Арбитраж 22-23 учебный год / Арбитражная практика № 8, август 2016

отменить раскрытие доказательств

В связи с особенностями федеральной системы США к раскрытию доказательств могут применяться как федеральные нормативные акты, так и нормативные акты штатов. Процедуру проведения арбитражного разбирательства может регулировать (1) Федеральный арбитражный акт США (далее — Federal Arbitration Act или FAA) и (2) арбитражный закон того штата, в котором проводится арбитражное разбирательство. Арбитражные правила обычно признают автономность сторон в вопросах определения доступности, сферы и времени раскрытия доказательств путем их имплементации в арбитражной оговорке7.

На федеральном уровне FAA регулирует вопросы проведения как внутреннего, так и международного третейского разбирательства. Данный нормативный акт принят в 1925 году, чтобы устранить судебную «враждебность» по отношению к арбитражу и придать арбитражным оговоркам ту же значимость, что и другим договорам8. Секция 7 FAA содержит специальное регулирование исследуемого вопроса: арбитры, избранные либо в порядке,

предусмотренном настоящим Разделом, или иным образом, либо их большинство могут в письменной форме вызвать любое лицо для личного участия в качестве свидетеля и в соответствующих случаях обязать предоставить также книги, записи, документы или бумаги, которые могут считаться существенными доказательствами по делу9.

Устоявшаяся практика судов Соединенных Штатов однозначно указывает, что положения иных федеральных актов по вопросам истребования и раскрытия доказательств в государственных судах не применяются, если иное не предусмотрено соглашением сторон10. По общему правилу в третейском разбирательстве стороны вправе

договориться о существенном ограничении или отмене раскрытия доказательств при условии соблюдения принципов процессуальной честности и равенства11.

Такой подход обуславливается несколькими причинами. Во-первых, автономия воли сторон — основополагающий принцип международного коммерческого арбитража — предполагает допустимость «своих правил игры», пока это устраивает обе стороны и не влечет негативных последствий для третьих лиц. Во-вторых, международный коммерческий арбитраж как альтернативный способ разрешения спора позволяет сторонам избежать суда в потенциально враждебной или небеспристрастной юрисдикции. Сторону могут не устраивать отдельные аспекты

иностранного процессуального права (например, допустимость и сфера раскрытия доказательств), поскольку при возникновении спора это обернется непредвиденными расходами.

Применительно к США возможность обойти внутреннее процессуальное регулирование имеет особый смысл. Так, в государственном суде США представитель стороны вправе потребовать полномасштабного раскрытия доказательств, что существенно увеличит стоимость и продолжительность процесса. Данное явление даже получило ироничное

название «fishing expedition», что весьма точно отражает суть процедуры — представитель стороны запрашивает все доказательства, которые имеют какое-либо значение для дела, зачастую исключительно с целью увеличить время рассмотрения спора или возложить непомерные расходы на противоположную сторону. Стоит отметить, что суды США в некоторых случаях осознают абсурдность требований представителя стороны по раскрытию и блокируют такие

«fishing expeditions» (например, дело Barry v. Galvin, 37 How. Pr. 310, 1867 WL 5890 (N.Y.Sup.Gen.Term 1867)). Однако с конца XIX века однозначных общепризнанных критериев «fishing expedition» так и не возникло, и данный вопрос остается на усмотрение конкретного суда. Поэтому желание сторон арбитражной оговорки устранить неопределенность в данном случае вполне оправданно.

Суды США содействуют в истребовании доказательств для использования в трибунале за пределами США

Правовая система США предусматривает возможность принудительного исполнения приказа арбитражного трибунала. Так, если приказ арбитров об истребовании доказательств не исполняется, то суд округа по месту нахождения трибунала принуждает сторону к исполнению по правилам, сходным с признанием и исполнением иностранного арбитражного решения. Решение арбитров в данном случае трансформируется в решение государственного суда (ст. 3 Нью-Йоркской Конвенции 1958 года), но не поглощается актом государственного суда. Следовательно, можно одновременно потребовать его исполнения в другой юрисдикции. При этом суд не вправе вмешиваться в компетенцию арбитров и выносит лишь решение о признании и исполнении данного решения, либо об отказе в признании и исполнении решения в исключительных случаях. Санкции за неисполнение судебного решения в гражданском

процессе для виновной стороны в США весьма суровы — вплоть до тюремного заключения и существенного штрафа.

Однако некую неопределенность в эту логичную схему привносят другие положения Кодекса США (United States Code). Так, наиболее неоднозначным моментом для судебной практики США является применение ст. 1782 разд. 28 Кодекса США. На основании данной нормы иностранные и международные трибуналы и заинтересованные лица вправе подать запрос в федеральный окружной суд США о содействии в истребовании доказательств для целей использования в трибунале, находящемся за пределами США. Основной вопрос заключается в том, применяются ли эти положения к международному коммерческому арбитражу. Неопределенность связана с тем, что в английском языке международные уголовные суды (international criminal tribunals) и международные третейские суды (international arbitral tribunals) называются одинаково — tribunals.

Анализируемое положение потенциально предоставляет запрашивающей стороне беспрецедентные возможности по истребованию доказательств у другой стороны, обходя судебную практику о неприменении положений внутреннего процессуального законодательства США.

Хотя положения FAA в какой-то части аналогичны ст. 1782, они позволяют исключительно арбитру делать окончательный вывод об удовлетворении запроса стороны, которая затем обращается в суд с ходатайством об исполнении данного решения арбитра. Кроме того, FAA применяется только в тех случаях, когда арбитраж

находится в США. А положения ст. 1782 позволяют заинтересованной стороне при участии в любом арбитражном разбирательстве (как ad hoc, так и институциональном, с местом нахождения за пределами США), в котором стороной также является лицо с домицилием в США, запрашивать государственные суды США о содействии в истребовании доказательств. Так, например, при рассмотрении спора между российской и американской сторонами в международном коммерческом арбитраже в Российской Федерации, российская сторона в обход решения арбитра вправе запросить судебные органы США истребовать доказательства у американской стороны (с учетом доступности и сферы раскрытия доказательств, предусмотренной Федеральными правилами гражданского процесса США, в том числе вопреки ранее оговоренному между сторонами порядку предоставления доказательств).

В судебной практике США существует несколько подходов к определению сферы применения ст. 1782. Изначально суды США отказывались распространять положения этой статьи на коммерческий арбитраж. Суд второго округа в 1999 году указал, что сам факт, что понятие «иностранный или международный трибунал» является достаточно общим, чтобы охватить и частные третейские разбирательства, тем не менее не является основанием полагать, что ст. 1782

распространяетсяальтернативногона эти случаи . Важнейшим аргументом для суда стало то обстоятельство, что популярность такого

метода разрешения споров, как коммерческий арбитраж, основывается прежде всего на его эффективности при относительно низких затратах, чего нельзя сказать о процедуре обширного раскрытия доказательств, предусмотренной ст. 178213.

