Арбитраж 22-23 учебный год / Арбитражная практика № 10, октябрь 2017
.pdfДа, не могу не согласиться. Я тоже всегда проскакивал эти слова в ст. 15 ГК про нарушенное право, не придавая им особо глубокого смысла. Кстати, дополнение ст. 10 ГК происходило на моих глазах, я был в соответствующей рабочей группе. Никто не видел в этой норме
аналога немецкому деликту за нарушение добрых нравов. Но вообще это красивая гипотеза.
А. Я.: А в некоторых делах периодически выскакивает «Ой, так абсолютное право-то не нарушено». А в других не выскакивает. И как с этим жить — непонятно.
Но там и дальше непонятно, как жить с противоправностью и нашим понятием вины и со случаями ответственности без вины. Водитель грузовика ехал мимо магазина, грузовик занесло — водитель ничего не мог сделать (например, дорога мокрая, кто-то из-за куста на дорогу выскочил, груз оказался тяжелее, чем должен был, ветер подул чуть сильнее, газета к лобовому стеклу прилипла) и вывалилась куча гравия перед магазином, никто подойти не может. Здесь у нас что получается — у нас чего нет, вины или
противоправности? Если противоправность — запрещенное поведение, то что здесь нарушил водитель? Двигался до полной остановки, как предписано. И, получается, можно поиграть с этим «противоправность-вина», и по результатам игры прийти к совершенно противоположным решениям казуса.
О. П.: Но послушайте, камни на мостовой же в принципе нельзя рассыпать. Это нарушает разные правила благоустройства. Да и права собственника публичной земли.
Второй вариант — лопнула труба, которая подходит к моему зданию. Пришлось разрыть все. В итоге грязь, дождь, осень, покупатели к вашему салону модной одежды несколько дней не подходят. И что, не будет права потребовать возмещения убытков?
А. Я.: Очень даже может быть, что не будет. Классический случай на Западе: авария в порту, корабли оказались заперты в нем на несколько дней. Они несут дополнительные расходы, у них начинают гореть сроки доставки грузов и т. п. Но взыскивают им убытки за рубежом нечасто. Это тот самый предпринимательский риск, который стал все чаще проскакивать в судебных актах Верховного суда РФ. Никто не обещает, что в ваш магазин всегда будет легко войти. Нет такого права — права на то, чтобы все было хорошо.
Мне как-то всегда проще казалось: если есть вред, то есть
ипротивоправность. А вред, в свою очередь, может состоять
ив упущенной выгоде.
А. Я.: Это французская модель. Ее можно придерживаться. Но тогда надо бросить все научные силы на то, чтобы разрабатывать теорию причинноследственной связи. А иначе будет просто невозможно жить. Баланс между тем, кто что-то не так сделал, и тем, кто претерпевает негативные последствия, окажется нарушен в пользу второго.
А вот преддоговорная ответственность, она деликтная или договорная?
А. Я.: Я вижу, что в ГК РФ закреплен ее скорее деликтный характер. Это немцам пришлось подтягивать преддоговорную ответственность к договорной. У них просто не было никакого «блага» в § 823 ГГУ, куда можно было бы подтянуть интерес контрагента. А у нас, как и у французов, она деликтная. И третьего не дано, я считаю.
О. П.: Но при этом образуется забавное внутреннее противоречие, если можно так выразиться. Деление убытков на негативный и позитивный интерес характерно в западной доктрине права для договорной ответственности.
В деликтах такое деление не должно иметь большого значения.
Однако Пленум Верховного суда в п. 20 постановления от 24.03.2016 № 7 об ответственности за нарушение обязательств прямо декларирует обязанность возмещения только негативного интереса за нарушение преддоговорных обязанностей. То есть абстрактно — это ответственность деликтная, но в деталях в ней много договорных черт, тем не менее.
Мне это разъяснение и нравится, и не нравится одновременно.
