Экзамен зачет учебный год 2023 / Савиньи_Римское право в средние века

Из журнала Министерства Народного Просвещения, Т. XX, 1838, № 10, Октябрь.

Е. Бутович-Бутовский.

РИМСКОЕ ПРАВО В СРЕДНИЕ ВЕКИ.

Из Савиньи¹

Начиная от первых Римскихъ Царей до нашего времени, Римское Право имело непрерывное влияние на общество. Однако, не смотря на свидетельство Истории, составилось довольно сшранное мнение, будто бы оно во время нашествия и владычества Варваров совершенно исчезло, и уже несколько веков спустя восстановлено случаем. С давних времен, особенно в Германии, ученые Юристы отвергли это, ни на чем неоснованное мнение. Несмотря на это, многие его держались, и следовательно оно не было совершенно ниспровергнуто. Наконец появилось превосходное сочинение Савиньи «Geschichte des Römischen Rechts im Mittelalter», в котором Берлинский Профессор превосходно доказал владычество и непрерывность Римского Права в течение Средних веков. Отличительный характер творения Савиньи состоит в том, что он следил Римское Право от нашествия Варваров во всех его видах и изменениях, как в общих соображениях, так и в частных исследованиях. Посреди варварства он искал достояния Римского, открывал малейший след его с глубокой ученостью, и таким образом доказал его непрерывное продолжение.

В Риме, как и у всех народов, первоначальное Право основывалось на повериях и нравах. Не было письменных законов, существовали одни обычаи. Однако в следствие политических отношений, появились Двенадцать Таблиц, в которых заключалась большая часть древних обычаев. Вот почему эти законы сделались и остались основным началом Гражданского Права даже до Юстиниана. Древнее Право было в самом деле только выражением символических действий, формы которых были точны и необходимы; познание их и практическое применение составляло главную обязанность Юрисконсультов. Они были, так сказать, хранителями древности и самобытности Права. Но когда Рим, повелитель Италии, распространил свое владычество над другими народами, древнее Право потеряло свое тесное значение, - оно должно было принять характер более общий. Еще прежде нежели Римляне появились за пределами Италии, подле гражданского Права (jus civile) мы встречаем Право Общее, Естественное (jus gentium) – неизбежное следствие сношений с иностранцами. В начале Право это имело силу только в отношении к чужеземцам и дела решались особенным претором; но скоро Римляне усвоили его себе и применили к случающимся делам как jus gentium, так jus civile. Государственное постановление и Преторский эдикт служили главным образом к произведению этого переворота; напротив того Законоведцы не терпели его, и всегда старались в своих сочинениях сохранять древнее Право. Таким образом под конец Республики, Двенадцать Таблиц и Преторский эдикт были двумя началами Права и Законодательства.

При Императорах, важность Преторского эдикта долженствовала возрастать; национальный характер и религиозное уважение к древности исчезали, и тогда положение Законоведцев изменилось. Право претерпело тысячу изменений, и надлежало совокуплять бесконечное число источников и постановлений, чтобы дойти до простых результатов практики; для этого нужно было времени и познаний. Это превосходило силы судей и претора: одна только Наука могла повести к успеху. Обстоятельства тому благоприятствовали. Сношения Рима с Грецией обогатили его Литературу, и во всех родах дух порывался к произведениям: от чего же Юриспруденция, заключавшая в себе столько сокровищ, не составляла предмета занятий в это время? Два пути, кроме войны, возвеличили древнюю Республику – Красноречие и Законоведение. Красноречие вместе с государственным переворотом было утрачено; Право напротив того сохранило древний дух Рима. Таким образом здесь соединялось все, что было достоянием Римским, и Правоведение стало уделом благороднейших умов и твердых характеров. От того именно во втором и в третьем веке вы встречаете тот чрезвычайный блеск, которого не видите у других народов. Но этот блеск посреди всеобщего разрушения должен был скоро исчезнуть: недоставало мужей государственных; великие Законоведцы времен Каракаллы и Александра Севера не имели преемников.

