§ 8. Научная ценность предпринятой попытки новой

классификации в учении о юридической сделке

Итогом наших рассуждений является то, что логическая формалистика, определившая направление, по которому шло правотворчество в области юридической сделки, с политико-правовой точки зрения является ложной и опасной. Поэтому необходимы поворот и перестройка этой материи с помощью ее разделения, применимого с точки зрения политики права. В качестве одного из возможных вариантов выступает основанное на установлении механизма практического функционирования различных видов юридических сделок разграничение на сделки по присвоению благ и сделки по обмену благами (§ 5) и деление последних на основные сделки по определению объекта и вида обмена товарами и различные виды поставленных им на службу вспомогательных сделок. Чтобы теперь наполнить эту систему соответствующим содержанием, необходимо провести четкое определение круга основных сделок, что в отдельных случаях (например, в отношении мировой сделки) представляет собой на первый взгляд определенные трудности. Затем необходимо предпринять целесообразное разделение вспомогательных сделок в зависимости от их разнообразных функций. И в конце концов необходимо установить свойственные основным и вспомогательным сделкам предпосылки и правовые последствия.

Это означает титанический труд, который выходит за пределы возможностей одного исследователя, поскольку речь идет, учитывая центральное значение проблемы каузы, о формальном и материальном перестроении системы цивильного права в значительном объеме, которое должно привести к глубоким и решительным изменениям в Общей части и обязательственном праве. Мне хочется, однако, верить, что и настоящая статья займет в этой огромной работе достойное место.

В любом случае, уже то, что в качестве решающего критерия для классификации юридических сделок используется различие политико-правовых задач, практических функций, дает возможность отграничить институт каузы практически применимым способом в двух направлениях: с одной стороны, от вспомогательных сделок, которые поддерживают каузу, с другой - от мотивов сторон, которые порождают каузу.

Старое троичное деление каузы на credendi solvendi donandi <*>, от которого в действительности давно отказались, разумеется, представляется с наших позиций ошибочным. Ведь solvere не является наряду с credere и donare самостоятельным видом обмена товарами, но представляет собой вспомогательную сделку, акт исполнения, который используется как при credere, так и при donare, а также при любом другом виде обмена благами и который тем не менее имеет свои типичные последствия (например, при установлении вещных правоотношений право на получение расписки), не затрагивая при этом каким-либо образом типичные последствия того вида обмена благами, которому она служит in concreto. Если кто-либо во исполнение обещания подарить передает обещанные часы, то он исполняет не исключительно solvendi causa, но уже и не donandi causa, но donationis solvendae causa - donandi causa и solvendi causa. И посему возникают известные последствия solutio, но наряду с ними остаются неизменными и соответственно проявляются и последствия donatio (как, например, ограничение ответственности за эвикцию или недостатки вещи, право отменить дарение (Widerrufsrecht) и т.д.). Это рассуждение показывает, что много раз имевшее место определение arrha и transactio через понятие каузы недопустимо по той же причине, что и в отношении solutio; поскольку они также являются вспомогательными сделками, наряду с которыми тот вид обмена благами, для обеспечения которого они служат, неизменно порождает свои типичные последствия. Равным образом нельзя относить к каузе указание (Anweisung); имеет к ней отношение, пожалуй, поручение (Mandat), обманчивое название которого не должно вводить в заблуждение, будто это соответствующее договору согласие представляет собой безвозмездное предоставление услуг (Dienstzuwendung).

--------------------------------

<*> Causa credendi (лат.) - предоставление осуществляется как необходимое условие для возникновения какого-либо права, для приобретения этого права, например права заимодавца требовать возврата займа, а также в тех случаях, когда предоставление делается для выполнения другой функции у получателя, например, для того, чтобы оно стало в руках получателя приданым; causa solvendi (лат.) - предоставление делается для того, чтобы при его посредстве было уничтожено обязательство того, кто совершает предоставление, или третьего лица по отношению к получателю; causa donandi (лат.) - предоставление совершается без намерения получить имущественный эквивалент за совершенное предоставление. Названия происходят от латинских слов credere (лат.) - вверять, давать взаймы на какое-то время; solvere (лат.) - уплатить долг; donatio (лат.) - дарение. (Примеч. пер.)