Нравится тем, что оно преодолевает упрощенное понимание нормы. В пункте 3 ст. 434.1 ГК есть два абзаца. Сначала закреплено общее правило: «Сторона, которая ведет или прерывает переговоры
озаключении договора недобросовестно, обязана возместить другой стороне причиненные этим убытки». А дальше: «Убытками, подлежащими возмещению недобросовестной стороной, признаются расходы, понесенные другой стороной в связи с ведением переговоров
озаключении договора, а также в связи с утратой возможности заключить договор с третьим лицом». И многие в абз. 2 добавляли слово «только». Мол, не любые убытки надо возмещать, а только вот такие. То, что подобное толкование убивает смысл абз. 1 п. 3, повидимому, не задумывались. Верховный суд четко написал слово «например», и за это его можно хвалить.
А. Я.: А вот ограничение убытков, упомянутых в абз. 1 п. 3 ст. 434.1 ГК, негативным интересом, которое сводится к резко ограничительному толкованию данной нормы, я никак не могу приветствовать.
Верховный суд сказал: «В результате возмещения убытков, причиненных недобросовестным поведением при проведении переговоров, потерпевший должен быть поставлен в положение, в котором он находился бы, если бы не вступал в переговоры с недобросовестным контрагентом». Думаю, жизнь подкинет примеры, из которых станет понятно, что такое ограничительное толкование является неудачным.
О. П.: Да, такое толкование могло быть оправданным, только если бы преддоговорная ответственность ограничивалась случаями, когда сторона незаконно уклонилась от заключения договора. Однако в законе написано, что эта ответственность возможна и в том случае, если договор заключен (п. 7 ст. 434.1 ГК РФ). И тогда при нарушении можно было бы взыскивать и позитивный интерес.
Например, если сделка совершена под влиянием обмана, мы же не взыскиваем только негативный интерес? Допустим, я купила миксер, который не выдает необходимую мощность, и не смогла приготовить торт того качества, на которое обязалась. А меня обманули про мощность миксера. Это ведь тоже
преддоговорный деликт. Я что, не смогу взыскать убытки в виде упущенной выгоды от сорвавшегося заказа? Ведь эти убытки под негативный интерес не подпадают.
Какие вообще убытки подпадают под негативный интерес в таком случае? Только покупная цена? Если бы я не заключила договор, я не заплатила бы 5 тыс. за этот миксер. Отлично. А упущенная выгода от сорвавшейся сделки? У меня есть некоторые сомнения в указанном разъяснении.
А. Я.: А мне разъяснение нравится. Вполне нормально — если это чистая преддоговорная ответственность, то только негативный договорный интерес, позитивный — ну извини, никто не обещал, что договор будет заключен, с какой стати убытки как за заключенный договор? Если договор заключен — делайте договорную ответственность. Если договор вроде бы заключен,
а потом оказалось, что не заключен или недействителен по какому-то хитрому основанию — идти с обычным деликтным иском из обмана. Я-то как раз не уверен, что преддоговорная ответственность — годное средство для лечения проблем вот такой хитрой недействительности.
Мне кажется, что п. 7 ст. 434.1 ГК можно читать иначе — если договор есть, можно и преддоговорную, и обычную договорную; если нет — или преддоговорную, или обычную деликтную. Тут я бы на п. 8 акцентировал внимание. Если у вас такая легонькая недобросовестность, которая дает только иск о преддоговорной — тогда негативный договорный интерес. А вот если по-крупному обманули — тогда гл. 59 ГК с убытками.
Я хочу вернуться к ответственности за вещь. Как вы думаете, тот, кто поставил мне некачественный полотенцесушитель, должен отвечать за убытки моего соседа? Вот тут точно нарушение права собственности есть: паркет вспучился, потолки перекрашивать, мебель менять и т. п.
