Арбитраж 22-23 учебный год / ВЭП РФ, 2017, 9

Свободная трибуна

которые направлены на защиту одного интереса13. Значимым для нас примером будет признание возможности удовлетворения требований о возмещении одних и тех же убытков, одно из которых основывается на договорных отношениях, а другое — на факте причинения вреда.

Так, в деле по иску поставщика электрической энергии (сбытовой компании) к сетевой компании, с которой у него был заключен договор, о возмещении убытков, вызванных аварией в электрических сетях, высшая судебная инстанция отклонила довод ответчика о том, что авария произошла в сети третьего лица (смежной сетевой компании). Суд взыскал убытки с ответчика — контрагента по договору, но одновременно признал и возможность прямого деликтного иска к такому третьему лицу14.

Вдругом деле высшая судебная инстанция признала допустимость предъявления иска о взыскании незаконно списанных со счета компании-банкрота денежных средств к арбитражному управляющему, допустившему такую ситуацию (нарушение договорной обязанности)15, к причинителю вреда, списавшему денежные средства и понесшему уголовную ответственность (деликт), и к юридическому лицу, на счет которого эти денежные средства поступили (неосновательное обогащение). Причем был сделан вывод не о конкуренции этих требований, а о солидарном соотношении: каждое из них может быть удовлетворено судом, вопрос о недопущении двойного или тройного фактического взыскания одной и той же суммы решается в процессе исполнительного производства16.

Вприведенных примерах нижестоящие суды исходили из того, что наличие одного обязательственного требования к одному лицу исключало другое обязательственное требование о защите того же интереса к другому лицу. Любопытно, как делается выбор в пользу того или иного обязательства.

С одной стороны, в деле про аварию в электрических сетях сработал подход, который мы можем условно назвать непосредственным причинением: отвечает тот из должников, чье поведение непосредственно вызвало убытки или на чье поведение

13Обзор решений российских высших судебных инстанций и реконструкцию дискуссии по проблеме солидарных обязательств в праве стран континентальной Европы см.: Тололаева Н.В. Тенденции российской судебной практики в контексте европейской дискуссии о «настоящих» солидарных обязательствах // Вестник гражданского права. 2016. № 3. С. 80–106.

14См.: определение ВС РФ от 01.06.2016 № 301-ЭС15-18581: «Возможность привлечения ФСК к деликтной ответственности не исключает использования сбытовой компанией (потребителем) иного способа защиты, вытекающего из договора с сетевой компанией».

15В отношении квалификации такого требования (договорное или деликтное) до сих пор идут дискуссии, однако, как представляется, правы те, кто ведет речь о договорной ответственности.

16См.: определение ВС РФ от 04.07.2016 по делу № 303-ЭС16-1164(1, 2): «…в данном случае должник вправе предъявлять соответствующие требования к каждому из виновных в причинении ущерба лиц до полного возмещения своих имущественных потерь… Лежащее в основе всех требований незаконное перечисление денежных средств обусловлено совокупностью последовательных действий Чечель В.М., Слободенюка М.С. и общества, что позволяет применить к названным лицам правила о солидарной ответственности, принимая во внимание, что фактическое исполнение ими обязанности по возмещению ущерба (компенсации неосновательного обогащения) не может превышать его установленный размер».

169

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 9/2017

повлияло событие, ставшее основной причиной убытков (риск). С другой стороны, имеется диаметрально противоположный вариант выбора, к которому склонились нижестоящие суды в обсуждаемом деле про двойную продажу недвижимости: договорная ответственность исключает деликтную, поскольку совершение двойной продажи первоначальным продавцом и убытки конечного покупателя отделены друг от друга иными обязательственными отношениями. Условно можно сказать, что сработал «принцип ближнего» — иск нужно предъявлять к тому, кто непосредственно обязался перед тобой.

Как указали суды, в рассматриваемом нами деле нет прямой причинной связи между действиями первоначального продавца и конечного покупателя. Видимо, по этой логике прямизна причинной связи страдает от наличия перепродаж. Но чьи же действия тогда привели к тому, что право на вещь ушло по другой цепочке? Уж точно не действия не афиллированных между собой (а это установлено теми же судами) перепродавцов в цепочке потерпевшего покупателя.

