Арбитраж 22-23 учебный год / ВЭП РФ, 2017, 1

Свободная трибуна

ганической прикрепленности образующих сложную вещь предметов друг к другу является для этого понятия одним из существенных. Именно эта связь позволяет рассматривать сложную вещь как некую материальную обособленность, способную, пусть и с некоторой долей условности, именоваться, собственно, «вещь». Вещи, связанные между собой только функционально, сугубо экономически (ценностно), хоть обычно и обозначаются одним именем (quae ex distantibus constat, sed uni nomini subjecta), не имеют материальной обособленности в качестве единства

ипоэтому не могут считаться отдельной вещью (стадо животных, коллекция картин, столовый сервиз, комплект инструментов, собрание книг, «товары в обороте»

ит.п.). Взаимная связанность таких предметов выражается главным образом в том, что стоимость их наличной совокупности больше, чем сумма их стоимостей в разрозненном состоянии: так проявляет себя ценность полезного комплекта. По существу, это совокупности отдельных вещей, universitates (70, 3 D. 7, 1), которые для упрощения условий сделок и обязательств охватываются одним обозначением: «заключен договор залога товаров в обороте (общая стоимость которых не должна понижаться)», «арендатор обязан заботиться о сохранности полученного стада (не допуская уменьшения его ценности)» и т.п. Вещные права на входящие в такую совокупность отдельные вещи приобретаются тоже по отдельности, по числу этих вещей: например, право собственности возникает не на стадо вообще, а на конкретных животных; срок приобретательной давности течет отдельно для каждой из включенных в библиотеку книг (30, 2 D. 41, 3) и т.д. В том случае, когда воззрения оборота требуют распространить на подобную совокупность вещей правовой режим единого объекта гражданских прав, верным будет решение присвоить им название «комплекс» (ст. 132 ГК РФ) или схожее с ним, так как понятие «вещь» зарезервировано за материальной единичностью, а не множеством. Такова юридическая традиция, вошедшая в догматическую систему понятий, и чтобы отказаться от нее, необходимы веские причины.

Практическое значение понятия «сложная вещь», как правило, проявляется в сфере перехода таких вещей от одних лиц к другим: сложная вещь участвует в обороте как единый объект, и вместо совершения нескольких сделок по числу вещей, входящих в ее состав, достаточно совершить одну сделку по распоряжению самой сложной вещью. В сфере вещного права это понятие указывает главным образом на то, что у сложной вещи может быть собственник и на нее могут быть установлены иные вещные права. Очевидно, что к способам приобретения права собственности понятие сложной вещи не имеет отношения. Для того чтобы установить, кто является собственником сложной вещи, необходимо выяснить ее хозяйственную судьбу, проследить историю ее появления8 (сложные вещи, как правило, создаются людьми, а не возникают по воле случая). В то же время понятие сложной вещи предполагает, что в силу хозяйственной фикции (т.е. по взглядам оборота) те вещи, из которых она была создана, временно утрачивают характеристики самостоятельных объектов права и рассматриваются как элемент состава сложной (новой) вещи. Взятые вместе, эти обстоятельства приводят к выводу, что с точки

8Вероятно, на этом основываются выводы Президиума ВАС РФ, сделанные в постановлении от 24.12.2013 № 12505/13: Президиум констатировал, что, несмотря на сугубо формальное существование якобы самостоятельных собственников составных частей сложной вещи (здания и оборудования как частей производственного комплекса пивоваренного завода), обстоятельства ее возникновения указывают на то, что действительные отношения между этими лицами описываются нормами о праве общей долевой собственности.

89

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2017

зрения хозяйственных последствий возникновение сложной вещи (сборка системного блока компьютера из отдельных плат, строительство бревенчатого дома) наиболее близко подходит к случаям создания вещи и переработки материалов в новую вещь (см. далее). Напротив, те случаи, когда какая-либо вещь включается в качестве составной части в уже существующую сложную вещь (подключение к системному блоку звуковой платы, монтировка дверных или оконных блоков в корпус здания), по своим хозяйственным последствиям представляют собой примеры присоединения. На эти соображения и следует ориентироваться при разрешении вопроса о праве собственности на сложную вещь.

