Мировой опыт: как и почему "банкротный туризм" развивался в Европейском союзе

Феномен перемещения индивидов в поисках лучшего места для своего персонального банкротства ярко проявил себя в государствах - участниках Европейского союза (ЕС), озадачив и юристов, и экономистов в части его осмысления и оценки*(20).

Среди многих правопорядков особой популярностью в качестве места для банкротства стала пользоваться Великобритания, куда стремились должники из других европейских государств, в особенности из Германии, Ирландии, в чуть меньшей степени - из Франции, Латвии и ряда других стран*(21).

Причин востребованности британской юрисдикции можно назвать несколько. Во-первых, как уже было отмечено, это одна из самых продолжниковских систем потребительского банкротства, где действует весьма короткий срок для получения освобождения от долгов (один год). Во-вторых, развитая система законодательного регулирования потребительского банкротства в совокупности с наработанной правоприменительной практикой в этой области обеспечивает предсказуемость в регламентации рассматриваемых правоотношений. Кроме того, нужно учесть и большое количество профессиональных юристов, предоставляющих квалифицированную юридическую помощь в данной сфере*(22).

При этом причины развития "банкротного туризма" в Великобританию заключаются не только в востребованности английского права, но и в том, что в Европейском союзе сложились обозначенные выше условия в виде мобильного критерия юрисдикции по банкротным делам и эффективного механизма признания иностранных банкротств. Почему так произошло?

В основу европейской модели регулирования трансграничной несостоятельности был положен Регламент ЕС от 29.05.2010 N 1346/2000 о производстве по делам о несостоятельности (далее - Регламент 1346/2000)*(23), ныне замененный на Регламент ЕС от 20.05.2015 N 2015/848 (Insolvency Regulation Recast) (далее - Регламент ЕС 2015/848, новый Регламент), вступивший в силу 25 июля 2015 г.*(24) Документы не предлагают универсального регулирования процедур ни корпоративного, ни индивидуального банкротства, но фиксируют единообразные нормы о разграничении компетенции судов государств - членов ЕС по данной категории дел, а также закрепляют единообразные правила признания иностранных банкротств.

В соответствии с названными документами определение международной подсудности по банкротным делам базируется на концепции центра основных интересов должника (center of main interests), известного в мировой практике как COMI-стандарт. Компетентным возбудить основное производство по делу о несостоятельности будет суд именно того государства, где находится COMI должника.

Легального определения COMI для индивидов Регламент 1346/2000 не содержал, в соответствующих статьях наличествовали лишь признаки центра основных интересов должника для корпораций. В такой ситуации юридическое наполнение критерия юрисдикции для трансграничных персональных банкротств осуществлялось судебной практикой и всегда было предметом обширных дискуссий среди специалистов. Превалировала следующая интерпретация: COMI индивида находится в стране постоянного места жительства, но судом может быть признано, что COMI такого должника расположено в ином государстве: в том, с территории которого должник управляет своими делами на постоянной основе так, что это очевидно его кредиторам.

Несмотря на предположение о том, что COMI будет параметром достаточно стабильным, так как это место управления делами должника на постоянной основе настолько, что это очевидно кредиторам, в действительности он все же оказался достаточно мобильным. Вместе с тем Регламент предоставил и эффективный механизм признания иностранных банкротств, единственным препятствием для которого выступает лишь противоречие публичному порядку*(25). Это привело к многочисленным попыткам переноса должниками - физическими лицами их банкротств в юрисдикции с более выгодными для них правилами персонального банкротства, и в первую очередь - в Великобританию.

Также дополнительными предпосылками, способствовавшими развитию рассматриваемого явления в регионе, стали обстоятельства, связанные с функционированием ЕС как высокоинтеграционного объединения государств. Во-первых, это свобода движения судебных решений в ЕС*(26), базирующаяся на вторичном праве ЕС и предполагающая досягаемость должника для его кредитора независимо от места нахождения того и другого. Во-вторых, это неукоснительная последовательная реализация четырех свобод, предоставленных договорами о создании ЕС (свободы движения труда, капитала, услуг и рабочей силы), результатом которой стало беспрепятственное перемещение индивидов из государства в государство, недискриминационный доступ к профессиональной деятельности и предпринимательству, а также к кредитному ресурсу и к процедурам банкротства*(27).

Активное проявление "банкротного туризма" отмечалось в 2010-2012 гг. при миграции должников из Ирландии в Великобританию, причем как должников с крупными задолженностями, так и потребителей с относительно небольшими обязательствами (в любом случае - как правило, перед банками)*(28). Среди крупнейших "банкротных туристов" выделяют Дж. Флеминга, признанного банкротом судом Эссекса в ноябре 2010 г. с общей суммой задолженностей 1 млрд. евро, П. Шовлина, признанного в 2012 г. несостоятельным в Лондоне с долгом перед Банком Ирландии в размере 280 млн. евро, Д. О'Лири и Р. Тутхилла, также банкротившихся в Лондоне с суммой долга перед Allied Irish Bank в размере 100 млн. евро, и др.*(29)

Исход должников из Ирландии не случаен: дело в том, что в рассматриваемый период ирландское право признавалось одним из самых недружелюбно настроенных к должнику*(30). В соответствии с его нормами освобождение от долгов потребовало бы 12 лет, что разительно контрастирует с 1 годом, необходимым для сравнимого результата по праву Великобритании.

