Арбитраж 22-23 учебный год / Арбитражная практика № 5, май 2017

Рассматриваемая проблема разрешена лишь в Федеральном законе от 02.10.2007 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве»: срок оканчивается в день, непосредственно предшествующий

указанной в исполнительном документе дате, если исполнительным документом предписано совершить определенные действия до этой даты (п. 1 ч. 5 ст. 16).

Таким образом, именно исключающие двойное толкование формулировки закона могли бы устранить неясность, царящую в судебной практике по этому вопросу.

Если подходить к поиску ответа с точки зрения смыслового значения, то невключение в срок числа, перед которым стоит предлог «до», является правильным. Этот предлог употребляется для указания

на расстояние или время, отделяющее одно место, событие, лицо от другого5.

Однако на практике бывают случаи, когда при подобном условии в договоре оплата все-таки производится именно в ту дату, до которой согласован платеж, и получатель платежа не предъявляет претензий, связанных с нарушением срока оплаты. При указанном условии правильным представляется вывод о согласовании сторонами условия о включении последнего дня в срок, поскольку это следует из их поведения.

Когда же из условий договора или поведения сторон такой вывод сделать невозможно, вполне обоснованным видится применение ст. 431 ГК РФ и невключение последнего дня в срок.

По итогам анализа рассмотренной судебной практики можно заключить, что в случае возникновения неоднозначной ситуации в определении сроков в суде порой непросто доказать свою точку зрения. Будем надеяться, что ноябрьское определение ВС РФ, которое содержит вполне разумные выводы относительно дискуссионных вопросов исчисления сроков, разрешать которые судебной практике ранее удавалось с большим трудом, внесет в нее определенность.

В любом случае во избежание рисков возникновения подобных споров не следует откладывать предъявление искового заявления на последний день, а при заключении договора лучше всего четко определить последний день исполнения обязательства и исключить неясность формулировок.

1 Российское гражданское право: Учебник в 2 т.: Т. 1 / Отв. ред. Е. А. Суханов. М.: Статут, 2011. С. 230.

2 Эннекцерус Л. Курс германского гражданского права / Под ред. Д. М. Генкина и И. Б. Новицкого. М.: Изд-во иностранной литературы, 1950. Т. 1. Полутом 2. С. 374.

3 Определение ВС РФ от 22.11.2016 № 1-КГ16-21.

4 Эрделевский А. М. Комментарий к Обзору практики разрешения споров, связанных с арендой (информационное письмо Президиума ВАС РФ от 11 января 2002 г. № 66) // СПС «КонсультантПлюс».

5 Толковый словарь русского языка С. И. Ожегова.

ГЛАВНАЯ ТЕМА

Контрагент отказался от договора. Когда начнет течь срок давности по возврату аванса

Радислав Радикович Репин

аспирант кафедры гражданского права юридического факультета СПбГУ, младший юрист практики по недвижимости и инвестициям АБ «Качкин и Партнеры»

•Когда и как можно реализовать различные способы защиты прав покупателя

•На каких принципах основана идея исковой давности и каковы должны быть пределы ее регламентации частными лицами

•Что такое конкуренция отказов от договора и как ее необходимо разрешать

Недавно Судебная коллегия по экономическим спорам рассмотрела дело, поставившее важный вопрос в праве давности1.

Между генподрядчиком и субподрядчиком был заключен договор подряда, по условиям которого работы должны были быть выполнены последним 16.11.2008. Поскольку субподрядчик работы не выполнил,

генподрядчик уведомил его об отказе от договора 11.06.2015 (то есть спустя почти семь лет2), а 17.07.2015 обратился в суд с иском о возврате уплаченного аванса.

Разрешив дело по существу, суд первой инстанции в числе прочего указал, что течение исковой давности по требованию о возврате аванса началось с момента прекращения договора (то есть в июне 2015 года).

Однако с ним не согласились суды апелляционной и кассационной инстанций, отметив, что исковую давность следует исчислять не с момента прекращения договора, а с момента, когда у кредитора возникло право заявить об отказе от договора (то есть в первый день просрочки субподрядчика), а потому срок исковой давности начал течь с ноября 2008 года.

Верховный суд счел выводы апелляционного и кассационного судов несостоятельными и определил, что давность следует исчислять в отношении обязанности по возврату аванса, которая возникла лишь

в июне 2015 года. Таким образом, Судебная коллегия пришла к выводу, что исковая давность на момент обращения генподрядчика в суд не истекла.

Давность по требованию о возврате аванса начинает течь с момента прекращения договора

Обратившись к материалам судебной практики, мы обнаруживаем поразительное единодушие судов в вопросе исчисления исковой давности при отказе от договора.

Рассматривая дело со схожими обстоятельствами, Президиум ВАС РФ в постановлении от 01.12.2011 № 10406/11 по делу № А53-15356/2010 пришел к выводу, что право требования возврата неосновательного обогащения до момента прекращения договоров отсутствовало и это требование не могло быть предъявлено должнику. Таким образом, течение срока исковой давности началось лишь с момента прекращения договоров.