В то же время ни в цивилистической доктрине, ни в российской правоприменительной практике пока что не утвердилось римское представление о совершенно особом практическом смысле, который имеет юридическое понятие «сложная вещь». Тот факт, что составные части сложной вещи утрачивают свои материальные и юридические характеристики лишь условно (по воззрениям оборота и только до ожидаемого момента их отсоединения), означает, что у целого (сложной вещи) и ее составных частей могут быть различные правовые режимы. Например, право собственности на целое может признаваться за одним лицом, а на составную часть — за другим. Однако для устранения возможных конфликтов между этими лицами должно действовать правило о том, что второе из этих лиц до момента фактического отделения принадлежащей ему вещи от целого лишено права требовать ее отсоединения и не может совершать сделки, направленные на выделение этой вещи из состава сложной (23, 6 D. 6, 1 ): право собственности на составную часть сложной вещи находится в «выжидательном положении» и снова приходит в действие с момента ее отделения9 по решению собственника сложной вещи. В российском гражданском праве на возможность подобного урегулирования указывает ст. 134 ГК РФ: действие сделки, совершенной по поводу сложной вещи, распространяется на все входящие в нее вещи, поскольку условиями сделки не предусмотрено иное. Тем не менее, несмотря на их потенциальную допустимость, выводов о том, что сложная вещь и ее отдельные составные части могут принадлежать разным собственникам, в отечественной правоприменительной практике не встречается.

Следует иметь в виду, что характер связи одних составных частей сложной вещи и самой этой вещи может допускать их безвредное отделение, которое не приведет к нарушению хозяйственных функций сложной вещи (так называемые второстепенные составные части: например, звуковая плата по отношению к системному блоку компьютера), и с этой стороны сложная вещь является по правилам ст. 133 ГК РФ делимой. В то же время отделение от этой же сложной вещи иных ее составных частей может привести к прекращению самой этой вещи (так называемые существенные составные части: к примеру, двигатель для автомобиля), и с этой стороны она рассматривается как неделимая.

Различия в хозяйственном характере связанности отдельных составных частей сложной вещи зачастую игнорируются в судебной практике: иногда суды склонны исходить из того, что невозможность безущербного отделения вещи от целого — необходимая предпосылка для признания ее составной частью этого целого,

9См.: Дернбург Г. Пандекты. Т. II. Вещное право. С. 104.

90

Свободная трибуна

т.е. сложной вещи10. Между тем это не так: в состав сложной вещи могут входить и легко отсоединяемые от нее части, отделение которых не скажется на ее самостоятельном существовании (дверь в здании), однако это не означает, что такие вещи не относятся к составу целого (сложной вещи). Важно, что характеристика сложной вещи в качестве неделимой не исключает применения к ней нормы ст. 134 ГК РФ о возможности предусмотреть «иной» правовой режим для соответствующих составных частей: правила этой статьи разрешают вопрос о правах собственности на целое и на его составные части, тогда как нормы ст. 133 ГК РФ отвечают на вопрос о допустимости раздела сложной вещи по требованию заинтересованных лиц (п. 3 ст. 133 ГК РФ) либо по решению должника, обязанного к ее передаче (ст. 311 ГК РФ).

