Арбитраж 22-23 учебный год / Арбитражная практика № 5, май 2017

первоначальным или новым кредитором оно направлено. Должник вправе не исполнять обязательство новому кредитору до предоставления ему доказательств перехода права к этому кредитору, за исключением случаев, когда уведомление о переходе права получено от первоначального кредитора.

Таким образом, направление должнику необходимого уведомления — это право, а не обязанность кредитора. По мнению В. А. Белова, в данном случае речь идет о кредиторской обязанности, то есть

обязанности в смысле разумного поведения, а не о юридической обязанности2.

Законом не установлен срок для направления кредитором такого уведомления, вследствие чего кредитор — как новый, так и первоначальный — в принципе не может считаться просрочившим направление уведомления должнику.

Поскольку риск неблагоприятных последствий, вызванных отсутствием уведомления должника о состоявшемся переходе прав кредитора к другому лицу, императивно возложен законом на нового кредитора, а исполнение первоначальному кредитору признается надлежащим до получения уведомления, интересы должника защищены в должной мере.

Обзор судебной практики показывает, что в указанных обстоятельствах исполнение первоначальному кредитору может производиться должником в течение длительного времени и признаваться надлежащим ввиду отсутствия уведомления.

Особенно часто подобные ситуации возникают в отношениях, связанных с арендой имущества, находящегося в государственной и муниципальной собственности, а также имущества, публичная собственность на которое не разграничена.

Так, при рассмотрении дела № А07-6131/2013 арбитражные суды установили, что объекты муниципального нежилого фонда были переданы в аренду по договору от 03.03.2005, а 19.08.2005 на указанные объекты в законном порядке возникло и впоследствии было зарегистрировано право государственной собственности, то есть произошла смена правообладателя и арендодателя.

В отсутствие уведомления о смене собственника арендатор продолжал вносить арендную плату в установленном договором порядке первоначальному арендодателю. Только 11.04.2013 новый арендодатель обратился в суд с иском о взыскании задолженности по арендной плате за период с ноября 2005 года по август 2013 года, в удовлетворении которого было отказано. Суды трех инстанций сделали вывод, что арендатор в течение спорного периода (более семи лет) исполнял

обязательство по внесению арендной платы надлежащим образом в установленном договором порядке (постановление ФАС Уральского округа от 04.03.2014 по делу № А07-6131/2013).

Тем не менее в случае получения арендатором в том или ином виде информации о смене правообладателя арендуемого имущества (особенно если данное имущество находится в публичной собственности) при отсутствии уведомления об этом необходимо получить у арендодателя разъяснения по данному поводу. В дальнейшем подобная инициатива арендатора может быть оценена судом как проявление осмотрительности (п. 3 ст. 307 ГК РФ).

Новый арендодатель может защищаться иском о неосновательном обогащении

В пункте 10 информационного письма Президиума ВАС РФ от 11.01.2000 № 49 «Обзор практики рассмотрения споров, связанных с применением норм о неосновательном обогащении» разъяснено, что, если должник не был письменно уведомлен о состоявшемся переходе прав кредитора к другому лицу, новый кредитор вправе истребовать исполненное должником от прежнего кредитора как неосновательно полученное.

Также отдельные разъяснения применительно к арендным отношениям были даны в п. 23 информационного письма Президиума ВАС РФ от 11.01.2002 № 66 «Обзор практики разрешения споров, связанных с арендой»).

По требованиям нового арендодателя о взыскании с арендатора арендной платы, внесенной первоначальному арендодателю, которого арендатор считал надлежащим, судебная практика однозначна и закономерно основана на положениях закона (п. 3 ст. 382, ст. 1102 ГК РФ) и приведенных выше разъяснениях: данное требование удовлетворению не подлежит.

В этом случае исполнение обязательства первоначальному кредитору признается исполнением надлежащему кредитору. Новый арендодатель в рассматриваемых обстоятельствах вправе заявить требование о взыскании арендной платы, внесенной первоначальному арендодателю, как неосновательного обогащения последнего.