До 2004 года запрет использования ст. 1782 в арбитражном разбирательстве был неоспорим для судов США. Однако в деле Intel Corp. v. Advanced Micro Devices, Inc. (которое не касалось вопросов третейского разбирательства) Верховный Суд США ober dicta распространил действие данной статьи на арбитражные трибуналы, прокомментировав сферу применения ст. 1782 в сноске.

В АРБИТРАЖЕ СТОРОНЫ ВПРАВЕ УСТАНОВИТЬ СВОИ ПРАВИЛА РАСКРЫТИЯ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ

Чтобы избежать неопределенности, стороны зачастую заранее оговаривают набор правил, которые будут регулировать арбитражное разбирательство. При этом стороны могут как сформулировать собственные правила, так и использовать уже готовый арбитражный регламент, разработанный каким-либо арбитражным институтом.

Так, например, арбитражный регламент ICC предусматривает полномочия арбитров по установлению фактов дела любыми допустимыми способами, в том числе путем вызова любой стороны для предоставления дополнительных доказательств (ст. 25 Арбитражного регламента ICC).

Следовательно, арбитражный трибунал вправе приказать стороне представить определенные внутренние документы по запросу другой стороны*.

Арбитражный регламент Лондонского Международного Третейского суда предоставляет дополнительную возможность потребовать предъявления любых документов, товаров, образцов, имущества, площадки или предмета, находящихся под контролем этой стороны, для использования в процессе (ст. 22.1 Арбитражного регламента LCIA). Арбитражный регламент ЮНСИТРАЛ также предусматривает полномочие арбитров потребовать предоставления документов, вещественных и других доказательств (ст. 27 (3 Арбитражного регламента UNCITRAL).

Как видим, наиболее популярные арбитражные регламенты предоставляют широкие полномочия арбитрам в сфере раскрытия доказательств. Следовательно, допустимость и сфера раскрытия доказательств будет во многом зависеть от усмотрения конкретных арбитров, избранных сторонами для рассмотрения спора.

* Gary Born. International Commercial Arbitration (2009).

В России запрос в госсуд о содействии в получении доказательств вправе направить лишь третейский суд

В российском законодательстве вопрос получения доказательств в арбитраже закреплен в Законе РФ от 07.07.1993 № 5338-1 «О международном коммерческом арбитраже» (далее — Закон № 5338-1).

Арбитражные суды до недавнего времени не были готовы содействовать в истребовании доказательств для третейского разбирательства. Несмотря на крайне скудную практику по данному вопросу, два дела, рассмотренные Девятым арбитражным апелляционным судом, свидетельствуют в пользу данного вывода (постановления от 16.06.2011 по делу № А40-45779/11-50-378, от 30.06.2011 по делу № А40-47047/11-68-399). Так, суд оба раза отказал в истребовании доказательств, указав, что «... требования заявителя по существу являются ходатайством истца об истребовании доказательств у ответчика по делу, рассматриваемому Международным коммерческим арбитражем, подобные действия не предусмотрены нормами АПК РФ». Это объясняется тем, что в ст. 27 Закона № 5338-1 дается ссылка на правила обеспечения доказательств и выполнения судебных поручений (ст.ст. 72–74 АПК РФ). Просьба об истребовании доказательств для третейского разбирательства до недавнего времени не соответствовала указанным правилам, следовательно, не подлежала удовлетворению.

Однако в рамках реформы третейского разбирательства в АПК РФ появилась ст. 74.1, которая напрямую регулирует порядок рассмотрения государственными судами запроса третейского суда о содействии в получении доказательств. Примечательно, что закон наделяет полномочием подавать такой запрос лишь третейский суд. Следовательно, сторона, желающая получить дополнительные документы или вещественные доказательства, находящиеся у противоположной стороны, должна убедить арбитражный трибунал в необходимости совершить данное процессуальное действие.

Положения ст. 74.1 АПК РФ также содержат ряд ограничений, которые в какой-то части нивелируют положительные достижения реформы. Так, например, запрос третейского суда не подлежит удовлетворению, если его исполнение может нарушить права и законные интересы третьих лиц, не участвующих в третейском разбирательстве; позволяет обеспечить доступ к информации, составляющей служебную, коммерческую, банковскую или иную охраняемую законом тайну, в отношении лиц, не участвующих в третейском разбирательстве.

Вопросы раскрытия доказательств для использования в международном коммерческом арбитраже представляют особую актуальность для сторон, участвующих в третейском разбирательстве. Хотя определение сферы и допустимости раскрытия доказательств в большинстве случаев является полномочием арбитражного трибунала, lex arbitri конкретной юрисдикции может потенциально нивелировать волю сторон, ограничивая усмотрение арбитров. Поэтому вопрос выбора места нахождения третейского суда остается важнейшим решением сторон наряду с выбором конкретных арбитров для рассмотрения спора.

1 Gary Born. International Commercial Arbitration (2009).

2 Claude Reymond. Civil Law and Common Law: Which Is the Most Inquisitorial? A Civil Lawyer`s Response, 5 Arb. Int`l 357, 360 (1989).

3 Paolo Michele Patocchi, Ian L. Meakin. Procedure and Taking of Evidence in International Commercial Arbitration: The Interaction of Civil Law and Common Law Procedures, 7 Int`l Bus. L.J. 884, 886–887 (1996).

4 Claudia T. Salomon, Sandra Friedrich. Obtaining and Submitting Evidence in International Arbitration in the United States, 24 (4) The American Review of Int`l Arb. (2013).

5 Nigel Blackaby et al. Redfern and Hunter on International Arbitration (5-е изд., 2009). 6 Там же.

7 Там же.

8 Дело Gilmer v. Interstate/Johnson Lane Corp., 500 U.S. 20, 24 (1991).

9 См. об этом: Захаров А. С. Федеральный арбитражный акт Соединенных Штатов 1925 г. // Арбитражная практика. 2005. № 5.

Например, положения Правила 26 Федеральных правил гражданского процесса США; см. дело Burton v. Bush, 614

F.2d 389, 390 (4th Cir. 1980).