Как и в случаях соединения (смешения) вещей, нет необходимости в рассмотрении вопроса о праве собственности на преобразованные вследствие присоединения вещи, если существует возможность восстановить первоначальное положение и отделить присоединившиеся вещи от главной: собственники преобразованных вещей сохраняют свои права и могут произвести или же потребовать произвести раздел (§ 415 АГУ). На необратимый характер присоединения могут указывать невозможность отделить вещь в ее точных прежних границах (деталь присоединена методом сварки), юридическая неделимость появившейся вещи в смысле ст. 133 ГК РФ (вещь использована для починки ранее сломанной главной вещи) или экономическая нецелесообразность отсоединения (п. 1 ст. VIII.-5:203 DCFR), например по требованию соскоблить с вещи использованную краску. Исключения из этого правила возможны для случаев либо временного (§ 95 ГГУ), либо же постоянного, но недобросовестного присоединения второстепенной вещи к главной. Например, при виновном присоединении чужой (второстепенной) вещи к своей собственной (главной) собственник второстепенной вещи сохраняет право собственности и может требовать ее отделения от главной, даже когда это приведет к некоторому повреждению последней, если только ее стоимость не превышает существенно стоимость второстепенной (ст. 568 ФГК, п. 4 ст. VIII.-5:203 DCFR).

Ситуации, когда главную вещь определить невозможно, с точки зрения своих последствий представляют собой случаи соединения (см. выше) и обсуждаются по соответствующим правилам: прежние собственники соединившихся вещей приобретают право общей долевой собственности на результат соединения (§ 947 ГГУ, § 415 АГУ, ст. 573 ФГК, п. 3 ст. VIII.-5:203 DCFR).

Если присоединение вещей произведено с согласия собственников, они могут установить иные правила о том, кому принадлежит получившаяся вследствие этого вещь (ст. VIII.-5:101 DCFR).

10См., напр.: постановления Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 14.04.2016 № А268224/2015 (апелляционный суд отказался признать истца собственником подпиточного бака в приобретенном им здании бани, поскольку спорный бак отделим от здания и поэтому не может считаться составной частью сложной вещи, в отношении которой была совершена сделка по приобретению); АС Дальневосточного округа от 09.02.2016 № Ф03-5610/2015 (установив отделимость возведенных истцом модульных котельных от арендованного им склада горюче-смазочных материалов, суды посчитали невозможным использовать правила ст. 134 ГК РФ для обоснования вывода о существовании права долевой собственности истца на указанный склад вместе с котельными как на сложную вещь). Напротив, вывод о принципиальной делимости сложной вещи обосновывается в постановлении АС Уральского округа от 09.02.2016 № Ф09-12159/15.

91

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2017

В случае присоединения вещей, принадлежащих одному лицу, оно и должно считаться единоличным собственником результата присоединения (заключение от всех частей к совокупности).

Отечественное законодательство никаких общих правил о приобретении права собственности на результаты присоединения одних вещей к другой не содержит (правила ст. 623 ГК РФ о неотделимых улучшениях чужого имущества относятся к частному случаю). В то же время соответствующие споры получили широкое освещение в правоприменительной практике арбитражных судов.

Например, в целом ряде решений воспроизведены перечисленные выше правила о том, что в случае присоединения движимых вещей к недвижимой именно последняя рассматривается в качестве главной вещи, собственник которой и приобретает право собственности на результат присоединения. Так, в постановлении Президиума ВАС РФ от 17.01.2012 № 4777/08 сделан вывод о том, что создание на земельном участке гидротехнических сооружений (каналов и трубопроводов), выполненное с использованием движимых вещей (железобетонных лотков и асбестоцементных труб), не привело к созданию из материалов самостоятельного объекта гражданских прав, а их присоединение к земельному участку означает и то, что они сами утратили качества самостоятельных объектов, и то, что право собственности на них как на принадлежность земельного участка по правилам ст. 135 ГК РФ возникло у собственника этого участка11.

