Арбитраж 22-23 учебный год / Арбитражная практика № 6, июнь 2016

Арбитражная практика для юристов | 6 Июнь 2016

От редакции

-Про свободу договора и науку права

Новости

-Обзор арбитражных споров -Прецедент месяца

Интервью

-«Как только иск предъявляет государство, суд перестает любить исковую давность…»

Главная тема

-1 июня в АПК РФ появилось приказное производство. К чему готовиться участникам процесса и судам

Судопроизводство

-Стороны пришли к мировому соглашению, но должник его не исполнил. Что делать кредитору

Хозяйственные споры

-Арендатора не устраивает арендная плата из-за роста курса валют. Когда суд позволит ему расторгнуть договор -Арендодатель отказался от договора, а затем подписал допсоглашение. Можно ли его считать отменой отказа

-Стороны заключили сделку в обход закона. Как использовать это основание для аннулирования договора -Застрахованное имущество пострадало по вине преступника. Как уголовная квалификация

событий влияет на страховые выплаты -Компания хочет прекратить обязательства зачетом. Подводные камни этой процедуры

-Прекращение залога. В каких случаях стороны могут проявить автономию воли

Административные споры

-Верховный суд принял постановление о таможенной стоимости. Какие изменения ждут декларантов

Налоговые споры

-Международный обмен информацией. Какие сведения о налогоплательщике будут доступны налоговикам -Экспортер применяет нулевую ставку НДС. Подтвердит ли временная декларация право на льготу

Банкротство

-Должник признал иск одного из кредиторов. Как другому кредитору эффективно оспорить решение суда

Теория

-Норма ГК не дает сторонам право предусмотреть иное. Может ли суд квалифицировать ее как диспозитивную -Императивность в договорном праве. Стоит ли освободить суды от квалификации норм «по умолчанию»

Автореферат

-Обзор новых диссертаций

Экспресс-тест

-6 вопросов для проверки профессиональной эрудиции

-Кто ж его внесет в реестр? Он же — памятник!

Про свободу договора и науку права

Андрей Владимирович Егоров

к. ю. н., главный редактор журнала «Арбитражная практика для юристов»

Свобода договора стала, наконец, предметом серьезной научной дискуссии. На протяжении длительного времени Э. А. Евстигнеев публиковал на страницах нашего журнала практические предложения по поводу того, как следует оценивать те или иные нормы обязательственного права, как императивные или диспозитивные. И вот, наконец, 28 марта он защитил давно подготовленную кандидатскую диссертацию о диспозитивных и императивных нормах.

И в оппоненты ему достались два человека, которые блестяще знают доктрину западного права и относятся к идеологам — ведущим идеологам, я считаю, — либерализма в современной российской юриспруденции, а именно Артем Карапетов и Дмитрий Степанов.

Сражение было нешуточным. Еще бы, диссертант не согласился в работе с идеей о том, что в нормах гражданского законодательства должно быть закреплено предположение в пользу

диспозитивности норм договорного права, о чем писали оба оппонента. И сделал это правильно, я считаю. Жаль, публики, наблюдавшей за ним, просто не было. А вопрос, извините, касается каждого. Если норма императивная, это приводит к недействительности сделки, отступающей от нормы. Причем к недействительности в форме ничтожности, как стало особенно ясно после разъяснений Пленума Верховного суда РФ, изложенных в пп. 74 и 75 постановления от 23.06.2015 № 25.

Есть идея повторить защиту и сделать ее по-настоящему публичной. Следите за анонсами. Рубка должна быть нешуточной.

А пока я посчитал правильным опубликовать наиболее интересные выводы из отзывов оппонентов в рубрике «Теория». Поскольку это не просто отзывы, это не словесная эквилибристика или жонглирование терминами, за что так не любят науку практики. Это полноценные прикладные научные произведения, и они достойны широкой известности.

Все трое, кстати, и диссертант, и оппоненты — выпускники Российской школы частного права. Оппоненты — 2001 года, диссертант — 2010 года. Такой вот спор поколений. А на кону — единообразная, понятная и справедливая судебная практика. Без хорошенько поломанных научных копий она такой не станет. Так что спасибо вам, дорогие однокашники!