Олеся Дмитриевна Петроль
•В 2009 году окончила юридический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова
•В 2011 году получила степень магистра в Российской школе частного права
•Доцент кафедры общих проблем гражданского права РШЧП, лектор Московской высшей школы социальных и экономических наук
•Сфера научных и практических интересов — деликтное право, семейное
и наследственное право, международный коммерческий арбитраж
О. П.: В жизни будет проще, мне кажется. Сосед (если он сосед снизу) взыщет сначала с Вас. А потом Вы пойдете с договорным иском к продавцу полотенцесушителя. А если потребитель — то и сразу к изготовителю можно.
Тут нарушение права собственности нерелевантно, так как ответственность продавца перед Вами договорная, а изготовителя перед Вами — прямо из потребительского закона.
Причинно-следственная связь — да, будет вопрос. Продавец или изготовитель скажут: во-первых, полотенцесушитель так вешать было нельзя, во-вторых, его обслуживали непонятно как, в-третьих, пораньше должен был хозяин обнаружить протечку, а не проводить пару недель на Бали
с выключенным телефоном… Но если нет таких факторов — ну конечно, договорным иском все убытки возмещаются.
Вот если у Вас денег нет — тогда да, соседу может прийти в голову идея пойти с иском о компенсации, но я бы сказала —
не к поставщику, а к изготовителю. По потребительскому закону. Можно и выиграть такой иск. В практике бывали сгоревшие холодильники, которые
выжигали не только квартиру покупателя, но вообще все вокруг. И по таким делам были взыскания, если холодильник был установлен правильно.
Есть еще одна модификация проблемы с заливом. Как быть, если залил соседа не я, а мой арендатор? Кто будет нести ответственность: я как собственник вещи, или мой арендатор, который не закрыл кран? Ведь деликт — это обязательственная связь, и тут совершенно очевидно, что в прямой причинной связи с заливом находятся действия моего арендатора.
О. П.: Арендатор должен отвечать, в этом нет сомнений.
Хороший вопрос — является ли причинителем вреда собственник квартиры. Я знаю практику, когда суды выводят его в число причинителей, усматривая его вину в том, что он не осуществлял должного контроля за арендатором.
Давайте признаем, что это порочный путь. Рано или поздно придется скатиться к объективному вменению. Либо, наоборот, придется признать, что арендодатель не виноват.
Например, в день залива он пришел и проверил, все ли в порядке. Все краны были исправны. И арендатор был трезв. А потом он выпил и повернул кран на кухне в неправильную сторону. И все — протечка. Ну, не сможем мы здесь вину арендодателя найти. А если сможем (мол, надо было вечерком еще раз зайти), то это будет напоминать издевательство. Мое правовое чутье подсказывает, что здесь нужна солидарная ответственность. Но как ее обосновать?
А. Я.: Андрей Владимирович, вот не кажется мне, что отсутствие вины в ситуации такого рода кого-то остановит. Нам ведь невиновность надо найти.
А как собственнику доказать, что он хорошего арендатора выбирал? Тут через водружение на ответчика бремени доказывания мы вполне вменения и добьемся. У нас по делам о заливах, кстати, такое периодически
проскакивает в судах. Я вообще должен признаться, что крайне мало дел, где судья говорит «вижу, что у ответчика нет вины». У нас как-то редуцировалось это понятие.
Мне тоже нравится вариант с солидарной ответственностью. Но для ее установления мы должны вывести откуда-то ответственность собственника
за вредоносные воздействия, исходящие из его вещи. Только здесь у нас не будет напрямую работать норма о том, что двое, совместно причинившие вред, несут солидарную ответственность. Здесь солидарность будет тоньше. Это то, о чем недавно защитила диссертацию в МГУ Наталья Тололаева.
Здесь будет два самостоятельных обязательства. Одно — обязательство арендатора перед потерпевшим из чуть более понятного деликта, второе — обязательство собственника квартиры из ответственности за вещь.