К недостаткам аргументации этой в конечном счете верной правовой позиции ВАС РФ следует отнести ссылку на правила ст. 135 ГК РФ о том, что, если иное не предусмотрено договором, принадлежность следует судьбе главной вещи. Во-первых, очевидно, что вне сферы обязательственного права подразделение вещей на главную вещь и принадлежность не имеет значения: никакое вещное право на главную вещь само по себе не означает существования такого же права и на принадлежность (сам факт изготовления ключа не влечет возникновения права собственности на него у собственника замка). Во-вторых, характеристика вещи в качестве принадлежности не означает утрату этой вещью свойств самостоятельного объекта гражданских прав. В тексте же рассматриваемого постановления неоднократно подчеркивается, что с момента их присоединения к земельному участку спорные предметы стали его «неотъемлемой частью» (надо полагать, неразличимыми в нем элементами его состава, элементарными составляющими). В отсутствие иных более близких законодательных норм было бы правильным констатировать пробел в регулировании и сослаться для его восполнения на общие начала и смысл гражданского законодательства (п. 2 ст. 6 ГК РФ), которыми охватываются и философские представления о тождестве вещей.

Другая правовая позиция выражена в постановлении Президиума ВАС РФ от 28.05.2013 № 17085/12 и в п. 7 информационного письма Президиума ВАС РФ от 15.01.2013 № 153 «Обзор судебной практики по некоторым вопросам защиты прав собственника от нарушений, не связанных с лишением владения» применительно к случаям возникновения у собственника земельного участка права

11Эта же идея прослеживается в постановлении Президиума ВАС РФ от 26.01.2010 № 11052/09 применительно к сооруженной из песка и грунта земляной насыпи на земельном участке, собственником которого являлось другое лицо.

92

Свободная трибуна

собственности на возведенные на земле конструкции, которые имеют признаки самостоятельных недвижимых вещей, но права на которые не зарегистрированы в установленном порядке. Эти предметы также предлагается рассматривать как неотъемлемую часть (элементарные составляющие) земельного участка, пока права на них не будут зарегистрированы и они не приобретут тем самым статус недвижимых вещей. Такая позиция не лишена недостатков. Выводы высшей судебной инстанции были бы вполне обоснованными в тех правопорядках, которые восприняли римскую идею земельного участка как единственного объекта недвижимости, объемлющего всё расположенное на нем и связанное с ним (§ 94 ГГУ): все расположенные на нем постройки следуют его судьбе автоматически как его неотъемлемые части (элементарные составляющие). Однако в российском законодательстве эта идея пока что не проведена, а с хозяйственной и юридической точек зрения указанные строения характеризуются именно как самостоятельные объекты гражданских прав, пусть и не способные до государственной регистрации прав на них быть предметом распоряжения. Связь таких объектов с земельным участком далеко не во всех случаях прекращает их самостоятельное существование. Поэтому в большей мере действительности соответствовал бы вывод о том, что эти постройки поступили в собственность хозяина земельного участка на основании расширительно истолкованных правил о «единстве юридической судьбы» земельного участка и всех связанных с ним объектов (п. 2 ст. 263 ГК РФ, подп. 5 п. 1 ст. 1, п. 4 ст. 35 ЗК РФ). При этом нужно иметь в виду, что перечисленные правила не имеют отношения к случаям «связи вещей»: в их основании нет соображений о тождестве прежних и существующих объектов.

Самый наглядный и бесспорный пример использования рассматриваемых правил о присоединении обнаруживается в постановлении Президиума ВАС РФ от 26.10.1999 № 3655/99. Президиум, рассматривая спор о праве собственности на вмонтированные в чужое здание дверные блоки, пришел к обоснованному выводу о том, что c момента их присоединения к недвижимой (главной) вещи дверные блоки перестали существовать как самостоятельные объекты гражданских прав и стали частью (элементарной составляющей) принадлежащей другому лицу недвижимости.

3.Понятие переработки применительно к правилу подп. 1 п. 2 ст. 345 ГК РФ раскрывается при помощи норм ст. 220 Кодекса, которая понимает под переработкой (спецификацией) изготовление лицом (спецификантом) новой движимой вещи из не принадлежащих ему материалов, т.е. такое целенаправленное изменение их существенных материальных признаков, в результате которого по воззрениям оборота они перестают существовать как прежний объект прав и одновременно с этим приобретают новую хозяйственную функцию (ценность), не существовавшую у них прежде (становятся новой вещью). Можно утверждать, что с этой точки зрения появившаяся вещь не тождественна ни одной из прежних.