НОВОСТИ

Обзор арбитражных споров

•Проценты на деньги, возвращенные при повороте исполнения, можно взыскать лишь с даты решения суда

•Уступка долга перед банкротством должника не влечет недействительность сделки

•Недвижимость можно передать только вместе с участком, даже если на момент сделки продавец не является его собственником

•Чтобы избежать ответственности по долгам дочерней компании, собственник должен доказать добросовестность сделок с ней

•При взыскании убытков в связи с обеспечением иска вину ответчика доказывать не нужно

•Включение компании в информационный ресурс «Риски» ФНС не подрывает ее деловую репутацию

Хозяйственные споры

Проценты на деньги, возвращенные при повороте исполнения, можно взыскать лишь с даты решения суда

Если истец взыскал с ответчика денежные средства по решению суда, а затем решение было отменено, проценты по ст. 395 ГК начисляются с даты вынесения решения суда о повороте исполнения.

Суд взыскал по иску общества-истца задолженность по договору с компании-ответчика. На основании данного решения истец по исполнительным листам взыскал с ответчика

присужденную сумму задолженности. Однако в дальнейшем суд округа отменил это решение и направил дело на новое рассмотрение. В итоге истцу было отказано в удовлетворении

в пользу ответчика соответствующую денежную сумму. Истец вернул присужденную сумму, однако ответчик обратился в суд, требуя взыскать еще и проценты по ст. 395 ГК РФ. Компания рассчитала сумму процентов со дня, когда истец взыскал спорные деньги по исполнительным листам, до дня их возвращения.

Суды трех инстанций удовлетворили иск компании. При этом суды исходили из того, что истец нес риск уплаты процентов за пользование чужими средствами, возможность начисления которых имелась при отмене решения суда о взыскании спорной суммы. Суды также сослались на правовую позицию ВАС РФ, изложенную в постановлении от 21.01.2014 по делу № А51-

23940/2012. Правда, в этом деле истец взыскал денежные средства уже после отмены судебного решения. ВАС расценил такое поведение истца как недобросовестное и обязал его выплатить проценты.

Истец не согласился с принятыми судебными актами и обратился в Верховный суд. По мнению общества, до даты вступления в силу решения суда, осуществившего поворот исполнения, оно пользовалось денежными средствами на законных основаниях. При взыскании долга оно не злоупотребляло правом, поскольку вступившее в законную силу судебное решение и исполнительный лист являются достаточным основанием для получения по ним денежных

средств и пользования ими вплоть до вступления в законную силу судебного акта о повороте исполнения.

Верховный суд прислушался к доводам истца и отменил судебные акты нижестоящих судов. Суд обосновал свою позицию п. 59 постановления Пленума ВС РФ от 24.03.2016 № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств». Согласно данному пункту проценты за пользование чужими денежными средствами при повороте исполнения судебного акта по общему правилу начисляются с момента вступления в силу итогового судебного акта. Итоговым актом по данному делу стало решение о повороте исполнения. Поскольку истец не злоупотреблял своими правами, взыскивая задолженность, применение более раннего срока для начисления процентов неправомерно.

В связи с этим Верховный суд направил дело на новое рассмотрение. Источник: определение ВС РФ от 16.05.2016 по делу № А60-58232/2014

Уступка долга перед банкротством должника не влечет недействительность сделки

Уступка банком компании права требования к должнику, который в дальнейшем признан банкротом, не говорит о злоупотреблении правом и не влечет недействительность договора цессии.

Банк выдал обществу кредит под поручительство третьих лиц, затем переуступил свои права по кредитным договорам и обеспечительным сделкам компании-цессионарию. Цессионарий уплатил банку стоимость прав требования. В тот же день заемщик выплатил цессионарию сумму задолженности. Однако до момента выплаты в отношении заемщика было инициировано дело о банкротстве. В рамках этого процесса суд признал недействительным транзакцию по перечислению денег цессионарию как сделку с предпочтением и обязал последнего вернуть полученные средства.

Затем компанию-цессионария признали банкротом. Конкурсный управляющий компании решил оспорить договор цессии с банком. Он сослался на то, что банк намеренно уступил низколиквидные требования к заемщику, который на момент уступки уже обладал признаками неплатежеспособности, и банку было известно об этом факте. В результате сделки по уступке у цессионария возникли значительные денежные обязательства, исключающие возможность удовлетворения требований других кредиторов. Это, в свою очередь, привело к причинению убытков как компании, так и ее кредиторам.

Суд первой инстанции отказал конкурсному управляющему в удовлетворении требований, обосновав отказ тем, что банк не мог знать об обязательствах компании перед другими кредиторами. Сами по себе признаки неплатежеспособности у заемщика не свидетельствовали о невозможности взыскания задолженности по кредитным договорам, так как они были обеспечены поручительствами третьих лиц.