11 Born (1); Модельный закон ЮНСИТРАЛ статьи 1 (1), 17 (1), 27.

12 National Broadcasting Co., Inc. v. Bear Stearns & Co., Inc., 165 F.3d 184, 188 (2d Cir. 1999). 13 Там же.

СУДОПРОИЗВОДСТВО

Налогоплательщик пропустил досудебный порядок. Когда это не повлияет на рассмотрение спора в суде

Ольшанская Надежда Алексеевна

к. ю. н., судья Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда

•Для каких налоговых споров установлен досудебный порядок

•Когда суд оставит в силе решение, если досудебный порядок не соблюден

•Какие аргументы использовать при нарушении претензионного порядка

Изменения в АПК РФ, вступившие в силу с 01.07.2016, установили досудебный порядок урегулирования споров. Теперь экономические споры, возникающие из административных и иных публичных правоотношений, могут быть переданы на разрешение арбитражного суда после соблюдения досудебного порядка, если он установлен законом (Федеральный закон от 02.03.2016 № 47ФЗ «О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации»).

Для оспаривания решений налоговых органов ненормативного характера установлен обязательный досудебный порядок в виде предварительного обжалования решения в вышестоящий налоговый орган. Он применяется к решениям ненормативного характера, которые приняты по результатам рассмотрения материалов налоговой проверки (ст. 101 НК РФ), а также при выявлении налоговых нарушений иными способами (ст. 101.4 НК РФ). Исключение составляют ненормативные акты, которые приняты по итогам рассмотрения жалоб, апелляционных жалоб, а также при обжаловании действий (бездействия) должностных лиц налоговых органов (п. 2 ст. 138 НК РФ).

Кроме этого, соблюдение досудебного порядка необходимо для обращения налогоплательщика в суд с иском о возврате или зачете излишне уплаченных сумм налогов, пеней, штрафа (ст. 78 НК РФ). Только в случае, если налоговый орган откажет налогоплательщику в удовлетворении его заявления, либо последний не получит ответ в установленный срок, он может реализовать право на судебную защиту.

Досудебный порядок урегулирования спора направлен на его оперативное разрешение и служит дополнительной гарантией защиты прав.

Налоговые органы часто заявляют в апелляции о несоблюдении досудебного порядка

Последствием несоблюдения досудебного порядка является возвращение арбитражным судом заявления налогоплательщика, если такой факт установлен на стадии принятия заявления к производству (п. 5 ч. 1 ст. 129 АПК РФ). Если же несоблюдение досудебного порядка установлено судом после принятия заявления к производству, арбитражный суд должен оставить заявление без рассмотрения (п. 2 ч. 1 ст. 148 АПК РФ).

На практике встречаются ситуации, когда суд принимает заявление налогоплательщика к производству, не удостоверившись, что налогоплательщик обратился к вышестоящему налоговому органу. Суд первой инстанции рассматривает спор по существу в отсутствие заявления налогового органа о несоблюдении налогоплательщиком досудебного порядка. Затем в апелляционной жалобе инспекция заявляет об оставлении заявления налогоплательщика без рассмотрения ввиду несоблюдения заявителем досудебного порядка урегулирования спора.

Как должен поступить суд апелляционной инстанции в этом случае? Представляется, что данный вопрос может быть разрешен не только отменой судебного акта.

Суд может предоставить возможность для соблюдения досудебного порядка уже в суде

Порядок и сроки подачи жалобы в вышестоящий налоговый орган или вышестоящему должностному лицу установлены ст. 139 НК РФ. Апелляционная жалоба на решение налогового органа о привлечении к ответственности за совершение налогового правонарушения или решение об отказе в привлечении к ответственности подается до вступления в силу обжалуемого решения, а жалоба — в течение одного года с момента вынесения обжалуемого решения.

Установив, что оспариваемое решение налогового органа не было обжаловано в указанном порядке, суд может предоставить заявителю возможность подать соответствующую жалобу в вышестоящий налоговый орган даже в период повторного рассмотрения дела в апелляционной инстанции. Когда суд откладывает судебное разбирательство в этом случае, принцип справедливого судебного разбирательства в разумный срок не нарушается.

Дождавшись мнения вышестоящего налогового органа, суд второй инстанции рассмотрит спор с учетом позиции соответствующего управления ФНС России. Если ФНС откажет в удовлетворении жалобы налогоплательщика, либо оставит ее без рассмотрения, то для налогоплательщика будет исчерпана возможность рассмотрения спора во внесудебном порядке. Результат рассмотрения апелляционной жалобы свидетельствует о наличии неразрешенных разногласий между налоговым органом и налогоплательщиком об обоснованности соответствующих требований.

Безусловно, положения, позволяющие использовать внесудебные процедуры разрешения налоговых споров, являются предпочтительными в налоговых правоотношениях, в том числе с точки зрения оперативности защиты нарушенных прав. Вместе с тем при рассмотрении обстоятельств конкретного дела суд апелляционной инстанции может увидеть необходимость обеспечения налогоплательщику права на судебную защиту. Ведь в случае отмены решения суда первой инстанции, который не проверил соблюдение досудебного порядка, и оставления заявления без рассмотрения налогоплательщик в целях защиты своих прав будет вынужден повторно обратиться в суд. Инициирование еще одного

в суд и необходимости его восстановления) не отвечает принципу доступности правосудия и задачам судопроизводства. Сроки подачи жалобы ограничены, и в силу их истечения налогоплательщик фактически лишается возможности повторного обращения за защитой своих прав как в вышестоящий налоговый орган, так и в суд.

Добросовестное заблуждение заявителя относительно порядка обжалования ненормативного правового акта налогового органа и рассмотрение судом дела без проверки соблюдения досудебного порядка не могут являться основаниями для отмены решения суда. Это применимо к ситуации, когда в период рассмотрения дела апелляционным судом жалоба налогоплательщика на оспариваемое решение инспекции фактически рассмотрена вышестоящим налоговым органом и оставлена без удовлетворения (постановление 19ААС от 29.07.2011 по делу № А35-11058/2010).

В пункте 3 информационного письма ВАС РФ от 20.12.1999 № С1-7/СМП-1341 приводится правовая позиция Европейского суда по правам человека, согласно которой рассмотрению спора не должны препятствовать чрезмерные правовые или практические преграды, в частности усложненные или формализованные процедуры принятия и рассмотрения исковых заявлений.

Суд первой инстанции также может отклонить довод о ненадлежащем соблюдении досудебного порядка. Это возможно, если такой довод заявлен инспекцией уже на завершающей стадии процесса, когда судом исследованы доказательства по делу, установлены обстоятельства, входящие в предмет доказывания. При явном отсутствии у сторон намерений реализовать какие-либо примирительные процедуры данный довод налогового органа может быть рассмотрен как злоупотребление им своими процессуальными правами. В таком случае суд вправе предоставить налогоплательщику время для обращения к вышестоящему налоговому органу. Например, в постановлении от 07.09.2011 по делу А5612062/2011 ФАС Северо-Западного округа рекомендовал суду первой инстанции выяснить позицию Управления ФНС по существу заявленных налогоплательщиком требований (при этом последнее не было участником по делу).

