ходимости приписывать договору свойства, которые в действи- тельности ему не присущи. Еще менее приемлемы сами по- пытки использовать при изучении договора губительные для правовой науки и практики идеи позитивизма. Задача привяз- ки договора к общему пониманию права, включения его в на- учную картину права требует других решений.

Б отмеченном отношении более предпочтительно выгля- дит точка зрения М.И. Кулагина, предложившего считать ис- точником действующего права стандартизированные тексты договоров. По его мнению, в настоящее время в западных стра- нах «возрастает роль и значение разнообразных типовых до- говоров, договоров присоединения и иных договорных про- форм, которые юридически или фактически начинают высту- пать в качестве источников права»¹. Вместе с тем по своим регулирующим возможностям и значению эти договорные проформы существенно отличаются от положений закона и иных нормативных актов, что требует учета в правовой прак- тике.

Договор невозможно вписать в догматико-нормативное понимание права еще и по следующей причине. Он является деятельностным образованием: создается действиями участ- ников и реализуется в их последующей деятельности. Пози- тивизм же создает картину застывших, безжизненных норм. Всякие суждения о «действии норм», создании ими правовых последствий вроде «упорядочения и стабилизации жизни об- щества» имеют целью придать нормативной трактовке права видимость практической направленности. Навязывая понима- ние права как совокупности норм, теория права никогда не занималась и не способна заниматься проблемами их непос- редственной реализации. Для этого у нее отсутствует поня- тийный и исследовательский аппарат. Отказ от изучения фак- тической реализации норм, свойственный позитивистской доктрине, характерен и для руководствующихся ею отрасле- вых юридических наук.

1 Кулагин м.И. Избранные труды по акционерному и торговому праву, с. 287.

205

§ 2. Договор в научной картине права

Право не может существовать без юридических источни- ков, содержащих общеобязательные установления (законов, иных нормативных правовых актов, правовых обычаев и др.), однако ни в коей мере не может сводиться к этик источни- кам. При этом их реализацию не следует рассматривать как обособленный процесс, протекающий отдельно от существо- вания норм. Также и сами нормы права не должны восприни- маться изолированно от процесса их реализации, в качестве совокупности текстов, ожидающих свершения соответствую- щих юридических фактов для своего воплощения в жизнь. Поэтому юридическую науку должны интересовать не право- вые нормы сами по себе, а нормы в их практическом осуще- ствлении, т. е. деятельность по поводу норм. Такая деятель- ность и представляет собой живое действующее право.

Практическая сила и ценность права проявляется в фак- тическом совершении правовых установлений. Деятельность по реализации законоположений должна пониматься как спо- соб существования правовой действительности, правовое бы- тие. Сведение всего богатства права к совокупности его норм представляется недопустимым заблуждением. Существование права предполагает переход правовых установлений в реаль- ные правовые действия, фактическое их воплощение в практи- ческой жизни людей. При таком подходе становится возмож- ным выявление и усвоение приемов правовой деятельности, что имеет решающее значение для раскрытия ее содержания и поиска путей управления ею.

Так, В.Ф. Яковлев считает вторым (после издания законов) основным аспектом правового регулирования организацию ис- полнения законов. «Организация исполнения законов, — пи- шет он, — является в сегодняшней России, пожалуй, наиболее слабым местом нашей правовой системы». В этой связи он счи- тает необходимым переход исполнительной власти к выпол- нению новой главной функции — «регулирования экономики через организацию исполнения законов»'. Очевидно, что та-

1 Яковлев в.Ф. Россия экономика, гражданское право. С. 25.

206

Глава IV. Договор в системе частного права

кои вывод предполагает понимание правового регулирования в виде деятельности, включающей организационный компо- нент ее осуществления.

Процесс реализации права ни в малейшей степени не рас- крывается и не объясняется примитивной схемой «норма пра- ва — юридический факт (или также правоприменительный акт) — правоотношение». Эта схема, представляемая в каче- стве «механизма правового регулирования», на деле состав- ляет лишь ряд абстракций, искусственно соединяющих раз- носущностные феномены права, но никак не процесс его реа- лизации. Очевидно также, что данная схема относится лишь к нормативному аспекту права и вообще не учитывает договор- ного правового регулирования, носящего качественно иной характер, нежели нормоприменение.

В обоснованности подобной оценки легко убедиться, оз- накомившись в Собраниях законодательства РФ с разделом «механизм реализации» любой федеральной государственной программы, утвержденной в качестве закона. Заинтересован- ность органов власти в достижении предусматриваемых таки- ми программами результатов обусловливает развертывание механизмов как цепей взаимосвязанных и координированных по содержанию, срокам и ресурсам действий причастных к этому организаций и лиц.

Рассмотрение права как деятельности требует разработ- ки целостной теории. Очевидны сложность и длительный ха- рактер такой работы. Однако предлагаемый поворот в пони- мании и изучении права дает возможность отбросить груз предрассудков и мистификаций, навязываемых позитивист- ской догматикой. Сама направленность внимания ученых на процесс реализации права предполагает познание способов такой реализации, причем не в виде надуманных схем, а как живой реальной практики. Она делает необходимым уже на стадии законопроектной работы анализ практической испол- нимости будущих норм, создание условий для облегчения и упрощения их реализации, устранение вероятных препятствий этому.