Апелляция согласилась с данной позицией. Также суд отметил, что расчеты между контрагентами, которые произошли в один день, не могут свидетельствовать о сговоре или злоупотреблении правом со стороны банка.

Кассация пришла к противоположным выводам и признала спорный договор уступки недействительным. Суд исходил из того, что банк уступил права требования непосредственно перед банкротством заемщика. Расчеты по сделке были проведены после принятия к производству заявления о признании заемщика несостоятельным. Банк действовал

недобросовестно и переложил риски возможного невозврата задолженности заемщиком на компанию-цессионария. Других целей договора цессии суд округа не усмотрел, так как сделка не принесла компании какой-либо выгоды.

признания договора цессии недействительным конкурсный управляющий должен доказать совокупность следующих обстоятельств: заключение договора цессии с целью причинить вред имущественным правам кредиторов должника; фактическое причинение такого вреда; факт того, что банк знал или должен был знать о данной цели должника к моменту уступки требований.

В данном случае управляющий не доказал факт причинения вреда имущественным правам кредиторов. Уступленные банком требования обеспечивались поручительствами, значит, их ликвидность не могла определяться лишь финансовым состоянием основного должника без

оценки реальной возможности истребовать задолженность с поручителей. В итоге Верховный суд оставил в силе судебные акты первой инстанции и апелляции.

Источник: определение ВС РФ от 28.04.2016 по делу № А12-24106/2014

Недвижимость можно передать только вместе с участком, даже если на момент сделки продавец не является его собственником

Арендодатель не вправе передать объекты недвижимости без земельного участка под этими объектами, даже если на момент заключения договора аренды недвижимости с правом выкупа сам не был его собственником.

Компания — собственник объектов недвижимости передала их в аренду обществу с правом выкупа. На момент заключения договора земельный участок под объектами недвижимости принадлежал арендодателю на праве постоянного (бессрочного) пользования.

По условиям договора компания обязалась в течение срока аренды оформить право собственности на участок и передать его арендатору после внесения полной выкупной стоимости за объекты недвижимости. Арендодатель приобрел право собственности на земельный участок, однако не передал его арендатору. Вместо этого компания предложила внести изменения в договор аренды, включив в его предмет земельный участок и увеличив выкупную цену на кадастровую стоимость участка.

В свою очередь арендатор сослался на полную оплату выкупной стоимости и потребовал зарегистрировать за ним объекты недвижимости и сам участок. Получив отказ, арендатор обратился в суд. Арендодатель заявил встречный иск, требуя взыскать с арендатора плату за фактическое пользование земельным участком. Он указал, что арендатор пользуется участком, хотя условия об оплате в договоре аренды не прописаны.

Суды удовлетворили иск арендатора лишь в части регистрации перехода к нему права собственности на объекты недвижимости, но не сам участок. Суды исходили из того, что на момент заключения договора арендодатель не был его собственником. К тому же стороны не закрепили в договоре выкупную цену земли, то есть не указали существенные условия,

необходимые для перехода прав на участок. В связи с этим соглашение сторон о купле-продаже земельного участка, который арендатор обязался приобрести в будущем, является незаключенным.

При этом суды отклонили встречный иск арендодателя. Суды сочли, что объекты недвижимости были переданы в аренду вместе с земельным участком, и плата за пользование земельным участком уже была включена в размер арендной платы.

Кроме того, суды обратили внимание, что после приобретения права собственности на объекты недвижимости арендатор вправе потребовать от арендодателя заключить с ним договор куплипродажи земли по правилам ст. 445 ГК РФ (заключение договора в обязательном порядке), поскольку арендодатель обязался передать эту землю в собственность арендатору.

Верховный суд не согласился с нижестоящими судами. Суд признал ошибочной их позицию о том, что объекты недвижимости и земельный участок могут выступать в обороте раздельно и что можно зарегистрировать переход права собственности на помещения без земли. В обоснование этого Экономколлегия сослалась на закрепленный в ст. 1 ЗК РФ принцип единства судьбы земельных участков и прочно связанных с ними объектов недвижимости. Неважно, что на момент заключения договора арендодатель не был собственником земли. Главное, что он стал им в период действия договора аренды и на момент полной оплаты выкупной цены. Тройка судей

ВС указала, что это дает право арендатору требовать от контрагента зарегистрировать переход права собственности на спорное имущество. Исходя из этого, Верховный суд направил дело на новое рассмотрение.