Но поскольку дважды получить возмещение потерпевший не может, то исполнение каждого из этих обязательств прекращает и второе
обязательство (если смотреть со стороны кредитора). Вот такое отношение и называют солидаритетом согласно новым теоретическим разработкам.
О. П.: Если этого не сделать, у нас на примере с заливом будут повторяться те самые игры, которые мы в большом количестве видели при толковании российскими судами владельца источника повышенной опасности.
Допустим, вы — юрлицо, причините существенный вред на своей автомашине. Быстренько находите фирму-однодневку, заключаете с ней договор аренды задним числом, вчерашней же датой делаете трудовой договор между водителем и фирмой-однодневкой. И выглядит, что как будто она была владельцем источника. Значит, перед потерпевшим отвечает только такая вот однодневка. Кстати, на личных машинах тоже можно — говорите, что вы за рулем не как человек, а как работник юрлица — арендатора фирмыоднодневки. Цинично? Да. Но коллеги говорят, в судах работало.
Я согласен, в примере с заливом та же проблема. Арендатор может быть отнюдь не так состоятелен, как собственник арендуемой квартиры, и, возможно, у него просто не будет достаточной суммы для того, чтобы компенсировать причиненные им убытки.
У собственника же есть, как минимум, квартира.
Как вы считаете, по каким правилам будет проходить раскладка долга впоследствии между арендатором и собственником квартиры, из которой пошла протечка?
А. Я.: Общее правило солидаритета о раскладке по 50% здесь не кажется справедливым. Я думаю, есть главный виновник — арендатор. И если иск будет предъявлен только к собственнику квартиры, то последний, возместив 100% вреда, может их все взыскать с арендатора.
Правовое основание — п. 2 ст. 1081 ГК: «Причинитель вреда, возместивший совместно причиненный вред, вправе требовать с каждого из других причинителей вреда долю выплаченного потерпевшему возмещения в размере, соответствующем степени вины этого причинителя вреда. При невозможности определить степень вины доли признаются равными». И на первые слова п. 2 ст. 325 ГК я бы — вслед за Натальей Тололаевой — обратил внимание, что главное — это существо отношений между солидарными должниками.
Раз мы заговорили об источнике повышенной опасности, как вы считаете, являются ли таковыми дикие звери? И если да, то как быть с правилом закона о животном мире, согласно которому все
звери в естественной среде обитания признаются собственностью Российской Федерации?
А. Я.: Да, законодатель в 1995 году красиво выразился, что животный мир в пределах территории Российской Федерации является государственной собственностью. Похоже, Вы намекаете на то, нет ли ответственности государства в таком случае за весь вред, причиненный дикими зверями как
источниками повышенной опасности. Нет такого в практике. Тут есть красивое цивилистическое объяснение — не изъятый из природы элемент не является вещью. И прагматическое — негоже государству отвечать за всякое зверье как за источник повышенной опасности.
О. П.: Думаю, термин собственность использован в данном случае в каком-то ином значении, а не в гражданско-правовом. Все-таки в собственности может находиться дикий зверь, который пойман и находится так или иначе под контролем. Если контроля нет, но где-то в пустыне бегает ядовитый паук тарантул или змея какая-нибудь, то на них собственности нет. Но вот если бы лось был пойман и попал потом в частную собственность, он стал бы источником повышенной опасности. Равно как медведь, удав, тарантул и прочие небезобидные твари.
А. Я.: Хотя, кстати, у нас есть отдаленная аналогия — дела о бездомных собаках. Довольно много практики, что ежели на гражданина на территории муниципального образования напали бездомные собаки, то вред должен возместить муниципалитет. Но тут, конечно, не через источник повышенной опасности решается, а через обязанность по надзору и про пределы заботливости и осмотрительности государства — но это вообще бесконечная тема…
В 2014 году в Девятом арбитражном апелляционном суде рассматривалось дело, в котором лось попал под поезд. Департамент по охране и использованию объектов животного мира Ярославской области потребовал от владельца железнодорожного состава возместить стоимость погибшего животного. И он выиграл (постановление от 06.05.2014 № 09АП-9112/2014-ГК). Я, кстати, не увидел в этом деле, чтобы суды рассматривали происшествие как
взаимодействие двух источников повышенной опасности. Правильно решили, как думаете?