В постановлении от 16.12.2014 по делу № А40-54475/14 Арбитражный суд Московского округа отметил ошибочность выводов судов нижестоящих инстанций о том, что исковая давность по требованию о возврате предоплаты начала течь с момента истечения срока по передаче товара. К аналогичным выводам АС (ФАС) МО пришел в постановлении от 15.01.2014 по делу № А40-53163/12.

Однако уже в 2016 году в постановлении от 29.08.2016 по делу № А40-175466/2015 московская арбитражная кассация заняла другую (отличную от всех) позицию, указав, что срок исковой давности по требованию о расторжении и о возврате перечисленного авансового платежа начинает течь с момента перечисления денежных средств.

В Северо-Западном округе кассационный суд придерживается аналогичной позиции. Так, Федеральный арбитражный суд Северо-Западного округа в постановлении от 15.10.2013 по делу № А56-4899/2013 пришел к выводу, что до момента прекращения договора перечисленный ответчику аванс несет платежную функцию и не может быть обратно истребован заказчиком. Только после прекращения договора заказчик вправе взыскать обратно неотработанный аванс. Поэтому срок исковой давности по требованию о взыскании неотработанного аванса не может начать течь со дня окончания работ,

определенного в договоре. К такому же выводу АС (ФАС) СЗО пришел и в более позднем постановлении от 27.05.2016 по делу № А56-67726/2015.

Модельное дело

Для последующего изложения проблемы и поиска путей ее решения предлагаем смоделировать дело со следующими обстоятельствами (см. схему).

А(покупатель) и Б (продавец) заключили в 2009 году договор купли-продажи, по условиям которого,

Аобязался уплатить аванс на следующий день после его заключения, а Б обязался передать

в собственность, А товар к 31.08.2010. Хотя, А и перечислил аванс, ни 31.08.2010, ни впоследствии Б так и не исполнил своей обязанности перед А.

В связи с этим 01.09.2011, А направил Б отказ от договора и потребовал вернуть уплаченную сумму аванса.

01.10.2013, А обратился в суд с исковым заявлением о присуждении Б к возврату аванса.

В ходе рассмотрения дела Б заявил о пропуске, А исковой давности, в связи с чем просил суд отказать в удовлетворении заявленного искового требования. Однако в процессе поступило возражение, А: поскольку обязанность по возврату уплаченной суммы возникла только после отказа от договора (то есть 01.09.2011), постольку исковая давность истечет только спустя три года, то есть 01.09.2014. Стало быть, исковые требования, А не задавнены и должны быть удовлетворены.

Право на отказ от договора зависимо от требования о возврате аванса

Интерес покупателя в получении от продавца товара формализован обязательством, то есть санкционирован, замечен, принят во внимание правопорядком.

Если продавец не исполняет своей обязанности, то он обманывает ожидания покупателя, нарушает, ущемляет его интерес в получении задолженного предоставления — товара.

Теперь, когда интерес покупателя испытал негативное влияние, он может быть заинтересован не только в том, чтобы получить возмещение понесенных убытков. Он может быть заинтересован также в том,

чтобы все же добиться от продавца получения обещанного товара, в том числе путем его отобрания (ст. 398 ГК РФ). Или же (альтернативно) в том, чтобы выйти из отношений с обманувшим его ожидания продавцом, а затем вернуть внесенный ему аванс.

Правопорядок не может не учесть потребностей покупателя, вызванных нарушением, а потому он вручает ему определенные средства правовой защиты для восстановления его интереса.

Такой арсенал представлен следующими правовыми возможностями3:

1)правом на присуждение продавца к выдаче задолженного предоставления4;

2)преобразовательным правом5 на отказ от договора купли-продажи.

В результате осуществления такого права обязанность Б к предоставлению товара прекратится, но для него возникнет обязанность к возврату полученного им аванса. Природа такой обязанности является

спорной. Одни авторы полагают ее договорной, другие — кондикционной6.

Указанные правовые возможности, как правило, не являются для покупателя самоценными (самостоятельную ценность они могут представлять, например, когда обмен благами еще не состоялся и одна из сторон хочет уничтожить обязательственную связь). Напротив, они являются лишь подготовительными инструментами восстановления его нарушенного интереса: так, отказ от договора приведет только к появлению обязанности вернуть аванс, а удовлетворение иска о возврате аванса создаст лишь предпосылку для реального получения денежной суммы.

Обращаясь к модельному казусу, можем заключить, что само по себе нарушение Б не порождает для, А права на возврат аванса. Такое требование возникнет позднее, когда, А заявит об отказе от договора.

Поскольку первым днем просрочки (нарушения) Б является 01.09.2010, постольку именно с этого дня у, А появился указанный выше арсенал способов защиты.