Источник: определение ВС РФ от 31.03.2016 по делу № А51-27514/2013

Чтобы избежать ответственности по долгам дочерней компании, собственник должен доказать добросовестность сделок с ней

Если учредитель не может доказать добросовестность сделок с подконтрольной компанией, которые повлекли ухудшение ее финансового состояния, он будет нести субсидиарную ответственность по ее обязательствам.

В преддверии банкротства общества его учредитель через цепочку последовательных сделок перевел в свою пользу имущество и выручку общества. Конкурсный управляющий обществабанкрота обратился в суд с требованием привлечь к солидарной ответственности учредителя и директора общества.

Суды первой и апелляционной инстанций пришли к выводу, что неплатежеспособность должника наступила по вине директора. Поэтому имеются основания для привлечения ее к субсидиарной ответственности. При этом привлечь к ответственности общество-учредителя суды отказались, сославшись на отсутствие доказательств совершения учредителем действий, определяющих порядок ведения должником хозяйственной деятельности, прямо или косвенно направленных на доведение последнего до банкротства. Суды приняли во внимание экспертное заключение, согласно которому признаки банкротства у должника возникли с 2007 года, и пришли к выводу, что последующие действия учредителя по отчуждению имущества должника в свою пользу

не повлияли на ухудшение его финансовых показателей. Суд кассационной инстанции согласился с выводами нижестоящих судов.

Однако Верховный суд РФ занял иную позицию по делу. Суд учел материалы налоговой проверки общества, из которых следовало, что с 2008 по 2010 годы выручка должника по цепочке сделок поступала на счета учредителя. По мнению налоговой, такое движение средств не было связано с реальными хозяйственными операциями и направлено на безосновательный вывод активов должника в пользу контролирующего лица.

Также уполномоченный орган обратил внимание на последующее изъятие учредителем у должника имущества производственного назначения, что повлекло за собой невозможность осуществления последним основной хозяйственной деятельности. Упомянутые действия, касающиеся перечисления выручки и отчуждения производственных объектов, вызывают

объективные сомнения в том, что учредитель руководствовался интересами дочернего общества.

При таких обстоятельствах в силу ст. 65 АПК РФ именно на учредителя перешло бремя доказывания того, что спорные сделки совершены в рамках обычного хозяйственного оборота, а не вызваны использованием бенефициаром его возможностей, касающихся определения действий дочернего общества во вред его кредиторам.

Кроме того, Верховный суд подчеркнул, что сам по себе момент возникновения признаков неплатежеспособности хозяйствующего субъекта может не совпадать с моментом его фактической несостоятельности (банкротства). Субсидиарная ответственность участника наступает тогда, когда в результате его поведения должнику не просто причинен имущественный вред, а он стал банкротом (то есть лицом, которое не может удовлетворить требования кредиторов и исполнить публичные обязанности вследствие значительного уменьшения объема своих активов под влиянием контролирующего лица).

В связи с этим судам следовало проверить доводы налоговиков о том, что на фоне недостаточности денежных средств у должника действия учредителя по изъятию выручки и имущества, используемого в производственных целях, усугубили и без того затруднительное

финансовое состояние должника. И это привело к его банкротству, которое в такой ситуации стало неизбежным. По этим основаниям Верховный суд отменил судебные акты нижестоящих судов и направил дело на новое рассмотрение.

Источник: определение ВС РФ от 21.04.2016 по делу № А33-1677/13

СУДОПРОИЗВОДСТВО

При взыскании убытков в связи с обеспечением иска вину ответчика доказывать не нужно

Если обеспечительные меры причинили убытки компании, она не должна доказывать вину инициировавшего их лица и точный размер убытков.

По иску банка суд обратил взыскание на принадлежащее обществу имущество, которое выступало предметом залога по договорам ипотеки. Суд постановил реализовать заложенное имущество на публичных торгах в форме открытого аукциона. Однако исполнить решение суда не удалось,

поскольку акционер общества предъявил иск о признании договоров ипотеки недействительными

ходатайство о принятии обеспечительных мер.

Суд первой инстанции удовлетворил это заявление и наложил арест на имущество должника. Через 9 месяцев кассация отменила обеспечительные меры и отказала акционеру в удовлетворении иска. Банк счел, что как финансовая организация он понес потери из-за

задержки поступления к нему значительных денежных сумм от реализации предмета залога. В связи с этим банк обратился в суд, требуя возмещения убытков, понесенных в результате принятия обеспечительных мер, в размере 1 млн руб. на основании ст. 98 АПК РФ.