Очевидно, что причинная связь — лишь ширма, которой прикрывается тот самый «принцип ближнего», согласно которому конкуренция требований (даже к разным должникам) недопустима, одно обязательственное требование вытесняет другое. Ведь не вызывает сомнений, что, получив право на вещь и произведя ее отчуждение по параллельной цепочке, первоначальный продавец сделал невозможным исполнение в натуре как своего обязательства перед первым покупателем, так и последующих обязательств перепродавцов в цепочке, которая вещь не получила. Его действия — это как раз та самая наиболее вероятная причина, которая вызвала убытки покупателя.

Идея об исключении одного обязательственного требования другим означает как минимум перенос на кредитора риска неплатежеспособности одного из должников и освобождение от ответственности другого, непосредственно виновного в двойной продаже.

Нетрудно заметить, что такая позиция находится в явном противоречии и с принципом относительности обязательств17: относительная связь кредитора и должника не должна влиять на совершенно другую связь этого же кредитора с другим должником, который не участвует в первом обязательственном отношении18.

Правда, следуя этой логике до конца, нам придется признать, что и требовать фактического исполнения или исполнять судебные решения о защите этого интереса нужно столько раз, сколько мы имеем должников в самостоятельных обязательствах. Вот здесь, действительно, право вынуждено сделать исключение из принципа относительности обязательств: «исполнение одного из обязательств освобождает по отношению к кредитору должника по другому обязательству», что «является

17Этот же упрек можно было бы выдвинуть против предположения об альтернативной конкуренции исков, при которой, единожды выбрав один из них и предъявив требование к одному из продавцов, покупатель лишался бы возможности покрыть свои убытки за счет имущественной массы другого продавца. Это актуально, если первый продавец окажется неплатежеспособным и судебное решение против него невозможно будет исполнить.

18См.: Тололаева Н.В. Указ. соч.

170

Свободная трибуна

единственной характерной чертой солидарных обязательств»19. Но это исключение гораздо более мягкое, чем грубый отказ в иске лишь на том основании, что у кредитора есть другой должник по другому обязательству.

Вероятно, принимая во внимание подобные рассуждения, Верховный Суд РФ отверг подход нижестоящих судов. Более того, для решения вопроса о соотношении деликтной ответственности первоначального продавца и договорной ответственности последнего из продавцов перед конечным покупателем высшая судебная инстанция воспользовалась, по сути, тем же подходом, который применила в упомянутых выше делах об аварии в электрических сетях и ответственности за незаконное списание денег со счета банкрота.

Цель договорной ответственности конечного продавца и деликтной первоначального едина — возместить в полном объеме (п. 1 ст. 15 ГК РФ) убытки покупателя, но их основания и условия различны. И в принципе в такой ситуации нет проблемы в признании того, что обязанность первоначального продавца возместить вред и договорная ответственность конечного продавца могут координироваться между собой как солидарные20.

Когда один из продавцов (первоначальный или конечный) возместит убытки конечного покупателя, он тем самым освободит другого продавца от этого возмещения. Если возмещение осуществит конечный продавец, он сам сможет перенести эти убытки на того, у кого купил вещь, через договорное требование или через деликтный иск к первоначальному продавцу. Интереснее будет обстоять дело, если убытки будут возмещены первоначальным продавцом. Вероятно, он тем самым закроет возможность для дальнейших договорных и деликтных исков к себе. Однако тут видится новый вопрос: сможет ли он в дальнейшем потребовать что-либо от перепродавцов вещи в цепочке перепродаж, если их действия увеличили потери конечного покупателя? По всей видимости, такую возможность нельзя полностью исключить.

3. Условия и пределы ответственности конечного продавца

Если абстрагироваться от критики традиционных для нашего гражданского права условий для привлечения к ответственности и рассуждать предельно формально, то такие условия деликтной ответственности первоначального продавца в случае двойной продажи не представляют особой сложности.