А. Я.: Обоснование вроде бы такое. Раз ты — железная дорога, ты, наверное, неплохо зарабатываешь. Да, ты ни в чем не виновата, но за лосей заплати. Тут еще логика экономического анализа права подключается — если в очень упрощенном виде, то строгая ответственность лучше виновной, потому что если бы железные дороги не платили за невиновно поврежденных лосей, то они бы только тем и занимались, что — безо всякой вины, разумеется, — давили бы их. А строгая (безвиновная то есть) ответственность дает
интернализацию издержек — если лоси, которых ты давишь, стоят больше, чем
твой заработок — извините, дорогие железные дороги, но такие железные дороги нам не нужны.
О. П.: Вообще практика судов очень разнообразна. С одной стороны, по лосям мы специально не анализировали ее, но вот по сбитым коровам практики порядочно. И там как раз есть немало примеров, когда суды рассматривали это ДТП как взаимодействие двух источников повышенной опасности, возлагая последствия на того из владельцев, кто был больше виноват в происшествии.
Тоже не очень справедливо, может быть. Если лось дикий, то априори не везет владельцу паровоза или автомашины. Последнему не везет, кстати, капитально, поскольку лось как животное на высоких ногах падает тушей аккурат в лобовое стекло. А вот если корова, то есть шанс сказать, что за ней плохо следили. Иначе почему она вышла на дорогу?
О. П.: Коровы — больной вопрос. В судах по этому вопросу легкость необыкновенная. Судьям эта норма — ст. 1079 ГК — применительно к частным коровам не нравится.
А. Я.: Применительно, кстати, к государственным лосям — нормально, там устойчивая практика. Стоимость лося с водителя в доход государства. Если водитель пострадал — случай, тогда никто не отвечает.
О. П.: А когда коровы частные, как-то это нездорово получается.
Они ведь часто действительно без надзора ходят по дорогам, местами довольно нагло. А отвечать за все убытки водителю. У меня твердое ощущение — закрывают ст. 1079 ГК и судят по справедливости. Есть судьи попроще, говорят, что «корова источник повышенной опасности». Это, наверное, неправильно, но зато дает возможность подключить правило ст. 1064 о возмещении вреда при наличии вины и дальше сослаться на то, что корова виновата. То есть ее хозяин.
А можно все проблемы через ст. 1083 ГК вылечить, не называя корову источником повышенной опасности. И, кстати, с собственника коров регулярно взыскивают убытки за поврежденные машины. Собственник машины отвечает по ст. 1079, собственник коровы — по ст. 1064 ГК.
Наконец, еще один вопрос из числа давно меня волновавших. В статье 1072 ГК установлено такое правило: «Юридическое лицо или гражданин, застраховавшие свою ответственность в порядке в пользу потерпевшего (статья 931, пункт 1 статьи 935), в случае, когда страховое возмещение недостаточно для того, чтобы полностью возместить причиненный вред, компенсируют разницу между страховым возмещением и фактическим размером ущерба».
Как эта норма понимается на практике? Неужели, если я застраховал свою ответственность, то я могу всех адресовать к моему страховщику?
А. Я.: Мне кажется, следует различать добровольное и обязательное страхование. В последнем случае можно рассматривать это как некий общественный консенсус: если я застраховал свою ответственность, то больше ко мне никто уже не идет. Неочевидное решение, но, наверное, можно и так.
С добровольным же страхованием такая логика совсем никуда не годится. Получается, что потерпевший лишается иска к причинителю вреда из-за обстоятельства, зависящего от воли последнего. Это нонсенс, я считаю.
