Зарубежные кейсы

Сергей Львович Будылин

старший юрист компании Roche & Duffay

Когда знания директора вменяются компании, или Чисто английский откат

Комментарий к делу Jafari-Fini v. Skillglass Ltd & Ors [2007] EWCA Civ. 261 (30 March 2007)

В этом деле, разрешенном Апелляционным судом Англии и Уэльса, шла речь об откате, выплаченном за предоставление коммерческого займа. Помимо прочего, встал вопрос о том, какой стандарт доказывания применяется в гражданском процессе при доказывании факта коммерческого подкупа (т.е. серьезного публичного правонарушения). Суд применил гражданско-правовой стандарт «баланс вероятностей», но в несколько усиленном виде. Кроме того, обсуждался вопрос о том, следует ли знания одного из директоров компании-заемщика (о выплате отката) вменять самой компании для целей определения того, не нарушила ли она условия договора займа. Суд пришел к выводу, что в данном случае, как и в большинстве прочих, знания директора вменяются компании.

Ключевые слова: Англия, коммерческий подкуп, стандарт доказывания, вмененное знание

31

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 3/2018

Sergey Budylin

Senior Lawyer at Roche & Duffay

When the Knowledge of the Director is Imputed to the Company, or A Purely English Bribe

A Commentary to the Case Jafari-Fini v. Skillglass Ltd & Ors [2007] EWCA Civ. 261 (30 March 2007)

This was the case of a bribe in relation to a loan facility agreement that came to the Court of Appeal of England and Wales. One of the questions related to the applicable standard to prove the existence of commercial bribery (i.e. a major default). The Court applied the civil standard of the balance of probabilities, though in a slightly more demanding manner. It was also considered whether the knowledge (of the bribe) of a director of the borrowing company could be attributed to the company itself as a default under the terms of the loan agreement. In this and in many other cases, the Court found that the knowledge of the director could be imputed to the company.

Keywords: England, commercial bribery, standard of proof, imputed knowledge

— Вы просто не хотите применить мой метод, — сказал [Шерлок Холмс], качая головой. — Сколько раз я говорил вам, отбросьте все невозможное, то, что останется,

ибудет ответом, каким бы невероятным он ни казался.

А.Конан Дойл. Знак четырех

Главные действующие лица в этом чисто английском деле — иранский предприниматель Мохаммед Джафари-Фини (Mohammad Jafari-Fini) и финансист с Нормандских островов Дэвид Роуланд (David Rowland). Иранец намеревался ку-

пить известное английское агентство недвижимости (Chesterton International Plc), а деньги рассчитывал взять взаймы у финансиста, живущего на острове Гернси, зависимой территории британской короны в проливе Ла-Манш. Еще в схеме участвовали несколько промежуточных компаний, и их директора тоже играют важную роль в этом деле.

Во-первых, предприниматель зарегистрировал английскую компанию (Phoenix Acquisitions Limited), которую он планировал использовать в качестве холдинговой и которая выступала в качестве заемщика. Одним из директоров компании стал некий Тед Уэбстер (Ted Webster).

Во-вторых, финансист предоставлял займы через компанию-посредника, среди директоров которой были сын финансиста Джонатан Роуланд (Jonathan Rowland) и некий Джейми Констебль (Jamie Constable). Эта компания выступала в каче-

32

Зарубежные кейсы

стве заимодавца. Точнее, посредниками были две связанные компании (Skillglass Limited и Resurge Plc) с несовпадающими составами советов директоров, но не будем слишком углубляться в детали.

Стороны вели непростые переговоры об условиях финансирования. В конце концов все положения контракта были согласованы. Был подписан условный договор займа на сумму до 12 млн фунтов, согласно которому финансирование должно предоставляться, если предприниматель договорится о сделке с держателями 90% акций агентства.

Предприниматель сделал публичное предложение о приобретении акций в соответствии с требованиями британского законодательства. Однако после получения ответов акционеров стало ясно, что до 90% он недобирает. Это, однако, не повлияло на его страстное желание приобрести контрольный пакет акций агентства. Тогда предприниматель обратился к заимодавцу (Skillglass) с просьбой снять упомянутое требование, т.е. сделать договор займа безусловным.

Вот тут-то и произошел инцидент, ставший впоследствии предметом пристального внимания английских судов.

***

Согласно показаниям самого предпринимателя, в день, когда совет директоров заимодавца должен был принять судьбоносное решение о выделении средств, сын финансиста (напомню, один из директоров компании-посредника) обратился к предпринимателю с неожиданной просьбой: он попросил у предпринимателя денег взаймы.

Сын финансиста оказался, кроме прочего, страстным автогонщиком. Он рассказал предпринимателю, что ему нужны деньги для «очень хорошего» проекта в области автоспорта. Предприниматель послушно выписал чек на 150 тыс. фунтов на имя фирмы, названной сыном финансиста (сын хотел 200 тыс., но персидские купцы умеют торговаться).

Как выяснилось в процессе, загадочную фирму контролировал не кто иной, как г-н Констебль, один из директоров заимодавца. Впрочем, сам сын финансиста в суде категорически отверг эти инсинуации. По его словам, он лишь видел, что предприниматель передал «какие-то папки или бумаги» Констеблю, а о чеке ничего не знал. Так или иначе, чек, безусловно, существовал и деньги по нему действительно были получены загадочной фирмой. Половину Констебль предоставил сыну финансиста на его «хороший проект», а половину оставил себе. Так что как минимум с ролью Констебля все более или менее ясно.

Как вы уже поняли, в этот день (27.06.2003) совет директоров заимодавца удовлетворил просьбу предпринимателя, одобрив выдачу желанной суммы его холдинговой компании. Это позволило предпринимателю наконец закрыть сделку по приобретению контрольного пакета акций агентства недвижимости.

33

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 3/2018

Через несколько дней после выделения денег у предпринимателя состоялась откровенная дружеская беседа с г-ном Уэбстером, одним из директоров его холдинговой компании. Иранец горько сетовал на падение нравов среди британских джентльменов. Он сообщил Уэбстеру, что заплатил 150 тыс. фунтов директорам компании-посредника (сыну финансиста и Констеблю) за предоставление займа. По мнению предпринимателя, с их стороны было очень непорядочно дурачить (hoodwink) папашу-финансиста. Уэбстер чувствовал себя крайне неловко в ходе этого разговора, но никому ничего не сказал.

Ну что ж, выходит, откаты платят не только в России. Впрочем, спустя полгода

произошло нечто необычное. Но об этом чуть позже...

***

Покупка иранского предпринимателя оказалась далеко не столь выгодной, как ему изначально мечталось. Вскоре после закрытия сделки он обнаружил, что купленное им агентство недвижимости находится в довольно плачевном финансовом состоянии.