19Там же. — Стоит также отметить, что «…еще одна функция признания солидарными нескольких обязательств — защита должников от многократного взыскания кредитором, как это могло бы быть в случае признания этих обязательств независимыми» (Там же).

20См.: Там же. — Основанием для солидаритета может послужить ст. 1080 ГК РФ (пусть и рассчитанная изначально лишь на деликт), а если речь пойдет о должниках-предпринимателях, то можно обратиться к ст. 322 ГК РФ. Конечно, такое решение нельзя назвать безупречным, поскольку ст. 1080 ГК РФ долгое время понималась как говорящая о солидаритете из одного основания — одного деликта. Однако такое узкое понимание, видимо, уходит в прошлое. См.: постановление КС РФ от 07.04.2015 № 7-П.

171

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 9/2017

Презумпция вины при двойной продаже становится практически неопровержимой. Продавая одну и ту же вещь дважды, дееспособный продавец действует виновно, причем, как правило, умышленно. Можно предположить, что в каких-то случаях будет иметь место неосторожность, например в случае ошибки разных представителей первоначального продавца. Но вряд ли возникнет ситуация двойной продажи, в которой первоначальный продавец невиновен как в субъективном понимании вины (умысел и неосторожность), так и в смысле, что при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, он принял все меры для надлежащего исполнения обязательства (абз. 1 и 2 п. 1 ст. 401 ГК РФ).

Здесь нельзя не заметить, что если бы речь шла об эвикции в случае продажи чужого (или скрытого обременения, в том числе частичной эвикции), ситуация с виной могла бы быть иная. В продаже чужого первоначальный продавец часто не знает и не должен знать о пороке в своем праве, приведшем к эвикции. Однако он в силу гарантии все же несет договорный риск изъятия вещи третьим лицом от контрагента-покупателя по основанию, возникшему до исполнения этого договора купли-продажи. Поэтому в таком случае вряд ли можно было бы говорить о деликтной ответственности и возможности прямого иска к добросовестному перовому продавцу. Если же он действовал виновно, то деликтный иск был бы обоснован.

Возвращаясь к двойной продаже, нужно сказать, что противоправность поведения первоначального продавца и причинная связь с убытками всех покупателей в цепочке перепродаж кажутся лежащими на поверхности21: вещь уходит по другой цепочке именно благодаря действиям первоначального продавца, нарушившего обязательство перед одним из первоначальных покупателей и проигнорировавшего права всех прочих покупателей в одной из цепочек перепродаж. Такой продавец, как уже говорилось, в большинстве случаев осознанно идет на создание невозможности исполнения этих обязательств в натуре.

Интересны пределы деликтной ответственности первоначального продавца перед покупателями, которые не являлись его контрагентами. Однако, вероятно, выработка подходов к таким пределам — дело будущего.

Так, полученное первоначальным продавцом от продажи вещи может быть несоизмеримо меньше убытков конечного покупателя, который, например, заплатил бóльшую цену своему продавцу. Однако если бы каждый покупатель в цепочке взыскивал уплаченное по договору и иные убытки со своего продавца, то в идеальной ситуации эти убытки, как снежный ком, все равно добрались бы до первоначального продавца. Другое дело, какие возражения были бы ему доступны против такого иска и отличались ли бы они от возражений против прямого деликтного требования.

Равным образом интерес представляет вопрос о предвидимости первоначальным продавцом убытков покупателей в цепочке перепродаж. Но в рассмотренном Вер-

21Мы понимаем условность этих понятий в цивилистике и сложность разграничения причинной связи и вины в гражданском праве, однако вынуждены ими оперировать.

172

Свободная трибуна

ховным Судом РФ деле убытки были предвидимы: умышленно дважды продав одну и ту же квартиру, первоначальный продавец не мог не предвидеть, что достаточно скоро появится конечный покупатель, который не получил оплаченную квартиру. И вероятно, продавец полагал, что это уже не его проблема, раз это не его контрагент.