А я вообще не вижу разницы между добровольным и недобровольным страхованием. Если я потерпевший, я не хочу взыскивать со страховой компании, а хочу взыскать именно с того, кто виноват. Кстати, никто никогда не рассматривал такой вариант, при котором эта страховая компания находится в Америке? Или в Австралии? Ведь в законе
не сказано, что это должна быть именно российская страховая компания.
О. П.: Наверное, авторы этой нормы боялись, что вот как раз в таком случае страховая компания будет потирать руки от радости, а само страхование окажется бессмысленным. Я застраховал свою ответственность, но платить все равно пришлось. И зачем страховал?
Мне кажется, за рубежом это решается правом страхователя потребовать возмещения в свою пользу, если по требованию потерпевшего он возместил ему убытки напрямую. И все.
А. Я.: И тогда норма ст. 1072 ГК совсем лишняя.
Разумеется. Я к этому и клоню. Хотел как раз послушать, есть ли контрдоводы. Судя по всему, особо их нет.
У меня последний, наверное, вопрос. Он про вторжение третьего лица в договорное обязательство. Как решать эту проблему по российскому праву? Назовем это деликтом?
Возьмем банальную ситуацию двойной продажи, когда вы пообещали продать товар мне, но потом пришло другое лицо и намеренно перекупило этот товар, дав большую цену, чтобы он мне не достался. У меня будет к нему иск? Какой? Убытки? Или вещь смогу забрать?
А. Я.: Знаете, у нас ведь в банкротстве сидит норма о том, что если кто-то безобразничает и выводит активы из банкрота, а кредиторы ничего не получают, то этот кто-то несет солидарную ответственность. А это как раз
и есть вторжение в обязательство — должник не исполняет кредитору из-за кого-то другого. Просто у нас эту деликтную норму отсадили в закон о банкротстве.
С утаскиванием индивидуально-определенной вещи сложнее. В целом, если доктрина и судебная практика договорятся, то я не вижу препятствий к реализации этого дела у нас.
Убытки за злоупотребление правом у нас есть, ст. 15 ГК мы от лишнего содержания с вами сегодня разгрузили, возмещение вреда в натуре тоже нашим законом предусматривается. Но я возвращаюсь к тому, с чего начали — нормы хорошие, а практика непредсказуемая. До этого лета дел таких не было. Недавно появилось определение Верховного суда РФ о двойной
продаже будущей квартиры, но там, в общем, есть большие сомнения в том, вторжение это в договор или нет, надо крепко разбираться.
Я знаю, что у немцев можно выстраивать деликтную ответственность такого «конкурента» передо мной, и в этом хорошо помогает та самая норма об ответственности за вред, причиненный с нарушением добрых нравов.
Деликтная ответственность (а не оспаривание второй сделки, например) хороша еще и тем, что позволяет возместить вред в натуре. То есть я могу потребовать передать мне саму вещь, которую я хотел купить у вас. Мне кажется, неплохо было бы России заимствовать эту идею. Но придется решить несколько сложных вопросов. Например, есть ли у меня право на такой иск, пока я не заплатил продавцу цену? Какие требования будут у «конкурента» к вам (продавцу), если я выиграю такой иск и заберу вещь?
О. П.: Да, это интересная конструкция. Я думаю, до тех пор, пока цена не заплачена продавцу первым покупателем, нельзя говорить об убытках
последнего в виде стоимости вещи. Соответственно, у него нет и требования об отобрании вещи в натуре у второго покупателя, ведь вещь отбирается именно в счет возмещения убытков.
Если платеж был, то иск можно удовлетворять. В этом случае второй покупатель пойдет к продавцу забирать уплаченные ему деньги. При этом возникнет отличный вопрос — на каком основании это произойдет и что именно продавец нарушил в отношении второго покупателя?