Как следствие, заемщик не смог платить по полученному займу. Сделав всего лишь две периодические выплаты (да и то вторую не в полном объеме), он уже в октябре 2003 г. прекратил платежи. В общей сложности он взял у заимодавца около 10 млн фунтов, а вернул менее 2 млн.

Направив заемщику уведомление, предусмотренное договором, заимодавец объявил о принятии решительных мер. Ввиду нарушения договора заемщиком заимодавец потребовал досрочного погашения займа, а также привел в действие обеспечительные меры, предусмотренные договором. Иранец был смещен с поста исполнительного директора только что приобретенного им агентства (декабрь 2003 г.), а впоследствии акции холдинговой компании были изъяты у предпринимателя и переоформлены на заимодавца.

Предприниматель был крайне возмущен таким поведением заимодавца. По его мнению, это был переворот (coup d’état), организованный гернсийским финансистом, который решил присвоить купленный предпринимателем бизнес. Финансист коварно воспользовался отлучкой предпринимателя, который как раз в это время уехал в Иран навестить больного отца.

Предприниматель указал, что по договору упомянутые меры не могут приводиться в действие до истечения определенного срока после заключения договора (220 дней), за исключением лишь случаев особо серьезных нарушений (Major Default) со стороны заемщика. А этот срок в декабре еще не истек.

Предприниматель объявил, что это он сам отказывается от договора ввиду существенного нарушения (repudiatory breach) со стороны заимодавца.

Казалось бы, какая разница, по чьей инициативе стороны разрывают отношения. Ведь полученные деньги заемщик так или иначе обязан вернуть. На самом деле разница есть, и весьма существенная.

34

Зарубежные кейсы

Если заемщик правомерно отказывается от договора, то заимодавец, вообще говоря, уже не может применить к нему предусмотренные договором санкции, такие как начисление повышенных процентов за просрочку и, самое главное, реализация обеспечительных мер. В том числе не может и забрать себе бизнес заемщика.

В мае 2004 г. предприниматель предъявил заимодавцу иск. Помимо прочего, он требовал признания того, что в декабре 2003 г. заимодавец не имел права предъявлять требования о немедленном возврате займа и приводить в действие обеспечительные меры. А значит, ввиду нарушения со стороны заимодавца заемщик мог правомерно отказаться от договора.

***

А теперь о тех самых нетипичных событиях в связи с откатом. Похоже, когда отношения заимодавца с заемщиком накалились, получивший откат директор заимодавца почувствовал запах жареного.

Согласно показаниям финансиста, в январе 2004 г. директор Констебль, «весьма взволнованный, что для него нехарактерно», неожиданно прилетел к нему на Гернси. Он сообщил финансисту, что «совершил глупость, какой в жизни не делал»: взял деньги от заемщика за предоставление займа. По сути, директор чистосердечно признался в получении отката (bribe) в размере 150 тыс. фунтов.

Финансист мгновенно осознал те риски, которым подверглась его собственная инвестиция в результате нечистоплотных действий посредников. Он велел немедленно перечислить полученные от предпринимателя деньги на счет компаниизаимодавца. Констебль тут же предложил оформить их как страховой депозит заемщика. Финансист указал, что в таком случае эти деньги следует зачесть в счет погашения займа.

Беседа с проштрафившимся директором прошла, таким образом, более или менее в деловом ключе (его отправили в отставку лишь три месяца спустя). Но что касается сыночка, то финансист пришел в ярость («went ballistic»). Хотя сын и отрицал, что знает что-либо об откате, ему пришлось вернуть деньги, полученные от фирмы Констебля на «хороший проект», причем с процентами.

У финансиста состоялся разговор и с предпринимателем, однако участники разговора расходятся по поводу того, что именно там было сказано. По словам финансиста, предприниматель признался ему в выплате отката (bribe), но сам предприниматель отрицает, что произносил это неприличное слово.

***

Возражая против исковых требований предпринимателя, заимодавец сослался на то, что поведение заемщика было не просто нарушением договора, а особо серьезным нарушением (Major Default). Следовательно, заимодавец, вопреки утвержде-

35

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 3/2018

нию истца, мог потребовать досрочного возврата займа уже в декабре. Но в чем же состояло это нарушение?

Договор относил к особо серьезным нарушениям, в частности, нарушение требования о раскрытии информации. Согласно договору заемщик обязан раскрыть заимодавцу (в письменном виде) любую ставшую известной информацию, которая существенна для принятия заимодавцем решения об условиях предоставления займа.

Формулировка довольно туманная, но ответчик делает из нее далеко идущие выводы. По его мнению, такой существенной информацией была информация о выплате отката предпринимателем директору заимодавца Констеблю.

В самом деле, предприниматель поделился этими сведениями с директором заемщика Уэбстером, так что информация стала известна заемщику. Значит, в соответствии с договором заемщик обязан был написать об этом письмо заимодавцу. А коль скоро он этого не сделал, то он совершил особо серьезное нарушение и заимодавец мог смело требовать возврата денег.

***

Английский судебный процесс состоит из ряда четко определенных этапов, на которых разрешаются отдельные вопросы права или факта. На каждом этапе принимаются отдельные судебные акты, каждый из которых затем может быть отдельно обжалован в апелляции.

Вопросы факта разрешаются судом на основном судебном заседании (trial), на которое вызываются свидетели и которое может длиться несколько дней. В особо сложных случаях, когда суду необходимо определиться по некоторым предварительным вопросам факта, прежде чем продолжать процесс, таких заседаний может быть два или даже более.

В данном деле задолго до принятия окончательного решения по делу суду первой инстанции пришлось проводить заседание для разрешения предварительных вопросов, которое длилось семь дней. Кроме всего прочего, суду надо было определиться по следующим вопросам:

–верно ли, что директор заимодавца получил откат (bribe);

–верно ли, что информация об откате стала известна заемщику (came to the attention of the borrower)?

Судья первой инстанции (Mr Stuart Isaacs QC) ответил на оба вопроса положительно. Эти выводы он сделал на основании оценки доказательств, прежде всего показаний свидетелей.

Стоит заметить, что в английском суде одна из важнейших функций судьи первой инстанции — определить степень, в которой можно доверять каждому из свиде-

36

Зарубежные кейсы

телей. Судья определяет это по различным признакам, включая соответствие показаний свидетелей другим материалам дела и свою оценку психологических особенностей свидетеля. Крайне важна подобная оценка в таких делах, как это, где показания свидетелей не могут быть подтверждены документально, т.е. складывается ситуация «слово против слова».

