Экзамен зачет учебный год 2023 / Suchanov E_V_ Kofanov L_L

Suchanov E.V. Kofanov L.L. @font-face { font-family: Times New Roman Cyr; } @font-face { font-family: Arial Cyr; } @page {mso-facing-pages: yes; } @page Section1 {size: 21.0cm 842.0pt; margin: 127.6pt 121.9pt 127.6pt 121.9pt; mso-header-margin: 99.25pt; mso-footer-margin: 36.0pt; mso-title-page: yes; mso-even-header: url("./Ius%20Ant.%20N4%20Suchanov%20Kofanov_file/header.htm") eh1; mso-header: url("./Ius%20Ant.%20N4%20Suchanov%20Kofanov_file/header.htm") h1; mso-even-footer: url("./Ius%20Ant.%20N4%20Suchanov%20Kofanov_file/header.htm") ef1; mso-footer: url("./Ius%20Ant.%20N4%20Suchanov%20Kofanov_file/header.htm") f1; mso-paper-source: 0; } P.MsoNormal { FONT-SIZE: 10pt; MARGIN: 0cm 0cm 0pt; FONT-FAMILY: "Times New Roman Cyr"; mso-style-parent: ""; mso-pagination: widow-orphan; mso-layout-grid-align: none; punctuation-wrap: simple; mso-fareast-font-family: "Times New Roman"; mso-bidi-font-family: "Times New Roman"; mso-ansi-language: RU } LI.MsoNormal { FONT-SIZE: 10pt; MARGIN: 0cm 0cm 0pt; FONT-FAMILY: "Times New Roman Cyr"; mso-style-parent: ""; mso-pagination: widow-orphan; mso-layout-grid-align: none; punctuation-wrap: simple; mso-fareast-font-family: "Times New Roman"; mso-bidi-font-family: "Times New Roman"; mso-ansi-language: RU } DIV.MsoNormal { FONT-SIZE: 10pt; MARGIN: 0cm 0cm 0pt; FONT-FAMILY: "Times New Roman Cyr"; mso-style-parent: ""; mso-pagination: widow-orphan; mso-layout-grid-align: none; punctuation-wrap: simple; mso-fareast-font-family: "Times New Roman"; mso-bidi-font-family: "Times New Roman"; mso-ansi-language: RU } P.MsoFootnoteText { FONT-SIZE: 10pt; MARGIN: 0cm 0cm 0pt; FONT-FAMILY: "Times New Roman Cyr"; mso-pagination: widow-orphan; mso-layout-grid-align: none; punctuation-wrap: simple; mso-fareast-font-family: "Times New Roman"; mso-bidi-font-family: "Times New Roman"; mso-ansi-language: RU } LI.MsoFootnoteText { FONT-SIZE: 10pt; MARGIN: 0cm 0cm 0pt; FONT-FAMILY: "Times New Roman Cyr"; mso-pagination: widow-orphan; mso-layout-grid-align: none; punctuation-wrap: simple; mso-fareast-font-family: "Times New Roman"; mso-bidi-font-family: "Times New Roman"; mso-ansi-language: RU } DIV.MsoFootnoteText { FONT-SIZE: 10pt; MARGIN: 0cm 0cm 0pt; FONT-FAMILY: "Times New Roman Cyr"; mso-pagination: widow-orphan; mso-layout-grid-align: none; punctuation-wrap: simple; mso-fareast-font-family: "Times New Roman"; mso-bidi-font-family: "Times New Roman"; mso-ansi-language: RU } P.MsoHeader { FONT-SIZE: 10pt; MARGIN: 0cm 0cm 0pt; FONT-FAMILY: "Times New Roman Cyr"; mso-pagination: widow-orphan; mso-layout-grid-align: none; punctuation-wrap: simple; mso-fareast-font-family: "Times New Roman"; mso-bidi-font-family: "Times New Roman"; mso-ansi-language: RU; tab-stops: center 8.0cm right 16.0cm } LI.MsoHeader { FONT-SIZE: 10pt; MARGIN: 0cm 0cm 0pt; FONT-FAMILY: "Times New Roman Cyr"; mso-pagination: widow-orphan; mso-layout-grid-align: none; punctuation-wrap: simple; mso-fareast-font-family: "Times New Roman"; mso-bidi-font-family: "Times New Roman"; mso-ansi-language: RU; tab-stops: center 8.0cm right 16.0cm } DIV.MsoHeader { FONT-SIZE: 10pt; MARGIN: 0cm 0cm 0pt; FONT-FAMILY: "Times New Roman