А. Я.: Для меня непонятный вопрос — два мошенника… Надо ли обратно возвращать уплаченное по сделке, которая была заключена двумя, чтобы обмануть третьего? Вот здесь как раз хочется ст. 169 ГК в старой редакции, и все в доход государства. Но, если без государства — то, наверное, второй деньги себе от продавца вернет, но без убытков.
Хорошо, коллеги. Спасибо за дискуссию. Желаю продуктивной работы в наступившем учебном году и надеюсь на продолжение совместных мероприятий по деликтной ответственности и убыткам в гражданском праве. Опыт уже есть, и он мне нравится. До встречи!
Беседовал Андрей Владимирович Егоров, главный редактор «АП» Фото: Алексей Новиков. Редакция благодарит ресторан «Мясо и Рыба» за помощь в проведении фотосъемки
ГЛАВНАЯ ТЕМА
Сторона по делу заявила о судебных расходах на представителя. Что именно получится взыскать
Валерий Валерьевич Сокуренко
юрист Бюро присяжных поверенных «Фрейтак и Сыновья»
•Как суды относятся к отдельным видам оказываемых представителем услуг
•По какому принципу рассчитывается стоимость участия представителя в судебном заседании
•Учитываются ли рейтинги при определении разумности судебных расходов
Чем меньше разница между тем, что победителю пришлось уплатить за судебное представительство, и тем, что получилось взыскать с проигравшей
стороны, тем больше лиц готовы обратиться к юристам за защитой своих прав. Однако зачастую такая разница оказывается весьма существенной.
Присуждение неполной компенсации судебных расходов может быть вызвано несколькими причинами, среди которых:
1)неприятие судами некоторых категорий расходов, являющихся традиционными и неизбежными для любого судебного процесса (например, расходов на встречи с клиентом, изучение документов и анализ судебной практики);
2)чрезмерный патернализм со стороны судов;
3)неразумное поведение представителя победившей по делу стороны
(например, выставление счета за ознакомление с материалами дела по ставке юриста);
4) неточное описание проведенной представителем работы в заявлении о возмещении судебных издержек.
В статье мы рассмотрим, какие категории расходов встречаются на практике, как к ним относятся суды и насколько обоснованно это отношение.
Итак, сторона предъявляет в суд требование о взыскании следующих видов расходов на представителя.
Главное в статье СкрытьРасходы на внешних консультантов
По общему правилу наличие штатных юристов не лишает компанию права на взыскание судебных расходов за работу привлеченных специалистов.
Однако в судебной практике встречается весьма интересная позиция: если заказчиком юридических услуг является страховщик, обладающий лицензией на ОСАГО, то ему необходимо отказать во взыскании расходов на внешних консультантов. Мотивируется такая позиция тем, что деятельность по страхованию потенциально связана с судами, а значит, к участию в деле заказчик должен привлекать внутренних юристов, а не внешних.
Как ни парадоксально, но с правовой точки зрения это обосновано ссылкой на постановление Пленума ВС РФ.
ЦИТАТА: «Расходы на оплату услуг представителей, понесенные органами и организациями (в том числе обществами защиты прав потребителей), наделенными законом правом на обращение в суд в защиту прав, свобод и законных интересов других лиц (ст.ст. 45, 46 ГПК РФ, ст.ст. 39, 40 КАС РФ, ст.ст. 52, 53, 53.1 АПК РФ), не подлежат возмещению, поскольку указанное полномочие предполагает их самостоятельное участие в судебном процессе без привлечения представителей на возмездной
основе» (п. 16 постановления Пленума ВС РФ от 21.01.2016 № 1 «О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела», далее — Постановление Пленума ВС № 1).
Главное в статье СкрытьПодобная практика со ссылкой на указанный пункт Постановления Пленума ВС № 1 встречается не только по спорам из ОСАГО (см., напр., апелляционное определение Московского областного суда от 20.04.2016 по делу № 33–10788/2016). Правда, пока в судах общей юрисдикции.