В данном случае судья, проанализировав все эти факторы, пришел к выводу, что показания гернсийского финансиста (в том числе о признаниях директоравзяточника) заслуживают полного доверия. Директор Уэбстер также произвел на судью благоприятное впечатление. Напротив, многие показания иранского предпринимателя показались судье сомнительными и не имеющими серьезного веса. Сын финансиста, по оценке судьи, вообще не заслуживал доверия как свидетель, так что его показания судья во внимание не принимал. Экс-директор Констебль в качестве свидетеля сторонами не вызывался (о чем чуть ниже).

***

Любопытной особенностью данного дела стало то, что ответчик (компаниязаимодавец) не стал вызывать в качестве свидетелей своих тогдашних директоров, якобы получивших деньги от истца: Констебля и сына финансиста. Хотя, казалось бы, именно у них и надо спрашивать, был ли откат. Не исключено, что компания не хотела подвергать их риску уголовного преследования. А может быть, не рассчитывала, что они признаются в совершении столь серьезного правонарушения.

Другая любопытная особенность — то, что иранский предприниматель в суде первой инстанции представлял себя самостоятельно, без адвокатов (во всяком случае, на этом заседании). Возможно, услуги английских барристеров показались ему слишком дорогими. Впрочем, по замечанию апелляционного судьи, истец справился с этой непростой задачей довольно успешно.

Правда, были и накладки. Истец вроде бы просил суд вызвать директороввзяточников в качестве свидетелей, но в результате был вызван только один из них, а именно сын финансиста. Истец потом жаловался в апелляции, что это судья ему заморочил голову. Но апелляция, изучив стенограммы, признала, что судья, наоборот, оказывал всяческое содействие истцу, не имеющему адвоката. Это сам истец чего-то недопонял. А может быть, и просто не рискнул вызывать явно враждебного персонажа в качестве собственного свидетеля.

Что касается отката, то предприниматель в суде утверждал, что никакого отката не было. Предприниматель вернулся к исходной теории: он дал эти деньги в долг. Эта теория, однако, не произвела впечатления на судью: он счел ее совершенно неправдоподобной. В результате, как уже упоминалось, судья признал, что выплаченные истцом деньги представляли собой именно откат (bribe).

Относительно знаний заемщика (холдинговой компании) об откате судья на основании вполне откровенных показаний директора заемщика Уэбстера заключил, что тот узнал об откате из разговора с предпринимателем. А по английским прави-

37

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 3/2018

лам знание директора, вообще говоря, вменяется его компании. Так что и компания тоже знала об откате.

Эти выводы судьи истец и обжаловал в апелляции.

***

Апелляционный суд большинством голосов (два против одного) отказал в удовлетворении жалобы. Все три судьи написали отдельные мнения, в общей сложности занимающие около 50 страниц.

В Англии апелляция может без каких-либо ограничений пересматривать решенные судом первой инстанции вопросы права. Однако вопросы факта, решенные в первой инстанции, апелляция, как правило, не пересматривает. Ведь именно суд первой инстанции находится в наилучшей позиции для оценки представленных на основном заседании доказательств, а также степени, в которой стоит доверять свидетелям. Тем более если доказательства были в основном устные.

Апелляция пересматривает вопрос факта лишь в тех исключительных случаях, когда, по ее мнению, выводы первой инстанции очевидно ошибочны. Чаще всего в подобной ситуации апелляция ссылается на то, что судья первой инстанции не принял во внимание какие-то важные доказательства или неправильно распределил бремя доказывания.

Вместе с тем апелляция может относительно свободно пересматривать те выводы, которые делает первая инстанция из установленных ею первичных фактов (primary facts). В данном случае апелляционный суд наверняка не стал бы пересматривать установленный первой инстанцией факт передачи денег, но в принципе мог бы пересмотреть вывод насчет того, были ли переданные деньги откатом, т.е. имело ли место намерение повлиять этой выплатой на принятие решения о выдаче займа.

***

Вокруг этого вопроса (был ли платеж откатом) разгорелась серьезная дискуссия. Истец (он же апеллянт) ссылался на то, что судья первой инстанции при его разрешении применил неправильный стандарт доказывания, а также разрешил вопрос вопреки имеющимся доказательствам.

В Англии есть только два стандарта доказывания: гражданско-правовой (the balance of probabilities, баланс вероятностей) и уголовный (beyond reasonable doubt, за пределами разумных сомнений). Согласно гражданскому стандарту факт признается доказанным, если, по мнению судьи (или присяжных), факт скорее имел место, чем не имел. (На языке математики: вероятность того, что факт имел место, превышает 50%.)

Однако имеется ряд прецедентов, в соответствии с которыми гражданский стандарт следует считать гибким, т.е. применять его с учетом серьезности последствий

38

Зарубежные кейсы

устанавливаемых фактов (в данном случае — факта выплаты отката). Как выразился судья первой инстанции в данном деле, «с учетом серьезности обвинений при определении того, преодолели ли ответчики лежащее на них бремя, степень вероятности должна быть соизмерима с серьезностью сделанных утверждений, а следовательно, быть высокой». (С точки зрения математика, это, конечно, не вписывается в формулу «факт скорее имел место, чем не имел», но судьи — не математики.)

Иначе говоря, поскольку обвинение в получении отката весьма серьезно, из доказательств должно явствовать, что вероятность его истинности достаточно высока (т.е., видимо, существенно выше 50%).

Хотя официально это и не признается, можно сделать вывод, что фактически речь идет о введении некоего промежуточного стандарта доказывания (наподобие американского промежуточного стандарта clear and convincing evidence). Или, скорее, даже целого спектра промежуточных стандартов, жесткость которых зависит от серьезности доказываемых обвинений.

Все судьи апелляции пришли к выводу, что судья первой инстанции сформулировал стандарт доказывания правильно (хотя истец, кажется, был склонен полагать, что тут подлежит применению еще более жесткий уголовный стандарт). Но вот правильно ли этот стандарт был применен?

***

Лорд Карнват (Lord Justice Carnwath), написавший длиннейшее особое мнение, пришел к выводу, что стандарт был применен неправильно. По его словам, судья разрешил вопрос вопреки имеющимся доказательствам.

Лорд-судья признает, что спорный платеж был «необычной и некоммерческой трансакцией», которая нуждается в объяснении. Судья первой инстанции счел историю истца насчет займа неправдоподобной и поэтому разрешил спор в пользу ответчиков. Однако, по мнению лорда, теория ответчиков еще более неправдоподобна.

Где доказательства того, что эта выплата как-то повлияла на решение совета директоров? Почему вдруг такой почтенный джентльмен, как г-н Констебль, пошел на получение, в общем-то, копеечного отката? Почему сын финансиста решил надуть своего родного отца? Все это кажется лорду невероятным. Скорее уж это и вправду был заем.

По словам лорда Карнвата, ошибка судьи первой инстанции состоит в том, что судья применил «правило Шерлока Холмса»: отвергнув теорию истца как невозможную, судья без дальнейшего обсуждения принял теорию ответчиков, несмотря на ее невероятность.