Разъяснения, данные Президиумом ВАС РФ, устойчиво применяются на практике: отказывая в удовлетворении требования о взыскании с арендатора задолженности по внесению арендной платы,

уплаченной первоначальному арендодателю, суды прямо указывают на право нового арендодателя обратиться к первоначальному арендодателю с требованием о возврате неосновательно полученного (постановления АС Центрального округа от 09.12.2015 по делу № А35-1303/2015, Поволжского округа от 12.05.2016 по делу № А57-13592/2015, Северо-Кавказского округа от 15.08.2016 по делу № А328073/2015).

При этом удовлетворение соответствующего требования зачастую не ставится судами в зависимость от того, был ли уведомлен арендатор о произошедшей перемене лиц.

Как известно, обязательства арендатора нередко гарантируются внесением арендодателю обеспечительного платежа (ст. 381.1 ГК РФ). По общим правилам право на обеспечительный платеж, имеющееся у первоначального кредитора, переходит к новому кредитору. Поскольку обеспечение

вносится кредитору, при уступке он обязан передать соответствующее обеспечение новому кредитору3. В случае уклонения первоначального арендодателя от исполнения указанной обязанности обеспечительный платеж может быть взыскан новым арендодателем как неосновательное обогащение (апелляционное определение Московского городского суда от 14.07.2016 по делу № 33–27380/2016).

Также арбитражными судами сформирована позиция, согласно которой арендатор, перечисливший арендную плату первоначальному арендодателю ввиду отсутствия уведомления о переходе права на предмет аренды, не вправе требовать ее возврата, в том числе как неосновательного обогащения.

Позиция судов представляется обоснованной, поскольку удовлетворение такого требования противоречило бы правилу о возложении риска на нового кредитора и означало бы истребование надлежаще исполненного. В случае заявления арендатором указанного требования арбитражные суды отказывают в его удовлетворении, указывая, что ненадлежащее исполнение кредитором обязательства по уведомлению должника о состоявшемся переходе прав к другому лицу влечет риски возникновения неблагоприятных правовых последствий для нового кредитора, но не для должника в обязательстве, и не свидетельствует о прекращении у арендатора обязательств по договору аренды, в том числе обязательства по внесению арендной платы (постановления 13ААС от 17.10.2007 по делу № А427961/2006, ФАС Волго-Вятского округа от 08.08.2013 по делу № А17-4694/2012).

Такая позиция судов является обоснованной, поскольку права и интересы арендатора в рассматриваемых обстоятельствах не нарушены и не требуют судебной защиты — арендатор считается исполнившим обязательство надлежащему кредитору.

Если арендатор вносит плату предыдущему кредитору, он исполняет несуществующее обязательство

Если арендатор был надлежащим образом уведомлен о смене кредитора, но по тем или иным причинам продолжил исполнять обязанность по внесению арендной платы первоначальному арендодателю (то есть с момента получения уведомления — ненадлежащему кредитору), арендная плата может быть

взыскана как неосновательное обогащение по иску арендатора, при условии что новый арендодатель взыскал с арендатора платежи за спорный период.

В рассматриваемых обстоятельствах арендатор не считается исполнившим обязательство надлежащим образом. В случае удовлетворения требований нового арендодателя арендатор фактически дважды исполняет обязательство по внесению арендной платы за спорный период, в связи с чем неосновательное обогащение, полученное первоначальным арендодателем, подлежит возврату арендатору.

Так, ФАС Уральского округа в постановлении от 03.04.2012 по делу № А50-10343/2011 указал:

вотсутствие доказательств взыскания новым арендодателем с истца (арендатора) арендных платежей

вспорный период суды первой и апелляционной инстанций сделали правильный вывод о том, что нет оснований для применения положений гл. 60 ГК РФ и взыскания с первоначального арендодателя неосновательного обогащения.

Также в случае смены кредитора может возникнуть вопрос о судьбе договорной неустойки за нарушение арендатором порядка внесения арендной платы, если таковое было допущено

до перемены лиц и соответствующая неустойка не была истребована первоначальным арендодателем до совершения уступки.