Наличие у сторон разногласий, которые не смогут быть разрешены в досудебной процедуре, может быть установлено самим судом исходя из материалов дела. Например, при рассмотрении апелляционной жалобы по делу № А3323355/2014 Третий арбитражный апелляционный суд отклонил довод инспекции о применении ст. 148 АПК РФ, установив наличие у сторон разногласий, которые не смогут быть разрешены в досудебной процедуре. Апелляционная коллегия приняла во внимание значительное количество аналогичных споров, разрешенных ранее судами в пользу налогоплательщика. Суд указал на отсутствие оснований полагать, что при обращении общества с заявлением к налоговому органу в досудебном порядке его требования были бы удовлетворены. Равным образом у суда не было оснований считать, что оставление заявления без рассмотрения будет способствовать достижению согласия между сторонами. Это скорее будет носить формальный характер, так как не может достичь целей, которые преследует процедура досудебного урегулирования спора (постановление от 06.05.2016).

Высшая судебная инстанция также поддержала указанный подход. Так, в постановлении от 10.07.2012 № 2873/12 по делу № А25-789/2011 Президиум ВАС РФ указал, что отмена судом кассационной инстанции судебных актов первой и апелляционной инстанций и оставление заявления без рассмотрения не отвечают задачам правосудия (защита нарушенных прав и законных интересов лица, осуществляющего предпринимательскую деятельность, обеспечение доступности правосудия, справедливое судебное разбирательство спора в разумный срок). Последствием оставления искового заявления без рассмотрения является возможность истца вновь обратиться в арбитражный суд с заявлением в общем порядке после устранения обстоятельств, послуживших основанием для оставления заявления без рассмотрения (ч. 3 ст. 149 АПК РФ). Это означает, что общество после оставления судом кассационной инстанции его заявления без рассмотрения в целях защиты своих прав и законных интересов должно было обратиться с жалобой в вышестоящий налоговый орган.

Между тем, как отметил суд в постановлении от 10.07.2012 № 2873/12, предусмотренный ст. 139 НК РФ срок подачи жалобы истек на момент принятия постановления судом кассационной инстанции. Пропущенный срок подачи жалобы может быть восстановлен вышестоящим налоговым органом, если причины пропуска будут признаны уважительными. Если же причины будут признаны неуважительными, то срок подачи жалобы не будет восстановлен и жалоба налогоплательщика останется без рассмотрения. При таком развитии событий общество лишается установленной ст. 46 Конституции РФ и ст. 2 АПК РФ гарантии права на судебную защиту прав и законных интересов.

Возможность исключения из общего процессуального правила для случаев принятия и рассмотрения дела при несоблюдении претензионного порядка предложен в Обзоре судебной практики ВС РФ № 4 (2015) (утв. Президиумом 23.12.2015). Судьи экономической коллегии ВС РФ признали неправомерными отмену вышестоящими судами судебного акта по результатам рассмотрения дела по существу и оставление иска без рассмотрения (определение от 26.10.2015 № 306-ЭС15-1364). Аргументация такая. На протяжении длительного рассмотрения дела из поведения ответчика не усматривалось намерения добровольно и оперативно урегулировать возникший спор во внесудебном порядке. Поэтому оставление иска без рассмотрения привело к необоснованному затягиванию разрешения спора и ущемлению прав одной из его сторон. Тогда как претензионный порядок направлен на оперативное разрешение спора и служит дополнительной гарантией защиты прав. Коллегия применила ч. 5 ст. 159 АПК РФ, предусматривающую право суда отказать в удовлетворении заявления (ходатайства) в случае, если оно не было своевременно подано лицом, участвующим в деле, вследствие злоупотребления своим процессуальным правом и явно направлено на срыв судебного заседания, затягивание судебного процесса, воспрепятствование рассмотрению дела.

Как видно из судебной практики, суд оценивает сам факт существования возможности по внесудебному урегулированию спора, принимая во внимание основную задачу этого порядка — побудить стороны самостоятельно урегулировать возникший конфликт. Указанная задача предполагает исключение ситуации, когда досудебный порядок будет препятствием для защиты лицом своих нарушенных прав в суде вследствие лишь формального следования процедурным нормам в противоречие правовым принципам.

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

Стороны хотят ограничить право на отказ от договора оказания услуг. Как суд квалифицирует это условие

Андрей Дмитриевич Набережный

юрист АБ «Линия права»

•Допустимо ли полностью ограничить право заказчика на отказ от договора

•Как суд расценит плату за односторонний отказ от договора

•Какие последствия влечет несоблюдение стороной срока уведомления об отказе от договора

такое право все-таки предоставляется сторонам. Например, ст. 782 ГК РФ предоставляет как заказчику, так и исполнителю возможность в одностороннем порядке отказаться от исполнения договора возмездного оказания услуг. В этом случае заказчик оплачивает исполнителю фактически понесенные расходы, а исполнитель полностью

возмещает заказчику убытки (в том числе упущенную выгоду). На практике стороны нередко меняют положения ст. 782 ГК РФ своим соглашением. Насколько такое изменение соответствует положениям законодательства, будет полностью зависеть от императивности или диспозитивности указанной нормы. Однако в настоящее время нет единого подхода к определению характера положений ст. 782 ГК РФ как в научном сообществе, так и в судебной практике.

Суды считают, что статья 782 ГК императивна и стороны не могут отступать от нее в договоре

Наиболее распространенной является позиция, в соответствии с которой положения ст. 782 ГК РФ носят императивный характер и не могут изменяться соглашением сторон.

Этот подход подтверждает постановление Президиума ВАС РФ от 07.09.2010 № 2715/10, в котором указано, что право на отказ от исполнения договора не может быть ограничено соглашением сторон. Такой отказ возможен в любое время: как до начала исполнения услуги, так и в процессе ее оказания.

Указанное постановление стало основополагающим при рассмотрении арбитражными судами аналогичных споров, связанных с односторонним отказом от исполнения договора возмездного оказания услуг (постановления АС Центрального округа от 21.04.2015 по делу № А14-13/2014, Поволжского округа от 08.09.2015 по делу № А5526188/2014, Московского округа от 01.12.2015 по делу № А40-164453/14).

Поскольку стороны не вправе изменить положения ст. 782 ГК РФ, то условия, ограничивающие право на односторонний отказ, недействительны на основании ст. 168 ГК РФ как противоречащие нормам ст. 782 и п. 2 ст. 450.1 ГК РФ.

Однако даже при квалификации положений ст. 782 ГК РФ в качестве императивных существует вероятность применения выработанного судебной практикой ограничения императивности в ситуации с частичным отказом от исполнения договора возмездного оказания услуг.