Между тем это правило уже подвергалось критике в одном из судебных актов Палаты лордов1.

1См.: Rhesa Shipping CO SA v. Edmunds (The Popi M) [1985] UKHL 15 (16 May 1985).

39

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 3/2018

Втом деле от 1985 г. речь шла о страховке на затонувшее в хорошую погоду судно. Судовладелец утверждал, что судно столкнулось с неопознанной подводной лодкой, а страховщики — что оно вышло в море в недопустимо изношенном состоянии. Установив на основании показаний экспертов, что судно не было особенно изношенным, судья, сославшись на Шерлока Холмса, заключил, что, выходит, оно и вправду столкнулось с подводной лодкой. Палата лордов отвергла эту логику, признав «правило Шерлока Холмса» ошибочным. По заключению лордов, в случае неправдоподобия теорий обеих сторон судья должен был разрешить спор в пользу страховщиков, сославшись на то, что истец-судовладелец не преодолел своего бремени доказывания.

Витоге лорд Карнват заключил, что факт отката (выплаты денег с целью повлиять на принятие решения о предоставлении займа) не был доказан по применимому стандарту доказывания.

Однако два других лорда-судьи — Мур-Бик и Лоз (Lord Justice Moore-Bick, Lord Justice Laws) — не поддержали этот вывод. По их мнению, имеющиеся в деле доказательства (старательно перечисленные и проанализированные в мнении лорда Мур-Бика) давали судье полное право сделать вывод о том, что платеж был откатом. Похоже, жульничество со стороны почтенных британских джентльменов не кажется этим лордам таким уж невероятным.

Таким образом, в вопросе квалификации спорного платежа как отката победил ответчик-заимодавец (можно сказать, при моральной поддержке Шерлока Холмса).

***

Другой важный вопрос, ставший предметом обсуждения в апелляции, — можно ли сказать, что заемщик (холдинговая компания) знал об откате, выплаченном предпринимателем (акционером компании)? Да, о платеже узнал один из директоров (Уэбстер), но можно ли его знание атрибутировать всей компании? Если нельзя, то и никакого нарушения со стороны заемщика, не раскрывшего факт отката заимодавцу, не было.

Вопрос о том, в какой мере компании может быть вменено знание тех или иных физических лиц (ее директоров, агентов, работников), довольно сложен. С одной стороны, вряд ли знание каждой секретарши или какого-нибудь курьера всегда можно назвать знанием компании. С другой стороны, ограничивать соответствующий круг лиц, допустим, исключительно управляющим директором компании тоже было бы явной ошибкой.

Истец упирал, в частности, на то, что Уэбстер, несмотря на свое директорство, не был «волей и разумом» (directing will and mind) компании, а потому и его знание нельзя приписывать компании.

Если лицо является «волей и разумом» компании, т.е. определяет все ее действия, то его знание, несомненно, вменяется компании. Но вот верно ли обратное? Или же компании может быть также вменено знание тех или иных ее агентов, в том числе директоров?

40

Зарубежные кейсы

Разрешая этот вопрос, судья первой инстанции сослался на «хорошо известные принципы», обнаруженные им в справочнике по агентскому праву2. Согласно справочнику право может вменить (impute) принципалу знание, относящееся к предмету агентского правоотношения, которое агент приобрел, действуя в рамках своих полномочий. Из этого правила есть исключение: если агент обманывает принципала и знание, имеющееся у агента, имеет отношение к этому обману (fraud), то это знание не вменяется принципалу3.

Уэбстер был директором, полномочия которого не были как-либо ограничены (так что нельзя сказать, что он вышел за их рамки). Он также не пытался обмануть свою компанию (заемщика). Следовательно, его знание вменяется компании.

Заметим, ответчики утверждали, что и знание самого предпринимателя (на тот момент мажоритарного акционера компании) следует вменить компании. Однако с этим судья не согласился. Предприниматель не был директором компании. Правда, он выступал в качестве ее представителя в целом ряде вопросов, но полномочия платить откаты ему точно не предоставлялось. Так что его знание о выплаченном им откате не есть знание компании.

Позиция судьи первой инстанции была несколько уточнена в апелляции. Лорд Мур-Бик, подробно разбирающий этот вопрос в своем отдельном мнении, полагает, что случай с директорами следует рассматривать отдельно от случая с просто агентами. По мнению лорда-судьи, не всякую полученную директором информацию следует вменять компании. Все зависит от того, получил ли он эту информацию именно в качестве директора компании. В данной ситуации, по заключению лорда, предприниматель сообщил Уэбстеру информацию об откате вовсе не как директору, а как другу. Значит, эта информация не вменяется компании автоматически.

Однако информация может быть вменена компании на основании общих принципов агентского права. Можно ли назвать Уэбстера агентом компании, действующим в рамках своих агентских полномочий? Компания не давала ему каких-либо полномочий на расследование обстоятельств предоставления займа. Значит, и на основании агентских принципов его знание нельзя вменить компании.

Тогда остается еще одна теория, согласно которой совет директоров, понимаемый как единый коллектив, являлся «волей и разумом» данной компании (хотя возможны и иные случаи, когда директора номинальные). Уэбстер был членом совета, значит, его знание вменяется совету, а стало быть, и компании.

Эта теория кажется лорду-судье Мур-Бику наиболее убедительной. Применяя ее, он указывает, что при решении вопроса о том, чьи знания следует вменять компании, необходимо также принять во внимание намерения сторон договора, определяемые путем толкования текста договора. По заключению лорда, стороны договора, говоря о информации, ставшей известной заемщику, несомненно, включали в это

2См.: Bowstead and Reynolds on Agency. 17th ed. London, 2001.

3См.: Belmont Finance Corporation Ltd v. Williams Furniture Ltd [1979] Ch. 250, at 261.

41

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 3/2018

понятие информацию, ставшую известной совету директоров компании. И если совет директоров в целом — это «воля и разум» компании в отношении данной трансакции, то это включает информацию, имеющуюся у каждого члена совета.

Вапелляции адвокат истца (видимо, во второй инстанции истец уже не рискнул действовать самостоятельно) пытался сослаться еще и на то, что информация об откате уже была у самого заимодавца в лице его директора (Констебля), так что и раскрывать ее не было смысла. Однако лорд-судья указал на то, что Констебль как раз обманывал свою компанию, так что его знание не вменяется заимодавцу. К тому же договор предписывает заемщику раскрытие информации в письменном виде независимо от того, известна ли она заимодавцу.

Врезультате лорд Мур-Бик согласился признать, что полученная директором информация об откате стала известна компании-заемщику. К нему присоединился и лорд Лоз. «Судья-диссидент» лорд Карнват и тут выступил с особым мнением (указав, что директор не был уверен в том, что это был именно откат), но опять оказался в меньшинстве.