Постановления Императоров умножили источники Права. Вскоре Императоры издавали только рескрипты, т.е. пояснения при толковании законов, делаемые по требованию чиновников или частных лиц. Но при Константине Законодательство приняло другое напрвление. Христианство, воюя с древними обычаями, имело нужду в частом применении законов; постановления умножались и были настоящими законами. – Таким образом в начале пятого столетия следующие были источники Права: для теории – древние plebiscita (постановления народа), senatus-consultus (постановления Сената), эдикты Римских сановников, писанные обычаи, и наконец XII таблиц; но на самом деле, в практике, руководствовались только сочинениями великих Юрисконсультов и постановлениями Императоров, и при всем том встречались большие затруднения. Бесспорно, Законоведцы сделали много для Судьи, переработав древние источники; но творения их были многочисленны, а списки редки; притом же они часто противоречили между собой: откуда же могло произойти суждение всшее, могущее рассечь узел? Знаменитое постановление Валентина III, 429 года, предписывало правила, каким образом должны были Судьи руководствоваться творениями Правоведцев. Пять из них: Папиан, Павел, Гай, Ульпиан и Модестин, имели силу закона, выключая примечаний Улпиана и Павла на Папиана. Применение постановлений в практике было не слишком легко; многочисленность их и отсутствие всякой системы затрудняли изучение их; и потому из них делали извлечения под руководством Правительства. Первые кодексы были Грегорианский и Гермогенианский, заключавшие в себе одни только рескрипты; но кодекс Феодосия II, в 438 году, имел другое направление. Он был издан в Константинополе, и в нем заключались все эдикты, начиная от Константина. Многие новые постановления были обнародованы после. Это самое показывает нам заблуждение, в которое впали некоторые новейшие Писатели, в том числе и Монтескье, утверждая, что в это время один Феодосиев кодекс заключал в себе все Римские законы.

Скоро по падении Западной Римской Империи, в продолжение тридцати лет, явились у разных наций четыре кодекса: эдикт Феодорика, Короля Остроготского, в 500 году; Breviarium Аларика, Короля Визиготов, в 506; Папианский у Бургундов, несколько позже 500 года; наконец Юстиниановы книги, собранные для Восточной Империи, от 528 до 534 года. – Эти книги составлены с таким разбором и таким проницательным умом, что через тысячу триста лет они представляют нам еще дух Римского Права, не смотря на множество недостатков наших в познаниях исторических.

От законов перейдем к учреждениям. Древняя Республика простирала свое владычество над Италией и провинциями. Это разделение сохранилось и при Империи; мы будем следовать ему, представляя устройство Российской Империи.

Рим, во время Италийской войны, покорил своей власти многочисленные Республики, его окружавшие; но и после покорения жители побежденных городов удержали прежние свои права, и города сохранили внутреннее свое устройство. Это муниципальное управление характеризует политическую Италию. Теперь мы обратимся к муниципальным городам и к колониям; после будем говорить о префектурах. Два предмета обращают наше внимание: народ и Сенат этих вольных городов, потом их правительственные места.

В Италийских городах, как в Риме, народные собрания имели верховную власть. Они не только назначали сановников, но составляли законы и произносили приговор. Не должно удивляться, что после эта власть перешла от народа к Сенату: это неизбежное подражание Риму.

Сенату, которого обыкновенное название было ordo decurionum мли просто ordo, а после curia и коего Члены назывались decuriones или curiales, предоставлена была власть управления городом вместе с правительственными лицами (magistratus). Magistratus, для исправления должности своей, мог представить вместо себя другого; но это было для него скоре тягостной обязанностью, чем привилегией, потому что это представление подвергало его ответственности за управление преемника: таким образом он часто предоставлял этот выбор начальнику провинции.

В Риме было два рода граждан: те, кои участовали в верховном управлении, и те, которые исключены были от этого участия (optimo jure, non optimo jure cives). Право подачи голосов в трибе и допущение к различным должностям отличали истинного гражданина (suffragium et honores). Это различие можно применить к италийским городам; но тогда одни декурионы останутся настоящими гражданами, а все прочие будут называться низшими гражданами (cives non optimo jure). При Августе произошла перемена; он дозволил одним муниципиям¹ присылать свои голоса в Рим. Тогда-то должность декуриона доставляла почести и уважение. Но когда деспотизм погасил всю общественную жизнь, должность декурионов чрезвычайно унизилась, и ничто так ясно не может представить нам внутреннего разрушения Империи, как многочисленные постановления в Феодосиевом кодексе касательно декурионов. Плебеяне отказывались от этой должности, и декурионы старались всеми возможными средствами избавиться от своего звания. Многие скрывались в рядах войска, поступали в рабство; но и там отыскивали их и насильно возвращали к прежней должности. Преступников назначали в наказание декурионами, чтò обнако было запрещено после законом Феодосия. Жидов и еретиков назначали в декурионы; незаконорожденные вступлением в эту должность получали права детей законных. Это жалкое смешение не было следствием государственного устройства, но плодом самовластного и необдуманного применения законов. Начальника провинций по своему произволу и неправосудно подвергали ответственности чиновников. Они грабили знатнейших граждан.