Указанное ограничение связано с выводом судов о невозможности частичного одностороннего отказа от исполнения договора в случае фактической неделимости объема услуг (постановления ФАС Московского округа от 01.11.2012 по делу № А40-17091/12, 11ААСот 16.05.2014 по делу № А55-28846/2013, АС Московского округа от 19.11.2014 по делу № А41-10145/14).

Таким образом, императивность положений ст. 782 ГК РФ может рассматриваться как абсолютная (без каких-либо ограничений), так и относительная (при наличии ограничения, связанного с частичным отказом).

Императивность некоторых норм (в том числе и ст. 782 ГК РФ) исходит из основных целей регулирования гражданского оборота, которыми руководствовался законодатель при их принятии.

Аналогичной позиции придерживается и В. В. Витрянский: «Пример неудачный, потому что нормы статьи 782 императивные. Я понимаю, почему вопрос возник. Потому что в одном из своих последних эпохальных

постановлений Пленума — я имею в виду постановление о свободе договора и ее пределах — Высший Арбитражный суд РФ почему-то признал, что можно императивную норму ГК назвать диспозитивной. И что каждый судья в отдельности должен решать это для себя, исходя из того, как он понимает цели законодателя, который двадцать лет назад эту норму установил»1.

В целом, признание положений ст. 782 ГК РФ императивными находит поддержку как в научных кругах, так и в практике, поскольку позволяет обеспечить стабильность гражданского оборота, которая ему так необходима в текущих экономических условиях.

Однако некоторые ученые подвергают критике императивность положений ст. 782 ГК РФ, поскольку она ограничивает право сторон согласовать выгодные им и экономически оправданные условия, что негативно сказывается на гражданском обороте.

В частности, А. Г. Карапетов и Е. М. Фетисова указывают: «...оборот взывал к признанию диспозитивной квалификации положений данной статьи для того, чтобы как минимум те, кто достаточно профессиональны и могут осознать суть проблемы, имели бы возможность урегулировать свои отношения более адекватно»2. Позиция ученых строится на том, что положения ст. 782 ГК РФ необходимо либо изменить, либо признать их полностью диспозитивными, что позволит существенно улучшить положение сторон договора возмездного оказания услуг.

Позиция Пленума ВАС РФ позволяет сторонам согласовать дополнительные последствия отказа от договора

В настоящее время распространена точка зрения, согласно которой положения ст. 782 ГК РФ носят диспозитивный характер и могут изменяться соглашением сторон.

Указанная позиция получила широкое развитие с момента принятия постановления Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 № 16 «О свободе договора и ее пределах (далее — Постановление № 16), в котором Пленум дал следующие разъяснения:

«Если норма не содержит явно выраженного запрета на установление соглашением сторон условия договора, отличного от предусмотренного в ней, и отсутствуют критерии императивности, указанные в пункте 3 настоящего постановления, она должна рассматриваться как диспозитивная. В таком случае отличие условий договора от содержания данной нормы само по себе не может служить основанием для признания этого договора или отдельных его условий недействительными по статье 168 ГК РФ» (п. 4).

По мнению Пленума ВАС РФ, положения ст. 728 ГК РФ не исключают возможность согласования сторонами иных последствий отказа от договора (например, полное возмещение убытков, как со стороны исполнителя, так и со стороны заказчика), либо порядка осуществления данного права (в частности, необходимость выплаты определенной денежной суммы другой стороне при отказе от договора, если договор заключен в рамках предпринимательской деятельности сторон) (п. 4 Постановления № 16).

Сторонники позиции полной диспозитивности положений п. 1 ст. 782 ГК РФ ссылаются на предусмотренную Постановлением № 16 возможность установления «режима определения последствий отказа от договора» и «порядка

создают возможность установить любые условия реализации права на односторонний отказ (установление срока для уведомления, выплаты за односторонний отказ, ограничение периода для отказа и т. п.).

В комментарии к Постановлению № 16 А. Г. Карапетов и Р. С. Бевзенко указывают что «телеологическое толкование [нормы, изложенной в ст. 782 ГК РФ] не позволяет выявить убедительных аргументов, в силу которых она могла бы быть признана тотально императивной», а стороны должны иметь право установить «период предупреждения» (то есть установить, что заявление об отказе должно быть сделано не ранее чем за тот или иной период до предполагаемого момента расторжения договора)3.

Однако само содержание Постановления № 16 порождает большое количество сомнений в абсолютной диспозитивности положений ст. 782 ГК РФ, поскольку приведенные Пленумом ВАС РФ примеры касаются только последствий одностороннего отказа от исполнения договора оказания услуг.

Возможность согласования сторонами последствий одностороннего отказа от исполнения договора находит отражение в судебной практике и не вызывает сомнений (постановления АС Северо-Западного округа от 23.09.2015 по делу № А56-71661/2014, 9ААС от 05.11.2015 по делу № А40-69329/15, определение ВС РФ от 03.11.2015 по делу № А4053452/2014).

Причем суды признают законными условия о плате за отказ от исполнения договора как в виде фиксированной денежной суммы (компенсации), так и в виде оплаты за определенный последующий период.

Встречаются и судебные акты, где суды отказывают во взыскании такой платы. Однако в подобных спорах стороны именуют такую плату неустойкой, что дает судам формальный повод сделать вывод, что неустойка не может быть установлена за осуществление предусмотренного законом правомерного действия.

Представляется, что имеющаяся судебная практика по правомерности согласования сторонами иных условий реализации права на односторонний отказ не позволяет сделать вывод об абсолютной диспозитивности положений ст. 782 ГК РФ.

Условие об уведомлении об отказе от договора не лишает сторону права отказаться от договора в любое время

Стороны договора оказания услуг часто закрепляют в нем условия о порядке реализации права на односторонний отказ от исполнения договора.

При согласовании таких условий стороны руководствуются разъяснениями Пленума из п. 4 Постановления № 16 о диспозитивности положений ст. 782 ГК РФ.

Наиболее часто встречается условие о соблюдении стороной срока на уведомление об одностороннем отказе, которое в судебной практике квалифицируется неоднозначно.

Так, в одном из дел исполнитель обратился в суд по поводу взыскания с заказчика задолженности по договору. По мнению исполнителя, заказчик не мог отказаться от договора в любое время, так как в договоре стороны определили порядок реализации права на отказ от договора — необходимость уведомить стороны за 90 дней. Следовательно, в этот период заказчик был обязан принимать услуги и оплачивать их.