Таким образом, и в вопросе о знании компании-заемщика об откате победил ответчик.

***

В итоге апелляция признала, что компания-заемщик серьезно нарушила договор займа, утаив от компании-заимодавца факт выплаты отката директору заимодавца за предоставление этого займа. Лорды-судьи немного покритиковали судью первой инстанции, в том числе и за то, что он почему-то не стал устанавливать факты, относящиеся к участию или неучастию сына финансиста в получении отката. Но в общем и целом лорды сочли эти дефекты несущественными.

Судебный акт первой инстанции (напомню, представляющий собой решение по некоторым предварительным вопросам факта) остался в силе, и дело пошло дальше своим чередом. Правда, информации о его дальнейшей процессуальной истории в официальной базе английских судебных решений нет. Можно предположить, что стороны заключили внесудебное соглашение (и с учетом промежуточных результатов судебных тяжб оно вряд ли было особенно выгодным для истца).

***

С точки зрения правовой теории представляют интерес следующие выводы, которые можно сделать из рассмотренного судебного акта.

Во-первых, в гражданском процессе при установлении фактов английский суд всегда использует гражданский стандарт доказывания (баланс вероятностей). Однако, если речь идет о таких серьезных обвинениях, как обман, коммерческий подкуп и т.п., стандарт несколько модифицируется. Судья должен более придир-

42

Зарубежные кейсы

чиво подходить к доказательствам стороны, утверждающей такой факт, с учетом серьезности последствий его признания.

Во-вторых, знания агента компании о предмете агентских отношений вменяются самой компании в том случае, когда агент приобрел эти знания, действуя в рамках своих полномочий. Исключение — если агент обманывает компанию, причем знание агента имеет отношение к этому обману.

При этом знания директора, если он не обманывает свою компанию, практически всегда вменяются компании, даже если этот директор не является исполнительным директором, а выполняет только наблюдательные функции. Есть лишь некоторые исключения, в том числе случай, когда директора у компании чисто номинальные, а ее «волей и разумом» является кто-то другой.

Кроме того, если речь идет о знаниях компании для целей некоего договора, большое значение имеют намерения сторон, определяемые путем интерпретации условий этого договора.

С более практической точки зрения можно сделать такой вывод: выплата отката за предоставление кредита является серьезным правонарушением, и оно может привести, в частности, к требованию о досрочном возврате кредита, а также к прочим договорным санкциям.

При этом то, что факт выплаты отката не подтвержден данными оперативных мероприятий (скрытая видеозапись и т.п.), как это принято в уголовном процессе, не является непреодолимым препятствием для установления этого факта в процессе гражданском. Большинство английских судей не страдают наивностью. Сопоставив очевидные обстоятельства, такие как предоставление кредита сразу же после получения денег директорами кредитора, судьи вполне способны отвергнуть надуманные оправдания и сделать напрашивающийся вывод о природе этого платежа. Для этого не нужно даже быть Шерлоком Холмсом...

References

Bowstead W., Reynolds F.M.B. Bowstead and Reynolds on Agency. 17th ed. London, Sweet & Maxwell, 2001. 800 p.

Information about the author

Sergey Budylin — Senior Lawyer at Roche & Duffay (115054 Russia, Moscow, Dubininskaya St., 57, bld. 1A, office 1-204, Roche & Duffay; e-mail: sergey.budylin@gmail.com).

43

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 3/2018

Елена Александровна Останина

доцент кафедры гражданского права и процесса ФГБОУ ВО «Челябинский государственный университет», кандидат юридических наук

Преддоговорная ответственность по сделкам, требующим нотариального удостоверения

Решение Верховного суда Германии от 13.10.2017 V ZR 11/17

икомментарий к нему

Врассматриваемом деле продавец изменил первоначально названную цену договора, а покупатель, уже получивший кредит на первоначально указанную сумму, потребовал возмещения преддоговорных убытков. Верховный суд Германии пришел к выводу, что преддоговорную ответственность нельзя использовать как способ понуждения к заключению договора, требующего нотариального удостоверения. Возникает вопрос: должно ли российское гражданское право также использовать дифференцированный подход к преддоговорной ответственности по сделкам, требующим и не требующим нотариального удостоверения?

Ключевые слова: преддоговорная ответственность, договор купли-продажи, недвижимость

44

Зарубежные кейсы

Elena Ostanina

Assistant Professor at the Civil Law and Process Department of the Chelyabinsk State University, PhD in Law

Pre-Contractual Liability if the Contract Requires Notarial Certification

The article analyses a case on pre-contractual liability decided by the German Supreme Court. In this case the seller changed the price that was previously orally agreed by the parties, and the buyer, who had already received a loan for the originally specified amount, demanded compensation. The Federal Court of Justice of Germany concluded that pre-contractual liability should not be used as a way to force the other party into a contract which should be certified by a notary. The question arises: should Russian civil law also use a differentiated approach to pre-contractual liability for transactions requiring and not requiring notarization?

Keywords: pre-contractual liability, contract of sale, real estate

Институт преддоговорной ответственности является новым для отечественного гражданского права. Ниже представлено одно из недавних решений Верховного суда Германии (Bundesgerichtshof, BGH), которое вынесено по иску о взыскании убытков, причиненных уклонением от заключения договора купли-продажи

недвижимости.

Для того чтобы дать понятие об особенностях структуры судебного акта и сохранить его логику, ниже будет приведен сначала перевод судебного акта, и лишь потом — небольшой комментарий к нему. При переводе судебного акта будут опущены пометки на полях1 и еще некоторые мелкие детали, имеющие технический характер и не влияющие на содержание судебного акта2.

Перевод решения Суда

Верховный суд Германии Именем народа Решение

V ZR 11/17

Оглашено 13 октября 2017 г.

1Пометки на полях (Randnote) представляют собой внутреннюю нумерацию, которая разбивает судебный акт на несколько фрагментов и позволяет в последующем ссылаться не просто на судебное решение, но на конкретный абзац в нем. Поскольку здесь приводится небольшое и хорошо структурированное решение, пометки на полях можно опустить.

2Оригинал судебного акта см.: http://juris.bundesgerichtshof.de/cgi-bin/rechtsprechung/document.py?Geric ht=bgh&Art=en&nr=80234&pos=0&anz=1.

45

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 3/2018

готовность заключить договор купли-продажи) умалчивает о том, что он оставляет за собой право увеличить цену договора купли-продажи. Такое умолчание не влечет преддоговорной ответственности.

b)Потенциальный продавец недвижимости не несет ответственности за отказ от заключения договора купли-продажи недвижимости, даже если знает о том, что покупатель, уверенный в том, что договор купли-продажи недвижимости состоится, уже заключил финансовый договор3.