Суть этой практики заключается в том, что если деятельность организации гарантированно связана со значительным количеством судебных споров, то организация должна иметь штатных юристов для их урегулирования.
Насколько такая практика обоснованна?
С одной стороны, указанное разъяснение, как прямо следует из его содержания, должно применяться только к органам и организациям (в том числе обществам защиты прав потребителей), наделенным законом правом на обращение в суд в защиту прав, свобод и законных интересов других лиц.
К иным представителям (например, к адвокатам и юристам без соответствующего статуса) указанные разъяснения не относятся.
Здесь же стоит отметить, что штатные юристы могут не иметь достаточного опыта для ведения судебных процессов.
В подтверждение необоснованности рассматриваемого подхода можно сослаться на преобладающую в судах общей юрисдикции практику, в соответствии с которой наличие в штате организации юриста не лишает ее права заключить соответствующий договор на оказание услуг
представителя с иным лицом и взыскать сумму понесенных расходов с другой стороны (апелляционные определения Нижегородского областного суда от 26.08.2014 по делу № 33–7145, Саратовского областного суда от 19.04.2016 по делу № 33–2773/2016, Омского областного суда от 23.06.2016 по делу № 33–6034/2016, определение Приморского краевого суда от 13.09.2016 по делу № 33–9778/2016).
Интересно, что, несмотря на разъяснение, содержащееся в п. 16 Постановления Пленума ВС № 1, арбитражные суды в целом разделяют позицию, согласно которой наличие штатных юристов не лишает организацию права на привлечение иных представителей (п. 10 информационного письма Президиума ВАС РФ от 05.12.2007 № 121, постановления АС ВосточноСибирского округа от 29.12.2015 по делу № А19-14943/2014, СевероЗападного округа от 27.07.2016 по делу № А56-1010/2013, от 05.12.2016 по делу № А56-28686/2015, Московского округа от 06.12.2016 по делу № А40194447/15, Западно-Сибирского округа от 13.12.2016 по делу № А7010389/2015, Северо-Кавказского округа от 09.02.2017 по делу № А53234/2016).
Расходы на штатного юриста
А вот расходы на штатного юриста взыскать не получится — ни в форме зарплаты, ни в форме премии (п. 11 информационного письма Президиума ВАС РФ от 05.12.2007 № 121, определение КС РФ от 24.10.2013 № 1643-О). Такая практика является устоявшейся. При этом заключение отдельного гражданскоправового договора с собственным работником обойти запрет не поможет (постановление 1ААС от 04.09.2015 по делу № А43-16801/2014).
Расходы на правовую экспертизу представленных документов
Раходы, связанные с правовой экспертизой документов, которые были представлены клиентом, почти не взыскиваются на практике.
Между тем, до того как юрист начнет оказывать клиенту услуги непосредственно по судебному представительству, он, как правило, осуществляет следующую работу:
—дает консультацию по поставленным клиентом вопросам;
—изучает представленные клиентом документы;
—дает развернутую письменную консультацию о перспективах дела
и действиях, которые необходимо совершить для улучшения позиции по делу.
Судебная практика исходит из того, что взыскать указанные расходы нельзя (постановления Президиума ВАС РФ от 09.12.2008 по делу № А57-14559/07–3, АС Северо-Кавказского округа от 17.09.2014 по делу № А32-31164/2012, Уральского округа от 23.11.2016 по делу № А60-27648/2015, Центрального округа от 02.02.2017 по делу № А48-4971/2014, определение ВС РФ от 22.01.2016 по делу № А65-10969/2014).
При этом часто в качестве мотивировки отказа во взыскании таких расходов суды указывают на то, что они входят в стоимость подготовки искового заявления или возражений на иск (постановление 3ААС от 21.09.2016 по делу № А33-24341/2014).
Вместе с тем очевидно, что данные услуги носят самостоятельный характер, поскольку по результатам их оказания клиент может принять решение не обращаться в суд.