Непосредственное управление муниципальными делами было доверено чиновникам. Мы будем говорить о тех, которые управляли правосудием и о некоторых других, следы существования которых находим еще после падения Империи – это duumviri, praefecti, quinquennales, aefensores и лица, служившие в канцелярии. Они отправляли juridictio voluntaria et contentiosa. Выше их была судебная власть Императорского Начальника провинции, установленная в Италии со второго века.

Высшие правительственные лица городов Италии можно сравнить с Римским консульством до отделения его от префектуры. Они смотрели за всем управлением, председательствовали в Сенате и отправляли правосудие. Они назывались Duumviri I. D. (juri dicundo) или quatuorviri, смотря по тому, было ли их два или четыре. Скоро назаначение чиновников стало принадлежать им особенно. Дожности их продолжались только один год. Не легко определить с точностью пределы их судебной власти. Действительно, во время Республики она была безгранична; но все ограничения, которые встречаем мы в источниках Римского Права, относятся только к позднейшему времени. Можно догадываться, каким образом произошли эти ограничения. Так, когда Цизальпинская Галлия, что ныне Ломбардия, утратила внутреннее свое устройство и была присоединена к Италии, Римская политика должна была избежать слишком грубого перехода к рабству. Города сохранили свою судебную власть, но с ограничениями; важные дела производились в Риме претором: Адриан разделил всю Италию, кроме одного уезда, который находился в непосредственной зависимости городского претора, под правлением четырех консулов. При Марке Аврелии консулов заменили Iuridici, которые имели ту же власть, но не сохраняли одинаких почестей. Постановления не были уничтожены, но они пережили под властью Императорских Губернаторов, и вероятно, что правила судопроизводства, бывшие в действии в Галлии Цизальпинской, были введены и во всей Италии, стесняя постепенно права муниципальные. Вот в чем состояло управление Галлии, lex Galliae Cisalpinae: Magistratus мог назначать одного judex и установить judicium; в некоторых случаях его судебная власть была ограничена; в других, например в случае займа, когда сумма превышала тысячу пять сот сестерций, власть его прекращалась; он мог наложить поручительство, propter damnum injectum, и если оно не было доставлено, предоставить вознаграждение. Некоторые отдельные распоряжения, каковы право произносить приговор над judicium familiae herciscundae, свидетельствуют еще о его власти, наконец он имел imperium, и как знак высокого своего достоинства – tribunal. Но начальники городов не могли на долго сохранить эту власть. Дигесты и творения Павла означают их под именем magistratus minores; не было более ни imperium, ни potestas, ни tribunal.

Вторую власть городов Италии составляли префекты. Во многих городах они занимали место дуумвиров. Общее правило состояло в том, что отправление правосудия производилось лицами, избираемыми самим городом; но во многих местах Италии, praefectus juri dicundo, назначаемый ежегодно из Рима, имел в своих руках судебную власть. Города, где префекты занимали первое место, отличались от других тем, что у них префект занимал место дуумвира; они имели свой Сенат, назначали других сановников; одни из них были мкниципии, другии колонии, и когда один и тот же город называют то муниципией, то префектурой, то в этом нет ни какого противоречия. Права граждан в префектурах не были ниже прав граждан в муниципиях; в противном случае, каким образом Цицерон, гражданин Арлиниума, мог сделаться Консулом Римского народа? Те Писатели заблуждались, которые полагали, что префектуры не имели устройства, и что состояние их граждан было не столь почтительно, как в муниципиях.

Третью власть составляли: censor, curator или quintquennalis. Смотря по времени и месту, названия менялись. Можно дать ясное понятие об этой власти, соединив вместе Римскую ценсуру и квестуру. Curator смотрел за строениями и общественными работами, отдавал на откуп земли и управлял капиталами города. К этому должно присовокупить, что поименованные сановники могли, в известных случаях, поручить отправление своих должностей частным лицам, которые получали тогда название agentes vices. – Кроме сих властей должно прибавить еще лица, составлявшие канцилярию, которых название часто изменялось. Теперь мы будем иметь полное понятие о всех должностях города.