Также causa conditionis implendae <*> в соответствии с нашими представлениями неизбежно выпадает из круга кауз, поскольку она также не относится к виду обмена товарами, а является мотивом сторон, могущим привести к совершению разнообразнейших видов обмена благами. Так, А. никак не может обязать Б., чтобы тот что-либо абстрактно передал Х. или обещал ему, поскольку в этом случае он всегда имел бы возможность обратиться с condictio sine causa А. против Х.; всегда должно существовать условие о совершении дарения, предоставлении ссуды, осуществлении продажи или совершении любого другого вида обмена товарами в отношении Х. Но causa condicionis implendae указывает с помощью возникающих из нее правовых последствий <1> на то, что мотивы сторон операции по обмену благами в конечном счете оказываются юридически релевантными в большей степени, чем признавалось раньше <2>, и что, например, очень дискуссионным является вопрос о том, не требует ли выгода (корысть) как мотив безвозмездных предоставлений особого перестроения соответствующих правовых норм <3>.

--------------------------------

<*> Например, если кто-то назначен наследником под условием, что должен заплатить определенному лицу известную сумму денег, то наследник, производя эту уплату, делает это, чтобы исполнить условие, от которого зависит приобретение наследства, тогда сделка совершена causa conditionis implendae. (Примеч. пер.)

<1> Выполненное для исполнения условия безвозмездное присвоение (Zuwendung) подпадает в значительном объеме под положения о завещательном отказе (Vermachtnis-Rechtssatzen) (quarta Falcida, Indignitat). Подробнее см. Windscheid III. § 677, Dernburg. III § 98. No. 2a, § 101. No. 2, § 103. No. 3.

<2> Примеры: ссуда в игровых целях не снабжена исковой защитой; спекулятивная продажа (Spekulationskauf) всегда является торговой сделкой в соответствии со старым HGB.

<3> Поучительные примеры можно найти в интересном сочинении Нойманна (H. Neumann) Gruchot 45. P. 503 и сл.

Наконец, самое ценное достижение нашей работы мне хочется видеть в том, что понимание каузы как вида обмена благами раскрывает юридическому взору всю полноту внутренней дифференциации, в которой нуждается область кауз. Формально-логическое признание каузы как цели или основания юридической сделки не могло, разумеется, открыть на это глаза, но, напротив, действовало в совершенно противоположном направлении. Это привело, как мы видим, к тому, что новые виды обмена благами, развиваемые оборотом с течением времени, вовсе не могут добиться признания своей юридической самобытности либо могут, но путем нелегкой борьбы. Как известно, старые взгляды пытались характеризовать договор страхования как emtio periculi; также значительно число попыток причислить его к алеаторным сделкам, с которыми он не имеет ничего общего, кроме изначальной неизвестности его фактического результата, и с которыми он по экономической направленности вообще несопоставим. Основанный на законодательном принуждении и вмешательстве административных органов, не принадлежащий по своей природе к сделкам обмен товарами посредством экспроприации пытались раньше подвести под модель купли-продажи, квалифицируя в качестве принудительной покупки (Zwangskauf) <1>. Но хуже всего из-за этих формально-логических попыток квалификации пришлось издательскому договору: его попеременно, а зачастую и параллельно пытались притянуть к купле-продаже, аренде (Pacht), договору оказания услуг (Dienstmiete), договору поручения (Mandat), а также квалифицировать как непоименованный договор (Innominatvertrag), которым обычно прикрывают любые затруднения в квалификации, пока не признали за ним качество contractus sui generis <2>. Договор по разделу благ (Parzelierungvertrag der Guterzerteilung), как показывает рассмотренное ранее решение Имперского суда, дожидается своего признания по сей день. С подобными в высшей степени неестественными попытками квалификации сталкивался также договор трамвайной концессии (Konzessionierungvertrag der Strassenbahnen), поскольку признавалось необходимым бороться с монопольными признаками концессии на трамвайном транспорте, когда своеобразный тип связанных с ним договорных отношений, которые представляли собой видоизмененный договор розничной купли-продажи (Kundschaftskauf) и поэтому, вероятно, включали в себя свойство монопольности, был наконец распознан, а с попытками истолковать договор как аренду (Pacht) необходимых для его функционирования площадей на дорогах (Strassenareal) было покончено <3>. Значительный социальный вред повлекло за собой непонимание типа каузы, когда Имперский суд признал недопустимой существовавшую длительное время практику рейнских судов по признанию действительности неформализованного обещания алиментов внебрачным отцом, поскольку такой договор якобы является дарением и потому требует формы, предусмотренной ст. 931 BG <*> <4>. Только признание самостоятельного типа каузы при безвозмездном предоставлении во исполнение нравственной обязанности (sittlicher Pflicht) могло помочь возразить против требований ст. 931, что было бы совершенно справедливо.