Критерий новизны изготовленной вещи следует видеть в образовании новой системы качеств — материальных и юридических свойств объекта, не существовавших до переработки. Если этого не произошло, то нового объекта гражданских прав не появилось. Например, невозможно говорить о переработке отделочных материалов, когда с их помощью был произведен косметический ремонт квартиры спецификанта, ведь она осталась той же самой по набору как материальных,

93

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2017

так и юридических существенных признаков. С точки зрения права перед нами случай присоединения второстепенной вещи (материалов) к главной (квартире). Напротив, именно переработкой является случай, когда из тех же отделочных материалов, включающих, допустим, гипсовую смесь, будет изготовлена скульптура (не существовавшая до этого вещь с набором существенных признаков (материальных и юридических), не тождественных признакам гипсовой смеси) или же когда из металлозаготовок будут произведены кольца для авиадвигателей12 (то же самое).

Вопрос о правах на созданный в результате переработки новый объект гражданских прав в российском законодательстве решается следующим образом. По общему правилу собственником новой вещи, поскольку в ней воплощены принадлежавшие ему материалы, становится собственник материалов, и только если стоимость результата переработки существенно превышает их стоимость, а лицо, осуществившее переработку, действовало добросовестно, право собственности на новую вещь возникает у спецификанта (п. 1 ст. 220 ГК РФ)13.

Встречаются ситуации, когда для создания новой вещи использовались материалы, принадлежащие разным лицам: 1) самому спецификанту и третьему лицу (картина написана на собственном холсте чужими красками); 2) нескольким третьим лицам (из чужих металлов отлита деталь для станка; из пшеницы, принадлежащей разным лицам, выпечен хлеб). В первом случае, когда по правилам ст. 220 ГК РФ собственником новой вещи становится спецификант, правовая квалификация казуса этим и исчерпывается. Если же по правилам этой статьи спецификант не может приобрести право собственности на новую вещь (например, он недобросовестен), ее собственником следует считать собственника материалов, но поскольку спецификант и сам является собственником части этих материалов (холста), не остается ничего другого, как признать за этими лицами право общей долевой собственности на результат переработки. Во втором случае вопрос должен решаться схожим образом с тем отличием, что долевыми собственниками новой вещи могут стать только указанные третьи лица.

Понятие переработки включает в себя пункт о целенаправленном воздействии спецификанта на преобразуемые материалы (вещи). Когда новая система качеств появляется из преобразованных материалов без такого участия спецификанта, переработки нет. Если новая вещь представляет собой результат случайного изменения материалов, принадлежащих одному лицу (сок превратился в вино), то естественным образом это лицо и считается собственником этой вещи. Когда же новая вещь образовалась из материалов нескольких собственников (например,

12См.: постановление Президиума ВС РФ от 28.09.2016 № 203-ПЭК16.

13Те или иные комбинации перечисленных критериев — собственность на материалы, авторство творческого акта, ценность результата переработки и добросовестность спецификанта — могут служить основой для совершенно различных выводов о правовой принадлежности новой вещи. Например, по мнению, возобладавшему среди римских юристов, собственником новой вещи становился спецификант как представитель труда независимо от его добросовестности (7, 7 D. 41, 1); немецкое право исходит из того же, но изменяет правило для случаев, когда стоимость результата переработки значительно ниже стоимости материалов (§ 950 ГГУ); французское право признает собственность на новую вещь за собственником материалов, но только если стоимость переработки не превысила их стоимость в значительной мере (ст. 570, 571 ФГК); Модельные правила европейского частного права исходят из того, что собственником становится только добросовестный спецификант (ст. VIII.-5:201 DCFR).