Cyr"; mso-pagination: widow-orphan; mso-layout-grid-align: none; punctuation-wrap: simple; mso-fareast-font-family: "Times New Roman"; mso-bidi-font-family: "Times New Roman"; mso-ansi-language: RU; tab-stops: center 8.0cm right 16.0cm } P.MsoFooter { FONT-SIZE: 10pt; MARGIN: 0cm 0cm 0pt; FONT-FAMILY: "Times New Roman Cyr"; mso-pagination: widow-orphan; mso-layout-grid-align: none; punctuation-wrap: simple; mso-fareast-font-family: "Times New Roman"; mso-bidi-font-family: "Times New Roman"; mso-ansi-language: RU; tab-stops: center 8.0cm right 16.0cm } LI.MsoFooter { FONT-SIZE: 10pt; MARGIN: 0cm 0cm 0pt; FONT-FAMILY: "Times New Roman Cyr"; mso-pagination: widow-orphan; mso-layout-grid-align: none; punctuation-wrap: simple; mso-fareast-font-family: "Times New Roman"; mso-bidi-font-family: "Times New Roman"; mso-ansi-language: RU; tab-stops: center 8.0cm right 16.0cm } DIV.MsoFooter { FONT-SIZE: 10pt; MARGIN: 0cm 0cm 0pt; FONT-FAMILY: "Times New Roman Cyr"; mso-pagination: widow-orphan; mso-layout-grid-align: none; punctuation-wrap: simple; mso-fareast-font-family: "Times New Roman"; mso-bidi-font-family: "Times New Roman"; mso-ansi-language: RU; tab-stops: center 8.0cm right 16.0cm } SPAN.MsoFootnoteReference { VERTICAL-ALIGN: super } SPAN.MsoEndnoteReference { VERTICAL-ALIGN: super } P.MsoList { FONT-SIZE: 10pt; MARGIN: 0cm 0cm 0pt 14.15pt; TEXT-INDENT: -14.15pt; LINE-HEIGHT: 12pt; FONT-FAMILY: "Arial Cyr"; mso-pagination: widow-orphan; mso-layout-grid-align: none; punctuation-wrap: simple; mso-fareast-font-family: "Times New Roman"; mso-bidi-font-family: "Times New Roman"; mso-ansi-language: RU } LI.MsoList { FONT-SIZE: 10pt; MARGIN: 0cm 0cm 0pt 14.15pt; TEXT-INDENT: -14.15pt; LINE-HEIGHT: 12pt; FONT-FAMILY: "Arial Cyr"; mso-pagination: widow-orphan; mso-layout-grid-align: none; punctuation-wrap: simple; mso-fareast-font-family: "Times New Roman"; mso-bidi-font-family: "Times New Roman"; mso-ansi-language: RU } DIV.MsoList { FONT-SIZE: 10pt; MARGIN: 0cm 0cm 0pt 14.15pt; TEXT-INDENT: -14.15pt; LINE-HEIGHT: 12pt; FONT-FAMILY: "Arial Cyr"; mso-pagination: widow-orphan; mso-layout-grid-align: none; punctuation-wrap: simple; mso-fareast-font-family: "Times New Roman"; mso-bidi-font-family: "Times New Roman"; mso-ansi-language: RU } P.MsoBodyText { FONT-SIZE: 10pt; MARGIN: 0cm 0cm 6pt; LINE-HEIGHT: 12pt; FONT-FAMILY: "Arial Cyr"; mso-pagination: widow-orphan; mso-layout-grid-align: none; punctuation-wrap: simple; mso-fareast-font-family: "Times New Roman"; mso-bidi-font-family: "Times New Roman"; mso-ansi-language: RU } LI.MsoBodyText { FONT-SIZE: 10pt; MARGIN: 0cm 0cm 6pt; LINE-HEIGHT: 12pt; FONT-FAMILY: "Arial Cyr"; mso-pagination: widow-orphan; mso-layout-grid-align: none; punctuation-wrap: simple; mso-fareast-font-family: "Times New Roman"; mso-bidi-font-family: "Times New Roman"; mso-ansi-language: RU } DIV.MsoBodyText { FONT-SIZE: 10pt; MARGIN: 0cm 0cm 6pt; LINE-HEIGHT: 12pt; FONT-FAMILY: "Arial Cyr"; mso-pagination: widow-orphan; mso-layout-grid-align: none; punctuation-wrap: simple; mso-fareast-font-family: "Times New Roman"; mso-bidi-font-family: "Times New Roman"; mso-ansi-language: RU } DIV.Section1 { page: Section1 } Е.А.СУХАНОВ,  Л.Л.КОФАНОВ[1]