Отказывая в удовлетворении исковых требований, суды исходили из того, что обязательства сторон прекратились в связи с отказом заказчика от договора на основании ст. 782 ГК РФ. Суды признали несостоятельной ссылку истца на п. 4 Постановления № 16, поскольку он не закрепляет возможность ограничения права на односторонний отказ

от исполнения договора, в том числе в виде предварительного уведомления о расторжении (в разъяснениях речь идет о финансовых условиях и последствиях отказа заказчика от договора) (постановление АС Центрального округа от 08.06.2015 по делу № А35-3888/2014).

Таким образом, суд пришел к выводу об ограниченной диспозитивности положений ст. 782 ГК РФ (распространении ее действия только на последствия отказа от договора) и неприменимости Постановления № 16 в части установления порядка реализации права на односторонний отказ.

О недопустимости условий, ограничивающих право на односторонний отказ, свидетельствуют и судебные акты, принятые после вступления в силу Постановления № 16 (постановления АС Северо-Западного округа от 09.02.2015 по делу № А56-29241/2013, Поволжского округа от 08.09.2015 по делу № А55-26188/2014).

Существует также позиция судов, согласно которой включение в договор срока на уведомление законно, однако это не лишает заказчика права в любое время в одностороннем порядке отказаться от исполнения договора оказания услуг. Отказ заказчика с нарушением установленного договором срока повлечет за собой обязанность возместить исполнителю не только расходы (на основании п. 1 ст. 728 ГК РФ), но и убытки (постановление АС Уральского округа от 23.06.2015 по делу № А60-36559/2014).

Таким образом, в судебной практике нет единообразного понимания объема диспозитивности положений ст. 782 ГК РФ. При этом суды сходятся во мнении, что ограничивать право на односторонний отказ недопустимо, поскольку оно является императивным.

Право на односторонний отказ от договора является императивным, а последствия такого отказа — диспозитивными

Одним из наиболее важных вопросов рассматриваемой темы является возможность полностью ограничить право стороны на односторонний отказ от исполнения договора.

Представители научного сообщества, которые поддерживают полную диспозитивность положений ст. 782 ГК РФ, также отмечают наличие данного вопроса.

В частности, на это указывают А. Г. Карапетов и Е. М. Фетисова: «Единственным спорным вопросом остается возможность вовсе заблокировать право заказчика на немотивированный отказ от договора, обязав его тем самым принимать те услуги, в которых он потерял заинтересованность»4.

Действительно, если возможность сторон установить порядок и последствия реализации права на односторонний отказ от договора при определенном толковании еще можно вывести из текста Постановления № 16, то полное ограничение права на односторонний отказ прямо из текста не следует.

исходя из ее существа и целей законодательного регулирования. То есть суд принимает во внимание не только буквальное значение содержащихся в норме слов и выражений, но и те цели, которые преследовал законодатель, устанавливая данное правило.

Таким образом, основополагающим обстоятельством при определении границ диспозитивности будет являться установление цели законодателя при регулировании конкретных гражданских отношений, а основную роль в толковании будет играть суд.

Договор оказания услуг обладает определенной спецификой, так как основополагающими факторами здесь являются положение сторон и зависимость их заинтересованности в исполнении договора от конкретных жизненных обстоятельств.

Если в отношении исполнителя еще можно предположить возможность установления ограничений, связанных с запретом на односторонний отказ (например, в силу специфического характера оказываемых услуг), то в отношении заказчика такие ограничения представляются необоснованными.

Заинтересованность заказчика в определенных услугах, в первую очередь, связана с наличием необходимости в их получении. Если такая необходимость в определенный момент времени утрачена, а право на отказ от исполнения договора ограничено, то произойдет навязывание заказчику услуг, в которых он уже потерял всякий интерес.

Подобная ситуация повлечет за собой финансовые потери заказчика, поскольку он будет обязан оплачивать ненужные ему услуги или услуги, которые ему в принципе оказать уже не могут в силу определенных обстоятельств (например, при выбытии из собственности имущества, в отношении которого такие услуги оказывались).

Однако при одностороннем отказе заказчика от исполнения договора исполнитель не понесет бремя негативных последствий, поскольку, во-первых, он сможет заключить договор возмездного оказания услуг с другим контрагентом, а, во-вторых, заказчик обязан возместить ему все понесенные расходы.

Вопрос неравенства сторон договора оказания услуг при одностороннем отказе исполнителя, когда договор стал ему невыгоден, рассматривал Конституционный суд РФ. Суд сделал вывод, что п. 1 ст. 782 ГК РФ не нарушает конституционные права, поскольку не предполагает невозможность получения исполнителем оплаты за фактически оказанные услуги (определение от 29.09.2015 № 2012-О).

Навязывание ненужных заказчику услуг ставит его в заведомо невыгодное положение по сравнению с исполнителем. Такая ситуация нарушает принцип справедливости и прямо противоречит тем целям, которые законодатель заложил в положения ГК РФ.

Договор оказания услуг характеризуется высокой степенью взаимодействия между сторонами. Поэтому наличие косвенного принуждения к получению нежеланных услуг будет провоцировать конфликты между сторонами и в целом не вполне нормально с точки зрения гражданского оборота.

Представляется, что право на изменение положений ст. 782 ГК РФ предоставлено сторонам в качестве средства защиты имущественных интересов на случай, если одна из них решит отказаться от исполнения договора. Именно для этого в Постановлении № 16 указано на диспозитивность последствий отказа. Таким образом, создается система противовесов, на одной стороне которой право стороны на безусловный односторонний отказ, а на другой — возможность установить для такой стороны определенные последствия, связанные с выходом из договора.

Положения ст. 782 ГК РФ в части самого права на односторонний отказ от исполнения договора оказания услуг должны являться императивными, а в части последствий такого отказа диспозитивными. Именно такая квалификация позволяет в полном объеме защитить интересы сторон.

Однако такая квалификация должна корректироваться в зависимости от фактических обстоятельств конкретного дела, так как невозможно предусмотреть универсальные правила на все разновидности договоров оказания услуг.

К примеру, Конституционный суд РФ в одном из дел сделал вывод, что п. 2 ст. 782 ГК РФ во взаимосвязи с положениями ст. 426 и ст. 445 ГК РФ не допускает односторонний отказ от исполнения обязательств по договору

об оказании платных медицинских услуг при наличии у медицинского учреждения возможности предоставить соответствующие услуги (определение от 06.06.2002 № 115-О). Вопрос же о наличии возможности предоставить медицинские услуги и правомерности одностороннего отказа медучреждения от исполнения обязательств по договору решается судами на основе оценки обстоятельств дела, толкования понятия «возможность» применительно к каждой конкретной ситуации. При этом законными причинами прекращения договора платных медицинских услуг не признаются причины, которые обусловлены исключительно волей лица, оказывающего данные услуги.