При уступке права (требования) или его части к новому кредитору переходят полностью или в соответствующей части также и права, связанные с уступаемым правом (требованием), если иное

не предусмотрено законом или договором (ст. 384 ГК РФ, п. 16 информационного письма Президиума ВАС РФ от 30.10.2007 № 120).

Также в Обзоре судебной практики Верховного суда Российской Федерации № 3 (2015) (утв. Президиумом ВС РФ 25.11.2015) Судебная коллегия по гражданским делам указала, что право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том же объеме и на тех же условиях, которые существовали к моменту перехода права, включая право на неустойку с момента нарушения должником срока исполнения обязательства, и в том случае, если оно имело место до перехода права к новому кредитору.

Таким образом, в отсутствие в соглашении об уступке специальной оговорки (о том, что первоначальный арендодатель оставил право требования уплаты неустойки за собой или уступил указанное право отдельно от передачи прав по основному обязательству, то есть иному лицу) иск о взыскании с арендатора договорной неустойки за просрочку внесения арендной платы, допущенную в период до перехода прав на арендуемое имущество, вправе заявить новый арендодатель.

1 Белов В. А. Уведомление должника об уступке требования и его юридическое значение // СПС «КонсультантПлюс», 2000.

2 Там же.

3 Новоселова Л. А. Объем прав кредитора, переходящих к другому лицу (комментарий к ст. 384 ГК РФ) // Хозяйство и право. 2016. № 3. С. 3–18.

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

Заказчик требует от подрядчика неустойку за нарушение сроков работ. Когда такие требования необоснованны

Егор Сергеевич Косарев

начальник группы претензионно-исковой работы ФГУП «Спецстройтехнологии» при Спецстрое России»

•Как правильно оформить изменение сроков выполнения работ

•Должен ли подрядчик приостановить работы при просрочкезаказчика

•Как суды расценивают продолжение работ при наличии оснований для их приостановки

Согласно размещенной на сайте Судебного департамента при Верховном суде РФ информации, в первом полугодии 2016 года арбитражные суды рассмотрели 54 414 исков из договоров подряда на общую

сумму более 50 млрд руб.1 Данная категория споров занимает первое место как по количеству заявленных исков, так и по общей сумме требований.

Дополнительно стоит отметить, что подрядные споры являются одними из наиболее сложных, требующих от юриста помимо знаний материального и процессуального права еще и знания отраслевых норм в сфере строительства.

Основную массу исков составляют требования о взыскании неустоек за нарушение сроков выполнения работ. При этом, несмотря на кажущуюся вину подрядчика, просрочки исполнения обязательства может и не быть, либо она произошла из-за действия (бездействия) заказчика.

Рассмотрим на примерах конкретных дел, в каких случаях суды признают требования заказчика о взыскании с подрядчика неустойки необоснованными.

«Догоночный» график изменяет сроки выполнения работ, даже если он не оформлен как дополнительное соглашение к договору

По договору строительного подряда подрядчик обязуется в установленный договором срок построить по заданию заказчика определенный объект либо выполнить иные строительные работы, а заказчик обязуется создать подрядчику необходимые условия для выполнения работ, принять их результат и уплатить обусловленную цену (п. 1 ст. 740 ГК РФ).

В договоре подряда указываются начальный и конечный сроки выполнения работы (п. 1 ст. 708 ГК РФ). Также стороны вправе предусмотреть в договоре сроки завершения отдельных этапов работы (промежуточные сроки). Из п. 2 ст. 708 ГК РФ следует, что установленные в договоре подряда начальный, конечный и промежуточные сроки выполнения работ могут быть изменены в случаях и в порядке, предусмотренных договором.

Зачастую срок выполнения работ по договору подряда либо указывается в тексте самого договора, либо оформляется отдельным графиком, предусматривающим этапы завершения работ и дату сдачи объекта заказчику.

Вместе с тем в практике строительных отношений распространена ситуация подписания заказчиком и подрядчиком так называемых «догоночных» графиков. Целью подобных графиков является установление ориентировочных дат завершения строительства или уменьшение сроков отставания от изначально запланированных сроков. При этом «догоночные» графики могут содержать сроки

завершения работ (отдельных этапов), отличные от тех, которые стороны согласовали при подписании договора.