ВЛИЯНИЕ РИМСКОГО ПРАВА НА НОВЫЙ ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

1. Возрождение в современной России идеи частного права, теперь законодательно закрепленной новым Гражданским кодексом, потребовало обращения к истокам частноправового подхода, то есть к основным институтам римского частного права.

Идея частного права особенно важна для России, ибо ее история сложилась таким образом, что для частноправового подхода как важнейшей правовой основы создания гражданского общества, независимого от государства, в России почти не находилось места. Поэтому прежде чем говорить о влиянии римского частного права на современное законодательство, необходимо обратиться к истории российского права, чтобы понять некоторые особенности его развития. Рецепция римского права началась на Руси еще в X веке и осуществлялась через посредничество Византии и особенно Византийской православной церкви[2]. Многие судебники древней Руси прямо ссылаются на греческие переводы Corpus iuris civilis Юстиниана, заимствуя порой как систему, так и отдельные юридические нормы[3]. Известны также древнейшие переводы на русский язык отдельных Новелл Юстиниана[4], выдержек из его Кодекса и Дигест, собранных, в частности, в знаменитом своде церковного права, так называемой “Кормчей книге” XII века[5]. Однако традиционно в древней Руси большее внимание уделялось публичному праву. Частное же право, понимаемое как законодательное ограничение произвольного вмешательства государства в частную, прежде всего, в экономическую жизнь, начало формироваться в России только во второй половине XVIII века, во время царствования Екатерины II (Великой), находившейся, как известно, под сильным влиянием идей французских просветителей. Лишь в это время ее указами устанавливается понятие частной собственности как свободы в использовании своего имущества независимо от “казенного интереса”[6]. Это однако было привилегией лишь одного сословия - дворян.

Только в 60-е годы XIX века во времена реформ Александра II, отменившего крепостное право, частная собственность и частное право получили окончательное признание для всего населения. Однако уже в 1922 г. при разработке первого в истории России Гражданского кодекса В.И.Ленин указал, что “мы ничего частного не признаем, для нас все в области хозяйства есть публично-правовое, а не частное”[7], что и было положено в основу нового законодательства[8].

Таким образом, период существования в России частного права в отношении всего гражданского коллектива, а не отдельных сословий, продолжался всего около 50 лет. В результате публичная власть в России практически никогда не испытывала никаких ограничений для любого произвольного вмешательства в дела своих подданных или граждан. Эти традиции, к сожалению, продолжаются и в настоящее время, когда, например, президентским указом устанавливается обязанность всех участников торговых (предпринимательских) сделок осуществлять расчеты в течении не более чем 3 месяцев, не смотря на то, что в подавляющем большинстве случаев они теперь являются частными собственниками, самостоятельно распоряжающимися своим имуществом.

Новый Гражданский кодекс, первая часть которого была принята Государственной Думой 21 октября 1994 г., закрепил необходимые гарантии и основные принципы частного права и уже в статьях 1-ой и 3-ей дал возможность судам не учитывать в случае споров такого рода акты публичной власти как противоречащие закону. В ограничении произвола публичной власти в сфере экономики состоит одно из принципиальных достижений современных российских реформ.

2. Сказанное объясняет традиционно весьма позитивное отношение российского правоведения к использованию подходов, закрепленных в римском частном праве. Не случайно один из крупнейших дореволюционных отечественных цивилистов и романистов проф. И.А.Покровский еще в 1917 г. отмечал, что “рецепция римского права была и исторической необходимостью, и фактором прогресса”[9]. Она позволила удовлетворить общеевропейскую потребность в замене феодально-сословного имущественного права универсальным, общим, то есть действительно гражданским правом, основанном на частноправовых началах.