BGH, постановление от 13.10.2017 V ZR 11/17.

Пятый состав по делам из гражданских правоотношений Верховного суда Германии4 в открытом5 слушании под председательством судьи д-ра Stresemann, с участием судьи Weinland и судьи д-ра Kazele, д-ра Göbel и д-ра Hamdorf6.

Решил:

В удовлетворении кассационной жалобы на решение Пятого состава по делам из гражданских правоотношений суда Штутгарта (Oberlandesgerichts Stuttgart) от 19 декабря 2016 г. отказать. Отнести расходы на счет заявителя.

Обстоятельства дела:

Ответчик, крупный инвестор в сфере недвижимости, собирался распорядиться несколькими жилыми помещениями, расположенными в г. Франкфурте-на-Майне. Для этого ответчик использовал посреднические услуги общества Д., в котором, в свою очередь, функции торгового представителя выполнял Х., привлеченный к участию в деле в качестве свидетеля. Истец связался со свидетелем посредством интернет-платформы и после посещения в августе 2013 г. уведомил свидетеля, что хотел бы приобрести квартиру (более подробно охарактеризованную в этом

3Резюме из судебного акта делается, вероятно, для того, чтобы включить его в справочное пособие (Nachschlagewerk). — Прим. пер.

4Понятие Zivilsenate (англ. civil panel) целесообразно сопоставить не с отечественными коллегиями (гражданско-правовой, по экономическим спорам и т.д.), а, скорее, с судебными составами из-за их количества и численности судей в каждом из этих подразделений. Как отмечается на официальном сайте Верховного суда Германии, в настоящее время в Верховном суде действуют 12 составов по гражданско-правовым спорам и 5 составов по уголовно-правовым спорам, в каждом составе имеется председательствующий плюс 6–7 судей. Пятый состав специализируется на спорах по поводу недвижимости. Подробнее см.: http://www.bundesgerichtshof.de/DE/DasGericht/Geschaeftsverteilung/Beset- zungSenate/Zivilsenate/zivilSenate_node.html. См. также: Der Bundesgerichtshof / The Federal Court of Justice. Herausgegeben durch den Bundesgerichtshof. Karlsruhe, 2014. URL: http://www.bundesgerichtshof. de/SharedDocs/Downloads/DE/DasGericht/broschuereAktuell.pdf?__blob=publicationFile, S. 10, 11, 16. —

Прим. пер.

5Дословно: «устном». — Прим. пер.

6Обычно дело в Верховном суде Германии рассматривается пятью судьями, один из которых — председательствующий. См.: Der Bundesgerichtshof. S. 11. — Прим. пер.

46

Зарубежные кейсы

уведомлении) на верхнем этаже с парковочным местом по цене от 376 700 евро. В начале сентября 2013 г. свидетель выслал истцу первый проект договора куплипродажи.

23 сентября истец сообщил свидетелю, что в конце недели он должен получить кредитный договор и предъявить этот договор своему партнеру по финансированию к 1 октября 2013 г.

Поэтому истец запросил информацию о том, какие дальнейшие шаги по оформлению договора купли-продажи следует предпринять. 26 сентября 2013 г. свидетель ответил, что за исключением внесения записи в реестр прав на недвижимость и получения отчета о завершении ремонта, с его точки зрения, никаких сложностей не предвидится.

В тот же день свидетель послал истцу уточненный проект договора купли-продажи, а также заявление собственника об определении долей в праве собственности на земельный участок (Teilungserklärung)7.

27 сентября 2013 г. истец подал заявку на предоставление ему займа суммой чуть более 300 000 евро. Срок акцепта оферты для заимодавца истекал 1 октября 2013 г. Кредитный договор включал условие о праве отказаться от договора в течение 14 дней после его заключения.

14 октября 2013 г. свидетель сообщил истцу, что посещение нотариуса назначено на 30 октября 2013 г.

22 октября 2013 г. свидетель сообщил истцу по телефону, что продавец согласен продать оговоренную квартиру, но только по более высокой цене, при этом новая цена договора купли-продажи должна составить 472 400 евро.

С таким повышением цены покупатель не согласился и отказался от договора. Ответчик продал квартиру по более высокой цене другому покупателю.

В исковом заявлении истец требует возмещения расходов в сумме (округляя) 9000 евро, которые ему пришлось понести вследствие расторжения кредитного договора8.

Суд земли (Landgericht) иск отклонил. В апелляционной жалобе истца также было отказано. В кассационной жалобе, допустимость которой подтверждена высшим судом земли (Oberlandesgericht) и которую ответчик просит отклонить, истец продолжает настаивать на своем требовании о возмещении расходов.

7Сопровождает приобретение права на помещение, представляет собой определение доли в праве общей собственности на земельный участок. — Прим. пер.

8Из содержания судебного акта не видно, к сожалению, в чем именно состоят эти расходы. Можно предположить, что в кредитном договоре была предусмотрена плата за отказ от договора. — Прим. пер.

47

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 3/2018

Мотивировочная часть:

I.

Апелляционный суд (Berufungsgericht) считает, что на ответчика можно возложить обязанность возместить убытки, причиненные в процессе заключения договора нарушением обязанности действовать добросовестно, только в следующих двух случаях. Во-первых, если ответчик изначально не имел намерения заключать договор по объявленной им цене. Во-вторых (и этот случай по своим последствиям равнозначен первому), если изначально ответчик собирался заключить договор по объявленной им цене, но затем внутренне изменил свои намерения, однако не раскрыл контрагенту информацию об этом.

Доказательств того, что ответчик нарушил обязанность действовать добросовестно, истец не представил.

Истцом не опровергнуты доводы ответчика о том, что причиной увеличения цены стало установленное в середине октября 2013 г. обществом «Д.» несоответствие предполагаемой цены договора рыночной цене и что истец немедленно был уведомлен об увеличении цены.

Вывод о нарушении продавцом обязанности действовать добросовестно не подтверждается тем, что (по утверждению покупателя) продавец сохранил за собой право в одностороннем порядке изменять цену договора без объяснения причин. Такая деловая практика ответчика из показаний свидетеля не следует. В конечном счете не имеет значения, стремился ли продавец сохранить за собой право изменять условия договора, поскольку до заключения нотариально удостоверенного договора купли-продажи продавец по умолчанию сохраняет право изменить ранее запрошенную им цену. Доводы истца о том, что ответчик на примере заключенного с ним договора хотел только протестировать рынок, являются лишь умозрительными. Уклонение от заключения договора до его нотариального удостоверения не может рассматриваться в качестве серьезного нарушения обязанности действовать добросовестно, даже принимая во внимание, что ответчик знал со слов свидетеля Х. о том, что истец уже успел заключить договор займа. Потенциальный покупатель действует до заключения договора купли-продажи на собственный риск.

II.

