Арбитраж 22-23 учебный год / ВЭП РФ, 2017, 1

Научный перевод

11.Ответственность хранителя реестров недвижимости

Взаключение перейдем к ответственности хранителя реестров недвижимости62. Она представляет весьма интересную нормативную эволюцию. До 1895 г. хранитель реестров был подрядчиком на выполнение услуг публичного характера, относящихся к компетенции государства, а следовательно, отвечал лично и непосредственно за умышленное или неосторожное причинение ущерба при осуществлении своей функции, с исключением любой формы ответственности за счет органов публичной администрации. В конце концов закон, а именно 1895 г., наделил хранителя реестров статусом государственного служащего63, и тем не менее исключительно частноправовой характер его ответственности не изменился. Более того, он нашел подтверждение в ст. 2675 ГК 1942 г., ныне отмененной. Это было обусловлено тем обстоятельством, что, хотя по своему правовому положению хранитель реестров и был публичным должностным лицом (вступая в должность по результатам конкурса), некоторые особенности делали его фигуру смешанной: хранителю реестров, помимо его заработной платы, причитались также напрямую суммы вознаграждения, уплачиваемые заявителями за транскрипцию; он не был иерархически подчинен какому-либо государственному исполнительному органу; он пользовался правом несменяемости, за исключением случаев грубых упущений и небрежности с его стороны; у него были собственные служащие, которых он сам выбирал и за действия которых отвечал, хотя и не оплачивая их труд (они получали зарплату от государства).

После нескольких несущественных законодательных изменений правовое регулирование в этой сфере было глобально реформировано Законом от 21.01.1983 № 22, установившим общий принцип (с обратным действием вплоть до 1973 г.), согласно которому ответственность хранителей реестров регулируется нормами о государственных служащих. Таким образом, в настоящее время Министерство экономики «отвечает за ущерб, причиненный также без умысла или грубой неосторожности» хранителя реестров (ст. 6 упомянутого Закона). Одновременно были отменены или изменены все статьи ГК, содержащие указания об ответственности хранителя реестров. Остался перечень его обязанностей, но санкция за их невыполнение сегодня — та, что вытекает из применения общих принципов ответственности гражданских госслужащих. Эти принципы в случае умысла или грубой неосторожности предусматривают как прямой иск против госслужащего, так и солидарный или альтернативный иск против государства, в то время как при легкой небрежности можно предъявить иск только государству.

Непосредственная ответственность хранителя реестров (за умысел или грубую неосторожность) имеет внедоговорную природу, вытекая из несения публичной службы, а не из договорной обязанности. Вследствие этого такая ответственность основывается на объективном элементе (поведении хранителя реестров, в том числе одном лишь его бездействии), субъективном элементе (умысле или грубой неосторожности), наличии вреда, причинно-следственной связи между поведением и вредом. Ввиду публичного характера деятельности хранителя реестров его ответственность не может быть исключена освобождающей от нее оговоркой, содер-

62По данному вопросу см., напр.: P. BOERO, Op. cit. 287 ss.

63См.: ст. 3 приложения G Закона от 08.08.1895 № 486.

159

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2017

жащейся в правоустанавливающем документе, будь он внесудебным (например, нотариальным) или же судебным либо административным.

Не анализируя подробно все возможные аспекты этой ответственности, ограничимся лишь упоминанием некоторых принципов общего характера.

Рассматриваемая ответственность прежде всего может иметь место как в случае ошибочного выполнения или невыполнения требуемой транскрипции, так и в случае неосновательной транскрипции (например, транскрипции акта, совершенного в форме простого частного письма). Верно, конечно же, что в последнем случае транскрипция будет недействительной, по крайней мере не производящей своего правового эффекта, но она может, как бы то ни было, нанести существенный вред, хотя бы и временный, оборотности имущества с происходящими из этого убытками. К тем же выводам следует прийти и в зеркально противоположной ситуации, т.е. в случае отмены транскрипции. Более того, в практике наблюдается тенденция подходить к выполнению такой отмены с особой строгостью, учитывая ее окончательный и потенциально невосстановимый характер. Однако не менее серьезные последствия могут происходить из незаконного или ошибочного отказа в отмене транскрипции.

Следует, напротив, исключить возможность для хранителя реестров пересматривать предписание судьи по причине неправомерности содержащегося в нем требования об отмене транскрипции (либо о выполнении транскрипции) или некомпетентности вынесшего его судьи. Поступая таким образом, хранитель реестров осуществлял бы своего рода контроль над решениями судебной власти, что совершенно не вписывалось бы в рамки его полномочий.

С другой стороны, у хранителя реестров нет каких-либо правомочий на проверку по существу, т.е. в части, выходящей за пределы формального контроля, правоустанавливающего документа и формуляра-заявки о транскрипции. Ибо такие элементы, как право- и дееспособность, легитимация и полномочия лица, подписавшего акт, должны оцениваться другими субъектами, в первую очередь нотариусом, составившим акт, на которых может быть возложена соответствующая ответственность64.

Наконец, следует заметить, что возможность непосредственного предъявления иска хранителю реестров лишь в случаях его умысла и грубой неосторожности влечет ощутимое ограничение сферы применения этого иска. Речь идет о крайних ситуациях, в которых он находит свое конкретное применение, в то время как периодические дисфункции организационного характера, зависящие, конечно, не от хранителя реестров, а напрямую от скудного инвестирования итальянским государством в совершенствование государственной службы, могут оказывать здесь негативное влияние, особенно при необоснованной задержке в выполнении хранителем реестра своих обязанностей. Впрочем, там, где в доктрине или судебной практике имеет место очевидное и признанное разногласие по правовым вопросам, от решения которых зависит транскрибируемость акта, решение хранителя реестров не может служить основанием для ответственности, в том числе за легкую небрежность.

160