В России рецепция римского частного права в ее западноевропейском варианте началась лишь в XVIII веке, в эпоху преобразований Петра I (Великого), однако реальное значение для правоведения и законотворчества она приобрела позднее, в XIX веке. В это время сильнейшее и по существу не преходящее до сих пор влияние на российское гражданское право оказали труды германских ученых и разработанные ими идеи пандектного права[10]. Построенная на использовании начал римского частного права, кодификация гражданского законодательства Германии[11] стал своего рода “моделью” для проекта российского гражданского уложения (к сожалению, так и не принятого в качестве закона до Октябрьской революции 1917 г.)[12]. Тем не менее, многие законодательные решения, основанные на этих подходах, были затем закреплены в российских гражданских кодексах 1922, 1964 и 1994 гг.

Российское гражданское право почти никогда не использовало впрямую законодательные решения римского права (подобно тому как это сделал известный наполеоновский Code Civil, до сих пор формально действующий во Франции). Оно заимствовало, прежде всего, сами идеи, суть таких решений, вырабатывая на этой базе собственные юридические конструкции. Поэтому о прямой рецепции римского права здесь говорить не приходится. Но с другой стороны, российское правоведение самым активным и непосредственным образом использовало материалы как собственно римских источников, так и германских пандектистов для развития юридического образования и подготовки юристов к законодательной деятельности.

Со второй половины XIX  века до начала 20-х годов нынешнего столетия в России появились десятки переводных и своих учебников и монографических трудов по римскому праву, многие из которых выдерживали по несколько изданий на протяжении десятилетия[13]. Во многих университетах были созданы кафедры римского права, а на юридических факультетах всех университетов в обязательном порядке преподавались курсы римского права, римского частного права и системы римского права. Последний представлял собой начальный курс гражданского права, построенный однако на базе римского, а не российского гражданского законодательства. Курсы римского частного права и системы римского права читали профессора кафедр гражданского права. Это обстоятельство подчеркивало реальное, а не сугубо историческое значение этих юридических дисциплин.

Главное же заключалось в том, что изучение и преподавание частного римского права было (и в значительной мере остается и сегодня) базой для подготовки российских юристов, которые таким образом изначально воспитываются на его юридических конструкциях, на его традициях и общем духе.

К сожалению, в настоящее время многие из этих традиций утрачены. Однако курс римского частного права был и остается одним из обязательных курсов для всех студентов-юристов, лишь после изучения которого (обычно на первом курсе) они приступают к изучению гражданского права (на 2 курсе). Переиздан ряд старых работ (конца XIX - начала XX веков) по римскому частному праву, в том числе учебников, не утративших своего значения, а также немногочисленные работы по этой проблематике 40-50-х и 80-х годов[14]. Появилось и несколько новых учебников и монографических исследований[15]. Сейчас силами ученых и преподавателей Московского университета готовится перевод новых западноевропейских учебников по римскому праву[16]. Интерес к римскому частному праву растет не только у историков, но и у юристов, особенно цивилистов, что следует считать закономерным.

Таким образом, особенностью рецепции римского частного права в России можно считать то обстоятельство, что здесь она сыграла важную роль не столько в развитии законодательства (ее значение в этой области можно считать опосредованным), сколько в развитии правовой науки и университетского юридического образования. Влияние римского частного права и его идей на многие поколения российских профессиональных юристов не только велико, но и чрезвычайно важно. Ведь именно эти люди в конечном счете формировали и формируют и законодательство, и практику его применения. Можно, следовательно, говорить о “рецепции духа римского частного права”[17], а не его догмы.

3. Нельзя вместе с тем полностью отрицать прямое влияние римских частноправовых начал и на развитие российского гражданского права, в том числе современного. Это относится как к отдельным его институтам ( в частности, к вещным правам, сделкам, деликтам и т.д.), так и к ряду общих положений. Мы уже отмечали влияние системы римского права в целом на систему российского гражданского законодательства. Прежде всего, это - основные начала частного права, прямо закрепленные теперь в статье 1 нового Гражданского кодекса России, а также вытекающее из этого возрождение римского принципа деления права на частное и публичное[18]. Далее, общее построение Гражданского кодекса РФ в определенной мере[19] совпадает с системой изложения в Институциях Гая и Юстиниана, то есть действует принцип: лица - вещи - обязательства (ст. 2.1).

Многие положения римского частного права об имущественной ответственности до сих пор остаются своего рода “краеугольными камнями” института гражданско-правовой ответственности. Речь идет о вине (culpa) как условии ответственности и ее формах, об основаниях для освобождения от ответственности (случай - casus и непреодолимая сила - vis maior) и о ее содержании (понятии и видах убытков). Более того, российское гражданское законодательство, следуя римским традициям, до сих пор говорит лишь об ответственности за нарушение обязательств и не знает общей категории ответственности за нарушение гражданских прав ( что с нашей точки зрения, нельзя отнести к его достоинствам).