Эти доводы нуждаются в дополнительной юридической проверке.

1. а) В рамках частной автономии каждая из сторон имеет право до момента заключения договора отказаться от его заключения. Расходы, которые будут понесены в ожидании заключения договора, осуществляются в основном на собственный страх и риск.

Расходы одной стороны могут быть взысканы с другой стороны, отказавшейся без уважительных причин от заключения договора, только если переговоры были

48

Зарубежные кейсы

завершены окончательным согласованием всех условий. Если в результате обоснованного успешным окончанием переговоров доверия одна из сторон понесла расходы по исполнению договора до того, как договор может быть признан заключенным, то такие расходы могут быть взысканы с контрагента, отказавшегося от заключения договора без уважительной причины. Взыскание осуществляется

врамках концепции преддоговорной ответственности (решения BGH от 6 февраля 1969 г.9, от 12 июня 1975 г.10 и от 7 февраля 1980 г.11).

b)В ситуации договора купли-продажи недвижимости к доказательствам нарушения преддоговорных обязанностей должны быть предъявлены еще более строгие требования. В таком договоре отказ от сотрудничества с контрагентом (в том числе при подготовке к нотариальному удостоверению договора) уже не приводит к возникновению требований о компенсации, если для отказа есть уважительная причина. Требования о выплате компенсации возникают лишь, если обязанности добросовестного поведения нарушены особенно серьезно, возможно – если имело место преднамеренное нарушение. Так обстоит дело, например, в том случае, когда сторона ложно заявляет о своем намерении приобрести или продать, не будучи фактически готовой к заключению договора купли-продажи. Это же верно и для ситуации, когда сторона переговоров первоначально имела намерение и готовность заключить договор, но затем в процессе переговоров изменила свое решение, не объявив об этом (ср.: решения BGH от 29 марта 1996 г.12 и от 9 ноября 2012 г.13). Если бы по причине отсутствия веских оснований для отказа

внотариальном удостоверении договора контрагента можно было бы привлечь к ответственности, это означало бы косвенное принуждение к заключению договора. Такое принуждение противоречило бы норме ст. 311b BGB14, которая из-за объективных особенностей предмета этого договора направлена на предотвращение договоров, совершенных в ненадлежащей форме (решения BGH от 29 марта 1996 г.15, от 9 ноября 2012 г.16).

2.Из этих предпосылок правильно исходит апелляционный суд (Berufungsgericht). Суд, избегая каких-либо ошибок в толковании права, делает вывод, что истец не привел доказательств того, что ответчик продемонстрировал ему фактически не существующую готовность к заключению договора по первоначально объявленной цене или что ответчик отошел от первоначально существующей готовности

9См.: II ZR 86/67, WM 1969, 595, 597.

10См.: X ZR 25/73, WM 1975, 923, 924.

11См.: III ZR 23/78, BGHZ 76, 343, 349.

12См.: V ZR 332/94, NJW 1996, 1884, 1885. — NJW (Neue Juristische Wochenschrift, «Новый юридический еженедельник») — это журнал, в котором, помимо академических статей, публикуются также тексты отдельных судебных решений Верховного суда Германии. — Прим. пер.

13См.: V ZR 182/11, NJW 2013, 928 Rn. 8 с дальнейшими ссылками на иные источники.

14BGB (Bürgerliches Gesetzbuch) — Германское гражданское уложение. См.: https://dejure.org/gesetze/ BGB/311b.html. — Прим. пер.

15См.: V ZR 332/94, NJW 1996, 1884, 1885.

16См.: V ZR 182/11, NJW 2013, 928 Rn. 8.

49

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 3/2018

b)Вследствие этого не вызывает возражений то, что апелляционный суд (Berufungsgericht) рассматривал показания свидетеля Х. Однако, используя это доказательство, истцу не удалось доказать, что ответчик изначально не имел намерения заключить договор и хотел только при помощи своего предложения провести анализ рынка.

c)В жалобе указано на нарушение ст. 286 ZPO. С точки зрения заявителя, апелляционный суд должен был обратить внимание на то, что ответчик в одностороннем порядке изменил покупную цену. Но, вопреки мнению истца, нельзя признать серьезным нарушением обязанности (потенциального) продавца по добросовестному ведению переговоров то, что он заранее не сообщил потенциальному покупателю о возможности увеличения покупной цены.

aa)То, что после предложения заключить договор возникают обстоятельства, побуждающие заключить договор на иных условиях, не мешает признать, что в момент объявления первоначальных условий продавец готов был заключить его на этих условиях. Решающим обстоятельством является то, что волеизъявление отражало действительное намерение стороны в тот момент, когда оно было сделано. Иными словами, важно, чтобы потенциальный продавец был готов распорядиться имуществом на объявленных им условиях, когда делает предложение о продаже. Тем не менее потенциальный продавец вправе отойти от первоначально установленной цены, так как он не связан своим первоначальным предложением из-за отсутствия нотариального удостоверения договора. Однако потенциальный продавец должен немедленно сообщить потенциальному покупателю о таком изменении. Еще одно обычно предъявляемое требование состоит в том, чтобы указать, что продавец оставляет за собой право отказаться от заключения договора до его (договора) нотариального удостоверения. Но это требование вряд ли может быть предъявлено к продавцу по договору купли-продажи недвижимости. Скорее, потенциальному покупателю должно быть ясно, что желание продать не связывает продавца до момента нотариального удостоверения договора купли-продажи. Следовательно, продавец вправе передумать, отказаться от сформулированного им предложения, касающегося продажи, или изменить его.

17ZPO (Zivilprozessordnung) — Гражданский процессуальный кодекс Германии. — Прим. пер.

18См.: V ZR 12/98, NJW 1999, 3481, 3482.

19См.: V ZR 228/09, NJW 2011, 1217 Rn. 25.

50

Зарубежные кейсы

bb)С учетом изложенного ничего не мешало ответчику в середине октября 2013 г. увеличить цену договора купли-продажи квартиры. Согласно выводам апелляционного суда ответчик выполнил свое последующее обязательство о раскрытии информации истцу, оперативно информировав его об этом.

3.Апелляционный суд также не допускает нарушения закона, когда предполагает, что действия ответчика, приведшие к прекращению переговоров 22 октября 2013 г., не составляют серьезного нарушения преддоговорной обязанности.

b)Нельзя сказать, что потенциальному покупателю этим (т.е. действиями продавца по изменению цены договора) причинен несоразмерный ущерб. Поскольку договор купли-продажи до нотариального удостоверения еще отсутствует, то любые займы, полученные в ожидании заключения договора, делаются стороной на собственный страх и риск. В результате нельзя сказать, что покупатель обременен необоснованно, поскольку он мог отложить получение займа до момента нотариального удостоверения договора, мог также и заключить кредитный договор под условием заключения договора купли-продажи.