Как было указано, право на отказ от договора не представляет для покупателя самостоятельного интереса — оно является побочным правовым явлением по отношению к другим явлениям. Стремление покупателя, А вернуть то, что было уплачено им по договору, требует от него последовательно пройти как минимум две первые стадии из следующих:

—сначала у покупателя возникает преобразовательное право на отказ от договора, которое должно быть им осуществлено (своего рода подготовительная стадия);

—после вступления отказа в силу (то есть его осуществления) у покупателя появляется требование о возврате аванса;

—требование о возврате аванса является охранительным (то есть способным к принудительному осуществлению), а потому покупатель может требовать от суда присудить продавца к выплате аванса или использовать иные механизмы принудительного воздействия на продавца (зачет, безакцептное списание, внесудебное обращение взыскания на предмет залога — если применимо).

Очевидно, что все указанные стадии служат одной цели — вернуть покупателю аванс, то есть восстановить нарушенную эквивалентность.

Таким образом, отказ от договора не может быть рассматриваем изолированно от возникающего в будущем права на возврат аванса: право на отказ является функционально зависимым от такого будущего требования, и его реализация вносит свой вклад в дело защиты интереса покупателя.

Право на отказ является средством принудительного воздействия на чужую правовую сферу

Воздействие на правовую сферу другого лица может быть принудительным, то есть таким, которое совершается помимо его воли.

Такое воздействие может быть осуществлено при помощи разнообразных способов: посредством заявлений о зачете, о безакцептном списании денежных средств, об оставлении предмета залога за собой, посредством отказа от договора, судебного акта о прекращении договора или его аннулировании, посредством присуждения должника к исполнению той или иной уже лежащей на нем обязанности и др.

Однако среди всех способов воздействия на правовую сферу другого лица особого внимания заслуживают такие, назначение которых состоит в защите от нарушений и восстановлении нарушенного интереса.

При первом приближении может показаться, что принудительное воздействие на правовую сферу другого лица должно быть всегда связано с противоправными посягательствами (то есть субъективно-противоправными деяниями), например с виновным неисполнением должником обязанности. Однако такое представление является ошибочным. Продолжая рассуждения, можно увидеть, что действие защитных механизмов в действительности не связано с правонарушением. Так, в ситуации, когда должник — не-предприниматель не несет вины за неисполнение им долга, он тем не менее может быть присужден к исполнению в натуре, поскольку присуждение является

не ответственностью, а лишь способом получения того, что и так причитается кредитору. Стало быть, защитные средства принудительного воздействия могут быть задействованы тогда, когда объективно нарушается интерес лица, потерпевшего (то есть следует вести речь об объективно-противоправных деяниях). При этом, как будет сказано далее, использование таких защитных средств не должно быть для потерпевшего беспредельным во времени*.

Применительно к модельному казусу мы исходим из того, что право на отказ от договора, появившееся как реакция на правонарушение, следует причислять к средству принудительного воздействия на чужую правовую сферу, служащего защите интересов потерпевшего.

* См.: Гражданское право: учебник в 3 т. Т. 1. / Е. Н. Абрамова, Н. Н. Аверченко, Ю. В. Байгушева [и др.] / Под ред. А. П. Сергеева. М.: РГ-Пресс, 2012. С. 435. Автор — доц. Е. А. Крашенинников.

Нарушитель не должен подвергаться бесконечной угрозе запуска защитного механизма

Принято считать, что действию давности подвергаются именно притязания, то есть охранительные права требования.

Между тем, если посмотреть более внимательно, мы увидим, что действию давности подвергаются иные правовые явления, а именно права преобразовательные: например, публичное по своей природе право на удовлетворение иска, право на зачет, право на обращение взыскания на заложенное имущество в одностороннем порядке.

С истечением давности указанные правовые возможности хотя и продолжают существовать, однако противоположная сторона (соответственно, в приведенных примерах это будут ответчик, компенсат и залогодатель) должна получить возможность устранить принудительное вмешательство в свою

правовую сферу, то есть заблокировать их осуществление. Если речь идет о праве на зачет или о праве на оставление предмета залога за собой, то для блокировки соответствующих прав компенсат или залогодатель должны заявить соответственно компенсанту или залогодержателю об истечении

давности7.

Если же речь идет о праве на удовлетворение иска, то ситуация представляется несколько иной.

Обращение истца с основательным иском возлагает на суд обязанность удовлетворить его. Ответчик же может заявить суду, что тот не обязан удовлетворять исковые требования, поскольку истец обратился

в суд с пропуском давности8.

При этом суд не только не обязан удовлетворять иск, но, более того, он теперь обязан перед ответчиком отказать в удовлетворении просьбы к суду.

Поскольку право на отказ от договора, возникающее в связи с нарушением, является правоохранительным средством одностороннего вмешательства в чужую правовую сферу, то, как нам представляется, на него также должно распространяться действие давности.

Вообще, идея давности (в частности, давности исковой) основана на двух связанных принципах: iura scripta vigilantibus sunt9 и non concedit venire contra factum proprium10, 11.