Большой резонанс имело дело о банкротстве гражданина Ирландии Ш. Куинна (крупнейший кредитор - Англо-Ирландский банк, ныне - IBRC (Irish Bank Resolution Corporation)), обратившегося в 2011 г. в Высокий суд правосудия Северной Ирландии с заявлением о собственном персональном банкротстве.

Несмотря на то, что г-н Куинн был гражданином Ирландии и там же было его постоянное место жительства, суд первоначально посчитал, что центр его основных интересов, т.е. его COMI, находился все же в Северной Ирландии, в связи с чем суд последней признал свою компетенцию по банкротству*(31). Однако ключевой кредитор - банк IBRC, задолженность перед которым со стороны Ш. Куинна по разным источникам составляла 2,8 млрд. евро*(32), - оспорил судебный акт по мотиву того, что COMI должника все же сохранилось в Ирландии: его постоянное место жительства в течение 32 лет находилось в Республике Ирландия, часть его налогов также уплачивалась в этом государстве, его паспорт также был ирландским, а не британским.

Что учел суд при решении вопроса о том, переехал ли COMI должника в Великобританию или нет? Суд отметил, что адрес британского офиса должника не был раскрыт ни в самом заявлении о признании лица несостоятельным, ни в каких бы то ни было иных источниках, ни в сети Интернет, ни перед кредиторами; кроме того, должник не обеспечивал получение корреспонденции по данному адресу. В такой ситуации суд, признавая, что г-н Куинн мог быть заинтересован в сохранении своей приватности, тем не менее констатировал отсутствие по указанному адресу COMI, поскольку его нахождение в рассматриваемом месте отнюдь не было очевидно для третьих лиц, что между тем является непременным признаком и атрибутом для признания факта, что COMI переехал в государство иное, нежели место жительства должника. Не повлиял на позицию суда и тот факт, что материнская компания подконтрольной должнику группы была инкорпорирована в Северной Ирландии. Судом было установлено, что в рассматриваемый период Ш. Куинн ушел в отставку с управленческих должностей в компании, в связи с чем место нахождения офиса последней не могло формировать его COMI*(33).

И суды Великобритании в итоге отказались признать свою компетенцию, сославшись на то, что COMI должника не было перенесено в Великобританию. Впоследствии производство по делу вел ирландский суд. Тем самым "переключение" должником юрисдикции в целях персонального банкротства не состоялось, но кредиторам потребовалось большое количество усилий и затрат на отстаивание своей позиции.

Можно обратить внимание на тот факт, что дело о банкротстве Ш. Куинна получило широкую известность не только в рамках ЕС, но и в России в связи с большим количеством инициированных по всей стране судебных процессов по оспариванию сделок, направленных на отчуждение активов подконтрольных ирландскому миллиардеру корпораций*(34), а также процессов по признанию и приведению в исполнение иностранных судебных актов*(35).

Попытки мигрировать предпринимаются должниками в рамках ЕС не только в Великобританию, но и в иные государства. Так, например, было отмечено, что немецкие граждане обращались за персональным банкротством во французский Эльзас*(36). Появились даже компании, сопровождающие "банкротный туризм" немцев в целях инициирования там производства*(37).

Такие "игры" с COMI не могли не привести к уточнению критериев, лежащих в его основе. Первоначально эту функцию выполнял Суд ЕС*(38). Впоследствии его правовые позиции были учтены в ходе реформирования европейской модели регулирования трансграничных банкротств при замене ранее действовавшего базового источника - Регламента 1346/2000 на новый Регламент 2015/848. Также большая исследовательская работа была проведена учеными, предлагавшими различные механизмы воздействия на ситуацию*(39).

В принятом в уходящем году (но применимом с 1 января 2017 г.) новом Регламенте формализовано понятие COMI для физических лиц в зависимости от характера их деятельности: для занимающихся индивидуальным бизнесом или профессиональной деятельностью презюмируется, что COMI расположен в месте основного ведения бизнеса (месте нахождения основного коммерческого предприятия такого лица (place of business)); для частных же лиц и потребителей - в государстве места жительства, пока не доказано обратное (п. 30 преамбулы, ст. 3 (1)).

Главной же особенностью обновления COMI выступает введение "подозрительного периода"*(40). В целях предотвращения мошеннического или иного недобросовестного forum shopping презумпция о месте расположения COMI не будет применяться в случаях, если основное коммерческое предприятие или место жительства физического лица было перенесено в иное государство в течение определенного периода времени до подачи заявления о возбуждении производства по делу о банкротстве: 3 месяца для индивидов-предпринимателей и профессионально занятых лиц и 6 месяцев для индивидов-потребителей (п. 30 преамбулы, ст. 3 (1)).

В литературе выдвигались иные предложения по улучшению COMI, вплоть до радикального отказа от возможности изменения такового должником*(41). Но все попытки фиксации COMI в пространстве и времени были признаны противоречащими гарантированным правом ЕС свободам перемещения труда, капитала, услуг и рабочей силы.

Предложенная новым Регламентом детализация порядка определения COMI не позволит должнику простым переездом и сменой места деятельности или сменой места жительства сразу же "переключить" банкротное право и суд - презумпция о компетенции суда по новому месту деловой активности или новому месту жительства не будет работать в течение "подозрительного периода".

Таким образом, уточнения COMI индивидов направлены на то, чтобы сделать критерий юрисдикции банкротного производства менее подвижным во избежание слишком легкого его изменения в преддверии банкротства.

Возможно, такой подход в перспективе уменьшит распространение феномена "банкротного туризма" в ЕС.