94

Свободная трибуна

принадлежащие разным лицам компоненты случайно смешиваются в магический эликсир), должны применяться наиболее близкие с точки зрения хозяйственных последствий правила о соединении или присоединении вещей.

В отличие от случаев соединения вещей и присоединения одной вещи к другой, переработка материалов приводит к появлению вещи, которая является новой не только материально, но и с точки зрения своих хозяйственных качеств. Любая попытка разложить эту вещь на использованные для ее изготовления материалы в их исходном состоянии неминуемо приведет к ее уничтожению, к утрате ее хозяйственной функции даже в том случае, если юридически эта вещь делима (из муки испечен хлеб). Чтобы исключить «хозяйственно-вредное разрушение ценности»14, целесообразно исходить из того, что вопрос о приобретении права собственности на изготовленную вещь решается без исследования того, возможно ли вернуть материалу прежнюю форму. Решение о необходимости обратной переработки вещи правильно отдать на откуп ее собственнику. Напрямую эти правила выражены в ст. 570 и 571 ФГК. Законодательство Австрии, напротив, исходит из того, что право собственности на новую вещь обсуждается только в том случае, когда переработанный материал не может быть возвращен в прежнее состояние (§ 415 АГУ). Отсутствие подобной оговорки в нормах ст. 220 ГК РФ облегчает их наиболее рациональное истолкование в смысле, приближенном к постановлениям ФГК. Из соотнесения ст. VIII.-5:201–VIII.-5:203 DCFR следует, что возможность обратного преобразования переработанных материалов справедливо игнорируется и Модельными правилами европейского частного права.

Используя критерий качественной новизны изготовленной вещи, легко заключить, что в случаях непродуктивного преобразования материалов (когда материал остался материалом, а не превратился в новую вещь) право собственности остается у их собственника, а если таких собственников более одного и материалы соединились друг с другом, должны применяться правила о соединении (смешении) и присоединении (п. 3 ст. VIII.-5:201 DCFR).

В силу прямого указания п. 1 ст. 220 ГК РФ нормы о переработке применяются лишь к случаям изготовления движимой вещи. Вопрос о праве собственности на созданную из чужих материалов недвижимую вещь подлежит разрешению по правилам, нацеленным на обеспечение юридической связанности земельного участка и расположенных на нем недвижимых объектов (п. 2 ст. 263 ГК РФ): даже недобросовестное использование чужих материалов для возведения постройки на своем земельном участке приводит к возникновению права собственности на нее, если иное не предусмотрено законом (п. 2 ст. 222 ГК РФ).

4.В качестве «иного изменения» заложенной вещи, при котором она прекращает существование в качестве самостоятельного объекта гражданских прав, но материально входит в состав другой вещи, следует рассматривать изготовление из нее новой вещи самим залогодателем (п. 1 ст. 218 ГК РФ). С точки зрения своих хозяйственных последствий эта ситуация аналогична переработке с той разницей, что действия по преобразованию вещи предпринимает ее собственник, а не третье лицо. Соответственно, не возникает и вопроса о правовом положении новой

95

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2017

вещи: ее собственником считается сам изготовитель. Очевидность этого вывода объясняет отсутствие соответствующих положений во многих европейских кодификациях.

Теми же правилами необходимо руководствоваться и при упомянутом в п. 1 ст. 218 ГК РФ создании новой вещи, которое может стать следствием разделения или выделения вещи. В случаях разделения вещи происходит полное исчерпание ее материального состава путем деления на материально обособленные части: вещь перестает существовать и материально, и юридически, а получившиеся вследствие деления предметы приобретают характеристику самостоятельных объектов гражданских прав (вещей). Выделение отличается от разделения тем, что полного исчерпания материального состава и прекращения юридических свойств исходной вещи не происходит: по воззрениям оборота вследствие отсоединения от вещи какой-то ее части эта вещь может сохранить прежний набор существенных свойств и рассматриваться как та же самая вещь, а отделившаяся часть получает характеристику самостоятельной новой вещи (например, отъятый от здания элемент декора). Единственная особенность правовой квалификации этих случаев заключается в следующем. Если исходная вещь принадлежала нескольким собственникам и их решение разделить ее или выделить из нее новую вещь обусловлено желанием прекратить отношения общей собственности, то новые вещи поступают им в единоличную собственность (п. 1 ст. 252, п. 1 ст. 254 ГК РФ, п. 2 ст. 11.5 ЗК РФ). В противном случае появившиеся вещи наследуют режим исходной и поступают в общую собственность указанных лиц (п. 4 ст. 244 ГК РФ, п. 3 ст. 11.4 ЗК РФ).