***

В завершение этого обзора, который, конечно же, дает больше поводов для вопросов, чем ответов, нужно отметить, что высказываемые иногда опасения о непомерном расширении числа подобных внедоговорных исков в обход требований к контрагенту по договору вряд ли оправдаются в ближайшем будущем. Судебная практика очень сдержанно подходит к этому вопросу. И даже в обсужденном нами определении Верховного Суда внимание сконцентрировано именно на умышленном поведении должника-делинквента как наиболее ярком аргументе для обоснования привлечения его к ответственности. Само же допущение деликтной ответственности первоначального продавца за двойную продажу можно только приветствовать.

References

Agarkov M.M. Obligation in Soviet Civil Law [Obyazatelstvo po sovetskomu grazhdanskomu pravu]. Мoscow, Yuridicheskoe izdatelstvo NKYu SSSR, 1940. 192 p.

Aloyan A.E. The Models of Absolute Protection of Contractual Rights [Modeli absolyutnoi zaschity obyazatelstvennykh prav]. Statute [Zakon]. 2015. No. 8. P. 138–146.

Fleishits E.A. Obligations Arising Out of Inflicted Harm and Unjust Enrichment [Obyazatelstva iz prichineniya vreda i iz neosnovatelnogo obogascheniya]. Мoscow, Gosyurizdat, 1951. 239 p.

Gnitsevich K.V. Pre-Contractual Liability in Civil Law (culpa in contrahendo): A PhD Thesis in Law [Preddogovornaya otvetstvennost’ v grazhdanskom prave: dissertatsiya na soiskanie uchenoi stepeni kandidata yuridicheskikh nauk]. Saint Petersburg, 2009. 209 p.

Raikher V.K. Absolute and Relative Rights [Absolyutnye i otnositelnye prava]. News Bulletin of Leningrad Polytechnic Institute Department of Economics [Izvestiya ekonomicheskogo fakulteta Leningradskogo politakhnicheskogo institute]. 1928. Iss. 1. P. 273–306.

Sinitsyn S.A. Absolute Protection of Relative Rights: Reasons, Consequences and Correlation with Classification of Subjective Rights [Absolyutnaya zaschita otnositelnykh prav: prichiny, posledstviya i sootnoshenie s prinyatoi klassifikatsiei sub’ektivnykh prav]. Civil Law Review [Vestnik grazhdanskogo prava]. 2015. No. 1. Р. 7–44.

Tololaeva N.V. Trends in Russian Jurisprudence in Light of European Debate on «Genuine» Solidary Obligations [Tendentsii rossiiskoi sudebnoi praktiki v kontekste diskussii o «nastoyaschikh» solidarnykh obyazatelstvakh]. Civil Law Review [Vestnik grazhdanskogo prava]. 2016. No. 3. P. 80–106.

Tserkovnikov M.A. The Liability of Seller in Case of Seizure of Goods from Buyer [Otvetstvennost’ prodavtsa v sluchae iz’yatiya tovara u pokupatelya]. Moscow, Statut, 2016. 136 р.

173

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 9/2017

Zhuzhzhalov M.B. Competing Buyers’ Rights Based on Ownership and Registration in Double Sale of Immovables [Konkurentsiya prav pokupatelei, osnovannykh na vladenii i registratsii, pri dvoinoi prodazhe nedvizhimogo imuschestva]. The Herald of the Arbitrazh Court of Moscow District [Vestnik Arbitrazhnogo suda Moskovskogo okruga]. 2016. No. 1. P. 122–138.

Zhuzhzhalov M.B. Nature of Liability in Eviction Situations [Proroda otvetstvennosti za eviktsiyu]. Civil Law Review [Vestnik grazhdanskogo prava]. 2014. № 6. Р. 118–139.

Information about the author

Mikhail Tserkovnikov — Associate Professor of the Civil Law Department of Alexeev Research Centre for Private Law under the President of the Russian Federation, PhD in Law (103132 Russia, Moscow, Ilyinka St., 8, bld. 2; e-mail: mikhail.tserkovnikov@gmail.com).

174