Таким образом, большую роль при оценке обстоятельств, влияющих на квалификацию императивности или диспозитивности положений ст. 782 ГК РФ, играет судейское усмотрение ввиду того, что отношения по оказанию услуг весьма специфичны.

Однако только дальнейшее развитие судебной практики на уровне Верховного суда РФ позволит с точностью определить, при каких обстоятельствах те или иные условия договора возмездного оказания услуг могут изменяться соглашением сторон.

ВС РФ считает, что право на односторонний отказ заказчика от договора нельзя ограничить соглашением сторон

Впоследнее время Верховный суд РФ в большинстве случаев демонстрирует правопреемственность в вопросе применения позиций, сформированных Высшим арбитражным судом РФ для различных категорий дел. При этом встречаются также судебные акты, в которых позиции вышестоящих судов полностью противоречат друг другу.

ВПостановлении № 16 отражена позиция ВАС РФ, поэтому не исключено иное толкование Верховным судом РФ содержащихся в нем положений, в том числе и о границах диспозитивности положений ст. 782 ГК РФ.

Так, ВС РФ отказался передать в Судебную коллегию жалобу по делу, которое непосредственно связано с диспозитивностью положений ст. 782 ГК РФ (определение от 18.09.2014 по делу № А27-17274/2013). Верховный суд

указал, что пункт договора оказания услуг, устанавливающий неустойку за односторонний отказ, ничтожен. При этом суд не принял ссылку заявителя на п. 4 Постановления № 16.

Более того, суд указал, что обращение лица в арбитражный суд с иском о признании пункта ничтожным свидетельствует о недостижении сторонами согласия на включение такого условия. Поскольку стороны не достигли согласия и пункт ограничивает право стороны на расторжение договора, он является ничтожным.

еще большую неопределенность в отношении применения Постановления № 16.

В другом деле Верховный суд РФ сделал вывод, что предусмотренное ст. 782 ГК РФ право на одностороннее расторжение заказчиком договора не может ограничиваться соглашением сторон (определение от 26.08.2015 по делу № А82-9662/2013).

Нельзя говорить, что указанные отказные определения демонстрируют окончательную позицию Верховного суда РФ. Тем не менее они позволяют сделать предварительный вывод, что позиции нижестоящих судов в ближайшее время будут склоняться к императивности положений ст. 782 ГК РФ.

Финальную точку в споре между сторонниками императивности и диспозитивности ст. 782 ГК РФ Верховный суд РФ все-таки должен поставить либо в разъяснениях, либо в судебном акте по конкретному спору.

Подводя итог вышеизложенному, можно отметить, что в настоящее время отсутствует единообразный подход к разрешению вопроса о возможности сторон установить порядок реализации права на односторонний отказ

от исполнения договора оказания услуг. Правовая определенность не наблюдается не только в судебной практике в целом, но и в позиции Верховного суда РФ.

В целях обеспечения стабильности гражданского оборота и защиты интересов его участников наиболее обоснованной представляется позиция ограниченной императивности положений ст. 782 ГК РФ, в рамках которой стороны вправе изменять своим соглашением только финансовые условия и последствия отказа стороны от договора.

Признание положений ст. 782 ГК РФ абсолютно диспозитивными не позволит в полной мере обеспечить интересы всех участников гражданского оборота в рамках действия всех возможных разновидностей договоров оказания услуг.

Представляется, что даже при таком консервативном подходе нельзя исключать возможности либерализации отдельных элементов положений ст. 782 ГК РФ.

Однако в ходе такого процесса Верховному суду РФ необходимо установить четкие границы диспозитивности данной нормы, поскольку обратное существенно повышает роль судейского усмотрения в разрешении споров, что не всегда хорошо для стабильности гражданского оборота.

1 Пять вопросов по изменениям в ГК РФ // Юрист компании: эл. версия. Режим доступа: http://www.lawyercom.ru/article/5605-pyat-voprosov-po-izmeneniyam-v-gk-rf.

2 Карапетов А. Г., Фетисова Е. М. Практика применения арбитражными судами постановления Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 № 16 «О свободе договора и ее пределах» // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2015. № 12. С. 171.

3 Карапетов А. Г., Бевзенко Р. С. Комментарий к нормам Гражданского кодекса России об отдельных видах договоров в контексте постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации «О свободе договора и ее пределах» [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.m-logos.ru/img/file/52512831_karapetov,_bevzenko,_svoboda_dogovora.pdf.

4 Карапетов А. Г., Фетисова Е. М. Указ. соч. С. 171.

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

Банк в одностороннем порядке повысил проценты по кредиту. Как оспорить новую ставку

Дмитрий Анатольевич Крайнев

партнер коллегии адвокатов «Малов и партнеры»

•Когда повышение процентной ставки является злоупотребление правом

•Как оспорить условие договора о праве банка повышать процентную ставку

•Какие обстоятельства заключения кредитного договора сыграют в пользу заемщика

Как только подходит новая волна экономического кризиса, становится актуальной проблема повышения банком процентной ставки по кредиту. Как правило, это вызвано не его сиюминутным желанием нажиться в удобный момент, а собственными проблемами: дорогим финансированием, невозможностью получить деньги на более выгодных условиях в западных кредитных организациях, снижением активности вкладчиков, сложностью выпуска собственных ценных бумаг и др. Отсюда вопросы: насколько такие действия законны, можно ли оспорить новую ставку в суде и как защитить свои интересы?

Сам по себе факт одностороннего повышения процентов не является злоупотреблением правом

Федеральный закон от 02.12.1990 № 395-1 «О банках и банковской деятельности» (п. 2 ст. 29) говорит, что банки не вправе в одностороннем порядке изменить процентную ставку по кредиту и порядок ее определения по договорам с индивидуальными предпринимателями и юридическими лицами. Исключение составляют случаи, установленные федеральным законом или договором. Это исключение дает кредитным организациям простор для воображения, и они с удовольствием включают в свои договоры условия, связывающие возможность изменения процентов и ключевую ставку Банка России, просрочку исполнения обязательства, утрату обеспечения по кредиту и др.

Зачастую заемщики пытаются оспорить повышение процентной ставки, ссылаясь на злоупотребление правом со стороны банка. Подобных споров накопилось довольно много. И позиции судов не всегда лежат в одном русле. В связи с этим определенной вехой стало принятие Президиумом ВАС РФ в 2011 году информационного письма № 147 «Обзор судебной практики разрешения споров, связанных с применением положений Гражданского кодекса РФ о кредитном договоре» (далее — Информационное письмо № 147). В пункте 3 этого документа приводятся примеры действий банка, которые можно расценить как злоупотребление. Здесь кредитная организация в связи с возросшим риском невозврата кредита увеличила ставки и сократила срок кредита, воспользовавшись такой возможностью в договоре. Но сделала это откровенно нагло: ставка повысилась в два раза, а срок возврата кредита наступал через два дня после получения заемщиком уведомления банка об изменении условий договора. При этом сумма кредита составляла годовой размер

инстанции отметил, что такие обстоятельства свидетельствуют о злоупотреблении правом, так как они не способствовали сами по себе защите имущественного интереса банка.