Можно подумать, что переходя от Италии к првинциям, мы увидим…[нечитаемо] устройство… [нечитаемо] …-ским оружием, они имели свою самобытность, и даже под игом удержали некоторые прежние свои привилегии. Но владычество Римское везде проникло с своим деспотизмом и единообразием. Таким образом муниципальные курии были введены всюду с небольшими переменами; таким образом большая часть постановлений о декурионах начали действовать постепенно во многих частях Империи, дотоле пока Феодосиев кодекс не сделал их повсюду обязательными. Вот почему то, что мы сказали о Сенате городов Италийских, его качествах и его падении, можно и должно применить к провинциям. Но городские должности представляли менее сходства. По началам Римским, было два рода общественных должностей: одни доставляли достоинство и личное отличие (honor), другие не доставляли их (munus).

Города провинций, как и Галльские города, имели множество этого рода должностей (munera). Они имели также у себя почетные должности; особенно относящиеся до богослужения и религии, но у них не было столь высокого звания, которое могло бы сравниться с должностью дуумвиров Италии, которые, как мы видели, управляли городом и курией, и производили суд и раправу. – Однако некоторые города провинций, пользовались, по особенной милости, jure italico. Они имели устройство, подобное другим Италийским городам, имели дуумвиров, quiquennales, эдилей, и особенную судебную власть: таким образом судебная власть принадлежала только городам привилегированным. Это видно в Цизельпинской Галлии. Во время покорения ее Римлянами, она состояла из независимых поселенцев (civitates), имея устройство совершенно аристократическое. Быть может, даже при Римской Империи, она сохраняла некоторое время политическую связь; но когда система декурионов развернулась и распространила единство в провинциях, нельзя было более ручаться за продолжительность древних ее постановлений. Без сомнения, дворянство Галльское должно было удалиться, жить в куриях главных городов и сохранять там свое доверие; но привилегий более не существовало, и все города были в зависимости одной власти и состояли под одними законами, подчиняясь начальникам провинций. Еще позже, галльские города не имели, как и провинции, власти, которая бы соответствовала званию дуумвиров. Феодосиев кодекс весьма ясно поставляет насчет устройства Галльской курии¹; он установил, чтобы первый из декурионов правил куриею, и был таким образом первенствующим лицом в делах муниципальных (ordinis administratio, gubernacula urbium, cutiam regere); он назывался principalis. – Во время удаления его от должности, когда прямой его наследник, второй после него (usque ad secundum evectus locum) был слишком стар или слишком слаб для управления делами, Сенат делал выбор, без всякого предубеждения к прямому наследнику, который там присутствовал и сохранял свои права (sine ordinis praejudicio). Principalis должен был исправлять должность целую жизнь, или по крайней мере пятнадцать лет; но этот случай был слишком редок для старейшины Сената. Несправедливо принимать principalis за судью: первый мог равняться с нынешним Президентом Коллегии, другой напротив того носил звание частное и личное. Притом, каким образом судья у Римлян исправлял бы должность в продолжение целой жизни? Таким образом можно утверждать едва ли не наверное, что он не имел в своих руках власти судебной. Судебная власть в провинциях принадлежала правителю ее, заменявшему собой место Императора; он отправлял должность или сам, или чрез своих подчиненных. Но из этого правила должно исключить города, пользовавшиеся jure italico: они имели особенное судоупроизводство, с правом апелляции к начальнику провинции.

Весьма естественно, что лучшие Правоведцы говорят часто о муниципальных судебных местах: они жили в Италии, где это постановление было общим. Напротив того кодексы Феодосиев и Юстиниана, выражаясь весьма явно насчет декурионов, почти ничего не упоминают относительно муниципальных судебных мест: это от того, что сии кодексы, предназначенные для двух Империй, составлялись в провинциях, где декурионы составляли общее правило, а судебные места были исключением.

Провинции отличались от Италии установлением защитников (defensores). В первый раз мы находим постоянное введение этой должности в 365 году. Титул их есть следующий: defensores civitas, plebis, loci. Они были избираемы не одними декурионами, но целым городом. Главное дело их состояло в том, как показывает самое имя, чтобы защищать города от притеснений правителей. Кроме того они решали дела, которых сумма, со времени Юстиниана, простиралась не свыше трех сот solidi. При них был один exceptor и два служителя. На их приговоры жалобы приносились правителю. По делам уголовным они производили только следствие; но Юстиниан дозволил им производить приговоры по делам маловажным.