Суды трех инстанций отказали в удовлетворении требований банка. По мнению судов, истец не доказал, что торги не состоялись именно в результате принятия судом обеспечительных мер по заявлению ответчика, а не в связи с отсутствием поданных заявок (в итоге банк оставил

имущество за собой). Нарушенное право банка на проведение торгов само по себе не может быть оценено и применительно к положениям ст. 98 АПК РФ; его нарушение не подлежит материальной компенсации, поскольку не связано с реальным ущербом.

Кроме того, суды не усмотрели злоупотребления правом в действиях ответчика при ходатайстве о принятии обеспечительных мер. Реализация же заинтересованным лицом права на судебную защиту и использование при этом установленных законом процессуальных способов обеспечения своих интересов не могут рассматриваться как достаточное основание для выплаты компенсации в порядке, предусмотренном ст. 98 АПК РФ.

Верховный суд занял противоположную позицию по делу. Суд указал, что правопорядок не должен содействовать как испрашиванию обеспечительных мер по необоснованным искам, так и освобождению от ответственности субъектов, заявивших соответствующие требования.

В предмет доказывания по иску о взыскании убытков или выплате компенсации в связи с обеспечением иска не входит установление виновности инициировавшего принятие обеспечительных мер лица.

Также при выборе такого способа защиты, как взыскание компенсации, отсутствует необходимость строгого доказывания размера понесенных убытков по правилам ст. 15 ГК РФ. При этом суд не лишен права взыскать компенсацию в меньшем размере по сравнению с заявленным требованием, но не ниже низшего предела, установленного законом.

В данном случае обеспечительные меры привели к задержке перехода права собственности на заложенные объекты в пользу банка. Тем самым имущественное положение банка было

затронуто ограничительными мерами, поэтому требование банка о выплате компенсации является правомерным. Суд счел справедливой сумму компенсации в 1 млн руб., поскольку банк не мог в течение 9 месяцев получить в счет погашения просроченной задолженности титул собственника на объекты стоимостью порядка 182 млн руб. при наличии у него этого законного права.

Источник: определение ВС РФ от 06.05.2016 по делу № А53-1835/2015

Налоговые споры

Включение компании в информационный ресурс «Риски» ФНС не подрывает ее деловую репутацию

Если компания не нарушала налоговое законодательство, но была включена в информационный ресурс ФНС России «Риски», считается, что это не влияет на ее деловую репутацию (даже если контрагент отказался заключить с ней договор по этой причине).

Общество обратилось в суд, требуя признать незаконными действия ФНС по его включению в Федеральный информационный ресурс «Риски», а также обязать налоговиков исключить данные об обществе из данного ресурса. Дело в том, что контрагент общества направил в его адрес письмо, в котором указал, что на основании акта выездной налоговой проверки общество включено в информационный ресурс «Риски». На основании этого контрагент отказался пролонгировать контракт с обществом.

Между тем общество не нарушало законодательство и своевременно платило налоги. Общество сочло, что действия налоговиков нарушают его законные интересы, создают препятствия для ведения предпринимательской деятельности и подрывают его деловую репутацию.

Однако суды трех инстанций отказали обществу в удовлетворении требований. Суды установили, что информационный ресурс «Риски» является внутренним информационным ресурсом, созданным для автоматизации и систематизации сбора, накопления, хранения и обработки определенных сведений об организациях, получаемых налоговыми органами законным путем в ходе выполнения своих функций. Ведение данного информационного ресурса осуществляется в соответствии с приказом ФНС России от 24.06.2011 № ММВ-8-2/42дсп@ «Об утверждении

Методических рекомендаций по ведению информационного ресурса „Риски“». Приказ носит гриф ДСП, что также подтверждает то обстоятельство, что информационный ресурс «Риски» является внутренним ресурсом налоговых органов.

налоговых органов о целесообразности проведения мероприятий налогового контроля в отношении конкретных юридических лиц. Факт включения юридического лица в базу «Риски»

не является однозначным показателем его неблагонадежности. Кроме того, публичные сведения о благонадежности организации можно получить с помощью сервиса «Риски бизнеса: проверь себя и контрагента», размещенного на сайте ФНС России.

Сам по себе акт выездной налоговой проверки не создает каких-либо препятствий для осуществления обществом предпринимательской деятельности и не имеет самостоятельного правового значения вне связи с решением, вынесенным на его основе. В связи с этим действия налоговых органов не содержат нарушений налогового законодательства. Верховный суд согласился с позицией нижестоящих судов и не нашел оснований для отмены принятых судебных актов.