Так же, как и переработка, изготовление и создание вещей предполагают целенаправленный характер действий собственника по преобразованию исходной материи. Однако и в тех случаях, когда новая вещь возникает случайно, ее собственником остается тот, кто обладал правом собственности на материю, из которой она возникла.

Попутно следует в общих чертах указать на неоднозначность редакции п. 1 ст. 218 ГК РФ. Содержащиеся в нем слова «для себя» могут привести к предположению, что, изготавливая новую вещь из принадлежащих ему материалов по заказу другого лица, их собственник a contrario не приобретает права собственности на готовую вещь, а она сразу поступает в собственность заказчика. Не вдаваясь в оценку того, находит ли это в принципе мыслимое правило подтверждение в иных нормах закона (ст. 704, 712 ГК РФ), нельзя не заметить, что оно противоречит житейской целесообразности: странно исходить из того, что, изготовив из собственных материалов заказанную ему вещь, подрядчик, не являясь собственником, не вправе ей распорядиться, если она не будет востребована заказчиком, иначе как по нормам о праве удержания. Более приемлемым является такое понимание нормы п. 1 ст. 218 ГК РФ, согласно которому при изготовлении вещи из собственных материалов по заказу другого лица (не для себя) собственником новой вещи тоже становится сам изготовитель, но он вправе договориться с заказчиком об ином. В то же время критикуемое толкование правил п. 1 ст. 218 ГК РФ опирается на авторитет римских юристов, отдельные мнения которых по этому вопросу были воспроизведены в Дигестах и, возможно, послужили источником для заимствования оговорки о создании вещи для себя (eius, cuius nomine facta est). В соответствующих местах Свода

96

Свободная трибуна

Юстиниана и в самом деле выражена мысль о том, что, действуя по заказу другого лица, собственник материалов создает вещь не для себя и поэтому не становится ее собственником (27 D. 41, 1).

Принадлежность появившейся новой вещи залогодателю на праве собственности

Рассмотренные выше правила позволяют считать залогодателя собственником новой вещи, появившейся из материи заложенного предмета, в следующих случаях:

–соединение (смешение) заложенных вещей с другими, принадлежащими самому залогодателю или третьим лицам;

–переработка заложенных материалов третьим лицом при отсутствии оснований считать его собственником изготовленной движимой вещи;

–переработка третьим лицом заложенных материалов одновременно со своими собственными при отсутствии оснований считать его единоличным собственником изготовленной движимой вещи;

–переработка залогодателем чужих материалов одновременно с заложенной вещью при наличии оснований считать его собственником или одним из собственников изготовленной движимой вещи;

–изготовление залогодателем из предмета залога новой вещи, а также случайное достижение того же результата;

–создание залогодателем из предмета залога новых вещей путем его разделения или же выделения этих вещей, а также случайное достижение тех же результатов.

Что касается присоединения вещей, то с хозяйственной точки зрения новой вещи в этих случаях не возникает. Если предмет залога рассматривается как главная вещь, он остается тождественным самому себе, в том числе и в плане его правового положения: собственником этой вещи является залогодатель, и она по-прежнему находится в залоге. Когда же заложенная вещь считается второстепенной, ее присоединение к главной вещи означает ее гибель как самостоятельного объекта права собственности без возникновения какого-то нового.