Первый принцип обращен к потерпевшему (требует от него активности).

Второй принцип адресован как к потерпевшему (поскольку его бездействие расценивается нарушителем как утрата интереса, а последующая попытка потерпевшего воздействовать на нарушителя будет противоречием самому себе), так и к противостоящему ему лицу, например

должнику (ориентирует его на возможность защиты видимости незаинтересованности потерпевшего, которую создал сам потерпевший).

Если потерпевший неоправданно медлит, это дает противной стороне основания предполагать отсутствие у него интереса, что предоставляет правопорядку возможность уничтожить или парализовать такое безжизненное, бессодержательное право.

Поскольку вопрос о наличии или об отсутствии интереса в частном праве покоится исключительно на умонастроениях самих правообладателей, то логично, что применительно к давности правопорядок отдает запуск блокирующего механизма на откуп нарушителю, поскольку только для него имеет значение, состоится принудительное воздействие на его правовую сферу или нет.

Когда потерпевший длительным бездействием показывает незаинтересованность в защите, а затем намеревается ее использовать, то справедливо, чтобы противостоящее ему лицо получило средство против такого непоследовательного поведения. Такое лицо не должно бесконечно долго подвергаться угрозе запуска такого защитного механизма со стороны нарушителя. Поэтому, во-первых, давность должна распространяться на право охранительного отказа, а во-вторых, давность должна как бы «перекидываться» на иные средства принудительного воздействия на продавца (например, на право на удовлетворение иска — срок для осуществления такого права должен учитывать уже истекший срок

для реализации права на отказ)12.

Осуществление права на отказ должно быть подвержено действию давности

Как было указано выше, действию давности в действительности подвергаются не права требования, а охранительные преобразовательные права, то есть такие права, которые служат защите интересов

потерпевшего и непосредственно (достаточно лишь волеизъявления потерпевшего) или опосредованно (то есть через суд в случае с правом на удовлетворение иска) воздействуют на правовую сферу другого лица.

Это соображение позволяет отступить от застарелых догматических рассуждений, подобных тем, что приводят суды: поскольку предметом давности выступает обязательство, постольку до его

возникновения давность является беспредметной; течение давности начнется только тогда, когда возникнет само требование.

Во-первых, если рассуждать строго логически, то давности подвергаются именно разнообразные преобразовательные права.

Нам представляется, что давность защиты для, А должна исчисляться с момента нарушения. Это означает, что осуществление права на отказ будет подвержено действию давности.

После того как, А осуществит право на отказ, между, А и Б возникнет обязательство по возврату аванса, которое будет сопровождаться группой преобразовательных прав, направленных на принудительное получение авансовой суммы (в частности, будет сопровождаться правом на удовлетворение иска), — в отношении этих преобразовательных прав давность начнет течь не заново, но продолжит свое течение, которое началось в отношении права на отказ. Иными словами, течение давности будет перенесено с подготовительного способа защиты (права на отказ от договора) к основным способам защиты.

Во-вторых, такой подход отвечает политико-правовым соображениям и уже сейчас может быть выведен из текста нашего Кодекса.

Российский законодатель использует термин «право» в различных значениях, придерживаясь то узкого (ст. 388 ГК РФ), то широкого понимания данного слова (п. 2 ст. 2, ст. 15, п. 2 ст. 168 ГК РФ).

ЦИТАТА: Исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено (ст. 195 ГК РФ).

С одной стороны (как на это указывает, например, ст. 200 ГК РФ), право для целей института исковой давности может пониматься как конкретное субъективное право требования (узкий, технический подход).

Однако, с другой стороны, право можно понимать более широко — как интерес в восстановлении нарушенного положения, удовлетворение которого может быть обеспечено через использование различных взаимосвязанных (многоступенчатых) правовых инструментов.

При широком понимании термина «право» для правоприменителя открывается возможность распространить действие исковой давности не на момент возникновения обязательства, но на момент, когда лицо претерпело нарушение и ему вследствие этого были вручены средства для последовательного достижения цели восстановления нарушенного положения.

Таким образом, исковая давность должна исчисляться не с момента отказа, А от договора (то есть начинать свое течение только тогда, когда появилась обязанность по возврату аванса), а с момента, когда Б допустил нарушение и, А узнал или должен был узнать об этом.

Отказы от договора могут конкурировать между собой

В упомянутом в начале настоящей статьи определении Судебной коллегии по экономическим спорам была также затронута проблема, которая не нашла отражения в судебных актах ни одного из нижестоящих судов.

Речь идет о проблеме конкуренции нескольких отказов от договора: например, регулятивного (в том числе «немотивированного») и охранительного отказов.

Конкуренция отказов порождает как минимум две проблемы:

—каким образом разрешать подобную конкуренцию;

—каким образом должна работать давность при регулятивном отказе (то есть отказе, не обусловленном нарушением) при состоявшемся нарушении.