Таковы главные черты, которые характеризуют судебную власть в Италии и в провинциях. Нам остается бросить взгляд на внутреннее устройство Сената в городах. Законное число Сенаторов, кажется, простиралось до ста; но это правило не всегда строго соблюдалось. Отличались почетные (patroni) от обыкновенных. Патроны были из декурионов, достигших высших властей Империи, или из значительных лиц, которых Сенат принимал в свое звание из уважения, или из тщеславия. Вот точное предписание Сената, которое находим мы в album города Канузия, в 223 году:

30 Patroni, CC. VV. (id est, clarissimi viri).

2 Patroni, EE. QQ. RR. (equites romani).

7 Quinquennalicii.

4 Allecti inter quinquennales.

22 Duumviralicii.

19 Aedilicii.

9 Quaestoricii.

21 Pedani.

34 Praetextati.

1 48

Дабы предствить вполне картину Италии и ее провинций, нам остается еще упомянуть о правах Императорских начальников провинций и об устройстве правосудия. Императорские помощники были установлены сначала в провинциях, а потом в Италии; по постановлениям Константина они были везде, не различая Италии от провинций. – Только тогда города стали иметь своих собственных чиновников; отношения городов к начальнику провинции сделались более благоприятными. Отделение гражданской администрации от власти военной составляло главное основание постановлений Константина. Но Юстиниан, при конце своего царствования соединил эти две власти в одну. Гражданское управление принадлежало помощнику, который назывался rector, judex, judex ordinarius. Было три класса этих помощников: consulares, correctores и praesides. Они отличались между собой важностью и обширностью управления; но власть их была одна и та же. Военная власть, под надзором magistri militum была возложена на начальников, которых называли duces, и из коих многие назывались comites. Эти начальники не отчуждались от власти судебной. Они производили суд и расправу по делам уголовным, когда обвиняемый принадлежал к военному сословию, и по делам гражданским между двумя тяжущимися, из которых один служил под знаменами, а другой соглашался судиться в военном суде.

Теперь, после всего выше сказанного, нам не трудно изложить систему судебной организации. В Италии и городах привилегированных первую степень суда составляли городские судилища, а вторую (апелляционную) начальник провинции; впрочем начальник провинции имел право суда и в первой степени, когда дело шло о лицах привилегированных или о таких делах, которые простирались до известной суммы, но которой мы не знаем. В провинциях преторы имели судебную власть в первой степени до половины четвертого века, когда они были заменены защитниками города. Впрочем форма правосудия нисколько не изменилась, начиная от древних времен, и система осталась та же. Magistratus производил дело, определял какой закон следовало применить, и постановлял условное решение. Тогда одно лицо, назначенное для производства дела (judex), определяло сущность предмета, поставляло его в соотношение с ученым началом, данным судилищем, и из этого сличения или соглашения происходило суждение определительное. Такая система называлась ordo judicum privatorum, и все что magistratus постановлял без участия сих лиц, делалось extra ordinem. Это судопроизводство находилось как в муниципальных городах, так и в Риме; но при Императорах некоторые дела рассматривались судебными местами (magistratus) без соучастия помянутых чиновников (extraordinariae cognitiones).Диоклитиан уничтожил совершенно древнюю систему; преторы сами произносили приговор по всем делам, и judex допускался только как исключение, когда накоплялось много дел. Наконец Юстиниан решительно говорит, что со времени его это постановление уже больше не существовало. Тепер ьпонятно, от чего в Риме было достаточно двух преторов для разбора дел гражданских и иностранцев. Содействие звания judex делало это возможным. Но каким образом, когда Диоклитиан уничтожил постановление, число это было достаточно? Еще в древней республике, преторы имели при себе юрисконсультов, с которыми они совещались, особенно если сами не изучали Науки Права. Императоры, которые разрешали все дела Империи, скоро были обязаны иметь при себе род Коллегии (consistorium, auditorium), которая занималась делами всякого рода и разрешала во всех отношениях права, предоставленные в высшей степени суда Императору. От Императоров эти постановления перешли и к преторам, которые имели также свои Коллегии. Таким образом здесь рассуждали о делах почти так же, как и в нынешних Европейских судах, с тем только различием, что там решение всегда зависело от воли Президента. Чиновники в муниципальных городах, защитники в провинциях, стали подражать начальникам провинций, декурионы заняли места judex, и курия стала судебным местом.