Поэтому случаи присоединения не охватываются гипотезой нормы подп. 1 п. 2 ст. 345 ГК РФ в ее буквальном смысле.

Диспозиция нормы

Правило, содержащееся в подп. 1 п. 2 ст. 345 ГК РФ, устанавливает, что в рассмотренных выше случаях, когда вследствие преобразования заложенной вещи из нее появляется новая вещь, последняя считается находящейся в залоге независимо

97

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2017

от согласия на это залогодателя или залогодержателя. Иными словами, право залога распространяется на эту вещь автоматически: перед нами один из случаев возникновения залога на основании закона (п. 1 ст. 334.1 ГК РФ)15. Частный случай проявления этого правила для соединения земельных участков зафиксирован в п. 6 ст. 11.6 ЗК РФ. Разумеется, когда залогодатель не может считаться единоличным собственником появившейся вещи (например, п. 3 ст. 11.6 ЗК РФ), в залог поступает не сама вещь, а доля в праве собственности на нее (этим объясняется использование в тексте подп. 1 п. 2 ст. 345 ГК РФ слов «новое имущество»).

Наряду с этим в интересах залогодержателя установлено, что содержание права залога на результат преобразования определяется через содержание права залога, которое существовало до изменения заложенной вещи (абз. 2 п. 5 ст. 345 ГК РФ). В одних случаях, когда прежний предмет залога сохраняется и после преобразования (например, выделение), это означает распространение на новую вещь того же самого права, которое существовало изначально. В других, когда преобразование заложенной вещи приводит к ее прекращению (прочие случаи, охваченные гипотезой нормы), правильно считать, что на новую вещь возникает такое же право залога, но не то же самое. Схожий прием юридической техники, который приводит к аналогичным рассуждениям, используется, например, в п. 1 ст. 365 ГК РФ о «суброгации» к поручителю требований кредитора по обязательству, которое может рассматриваться как в действительности уже прекратившееся.

Практическая необходимость правила подп. 1 п. 2 ст. 345 ГК РФ объясняется следующим. Каждый из рассмотренных случаев, за исключением одного лишь присоединения, связан с появлением новой вещи, до этого в обороте не существовавшей. Поэтому правила о соединении (смешении), переработке и изготовлении (создании) вещей, разрешающие вопрос о том, кому принадлежит новая вещь, относятся к первоначальным способам приобретения права собственности и не связанны с правопреемством. В отсутствие специальных правил (подп. 1 п. 2 ст. 345 ГК РФ, п. 6 ст. 11.6 ЗК РФ) обосновать распространение права залога на вещь, которая не существовала в момент его возникновения, было бы невозможно: собственник новой вещи, сославшись на первоначальный характер приобретения прав на нее, мог бы защититься от любых притязаний. Единственный способ избежать этого предоставляют правила п. 2 ст. 336 и п. 2 ст. 339 ГК РФ. Первое из них позволяет сторонам договориться о залоге конкретного объекта, который залогодатель приобретет в будущем. Второе — предоставляет заключить договор, который вслед за Папинианом (1, pr. D. 20, 1) и Ульпианом (L. 6 D. 20, 1) принято называть либо генеральным соглашением о залоге, либо соглашением о генеральном залоге и по условиям которого в залог поступает все наличное и (или) будущее имущество залогодателя.

Из первоначального характера рассматриваемых способов приобретения права собственности на вещь вытекает еще один важный вывод. До того как рассматриваемые нормы о распространении права залога на новую вещь, полученную из первоначально заложенной, были закреплены в тексте ГК РФ16, они не могли быть

15Иначе считает Р.С. Бевзенко (см.: Бевзенко Р.С. Указ. соч. С. 33–34).

16См.: Федеральный закон от 21.12.2013 № 367-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных законодательных актов (положений законодательных актов) Российской Федерации» (вступил в силу 01.07.2014).

98