В ситуации, когда лицу доступно несколько прав на отказ от договора, при заявлении об отказе лицо прямо может не указать, какое именно право оно использует, на основании чего именно заявляется отказ13.

Каким образом необходимо разрешать подобную неопределенность?

Для ответа на данный вопрос предлагаем усложнить модельное дело.

Предположим, что покупатель, А имеет два права на отказ от договора:

1) право на так называемый немотивированный отказ.

Немотивированный отказ дает возможность отказаться от договора всегда. Такое право существует с самого заключения договора, его возникновение не обусловлено наступлением каких-то дополнительных обстоятельств;

2) право на отказ в силу допущенного нарушения (охранительный отказ). Такое право возникает в силу допущенного другой стороной нарушения.

Пусть, А 01.09.2010 заявляет об отказе от договора, но при этом не указывает, какой именно отказ он заявляет, не определяет оснований для данного действия.

Если лицо не указывает оснований для отказа от договора, то его следует считать немотивированным (см., например постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 26.04.2012 по делу № А813090/2011)

Какой именно отказ со стороны, А в данном случае имел место: немотивированный или охранительный?

Или представим иначе: А заявляет об отказе и ссылается на все возможные основания.

Например, А в своем уведомлении указывает, что он отказывается от договора в связи с допущенным нарушением Б и руководствуется правом на отказ, предусмотренным таким-то пунктом договора (пунктом, закрепляющим право отказаться от договора в любое время). Здесь также возникает вопрос о допустимости заявления факультативных (ранжированных) отказов. Например, лицо может указать, что отказ заявляется в связи с нарушением, а если для этого нет оснований, то данный отказ следует считать немотивированным. Как видно, этот вопрос сродни вопросу о фактической и юридической индивидуализации исков (что является на деле лишь вопросом о толковании исковых заявлений). Мы исходим из принципиальной допустимости таких факультативно заявляемых (ранжированных) отказов.

Мы полагаем, что снятие всех перечисленных неопределенностей должно достигаться посредством обращения к учению о толковании волеизъявлений, которое содержит следующие правила15:

— если получатель волеизъявления знал или должен был знать о действительной воле совершившего волеизъявление, то во внимание следует принимать действительную волю изъявившего ее.

Изъявивший волю несет риск того, что другая сторона не знает и не может знать его действительную волю, и именно он в случае спора должен доказать, что другая сторона знала или должна была знать;

— если получатель волеизъявления не знал или не должен был знать, какова действительная воля изъявившего лица, то волеизъявление следует толковать так, как его должно было бы понимать разумное лицо.

Таким образом, применительно к отказу следует исходить из следующего:

—если, А имеет несколько прав на отказ от договора (например, право на немотивированный отказ и право на охранительный отказ), то при неуказании, А ни одного из оснований необходимо исследовать, знает (должен знать) Б или не знает о том, что, А имел в виду конкретный отказ;

—если Б знает или должен знать о том, какой именно отказ имел в виду, А (например, это усматривается из обстоятельств, при которых один отказ для, А будет выгодным, другие же — менее

выгодными15), то будет иметь место именно этот отказ.

Однако если Б не знает и не может знать, какой именно отказ имелся в виду, то необходимо на место Б поставить среднее разумное лицо16. В таком случае:

—если из множества прав на отказ имеется право на отказ немотивированный, то следует признать, что имел место немотивированный отказ;

—если из множества прав на отказ ни одно не является правом на отказ немотивированный, а равно тогда, когда имеется несколько немотивированных прав на отказ с различными условиями и последствиями, следует прийти к выводу, что здесь отказ не состоялся вовсе.

Однако при этом Б должен в порядке содействия запросить, А, проявив деловой такт. Ведь в этой ситуации для Б очевидно стремление, А выйти из отношений, а потому он не должен проявлять эгоцентризм, создавать неопределенность и конфликтную ситуацию для участников обязательственного отношения (п. 3 ст. 307 ГК РФ);

— если, А имеет несколько прав на отказ от договора (например, на немотивированный и охранительный), то при указании, А сразу нескольких оснований необходимо исследовать, знает (должен знать) или не знает Б, какой именно отказ имелся в виду А.

Если Б знает или должен знать о том, какой именно отказ имел в виду, А, то будет иметь место именно этот отказ.

Однако если Б не знает и не может знать, какой именно отказ имелся в виду, то необходимо на место Б поставить среднее разумное лицо. Тогда во всяком случае следует признать, что отказ не состоялся вовсе, однако Б должен запросить, А в порядке содействия.

Заявить о регулятивном отказе можно и по истечении давности

Сделанные выше выводы о действии давности в ситуации конкуренции отказов открывают новую проблему. Так, А, видя, что с момента нарушения прошло более трех лет, может заявить регулятивный отказ (например, немотивированный, если такой ему доступен).

При этом в случае конкуренции различных прав на отказ выбор права на отказ немотивированный не должен рассматриваться как злоупотребление со стороны, А, поскольку такая особая, льготная правовая возможность была прямо закреплена в договоре или дана ему правопорядком.