Судебная власть обнимала два рода различных дел: торжественные акты древнего мира (legis actiones) и акты форм более новых. Под первыми должно понимать vindiciae, со всеми их применениями, отпущение рабов на волю, усыновление, эмансипацию, которые составляли систему высшего права, предоставленного судилищу Римского народа, и для которых судилища муниципальных городов и защитники не имели никакого права. Что касается до форм новых, то они относятся к времени Императоров. С тех пор стали употреблять по всем делам протоколы перд публичными властями (gesta, acta). Эти протоколы стали употреблять при дарениях, сочинении духовных или их открытии. Эти акты были в ведении начальника провинции, но часто, для удобнейшего применения в практике, они относились и к куриям. На основании Гонориева постановления, протоколы могли совершать пред судилищем только principales и один exceptor. Там, где не было протоколов, защитники присутствовали при их совершении (о чем мы имеем ясное понятие по оставшимся документам): для того, кто являлся лично, протокол состоял в словесной беседе между им и судилищем.

Вот постановления Римского права во время падения Рима. Отделим от них постановления и права его победителей и властелинов-Варваров.

Когда Готфы, Бургундцы, Франки и Ломбарды основали новые Государства, они могли располагать побежденными Римлянами по произволу; они могли истребить их ил ипринудить жить на свой лад, вводя свои обычаи и свои законы; но они не делали ни того, ни другого. Многие из Римлян были изгнаны, умерщвлены, или приведены в рабство; но систематическое разрушение целой нации никогда не входило в план Варваров. Две нации, смешавшись на одном пространстве, сохранили свои обычаи и законы, и тогда Гражданское Право явило противоположность законов личных с Правом Областным. Мы, напротив того, следуем правилу, что Право определяется Областями Государства: жить в какой-либо стране, значит подчинить ее законодательству свою собственность и свои гражданские отношения. Разность, отличающая иностранца от гражданина слаба, и туземное рождение имеет не большое влияние. Ноне так было в Средние веки: в одной и той же стране, в одном городе, Ломбардц повиновался Ломбардским законам, Римлянин Праву Римскому. То же различие встречаем и у других Германских народов: Франк, Бургундец, Готф жили вместе на одной земле, подчиняясь различным законам, и таким образом можно объяснить себе то, что Епископ Агобар писал к Лудовику Кроткому: «Il arriva souvent que de cinq hommes réunis ensemble pas un n’a la même loi».

Но когда же началось это личное право, долженствовавшее быть результатом не случая, но необходимости? Монтескье пишет, что «дух личных прав существовал у Варваров прежде, чем они вышли из своих пределов, и что они проявили его в своих завоеваниях», и Французский Законоведец приписывает это их любви к свободе и независимости¹. Странно приписывть такие действия подобной причине. Что Германец, одинокий посреди чуждого народонаселения, желал быть судим по родному Праву – это понятно; но каким образом народ чужеземный был принужден силой уступить этому желанию? Допустим даже, что с его стороны была уступка: и это будет составлять любовь к гостеприимству, а не к независимости. Если Готф жил среди Бургундцев, то кто мог оказать ему правосудие по закону Готфскому? Без сомнения, не Бургундцы: они не знали этого закона. А с другой стороны, каким образом в стране чужеземной соединить значительное число Готфов? Должно обратиться к доводам более вероятным. Личное право должно быть необходимо и возможно у народов завоевателей и у Римлян побежденных; оно должно было утвердиться во всех новых Государствах, основанных варварами на Римских пределах. – Таким образом законодательство образовалось из закона Римского и из закона Варварского. В начале завоевания сами Германцы не были судимы, на основании их Права, вне их трибы и Государства; но после, когда Варвары воевали между собой, победители позволяли побежденным, на всем пространстве их Империи, жить на основании закона, как делали они в отношении к Римлянам. Таким образом на Севере Галлии, в начале владения Франков, закон их и Римское Право были одни в действии; но при Карловингах мы видим, что Право Визиготфов, и Бургундцев, Аллеманов, Баварцев и Саксонцев имело действие во всей Империи, и если мы не говорим о Ломбардском Праве, то это потому, что Италия никогда не была провинцией Монархии Франкской.