Проблема вещных и личных прав в древнеримском праве д. Гримм

I. Вводные замечания

Противоречие между признанием тесной связи истории институтов гражданского права с историей хозяйственного быта и методом изолированного изучения институтов права. Связь этого традиционного метода со взглядами отцов исторической школы права. Правильная постановка вопроса. Самостоятельное изучение институтов права как задача и использование данных истории хозяйственного быта как метод. Применение этой точки зрения к обсуждению вопроса о происхождении различия между вещными и обязательственными правоотношениями.

Признание тесной связи истории институтов гражданского права с историей хозяйственного быта в настоящее время едва ли кем-либо принципиально отрицается. Тем не менее эта истина на деле - при изучении истории отдельных конкретных систем гражданского права - весьма мало учитывается. Все ограничивается обычно несколькими трафаретными фразами, которые, в общем, сводятся к тому, что частная собственность, в особенности частная собственность на недвижимости, не составляет исконного явления первобытного хозяйственного и правового строя, а появляется лишь в результате более или менее продолжительного процесса хозяйственного развития; что в периоды господства натурального хозяйства не может быть речи о сколько-нибудь развитом, организованном обмене, построенном на начале свободы договоров, чем и объясняется полное почти отсутствие системы договорно-обязательственных отношений в соответствующем периоде народной жизни; это отсутствие потребности в обмене и связанное с этим отсутствие соответствующих индивидуализированных форм обмена не исключает, однако, весьма раннего появления довольно сложной системы деликтных обязательств, так как нарушение чужого права возможно при всяком строе хозяйственных отношений, и т.д., и т.д. Если не считать этих общих фраз, то в остальном история институтов гражданского права и по сей час разрабатывается так, как это было предуказано отцами исторической школы права.

Последние исходили из того основного предположения, что история права вообще и история отдельных правовых институтов в частности составляет продукт некоего имманентного праву как таковому процесса, в котором отражается ход развития народного духа. С этой точки зрения представлялось естественным и занятным ограничиваться в историко-юридических исследованиях изолированным изучением тех абстрактных типов юридических институтов, в преемственном появлении, росте и смене которых якобы воплощались отдельные стадии развития раскрывающегося в них народного духа.

Менее понятно, однако, что этот изоляционный метод сохранил свое господство до настоящего времени, когда предпосылки, на которых он покоился и которые служили ему оправданием, отпали. Действительно, сохранение этого метода находится в резком противоречии с признанием начала взаимной связи и обусловленности отдельных сторон социальной жизни и, в частности, явлений частноправовой и хозяйственной жизни.

Это не значит, конечно, что история права не может и не должна составлять самостоятельного предмета исследования. Подобное задание - как научная задача, которую ставит себе в данном случае исследователь, - и вполне возможно, и необходимо. Этим, однако, не предрешается вопрос о приемах, при помощи которых поставленная задача достигается. В этом отношении нельзя упускать из виду, что раз сложившиеся общие формы - абстрактные типы, являясь отражением тех или иных породивших их конкретных жизненных отношений, могут вместить в себя разное содержание, в частности могут служить средствами для достижения разных хозяйственных целей, в том числе и таких, которые первоначально могли вовсе не иметься в виду, частью сохраняя при этом, а частью меняя свою первоначальную структуру. Особенно поучительна в этом отношении история институтов общего оборота - общих форм вещного и обязательственного права, которые, раз возникши, отличаются замечательной устойчивостью: основные типы их со временем дополняются новыми, но сами они редко бесследно исчезают, а имеют тенденцию удержаться наряду с вновь сложившимися позднейшими формами, подвергаясь при этом в большинстве случаев лишь сравнительно незначительным, второстепенным изменениям. Так, коллективная собственность не исчезает с появлением индивидуальной собственности, а частью сохраняется в прежних формах (семейной, родовой, общинной собственности), частью облекается в новые формы собственности (выделенного особого имущества юридических лиц разных типов); так, реальная купля-продажа сохраняет свое место в жизни и после появления соответствующего консенсуального контракта; залог в форме ручного заклада уживается с позднейшей формой ипотеки и т.д., и т.д. <1>.

--------------------------------

<1> Ср. по этому вопросу мою статью "К вопросу о соотношении институтов гражданского права с хозяйственным бытом народа" в ж. Мин. юстиции за октябрь 1907 г.

Все это чрезвычайно осложняет задачу историка права и, в частности, делает весьма затруднительным восстановление первоначальной структуры изучаемых институтов и взаимного соотношения во времени родственных по хозяйственному назначению институтов, если только не сохранились прямые указания на этот счет.

Ввиду такого положения вещей представляется весьма важным использовать тот материал, который дает для изучения институтов частного права история хозяйственного быта, и в каждом отдельном случае начинать это изучение с выяснения вопроса о том, какие именно конкретные хозяйственные отношения, приобретши типичный и массовый характер, вызвали или предположительно могли вызвать появление данного института или данных институтов, а равно оказать влияние на дальнейшую судьбу их, и в чем непосредственно сказывается связь между теми и другими.

В частности, только таким путем можно надеяться пролить свет на такие вопросы, как вопрос о происхождении основного, с точки зрения цивилистов, различия между вещными и обязательственными правоотношениями, с одной стороны, и вопрос о взаимном соотношении и преемственной связи основных типов договорно-обязательственного права, с другой стороны. Характерно для современного состояния науки, что первый вопрос обычно вовсе не ставится, как будто различие между вещными и обязательственными правами составляет какую-то a priori данную величину, как будто это противоположение является чем-то логически необходимым. Наоборот, ко второму постоянно возвращаются вновь, однако без всякого видимого успеха, что объясняется, конечно, тем, что разрешение его на почве традиционных приемов представляет собою поистине сизифову работу.

В дальнейшем мы попытаемся иллюстрировать сказанное, основываясь преимущественно на данных, заимствованных из истории римского частного права как системы, излюбленной творцами исторической школы права и сохранившей до наших дней как бы парадигматическое значение.