В таком случае давность будет течь с нуля, то есть с момента заявления отказа — иными словами, с момента возникновения обязанности вернуть аванс.

Нам представляется, что приведенные сомнения являются ложными.

Во-первых, регулятивный (в частности, немотивированный) отказ, как было указано, является льготой для его обладателя, которая уже содержит в себе возможность всегда ставить вопрос о прекращении отношений и возврате того, что было предоставлено.

Во-вторых, мы исходим из того, что de lege ferenda у сторон должна иметься возможность регулировать давность, поскольку институт давности существует исключительно для защиты частного интереса, а потому нет никаких политико-правовых оснований для отказа сторонам в ее автономной регламентации.

Если стороны могут признавать долг, прерывая давность, то почему они не могут договориться заранее об увеличении действия давности?17

Право на немотивированный отказ в ситуации, когда состоялось нарушение, фактически (но не юридически) приводит к удлинению давности, однако это не должно нас смущать, поскольку

такая льгота является вполне осознанной и продиктована или направленностью ума частных лиц (сторон), или сложившейся политикой правопорядка.

Иными словами, регулятивный (в частности, немотивированный) отказ сам по себе не подвержен действию давности. Однако в отношении вызванного таким отказом обязательства по возврату аванса

давность будет течь с момента получения отказа19.

Автор выражает благодарность к. ю. н., доценту А. А. Павлову и А. Ю. Ноздрачевой за ценные замечания, высказанные при работе над настоящей статьей, не со всеми из которых автор соглашался. Поэтому любые ошибки, неточности и иные недостатки вызваны лишь позицией самого автора.

1 См.: определение Верховного суда РФ от 14.02.2017 по делу № 308-ЭС16-14071, А32-35425/2015.

2 Остроту вопроса могло бы снизить то соображение, что генподрядчик несвоевременно осуществил преобразовательное право на отказ от договора, однако суды не приняли во внимание данное обстоятельство.

3 При этом, разумеется, покупателю также дополнительно доступно, в частности, притязание о возмещении убытков.

4 Теоретически данное право является публичным преобразовательным правом и дает, А возможность своим односторонним волеизъявлением, выражающимся в подаче искового заявления, обязать государство в лице суда удовлетворить исковое требование о присуждении к выдаче обещанного товара. По этому вопросу см.: Крашенинников Е. А. К теории права на иск. Ярославль, 1995. С. 9–18.

5 О понятии преобразовательных прав см.: Егоров А. В. Структура обязательственного отношения: наработки германской доктрины и их применимость в России // Вестник гражданского права. 2011. Т. 11. № 3. С. 241–274; Зеккель Э. Секундарные права в гражданском праве // Вестник гражданского права. 2007. Т. 7. № 2. С. 204–252.

6 О природе данной обязанности см., например: Егоров А. В. Ликвидационная стадия обязательства // Вестник Высшего арбитражного суда Российской Федерации. М.: Закон, 2011. № 10; Егоров А. В. Ликвидационная стадия обязательства // Вестник Высшего арбитражного суда Российской Федерации. М.: Закон, 2011. № 11; Карапетов А. Г. Основные тенденции правового регулирования расторжения нарушенного договора в зарубежном и российском гражданском праве: дис.… докт. юрид. наук: 12.00.03. М., 2011. С. 433–439, 450–471.

7 Однако, к сожалению, наш законодатель решает данный вопрос иначе и указывает, что с истечением срока блокировка правовых возможностей происходит автоматически (п. 3 ст. 199 ГК РФ). Представляется, что компенсат, претерпевающий безакцептное списание, и залогодатель должны сами направлять потерпевшему заявление о пропуске давности. При этом если лицо заявило о зачете, безакцептном списании денежных средств, оставлении предмета залога за собой, охранительном отказе от договора после истечения давности, то получателю таких заявлений должен быть de lege ferenda предоставлен срок для выставления возражений после получения соответствующих заявлений. Такое возражение аннулирует правовой эффект заявления с обратной силой (подобно тому, как сейчас работает возражение в рамках ст. 415 ГК РФ или возражение из ст. III.-7:503 Модельных правил европейского частного права).

8 Мы полагаем, что ответчик может заявить о пропуске исковой давности и до возбуждения дела в суде. В таком случае ответчик может обессилить, сделать неосуществимым право истца на удовлетворение его иска (то есть право истца своим односторонним волеизъявлением обязать суд вынести положительное для него судебное решение).

9 Законы созданы для бодрствующих (лат.).

10Никто не вправе действовать вопреки своему предшествующему поведению (лат.).

11Полагаем, что в основании давности лежит только частный интерес.

12Данное соображение напоминает ретроспективные модели прекращения договоров: считается, что как будто бы обязательство по возврату аванса возникло с момента нарушения договора, с обратной силой, в прошлом.