Как правило, заказчики не уделяют данным графикам особого внимания и не рассматривают их как продление сроков выполнения работ. Однако с указанной позицией трудно согласиться.

В силу ст. 153 ГК РФ сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Подписывая «догоночный» график заказчик и подрядчик реализуют свое право на изменение ранее возникших договорных отношений, в данном случае — изменяют сроки выполнения работ.

Данная позиция нашла свое отражение и в судебной практике. Так, в ряде дел суды пришли к выводу об отсутствии просрочки на стороне подрядчика, поскольку он подписал с заказчиком новые графики выполнения работ (постановления АС Московского округа от 20.10.2016 по делу № А40-51016/14, от 22.01.2016 по делу № А40-6028/15, АС Центрального округа от 15.06.2015 по делу № А62688/2014).

Однако в ряде случаев суды не только изучают подписанный сторонами обновленный график выполнения работ, но и оценивают условия договора относительно возможности и порядка его изменения.

Так, в одном из дел заказчик обратился в суд, требуя взыскать с подрядчика неустойку за нарушение сроков выполнения работ. При рассмотрении дела суд установил, что в процессе исполнения договора

стороны подписали график работ, устанавливающий иные сроки завершения строительства. Поскольку на дату вынесения решения указанный срок не наступил, суд отказал в удовлетворении требований истца в полном объеме.

Помимо прочего суды акцентировали внимание на условии об изменении договора, предполагающем, что он может быть изменен и (или) дополнен только по дополнительному письменному соглашению сторон и в предусмотренных законодательством случаях (постановление АС Московского округа от 25.11.2016 по делу № А40-228940/2015).

Примечательно, что в указанном деле арбитражные суды связали возможность продления сроков выполнения работ исключительно с предусмотренным договором порядком, что представляется не совсем верным.

Представим такую ситуацию, что по условиям договора его можно изменить исключительно путем подписания дополнительного соглашения. Между тем в дальнейшем стороны подписывают график работ с иными сроками завершения строительства без оформления такого графика в качестве дополнительного соглашения. Как расценивать такой график? Будет ли он изменять условия договора?

Представляется, что ответ очевиден — указанный график является частью договора и изменяет сроки выполнения работ, если в нем не указано обратное.

Это следует, во-первых, из п. 2 ст. 1 ГК РФ, согласно которой граждане и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе. А во-вторых, из п. 1 ст. 421 ГК РФ, согласно которой граждане и юридические лица свободны в заключении договора.

Таким образом, подписав подобный график, стороны выразили свою волю на изменение ранее сложившихся правоотношений по договору.

Вместе с тем можно предположить, что если бы такое договорное условие содержалось в рассмотренном выше деле № А40-228940/2015, то суды взыскали бы с подрядчика сумму неустойки, мотивировав это тем, что стороны не соблюли порядок внесения изменений в договор и срок выполнения работ не продлен.

Однако в такой ситуации возникает вопрос: почему стороны договора, желая его изменить, должны быть поставлены в зависимость от ранее согласованных ими же условий и не могут их преодолеть путем подписания иных документов? Получается, что подписанный сторонами график производства работ, поименованный как дополнительное соглашение к договору, будет иметь большую юридическую силу, нежели абсолютно идентичный график, но без указания на то, что это дополнительное соглашение.

Подобный подход является крайне формальным и не учитывает всей специфики отношений, что в итоге приводит к усложнению взаимоотношений сторон.

Своевременная приостановка работ освободит подрядчика от ответственности за нарушение сроков

Основанием для освобождения подрядчика от неустойки или, по крайней мере, уменьшения ее размера является приостановка работ по договору ввиду невозможности их выполнения.

По общему правилу заказчик обязан передать подрядчику техническую документацию (ст. 743 ГК РФ) и строительную площадку на весь срок строительства, а также оказывать подрядчику содействие в ходе строительства (ст. 740, 747, 750 ГК РФ).

Однако заказчики часто нарушают данные обязательства, что в конечном счете приводит к нарушению сроков выполнения работ. В дальнейшем заказчик предъявляет подрядчику требование о взыскании неустойки, мотивируя это тем, что к обозначенному сроку работы не завершены.