--------------------------------

<1> Ср.: Stobbe. Deutsches Privatrecht. II. § 92.

<2> Ср.: Ibid. III. § 189.

<3> Ср.: Stoerk. Zustimmungserganzung und Genehmigung, Zeitschrift fur Kleinbahnen. 1898.

<*> Так в оригинале. (Примеч. пер.)

<4> Ср. Endemann. Lahrbuch des burgerlichen Rechts. I. § 108. Anm. 9; и Blum Hans. Urteile und Annalen des Reichsgerichts in Civilsachen. I. P. 159 - 161.

Подобные ошибки предупреждаются политико-правовым учением о каузе. Оно само по себе приводит к стремлению максимально полно распознать типы обмена благами, которые были развиты хозяйственной жизнью, и найти для каждого из них своеобразные правила, необходимые, чтобы он мог выполнять стоящие перед ним политико-правовые задачи.

Даже для нормы § 157 BGB:

"Договоры надлежит толковать таким образом, как того требуют принципы доброй совести с учетом обычаев оборота",

разделение на основную и вспомогательную сделки становится значимым; оно позволяет рассмотреть указанную норму закона в новом свете. Это означает, что судья с учетом всех обстоятельств сначала должен исследовать вид рассматриваемой основной сделки и выносить свое решение in dubio в соответствии с ее нормальными ipso iure последствиями; далее также должны быть учтены, разумеется, ясные специальные соглашения сторон, если они требуют решения, отклоняющегося от обычного; и, напротив, не должны подлежать рассмотрению так часто встречающиеся специальные соглашения запутанного, неясного содержания. Если относительно желаемой основной сделки все ясно, то от рассмотрения специальных соглашений неясного содержания судья должен просто отказаться и провозгласить вместо них действие нормальных последствий, а не признавать ради них всю основную сделку недействительной.

Решение специальных вопросов, вызванных этой дискуссией, имеет своим последствием признание противопоставления "основная сделка - вспомогательная сделка". In solutum datio ни в коем случае не может быть основной сделкой, но является солюторной вспомогательной сделкой; последствия эвикции, однако, естественно и тесно связаны с видом обмена товарами и должны, таким образом, с политико-правовой точки зрения всегда с необходимостью определяться как последствия основной сделки. Кроме того, с политико-правовой точки зрения является иррациональным наделять in solutum datio собственными типичными последствиями эвикции; последние в большей степени - точно так же, как и при самом solutio, - должны быть направлены на основную сделку, на службу которой направлено само in solutum datio. Рантье П. мог бы, таким образом, отвечать перед городом С. за эвикцию переданной в счет его дара in solutum картины исключительно в соответствии с принципами эвикции при дарении (Schenkungseviktion) (BGB. § 523). В противном случае, чтобы быть последовательными, следовало бы его даже при самом solutio подвергать ответственности наравне с продавцом по той причине, что оплата, при которой кредитор получает вещные права вопреки задаче обязательственного требования, является в соответствии с формально-логическими суждениями такой же возмездной сделкой, как передача вещи взамен оплаты (Hingabe an Zahlungsstatt).

Перевод с немецкого

аспиранта кафедры гражданского права

юридического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова

А.А.Панова