13Отказ генподрядчика в деле № А32-35425/2015 был сформулирован следующим образом: «…в связи с нарушением, руководствуясь ст. 717 ГК РФ», то есть генподрядчик указал сразу несколько оснований для отказа с различными последствиями.

исполнения от взыскателя. Исключение составляют случаи, когда должник имеет реальную перспективу получить исполнение от своего оппонента и при этом обоснованно рассчитывает, что сам он платить не будет (например, если должник имеет веские основания оспорить принятый против него судебный акт). В подобной ситуации зачет затруднит последующий поворот исполнения.

Иными словами, в случае зачета встречных требований на стадии исполнения судебного акта участники оборота обычно преследуют цель сохранить имеющуюся в их распоряжении денежную массу и избежать излишних расчетов.

Мотивы же цессии (замены взыскателя) могут быть различными. Очевидны случаи, когда взыскатель уступает свое право требования так называемому коллектору или иному подобному лицу для снижения операционных издержек по взысканию долга с ответчика. Эти издержки коллектор за определенную плату, выраженную в дисконте от номинального размера уступаемого права требования, принимает на себя.

Иногда взыскатель может быть убежден в бесперспективности получения от должника реального исполнения и за минимальную плату уступает соответствующее право требования лицу, которое не разделяет подобной убежденности, чтобы получить хотя бы какую-нибудь выгоду.

Возможны и более сложные мотивы. Например, должник сам инициирует заключение своими кредиторами договоров цессии с дружественным должнику лицом. В такой ситуации прежние кредиторы получают реальное исполнение, в котором они заинтересованы, а должник — дружественного нового кредитора, с которым он впоследствии может рассчитаться удобным ему способом либо безопасно инициировать процедуру собственного банкротства.

Нередко цессия применяется совместно с зачетом. Например, компания приобретает у третьего лица право требования к своему кредитору, чтобы рассчитаться с этим кредитором путем зачета.

В целом схемы использования зачета и цессии на стадии исполнения судебного акта могут быть самыми различными. Все они направлены на наиболее выгодный для лица, совершающего подобные операции, вариант реализации предписанных судебным актом требований.

Однако при использовании таких схем участники гражданского оборота должны соблюдать определенную процессуальную форму, отдаляющую фиксацию того результата, который лицо намеревается достигнуть, от момента, когда соответствующее намерение выражено этим лицом в форме сделки. В ряде случаев на практике это вызывает существенные проблемы вплоть до двойного взыскания с должника одной и той же суммы или, наоборот, невозможности получения взыскателем причитающегося ему от должника. В связи с этим при совершении зачета и уступки на этапе исполнения судебного акта следует крайне внимательно относиться к требованиям, установленным процессуальным законодательством.

Рассмотрим для начала требования к цессии при исполнении судебного акта.

Исполнение судебного акта начинается с момента его приведения в исполнение. Этот момент может и не совпадать с датой вступления судебного акта в силу (например, по делам, рассматриваемым в порядке упрощенного производства). Исполнение судебного акта — более широкое понятие, чем исполнительное производство, которое возбуждается и оканчивается судебным приставомисполнителем.

Для правильного оформления цессии по поводу права требования, предусмотренного приведенным в исполнение судебным актом, необходимо в соответствии со ст. 48 АПК РФ обратиться в арбитражный суд с заявлением о процессуальном правопреемстве.

Такое заявление должно иметь материально-правовое основание, а именно договор цессии, соответствующий обычным требованиям, которые установлены § 1 гл. 24 ГК РФ. Предъявить заявление о процессуальном правопреемстве может как цедент, так и цессионарий.

Если судопроизводство не завершено (например, на момент цессии судебное решение обжалуется в кассационном порядке), заявление предъявляется в суд соответствующей инстанции, рассматривающий дело по существу.

Если судопроизводство завершено, заявление о процессуальном правопреемстве предъявляется в суд, рассмотревший дело по первой инстанции.

Заявление о процессуальном правопреемстве рассматривается в судебном заседании в месячный срок с даты его поступления в суд, о судебном заседании извещаются стороны, судебный пристависполнитель и цессионарий (п. 27 постановления Пленума Верховного cуда РФ от 17.11.2015 № 50 «О применении судами законодательства при рассмотрении некоторых вопросов, возникающих в ходе исполнительного производства», далее — Постановление № 50).

По результатам рассмотрения такого заявление суд выносит определение о замене лица, управомоченного получить исполнение по судебному акту. Если правопреемство инициируется в ходе обжалования судебного акта — на замену стороны может быть указано в итоговом акте, вынесенном по результатам рассмотрения жалобы.

Если речь идет об уступке права требования к банкротящемуся должнику, то порядок рассмотрения заявления о правопреемстве определяется моментом, когда заключен договор цессии. Если договор заключен до принятия к рассмотрению первого заявления о банкротстве данного должника, то, обращаясь в суд с заявлением о включении в реестр требований кредиторов, необходимо приложить к такому заявлению определение о процессуальном правопреемстве, вынесенное по основному делу между должником и первоначальным кредитором. Если же договор цессии заключен после принятия

к рассмотрению первого заявления о банкротстве должника, то просьбу произвести процессуальную замену следует изложить суду в заявлении, предъявляемом в рамках дела о банкротстве (п. 6 постановления Пленума ВАС РФ от 22.06.2012 № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве»).