Основным возражением подрядчика в такой ситуации является довод о приостановленной им работе.

В силу п. 1 ст. 716 ГК РФ подрядчик обязан немедленно предупредить заказчика и до получения от него указаний приостановить работу при обнаружении:

—непригодности или недоброкачественности предоставленных заказчиком материалов, оборудования, технической документации или переданной для переработки (обработки) вещи;

—возможных неблагоприятных для заказчика последствий выполнения его указаний о способе исполнения работы;

—иных не зависящих от подрядчика обстоятельств, которые грозят годности или прочности результатов выполняемой работы либо создают невозможность ее завершения в срок.

ЦИТАТА: «Подрядчик вправе не приступать к работе, а начатую работу приостановить в случаях, когда нарушение заказчиком своих обязанностей по договору подряда, в частности непредоставление материала, оборудования, технической документации или подлежащей переработке (обработке) вещи, препятствует исполнению договора подрядчиком, а также при наличии обстоятельств, очевидно свидетельствующих о том, что исполнение указанных обязанностей не будет произведено в установленный срок» (п. 1 ст. 719 ГК РФ).

Таким образом, своевременная приостановка работ освободит подрядчика от ответственности за нарушение сроков исполнения обязательства.

ПРАКТИКА: Организация (заказчик) и общество (подрядчик) заключили договор подряда. В связи с нарушением сроков завершения строительства организация обратилась в суд с иском о взыскании с общества неустойки.

В ходе рассмотрения дела суд установил, что истец, в нарушение требований ГК РФ и положений договора, не передал ответчику проектную документацию. В связи с этим ответчик приостановил выполнение работ до согласованной даты их завершения. Исходя из указанных обстоятельств, суд первой инстанции отказал в удовлетворении заявленного истцом требования. Апелляция и кассация оставили решение без изменения (постановление АС Волго-Вятского округа от 04.02.2015 по делу № А43-10406/2014).

Аналогичный подход содержится и в ряде других судебных актов (постановления АС ЗападноСибирского округа от 27.10.2016 по делу № А70-918/2016, АС Уральского округа от 16.02.2015 по делу № А50-26009/2013, АС Северо-Кавказского округа от 18.09.2014 по делу № А32-2883/2014).

Между тем подрядчики зачастую не используют указанный механизм защиты, что в конечном итоге приводит к возложению на них мер договорной ответственности.

При этом зачастую рассмотрение исков о взыскании неустойки сводится к установлению судом факта формального соблюдения подрядчиком требований ст. 716 или ст. 719 ГК РФ.

Если работы были обоснованно приостановлены, то суд откажет в удовлетворении требований заказчика. Если нет, то вероятность привлечения подрядчика к ответственности достаточно высока. Это следует из п. 2 ст. 716 ГК РФ, согласно которой подрядчик, не предупредивший заказчика о невозможности выполнить работы либо продолживший работу, не дожидаясь истечения срока для

ответа на предупреждение или несмотря на своевременное указание заказчика о прекращении работы, не вправе при предъявлении соответствующих требований ссылаться на такие обстоятельства.

Таким образом, суд, установив, что ввиду явных к тому оснований подрядчик не приостанавливал работы, как того требует действующее законодательство, взыщет с него неустойку (постановления АС Московского округа от 07.12.2015 по делу № А40-137139/14, АС Северо-Западного округа от 07.02.2017 по делу № А05-551/2016, АС Уральского округа от 17.02.2017 по делу № А074983/2016).

Передачи проектной документации недостаточно для осуществления строительства

Содержащийся в гражданском законодательстве термин «техническая документация» является обобщенным и представляет собой проектную и рабочую документацию. Не вдаваясь в отраслевую специфику, рассмотрим различие указанных видов документации.