Комментарий

Представляется, что данное разъяснение несколько спорно. По сути, здесь утверждается, что до нотариального удостоверения договора продавец никакими своими обещаниями не связан и несет ответственность только в том случае, если уже в момент направления оферты знает о том, что продажа невозможна. Справедливость такого толкования можно обсуждать.

С одной стороны, Германское гражданское уложение (ГГУ) закрепляет специальные правила к форме договора купли-продажи (ст. 313b)20. В п. 2 § 873 ГГУ прямо установлено, что до момента внесения изменений в поземельную книгу стороны связаны соглашением только при условии, что соответствующие заявления нотариально удостоверены либо совершены в органе, в котором ведется поземельная книга, либо правомочное лицо выдало другой стороне разрешение на внесение записи в поземельную книгу. Поэтому можно согласиться с тем, что покупатель

20Согласно § 311b, на который и ссылается суд в приведенном выше деле, договор, в соответствии с которым одна сторон принимает обязательство передать или приобрести право собственности на земельный участок, требует нотариального удостоверения.

51

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 3/2018

мог и должен был знать об отсутствии между ним и продавцом обязательства до момента нотариального удостоверения договора.

С другой стороны, покупатель по этому спору явно не обладал специальными познаниями, а привлеченный продавцом посредник (как раз имеющий специальные знания и опыт) на прямой вопрос покупателя дал слишком оптимистичный ответ, который и повлек преждевременное получение покупателем кредита.

К тому же возникает вопрос о том, как же покупателю спланировать свои финансовые обязательства, если он покупает квартиру в кредит. Ведь он запрашивает сумму кредита, исходя из той цены, которую обозначает продавец.

По этому вопросу в анализируемом деле суд очень коротко замечает, что покупатель может отложить фактическое получение денег до момента заключения договора купли-продажи в требуемой нотариальной форме. Кроме того, в кредитный договор может включаться условие о том, что его правовые последствия отложены до момента нотариального удостоверения договора купли-продажи.

Еще одно обстоятельство, которое, безусловно, следует отметить в анализируемом судебном акте, — это определение ответчика по иску о взыскании убытков. Покупатель пытался взыскать убытки с продавца, хотя преждевременно оптимистичные сведения покупателю предоставил не сам продавец, а посредник. Вместе с тем посредника привлек продавец, а в силу общих принципов частного права каждая сторона отвечает за недобросовестные действия привлеченных ею лиц. Хотя п. 3 § 311 ГГУ позволяет в качестве исключения привлекать к преддоговорной ответственности третьих лиц, когда «третье лицо пользуется особым доверием и таким образом оказывает значительное влияние на предварительные переговоры или на заключение договора»21, предопределяющее влияние посредника на решение о совершении сделки в данной ситуации никак не прослеживается. Поэтому определение ответчика по данному спору можно признать правильным.

В целом своеобразная мораль этого судебного акта состоит, как представляется, в том, что при особых требованиях закона к форме сделки (в том числе, если сделка требует нотариального удостоверения) стороны должны очень осторожно относиться к преждевременным расходам.

Проблема взыскания преддоговорных убытков видится актуальной и для отечественного гражданского права. Статья 434.1 ГК РФ ввела общие правила преддоговорной ответственности, установив, в частности, что к недобросовестной практике ведения переговоров относится внезапное и неоправданное прерывание переговоров в обстоятельствах, при которых другая сторона не могла разумно этого ожидать. Но четкого прояснения в отношении того, в каких случаях прерывание переговоров будет неоправданным, внезапным и неожиданным, закон не дает. Верховный Суд РФ в постановлении Пленума от 24.03.2016 № 7 лишь уточнил, что «само по себе прекращение переговоров без указания мотивов отказа не свидетельствует о недобросовестности соответствующей стороны» (п. 19), но окончательных ответов на вопросы это разъяснение не дает.

52

Зарубежные кейсы

Также следует отметить, что отечественное законодательство содержит целый ряд указаний об особой форме договора (нотариальном удостоверении)22. При этом норма ст. 434.1 ГК РФ, закрепляющая правила возмещения убытков, причиненных недобросовестным ведением переговоров, не содержит никаких исключений в отношении сделки, требующей нотариального удостоверения. Возможно, со временем в судебной практике появится дифференцированный подход и отечественные суды также будут исходить из того, что общие критерии недобросовестного ведения переговоров применительно к сделкам, требующим нотариального удостоверения, нуждаются в уточнении. Пока же дел по взысканию убытков за вред, причиненный недобросовестным ведением переговоров, совсем немного23 и даже общие критерии добросовестного и недобросовестного преддоговорного поведения находятся в процессе обсуждения24.

Поэтому российской судебной практике еще предстоит выработать общие критерии недобросовестности по делам о преддоговорной ответственности и затем только обсуждать вопрос о целесообразности или нецелесообразности дифференцированного подхода применительно к отдельным видам договоров (реальный или консенсуальный, требующий или не требующий нотариального удостоверения и т.д.).

References

Bergmann V., ed. Civil Code of Germany [Grazhdanskoe ulozhenie Germanii]. 3rd ed. Moscow, Wolters Kluwer, 2008. 896 s.

Karapetov A.G., ed. Law of Contract and Obligations (General Part): Commentaries to Articles 307–453 of the Civil Code of the Russian Federation [Dogovornoe i obyazatelstvennoe pravo: obschaya chast’: postateinyi kommentariy k st. 307–453 Grazhdanskogo kodeksa Rossiiskoi Federatsii]. Moscow, M-Logos — Statut, 2017. 1120 p.

Information about the author

Elena Ostanina — Assistant Professor at the Civil Law and Process Department of the Chelyabinsk State University, PhD in Law (e-mail: elenaostanina@mail.ru).

22Так, нотариальному удостоверению подлежит договор купли-продажи недвижимости, заключаемый «на условиях опеки» (ч. 2 ст. 54 Федерального закона от 13.07.2015 № 218-ФЗ (с изм. от 31.12.2017) «О государственной регистрации недвижимости»). Нотариальному удостоверению также подлежат сделки по отчуждению недвижимого имущества, принадлежащего несовершеннолетнему гражданину или гражданину, признанному ограниченно дееспособным (ч. 2 ст. 54 того же Закона). Нотариальному удостоверению подлежит также договор по отчуждению доли в праве общей долевой собственности на недвижимое имущество (ст. 42 того же Закона). Перечень примеров можно продолжать.

23См., напр.: постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 19.09.2017 по делу № А4190214/16.

24Подробнее см.: Договорное и обязательственное право (общая часть): постатейный комментарий к статьям 307–453 Гражданского кодекса Российской Федерации / отв. ред. А.Г. Карапетов. М., 2017. С. 1004–1013.

53