Определение о процессуальном правопреемстве вступает в силу в соответствии с ч. 3 ст. 188 АПК РФ по истечении месяца с даты его вынесения, что надо учитывать цессионарию при планировании срока предъявления исполнительного документа к исполнению.

Исполнительный лист или судебный приказ, выданные на имя цедента, переоформлению не подлежат. При обращении в ФССП России или в кредитную организацию должника цессионарий должен подтверждать свой статус оригиналом исполнительного документа, выданного цеденту, и заверенной судом копией определения о процессуальном правопреемстве.

Если же исполнительное производство уже было возбуждено по заявлению цедента, цессионарию необходимо проконтролировать замену взыскателя в исполнительном производстве путем направления приставу соответствующего ходатайства. В течение десяти рабочих дней с даты получения ходатайства пристав должен вынести постановление о замене взыскателя и направить его заявителю и должнику (ст. 52 Федерального закона от 02.10.2007 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве», далее — Закон № 229-ФЗ; Методические рекомендации по определению порядка рассмотрения заявлений, ходатайств лиц, участвующих в исполнительном производстве, утв. ФССП России 11.04.2014).

Даже если процессуальное правопреемство не оформлено, оплата долга первоначальному кредитору не считается надлежащим исполнением

Наиболее типичной проблемой в вопросе цессии на стадии исполнения судебного акта является неопределенность момента перехода права требования от цедента к цессионарию. Договор цессии оформляет материальное правопреемство, в котором право переходит к цессионарию, по общему правилу, в момент заключения договора. В рассматриваемом же случае требуется еще и процессуальное правопреемство, которое наступает только с даты вступления в силу судебного акта о таком правопреемстве.

Впериод между этими двумя событиями отношения цедента, цессионария и должника характеризуются неопределенностью, вследствие которой должник может исполнить судебный акт в пользу цедента, в то время как цессионарий уже оплатил уступленное право требования.

Всвязи с этим в литературе дискутируется проблема соотношения материального и процессуального правопреемства: является ли одно частью другого или его следствием и т. д. Пленум Верховного суда РФ в Постановлении № 50 лишь намекает на позицию по данному вопросу, называя цессионария не иначе как «лицом, считающим себя правопреемником». Однако этот намек мало что дает в практическом плане.

Любую проблему, возникающую в связи с временным разрывом между материальным и процессуальным правопреемством, можно разрешить исходя из двух аксиом. Во-первых, в каждом из двух правоотношений цедент, цессионарий и должник обладают собственным статусом, конкретным набором прав и обязанностей, которые друг с другом не конкурируют. Во-вторых, материальное правопреемство первично.

Вматериальном правоотношении право требования считается перешедшим в момент заключения договора или в иной согласованный сторонами момент. Если должник добровольно произвел исполнение по вступившему в силу судебному акту в пользу лица, обосновывающего свое право только договором цессии, отсутствие процессуального правопреемства не должно влечь материально-правовых последствий.

Впроцессуальном отношении отсутствие обращения какой-либо из сторон договора цессии в суд

с заявлением о правопреемстве будет свидетельствовать о неисполнении требований АПК РФ. Однако последствия такого правонарушения закон не предусматривает, если речь не идет о недобросовестном поведении.

Если на момент цессии открыто исполнительное производство, стороны материального правоотношения должны проявить разумность и осмотрительность, обусловленную тем, что для должника судебный акт, принятый в пользу первоначального кредитора, обязателен в силу ст. 16 АПК РФ в полной мере, в том числе и в части наименования кредитора, которому он должен заплатить.

Если должник, несмотря на уведомление о цессии, произвел оплату взыскателю, замена которого не произведена, то есть первоначальному кредитору, судебный акт будет считаться исполненным,

стадия его исполнения — завершившейся, и осуществить процессуальную замену уже невозможно. Это не означает, что материальное правопреемство не состоялось, но неблагоприятные последствия пассивного в процессуальном плане поведения возлагаются на цессионария (определение ВС РФ от 14.03.2016 по делу № А47-4773/14). Поскольку должник исполнил обязательство так, как оно

предусмотрено обязательным для него судебным актом, в данном случае исполнение ненадлежащему в материально-правовом аспекте кредитору погашает обязательство.

В подобной ситуации цессионарий, скорее всего, не сможет истребовать у цедента полученное от должника на основании норм о неосновательном обогащении, ведь обогащение цедента было основано на законе, в данном случае — на ст. 16 АПК РФ и Законе № 229-ФЗ (постановление

Президиума ВАС РФ от 11.04.2006 по делу № А48-8266/04). Однако если цессионарий произвел оплату