Проектная документация представляет собой совокупность текстовых и графических документов, определяющих архитектурные, функционально-технологические, конструктивные и инженерно-технические и иные решения проектируемого здания (сооружения). Она необходима для оценки соответствия принятых решений заданию на проектирование, требованиям технических регламентов и документов в области стандартизации и достаточна для разработки рабочей документации для строительства (п. 3.1.5 Межгосударственного стандарта ГОСТ 21.001–2013 «Система проектной документации для строительства. Общие положения» (введен в действие приказом Федерального агентства по техническому регулированию и метрологии от 17.12.2013 № 2288-ст), далее — ГОСТ 21.001–2013).

В свою очередь, рабочая документация — это совокупность текстовых и графических документов, обеспечивающих реализацию принятых в утвержденной проектной документации технических решений объекта капитального строительства, необходимых для производства строительных и монтажных работ, — обеспечения строительства оборудованием, изделиями и материалами и (или) изготовления строительных изделий (п. 3.1.6 ГОСТ 21.001–2013).

В состав рабочей документации входят основные комплекты рабочих чертежей, спецификации оборудования, изделий и материалов, сметы, другие документы, разрабатываемые в дополнение к рабочим чертежам основного комплекта. Соответственно, проектная документация представляет собой обобщенные технические решения, недостаточные для осуществления строительства. Рабочая же документация содержит в себе детализацию проектных решений и предназначена для проведения строительно-монтажных работ. В связи с этим непередача или несвоевременная передача ее подрядчику влияет на сроки завершения строительства.

Продолжение работ при наличии оснований для их приостановки не препятствует уменьшению ответственности подрядчика

Если неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства произошло по вине обеих сторон, суд соответственно уменьшает размер ответственности должника (п. 1 ст. 404 ГК РФ). Аналогично суд поступит, если кредитор умышленно или по неосторожности содействовал увеличению суммы убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением, либо не принял разумных мер к их уменьшению.

В силу п. 3 ст. 405 ГК РФ должник не считается просрочившим, пока обязательство не может быть исполнено вследствие просрочки кредитора.

В условиях кризиса национальной экономики количество банкротств организаций неуклонно растет. У многих должников возникает желание вывести активы, сбросить с себя долги, оставив кредиторов

ни с чем. Какие только хитроумные ходы не используются для этого. Одной из самых распространенных схем до настоящего времени остается сделка с дружественным лицом. Действительно, намного проще составить, например, договор поставки, подписать товарную накладную по форме ТОРГ-12, а затем «просудить» возникшую задолженность. С решением в кармане «дружественный кредитор» вступает в дело о банкротстве, ну, а дальнейшее развитие событий предугадать несложно. К счастью для обыкновенных конкурсных кредиторов, судебная практика научилась выявлять подобные махинации и не допускать включения необоснованных требований в реестр кредиторов.

Формального исполнения сделки недостаточно для ее исцеления

Стороны мнимой сделки могут осуществить для вида ее формальное исполнение. Например, во избежание обращения взыскания на движимое имущество должника заключить договоры куплипродажи или доверительного управления и составить акты о передаче данного имущества, при этом сохранив контроль соответственно продавца или учредителя управления за ним (см. п. 86 постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25)

В прошлом году в юридической среде бурно обсуждалось дело о мнимой сделке по поставке 340 т мяса (определение ВС РФ от 25.07.2016 по делу № А41-48518/2014). Напомним, что в ходе дела о банкротстве общества в реестр кредиторов было включено требование индивидуального

предпринимателя, основанное на решении суда. Из судебного акта о взыскании задолженности видно, что предприниматель поставил обществу 340 т мясной продукции на сумму более 78 млн руб., а последнее не оплатило поставку. Арбитражный суд взыскал задолженность с общества, которая

впоследствии и вошла в реестр кредиторов. Сделку по поставке оспорил другой кредитор общества — банк. Суд первой инстанции признал сделку недействительной со ссылкой на ст. 170 ГК РФ. А вот апелляция и первая кассация заняли противоположную позицию и отменили решение. Дело оказалось в Верховном суде РФ, который направил его на новое рассмотрение. В своем определении высшая инстанция указала на необходимость изучить реальную возможность поставки крупной партии мясной продукции обществу, которое никогда за свою историю не занималось ее реализацией.

