тавляет в полном неведении относительно того, какие приемы, методы требуются для реализации правовой дозволенности и договорной свободы, каково их место в процессе договорного регулирования.

Позитивистской трактовке договора как института права должно быть противопоставлено (не отрицающее существо- вания договорных институтов и их изучения) понимание до- говора как правового средства регулирования жизни обще- ства, внесения необходимой организованности в предприни- мательскую и иную деятельность. К.В. Шундиков обоснованно пишет, что «вопрос о юридических средствах является реша- ющим в определении эффективности правового регулирова- ния»¹ . Что касается норм договорного законодательства, то они реализуются лишь во взаимодействии с договором, соотнесен- ие с ним. В основе договора лежат не подлежащие исполне- нию положения договорных институтов, а волевое усмотре- ние и интересы сторон.

Юридическое упорядочение при посредстве договора вза- имосвязанных действий контрагентов достигается путем фор- мулирования ими условий договора в виде взаимных прав и обязанностей и последующего их исполнения. Такой способ правового регулирования обеспечивает превращение хозяй- ственных процессов из стихийных и неуправляемых в проек- тируемые и управляемые. Он содействует реальному дости- жению участниками соглашения желаемых целей, ведет к ра- ционализации действий, сокращению излишних усилий и затрат При этом свобода договора должна пониматься как осо- бый правовой режим, гарантирующий реальное использова- ние договора как самостоятельного правового средства.

Значение договора как правового регулятора предопре- деляется созданием им обязательных правил поведения для его участников, а в установленных законом или соглашением случаях — и для третьих лиц. Предусматриваемые договором правила деятельности выражают волю его участников, тогда как в нормативном акте — волю издавшего его органа. Дого-

1 Шундиков к.В. Указ. Соч. С. 114.

203

§ 2. Договор в научной картине права

ворные условия имеют правовую сущность хотя бы потому, что они признаются такими согласно закону и их исполнение защищается наравне с установлениями закона, обеспечивает- ся возможностью государственного принудительного воздей- ствия.

Следует признать то обстоятельство, что сущность дого- вора вообще не может быть раскрыта в системе представле- ний и понятий юридического позитивизма. Д.А. Керимов от- мечает, что ненормативные правовые предписания, к которым в определенной степени может быть отнесен договор, имеют иную структурную организацию, чем правовые нормы¹. Дан- ное утверждение вполне обоснованно. Действительно, если признать в качестве структуры правовой нормы расхожую (хотя и имеющую мало общего с действительностью) схему «гипотеза — диспозиция — санкция», то очевидно, что дого- вор не может быть подведен под нее. В предыдущей главе кни- ги подробно показывалось, что применение договора как пра- вового средства и реализация правовых норм, регламентиру- ющих договорную деятельность, осуществляются качественно различными способами, исключающими возможность прирав- нивания их друг к другу.

Стремясь как-то связать договор с господствующим узко- нормативным пониманием права, отдельные ученые предла- гают считать договор как таковой или некоторые группы до- говоров правовыми нормами. Так, Т.В. Кашанина относит к сфере правового регулирования правила поведения, сформу- лированные участниками договора². М.Ф. Казанцев утверж- дает, что обычный гражданско-правовой договор может быть нормативным, если его положения рассчитаны на неоднократ- ную реализацию³. Такие суждения встретили обоснованную критику в юридической литературе. Очевидно, что нет необ-

1 Керимов д.А. Философские проблемы права, м., 1972. С. 168—169.

2 Кашанина т.В. Предпринимательство правовые основы. М., 1994. С. 105—107; Она же. Индивидуальное регулирование в правовой сфере // Сов. Государство и право. 1992. № 2. С. 122—124.

3 Казанцев м.Ф. Договорное регулирование; цивилистическая пози- ция. С. 99—104.

204

Глава [V. Договор в системе частного права