V. Характерные черты античного римского права

Уже эти немногочисленные примеры демонстрируют ряд характерных черт римского права, которые имели значение для последующего развития. (i) Речь шла о высокоразвитой специальной науке, которой занимались юристы. Для античности это было уникально. (ii) С этим связано принципиальное отграничение (или, по выражению Фрица Шульца, "изоляция") <117> права от религии, нравов, политики и экономики: отделение права от неправа. (iii) С этим опять же связана очень сильная концентрация на частном праве (и осуществлении частного права в гражданском процессе); уголовное право и государственное управление казались римским юристам, напротив, в значительной мере явно не поддающимися осмыслению по строго юридическим критериям. (iv) Римское частное право было в значительной степени правом юристов; оно не было систематически организовано в каком-либо сводном законе, а применялось и развивалось искушенными в практике юристами <118>. (v) Это объясняет, с одной стороны, наглядность и жизненность римского права. Это объясняет, с другой стороны, огромное количество контроверз, характерных для оценки правовых проблем римской юриспруденцией. (vi) Эти контроверзы были выражением внутренней динамики римского права. Оно непрерывно находилось в состоянии развития. Между Публием Муцием Сцеволой, которого пособие середины II в. н.э. причислило к тем, "qui fundaverunt ius civile" <119>, <120> (он был консулом в 133 г. до н.э.), и Эмилием Папинианом, префектом претория с 205 по 212 г. н.э. и выдающимся юристом поздней классики, лежит временной отрезок длиной более трехсот лет, на протяжении которого государство и общество, римская правовая культура и римское право были подвержены фундаментальным изменениям. (vii) С этой точки зрения говорить об "одном" римском праве неточно. Напротив, уже античное римское право представляло собой традицию, в которой каждое новое поколение авторов строило на заложенном предшественниками фундаменте, создавая дискурс, пронизывающий деятельность многих поколений. Это может быть продемонстрировано на одном примере <121>. В D. 24.3.66 pr. Юстиниан передает фрагмент Яволена, юриста, стоящего на границе между ранней и высокой классикой <122>. Этот фрагмент взят из переработанного Яволеном литературного наследия Марка Антистия Лабеона (считающегося одним из выдающихся римских юристов; современника Августа) <123> и содержит правовое положение, согласно которому супруг отвечает в отношении вещей (за исключением денег), которые он получил в качестве приданого, за умысел и неосторожность. В качестве авторитета, поддерживавшего это правовое положение, цитируется Сервий Сульпиций Руф, наиболее значительный юрист предклассической эпохи <124>. Сам Сервий при этом опирался на решение конкретного правового спора, предложенное уже упоминавшимся Публием Муцием <125>. Этот правовой спор касался вещей, входивших в состав приданого Лициннии, супруги Гая Семпрония Гракха, погибших в результате беспорядков, вызванных аграрным законодательством Гракхов. (viii) Поэтому римское право было чрезвычайно сложным. Оно основывалось главным образом на решениях отдельных казусов. Оно выстроило единую многовековую традицию. Оно было документировано в литературе, которая едва ли обозрима <126>. И оно покоилось на двух различных уровнях признания правоотношений (Geltungsgrundlagen): традиционном ядре старого гражданского правопорядка (ius civile) и ius honorarium, которое, как сказано у Папиниана, преторы ввели в публичном интересе "adiuvandi vel supplendi vel corrigendi iuris civilis gratia" <127>. (ix) Тем не менее римское право не было непроницаемыми дебрями, состоящими из одних только частностей. Напротив, римские юристы разработали множество правовых фигур, правовых терминов и правил, которые они стремились согласовать друг с другом в смысле внутренней непротиворечивости. Таким образом, возникла своего рода открытая система, которая обеспечивала строгость мысли, но в то же время сохраняла большую меру гибкости при решении практических проблем <128>. При этом римских юристов направлял ряд основополагающих ценностей или принципов, например свободы личности, а также веления bona fides и humanitas <129>, требование защиты приобретенных прав, прежде всего собственности <130>. (x) Другая особенность римской юриспруденции, сделавшая ее, в свою очередь, столь плодотворным объектом анализа юридической науки, заключалась в том, что обоснования решений конкретных казусов часто либо отсутствуют вовсе, либо лишь кратко намечаются <131>. Таким образом, тексты римских источников чрезвычайно многое оставляют за кадром. Приведем еще один пример. В Marci. D. 18.1.44 лапидарно говорится:

--------------------------------

<117> Fritz Schulz. Prinzipien des Romischen Rechts. 1934. 13 ff.

<118> Наглядно об этом Burge (см. сноску 56). 21 ff.; Idem. Romisches Privatrecht. 1999. 17 ff.