Для нас с вами в первую очередь интересно, какие же методы взять на вооружение для борьбы с «дружественными кредиторами». Долгое время ригидное мышление не позволяло судам посмотреть

фактам в лицо и использовать конструкцию мнимой сделки для блокировки необоснованных требований кредиторов. Недобросовестному лицу достаточно было представить доказательства формального исполнения обязательства, и суд отказывал в иске о признании мнимой сделки недействительной. Типичной можно назвать ситуацию, когда стороны ссылались на акты выполненных работ или услуг, платежное поручение об оплате, товарные накладные и т. п.

Мотивировочные части судебных актов по таким делам не отличаются особым разнообразием. В основном все сводилось к тому, что суд ссылался на нормы права, которые регулируют сдачу

и приемку работ (услуг), а затем констатировал, что имеющийся в материалах акт соответствует данным нормам и подписан без замечаний (постановления ФАС Дальневосточного округа от 21.08.2007 по делу № А59-3511/06-С6, Волго-Вятского округа от 12.09.2008 по делу № А39-260/2008–13/7, ВосточноСибирского округа от 16.05.2012 по делу № А19-20740/10).

К сожалению, таких судебных актов очень и очень много. Конечно, не во всех случаях сделка действительно была мнимой. Однако сам подход судов к рассмотрению обсуждаемого вопроса был концептуально неверным. По сути, представив доказательства формального исполнения сделки, недобросовестный ответчик уже предрешал существо спора о признании мнимой сделки недействительной.

Одной из первых попыток исправить ситуацию является постановление Президиума ВАС РФ от 18.10.2012 № 7204/12. В нем суд сформулировал фундаментальный принцип о недостаточности

формального исполнения сделки для ее исцеления. Курс на борьбу с мнимыми сделками продолжил и Верховный суд РФ.

С момента принятия Постановления № 25 прошло уже практически два года, за это время судебная практика продолжила оттачивать применение ст. 170 ГК РФ. Поэтому предлагаем на примере пяти договорных конструкций посмотреть, каким образом стороны борются с недобросовестными кредиторами и какие доказательства потребуются для признания сделки недействительной по мотивам мнимости.

Оспорить фиктивный договор займа поможет бухгалтерская отчетность должника

ДОГОВОР ЗАЙМА

или квитанцией к приходному кассовому ордеру, суду надлежит учитывать среди

прочего следующие обстоятельства:

— позволяло ли финансовое положение кредитора (с учетом его доходов)

предоставить должнику соответствующие денежные средства;

— имеются ли в деле удовлетворительные сведения о том, как полученные

средства были истрачены должником;

— отражалось ли получение этих средств в бухгалтерском и налоговом учете и отчетности и т.д.

Также в таких случаях при наличии сомнений во времени изготовления

документов суд может назначить соответствующую экспертизу, в том числе по своей инициативе (пункт 3 статьи 50 Закона о банкротстве).

Одним из самых распространенных методов попадания в реестр кредиторов является договор займа. С этой схемой суды научились бороться достаточно давно (см. например, абз. 3 п. 26 постановления Пленума ВАС РФ № 35 от 22.06.2012 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве»).

Очевидно, что основным вопросом в подобных делах является реальность договора займа. Суд должен выяснить, действительно ли заемщик получил денежные средства. Помогают в этом правила ст. 812 ГК РФ по безденежности займа. Однако суды наряду со ст. 812 ГК РФ активно ссылаются на ст. 170 ГК РФ и п. 86 Постановления № 25. Последние разъяснения лишь усилили позицию правоприменителей в борьбе с фиктивными займами. Возможно, это неоправданно расширяет сферу действия ст. 170 ГК РФ и распространяет ее на безденежные займы. Но практика показывает, что недобросовестные

кредиторы используют весьма изощренные способы включения в реестр, и одной ст. 812 ГК РФ может не хватить для обоснования своей позиции. Вполне возможна ситуация с применением реального займа от «дружественного кредитора»: денежные средства поступят на расчетный счет должника, а затем отправятся в оплату фиктивных работ. Именно здесь на выручку и приходит конструкция мнимой сделки.