Как злоупотребление также расценивается ситуация, когда банк неоднократно в течение непродолжительного периода времени поднимал ставку без каких-либо объективных оснований (постановление 17ААС от 27.11.2012№ 17АП409/11).

Напомним, еще в 1997 году Президиум ВАС отметил, что установление в кредитном договоре необоснованно завышенных процентов при невозврате кредита в срок является злоупотреблением правом, если потери банка полностью покрываются исходя из ставки обычных процентов (постановление от 16.12.1997 по делу № 96-9/147). Более того, если кредитная организация в документах при раскрытии информации указывает, что несмотря на изменение ключевой ставки, ставка фондирования конкретного банка изменилась несущественно, то действия кредитной организации также можно смело трактовать как злоупотребление правом.

Отдельно стоит коснуться кредитных договоров в иностранной валюте — здесь изменение ставки Центробанка не играет существенной роли, важны экономические индикаторы именно для валюты кредита. Если кредитная организация попыталась воспользоваться ситуацией и поднять ставку по такому кредиту, со значительной вероятностью ее действия суд признает злоупотреблением правом.

Принимая во внимание обстоятельства дела, суды также оценивают динамику процентной ставки. Так, например, повышение ставки с 11,3% до 14,25% годовых суд признал незначительным и обоснованным в условиях экономического кризиса и повышения ставки Банка России (постановление 13ААС от 28.05.2013№ 13АП-5676/13). По другому делу суд счел, что увеличение ставки на 4,4% не нарушило разумный баланс прав и обязанностей сторон, с учетом предоставленных банком доказательств увеличения средних ставок по привлечению и размещению межбанковских кредитов на 3% (постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 24.09.2012 по делу № А534859/2011).

Таким образом, сам по себе факт повышения процентов (даже в одностороннем порядке) злоупотреблением правом не является. Не имея весомых доказательств такого поведения, успеха в суде не добиться.

Суды признают допустимым повышение процентной ставки при резких скачках ключевой ставки Банка России

Если банк повышает процентную ставку в соответствии с положениями кредитного договора, это не значит, что у заемщика нет шансов оспорить такое повышение.

Из Информационного письма № 147 следует, что обоснование банком решения изменить условия договора имеет юридическое значение. Не согласный с изменениями заемщик может доказать, что одностороннее изменение договорных условий нарушает разумный баланс прав и обязанностей сторон, противоречит устоявшимся деловым обыкновениям либо иным образом нарушает принципы разумности и добросовестности.

При подаче иска в суд необходимо указать, в каком размере завышена и экономически не обоснована процентная ставка и в связи с какими обстоятельствами она не подлежит увеличению. Эффективными аргументами заемщика будут убедительные ссылки на явно обременительные условия для заемщика, доказательства чрезмерности увеличения ставки. Банк, в свою очередь, должен доказать, что при увеличении ставки он действовал в пределах осуществления своих гражданских прав (п. 3 ст. 1, ст. 10 ГК РФ), что наступили основания, с которыми условия договора связывают возможность одностороннего изменения размера процентов (постановление Президиума ВАС РФ от 06.03.2012 № 13567/11).

В результате можно добиться, чтобы суд отказал в применении увеличенной ставки или снизил ее размер. Однако это не гарантировано и не так просто — в большинстве случаев суды встают на сторону банка, аргументируя лишь тем, что право на одностороннее изменение и его основания предусмотрены договором, ставка измененного процента не превысила средней ставки кредитования, а заемщик, получив уведомление о повышении процентной ставки, добровольно исполнял договор на измененных условиях (постановления ФАС Московского округа от 12.12.2012 по делу № А40-43275/12-133-393, Поволжского округа от 23.01.2013 по делу № А12-10969/2012, Западно-Сибирского округа от 19.03.2013 по делу № А67-1996/2012).

Практика Верховного суда РФ 2015–2016 годов складывается в основном вокруг одной проблемы — увеличения процентов по кредиту в связи с динамикой ключевой ставки Банка России, резко увеличившейся в 2014–2015 годы. Исходя из судебных решений, при таких обстоятельствах действия банка с большой вероятностью будут признаны добросовестными и не выходящими за рамки допустимых пределов гражданских прав. Так, например, в одном из дел суд заключил, что граждане свободны в заключении договора, стороны по обоюдному согласию установили условие о повышении ставки. При этом рост ставок по привлекаемым банком депозитам, удорожание ресурсов на межбанковском рынке, необходимость соблюдения банком установленных Банком России обязательных нормативов финансовой устойчивости, динамика ключевой ставки Центробанка обусловили добросовестность действий банка при увеличении процентной ставки по кредиту, а также необходимость принятия банком решения о ее повышении. Кроме того, интересы заемщика учтены условием договора о том, что при увеличении ставки он может вернуть кредиты без взимания дополнительной платы за досрочное погашение кредита в разумный срок (решение АС Московской области от 13.07.2015 по делу № А41-25578/15). Аналогичной позиции придерживаются суды при наличии в договоре условия о возможности изменения ставки в связи с изменением ключевой ставки Банка России (определения ВС РФ от 29.02.2016 по делу № А19-4859/2015, от 01.04.2016 по делу № А09-2246/2015, от 08.04.2016 по делу № А494844/2015).

Нижестоящие суды также преимущественно стоят на стороне кредитных организаций.

Характерным примером является спор, описанный в постановлении Арбитражного суда Уральского округа от 12.11.2015 по делу № А60-6730/2015. Несмотря на повышение ставки по кредиту с 16 до 26 %, заемщику не удалось добиться признания незаконным одностороннего увеличения ставки. Суд указал, что должник не ссылался на обстоятельства, подтверждающие нарушение принципа свободы договора при его заключении с банком, на наличие спора между сторонами о толковании соответствующего пункта договора, не предлагал конкретизировать основания для изменения банком процентной ставки.

В итоге суды посчитали доказанными экономические основания для реализации права банка на увеличение ставки (повышение ключевой ставки Банка России, стоимости привлечения денежных средств юридических лиц и ИП, ставки по операциям РЕПО). По мнению судов, заемщик не доказал, что увеличение ставки было чрезмерным, а действия банка нарушили разумный баланс прав и обязанностей сторон, принципы разумности и добросовестности. Таким образом, увеличение ставки даже на 10% суды не признали злоупотреблением правом.