Говоря о конкретных нормах нового Гражданского кодекса РФ, следует отметить, что в небольшой статье невозможно рассмотреть сколько-нибудь подробно все случаи прямого или опосредованного влияния римского права, столь они многочисленны практически во всех разделах. Поэтому остановимся на наиболее важных и ярких случаях. Сравнивать отдельные нормы мы будем в порядке изложения первых двух частей Гражданского кодекса РФ и коснемся статуса лиц, вещных прав, видов обязательств и отдельных договоров.

Если в отношении гражданской правоспособности явного влияния проследить не удается, то в отношении дееспособности такое влияние очевидно. Так, несовершеннолетние по степени ограничения дееспособности так же, как и в римском праве, разделяются на три возрастные категории. Это, во-первых, малолетние до 6 лет, близкие к римским infantes[20], затем малолетние в возрасте от 6 до 14 лет, которые подобно impuberes[21] в римском праве самостоятельно могут совершать лишь мелкие бытовые сделки и “сделки, направленные на безвозмездное получение выгоды” (ст. 28.2), и, наконец, несовершеннолетние в возрасте от 14 до 18 лет, дееспособность которых можно сравнить с римскими minores[22]. Последние уже могут распоряжаться своими доходами и нести имущественную ответственность по сделкам. Крупная же сделка, заключенная таким лицом, действительна лишь с письменного согласия родителей, усыновителя или попечителя (ст. 26.1). Наконец, статья 27 ГК вводит (под влиянием Германского гражданского уложения) такой типично римский институт, как эмансипация, то есть освобождение от опеки родителей или попечителя с их согласия по достижении им 16-летнего возраста[23].

Далее, практически аналогичен римскому институт установления опеки над умалишенным (ст. 29) и попечительства над расточителем - пьяницей или наркоманом (ст. 30)[24]. Наконец, статьи 31-40 ГК регулируют во многом подобные римским институты опеки и попечительства. Так, например, если опекуны малолетних и психически недееспособных по аналогии с римским правом[25] сами совершают сделки от имени опекаемых (ст. 32.2), то попечители несовершеннолетних и расточителей лишь дают согласие на совершение сделок (ст. 33.2). Специальные муниципальные органы опеки и попечительства, также как и в римском классическом праве[26], осуществляют контроль за деятельностью опекунов и попечителей (ст. 34), назначая в их число лишь граждан, обладающих не только материальными, но и нравственными качествами (ст. 35. 2-3)[27]. Как и у римлян, опекун может распоряжаться имуществом и доходами подопечного, особенно отчуждать их, только с предварительного разрешения органа опеки и попечительства (ст. 37).

Особый интерес представляют статьи 66-86 главы, посвященной юридическим лицам, в которых рассматривается такой типично римский институт как товарищество - аналог римскому societas[28]. Статьи 66-67 определяют порядок вкладов товарищей, распределения между ними прибыли, а также долей общего имущества в случае ликвидации товарищества. Гражданский кодекс РФ различает два вида товариществ: 1) полное товарищество, когда каждый товарищ отвечает по обязательствам товарищества всем своим имуществом (ст. 69.1), что является близким аналогом римскому  societas totorum bonorum и 2) товарищество на вере, в котором наряду с полными товарищами допускаются так называемые коммандитисты, отвечающие по обязательствам товарищества лишь в объеме вложенного ими в товарищество вклада (ст. 82). В этом смысле товарищество на вере имеет определенное сходство с римским societas unius rei.

Весьма заметно влияние римской юриспруденции на учение о вещных правах. Римские традиции и институты проявляются уже в первых статьях вещно-правового раздела в установлении правового режима вещей, например, в их делении на вещи телесные и бестелесные (ст. 128)[29], допускаемые к обороту и изъятые из оборота (ст. 129 ГК РФ)[30], в классификации вещей на делимые и неделимые (ст. 133 ГК РФ)[31], главные и принадлежности (ст. 135 ГК РФ). Принципиальным, разумеется, стало возрождение деления вещей на движимые и недвижимые (ст. 130 ГК РФ), корни которого также находятся в римском частном праве[32]