А пока простота и незатейливость конструкций с договорами займа обеспечивают им первенство

всписке схем недобросовестных лиц. Так, в одном деле кредитор предъявил требование, основанное на договоре займа. Из судебных актов следует, что денежные средства в счет займа поступили в кассу должника наличными. Об этом свидетельствовали приходные кассовые ордера. В последующем недобросовестный кредитор обратился в районный суд и получил там решение о взыскании задолженности. На основании решения районного суда кредитор попытался включить свои требования

вреестр. Конкурсный управляющий оспорил договор займа.

Суд первой инстанции отказал управляющему. Он исходил из выводов о заключенности договора займа и принятии денежных средств уполномоченным лицом, отсутствии доказательств безденежности договора, преюдициальности решения суда общей юрисдикции.

Апелляция отменила решение и удовлетворила заявление.

Кассация поддержала выводы апелляционной инстанции (постановление АС Уральского округа от 29.08.2016 по делу № А60-42039/2013). Недобросовестный кредитор подавал кассационную жалобу

в ВС РФ, но суд отказал в передаче дела на рассмотрение коллегии (определение ВС РФ от 30.11.2016 № 309-ЭС15-18214). Таким образом конкурсному управляющему удалось оспорить попытку необоснованного включения в реестр. Суды приходили к аналогичным выводам и в других делах (постановления 1ААС от 25.02.2016 по делу № А39-1024/2015, 13ААС от 06.12.2016 по делу № А5674157/2015).

Мнимость цессии целесообразно доказывать через оспаривание основного договора

В рамках инициации фиктивных банкротств очень популярны схемы с использованием цессии. Чем объясняется популярность договора цессии? Все просто. Договор уступки играет роль своего рода ширмы, дымовой завесы. Он отодвигает на задний план отношения, из которых возникло право требования. Конкурсный кредитор или управляющий при попытке оспорить схемы, основанные на договоре цессии, сталкивается с процессуальными сложностями. Некоторые судьи требуют раздельных процессов по обжалованию основного договора и уступки. В материальном плане усложнение происходит за счет включения в цепочку сделок еще одного субъекта — цессионария.

Схемы с договором уступки — это многоходовки, которые сложно оспорить. Успешным примером может служить следующий спор. Здесь один из кредиторов банкрота пытался незаконно завладеть контролем над процедурой и исключить из дела настоящего кредитора. Ирония в том, что настоящий кредитор включился в реестр с правом требования, основанным на договоре цессии. Позднее в материалы дела был представлен еще один договор уступки этого же права требования к банкроту. При этом из представленного договора цессии следовало, что уже включенное в реестр требование ранее было

уступлено другому лицу. Настоящий кредитор оспорил договор цессии вне рамок дела о банкротстве.

Раскручивая всю цепочку сделок по второй уступке, истцу удалось доказать, что цессионарий в действительности не оплачивал договор цессии. В качестве оплаты по договору цессии ответчик

представил акты зачета взаимных требований, основанных на агентских взаимоотношениях сторон. Агентские договоры в параллельном процессе были признаны мнимыми сделками.

Ответчик пытался отстоять свою позицию. Доказывая реальность агентских услуг, он представил только акты выполненных работ с указанием на агентское вознаграждение и акты сверки взаимных расчетов с отражением сумм операций без указания их наименования. Утвержденные принципалом отчеты агента в материалы дела не представлялись.

Данные обстоятельства позволили суду признать второй договор цессии мнимой сделкой, совершенной с целью необоснованного включения в реестр требований кредиторов (постановление АС ЗападноСибирского округа от 19.05.2016 по делу № А70-5702/2015).

Еще одной иллюстрацией может служить следующее дело. В нем один из «дружественных кредиторов» попытался включиться в реестр с требованием, основанным на договоре уступки. В качестве уступаемого права выступала задолженность по договору поставки. Поскольку в материалы дела так и не были представлены первичные документы: товарные накладные, спецификации, акты приемки, суд первой инстанции пришел к выводу о мнимом характере договора поставки. Логично, что дальше

суды пришли к выводу о невозможности передать право, которое не возникло, и отказали во включении