<119> Pomp. D.1.2.2.39.

<120> "Кто основали гражданское право" (лат.). - Примеч. пер.

<121> Выбранном вслед за Jens Peter Meincke. JZ. 2006. 299.

<122> О нем Wolfgang Kunkel. Die Romischen Juristen: Herkunft und soziale Stellung. 2. Aufl. 1967. 138 ff.

<123> Wolfgang Waldstein, J. Michael Rainer. Romische Rechtsgeschichte. 10. Aufl. 2005. 201; Kunkel (см. сноску 122). 32 ff.

<124> О нем Waldstein/Rainer (см. сноску 123). 135; Kunkel (см. сноску 122). 25.

<125> О Publius Mucius Scaevola см. Waldstein/Rainer (см. сноску 123). 133; Kunkel (см. сноску 122). 12.

<126> Еще перед юстиниановской законодательной комиссией в VI в. лежали около 2000 книг (C. 1.17.2.1); классическое письменное наследие, должно быть, многократно превышало это число: Waldstein/Rainer (см. сноску 123). 199.

<127> Pap. D. 1.1.7.1. Об этом обзорно Max Kaser, Rolf Knutel. Romisches Privatrecht. 18. Aufl. 2005. 22 ff. Kaser/Knutel подчеркивают неоднородность римского права, которое состояло из множества "правовых слоев" (Rechtsschichten) (19); ["с целью помочь цивильному праву или дополнить или исправить его" (лат.). - Примеч. пер.].

<128> В этом смысле также, например, Waldstein/Rainer (см. сноску 123), 196 ff. и Kaser/Knutel (см. сноску 127), 27, кратко излагающие господствующую сегодня оценку.

<129> Человеколюбие, человечность (лат.). - Примеч. пер.

<130> Об этом прежде всего Schulz (см. сноску 116). 95 ff. (свобода), 128 ff. (человеколюбие), 151 ff. (верность) и 162 ff. (надежность - в смысле нерушимости приобретенного права). О справедливости в римском праве ср. Peter Stein в: Idem. The Character and Influence of the Roman Civil Law: Historical Essays. 1988. 19 ff.

<131> Существенной для их легитимации была auctoritas [влияние, вес, авторитет (лат.). - Примеч. пер.] юристов, основанная на специальном знании и практическом опыте. Об авторитете (Autoritat) как отличительной черте римского права ср. Schulz (см. сноску 116). 112 ff. (о юристах ср. S. 125 ff.).

"Si duos quis servos emerit pariter uno pretio, quorum alter ante venditionem mortuus est, neque in vivo constat emptio" <132>.

--------------------------------

<132> "Если кто купил двух рабов вместе за одну цену, из которых один перед продажей умер, также и в отношении живого не сохраняется купля" (лат.). - Примеч. пер.

Были проданы два раба по одной общей цене. Однако к моменту заключения договора одного из рабов уже не было в живых. Поэтому нельзя было потребовать его передачи; в этом отношении договор купли-продажи был недействителен. В общем праве это обосновывалось со ссылкой на правило "impossibilium nulla obligatio" <133>. Но может ли покупатель, по крайней мере, потребовать передачи второго раба? Таким образом, здесь ставится проблема частичной недействительности правовых сделок. На этот счет восходящая к Глоссе традиция знает правило "utile per inutile non vitiatur" <134>: действительное не страдает заодно с недействительным. Это правило взято из фрагмента Ульпиана <135>, однако там не сформулировано как общее, касаясь только решения конкретного дела. Сообщенное Марцианом решение показывает, что правило "utile per inutile non vitiatur" не могло быть признано классическим римским правом в качестве общего: договор недействителен также и в отношении второго раба. Это, очевидно, связано с тем, что цена только за одного из двух рабов не была определена или с известной степенью надежности определима; поэтому отсутствовало одно из условий действительности римского договора купли-продажи <136>.

--------------------------------

<133> Оно происходит из D. 50.17.185 (Celsus), однако почти всеми неверно понималось вплоть до § 306 ГГУ (в редакции до реформы обязательственного права); об этом подробнее Law of Obligations (см. сноску 50). 686 ff.; ["невозможное не может быть [предметом] обязательства" (лат.). - Примеч. пер.].

<134> Об этом Law of Obligations (см. сноску 50). 75 ff.

<135> Ulp. D. 45.1.1.5 в конце: "...neque vitiatur utilis per hanc inutilem".

<136> Hans Hermann Seiler в: Festschrift fur Max Kaser. 1976. 130 ff. О требовании pretium certum ср. Law of Obligations (см. сноску 50). 253 ff.