Источник: определение ВС РФ от 26.04.2016 по делу № А40-43028/2015.

НОВОСТИ

Прецедент месяца

Банк не вправе отказаться от гарантии, ссылаясь на необходимость восстановления платежеспособности (определение ВС РФ от 17.05.2016 по делу № А56-2042/2015).

Суть дела

Общество заключило с банком договор об открытии аккредитива, обеспеченный гарантией другого банка. Вскоре финансовые показатели гаранта снизились до критического уровня, и Банк России инициировал его санацию. Банк-бенефициар, в соответствии с условиями гарантии, направил гаранту требование о ее выплате. Но временная администрация отказалась исполнять обязательства по банковской гарантии, указав, что такая выплата будет препятствовать восстановлению платежеспособности банка. Такое основание для отказа от исполнения сделок закреплено в ст. 102 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон № 127-ФЗ). Банк-бенефициар счел отказ от выплаты суммы гарантии незаконным и обратился в суд, требуя взыскать сумму гарантии, проценты за пользование чужими денежными средствами и неустойку.

Позиция первой инстанции: банк вправе отказаться от гарантии для восстановления платежеспособности

Суд первой инстанции отказал в удовлетворении исковых требований бенефициара и занял сторону гаранта. Суд исходил из того, что банковская гарантия сама по себе является сделкой, и обязательства по гарантии банк-гарант не исполнил. Следовательно, в силу ст.ст. 102 и 189.39 Закона № 127-ФЗ отказ гаранта от исполнения гарантии является законным. Так, внешний управляющий вправе отказаться от исполнения сделок должника, не исполненных сторонами полностью или частично, если такие сделки препятствуют восстановлению платежеспособности должника или если исполнение должником таких сделок повлечет за собой убытки для должника по сравнению с аналогичными сделками, заключаемыми при сравнимых обстоятельствах.

Доводы бенефициара о непредставлении доказательств убытков должника по сравнению с аналогичными сделками суд отклонил. Суд обосновал это так. По смыслу п. 2 ст. 102 Закона № 127-ФЗ для отказа от исполнения сделки достаточно одного из оснований: если сделка

препятствует восстановлению платежеспособности должника или если исполнение должником сделки повлечет за собой убытки для должника по сравнению с аналогичными сделками, заключаемыми при сравнимых обстоятельствах. В данном случае исполнение гарантии препятствует восстановлению платежеспособности должника, что документально подтверждено представленными гарантом доказательствами.

Позиция апелляции и кассации: отказ от неисполненной банковской гарантии законен

Суды апелляционной и кассационной инстанций согласились с нижестоящим судом. Они исходили из того, что выдача банковской гарантии является односторонней сделкой, для совершения которой необходимо и достаточно выражения воли одной стороны — банка-эмитента. В данном случае исполнением по сделке будет являться осуществление гарантом выплат денежных средств по банковской гарантии в пользу бенефициара. Поскольку каких-либо выплат гарант еще не производил, он не считается приступившим к исполнению обязательств по данной банковской гарантии.

срок исполнения по ней наступил. Законодательство не предусматривает возможности отказаться от исполнения уже возникшего обязательства. Однако данный довод суды отклонили.

Учитывая, что исполнение гарантии препятствует восстановлению платежеспособности должника, управляющий имеет право отказаться от такой сделки на основании ст. 102 Закона № 127-ФЗ. Кроме того, поскольку в гарантии предусмотрено ограничение предела ответственности суммой, на которую она выдана, в любом случае превышающая ее сумма (проценты и неустойка)

не подлежит взысканию.

Позиция ВС РФ: управляющий не вправе отказаться от безвозмездной сделки

Верховный суд занял иную позицию по делу. Суд указал, что по смыслу Закона № 127-ФЗ под восстановлением платежеспособности понимается достижение должником таких хозяйственных показателей, которые бы позволяли полностью удовлетворить требования всех его кредиторов.

Отказ же удовлетворить требование одного из кредиторов противоречит как цели восстановления платежеспособности, так и сути законодательного регулирования отношений несостоятельности.

Возможность внешнего управляющего отказаться от сделок, не исполненных сторонами полностью или частично, не свидетельствует о наличии у него права отказаться от исполнения требований, включенных (или подлежащих включению) в реестр требований кредиторов. Сфера применения данной нормы для предпринимательских сделок ограничивается возмездными договорами. Безвозмездные же сделки не могут попадать в сферу применения положений п.п. 1 и 2 ст. 102 Закона № 127-ФЗ.

Отказ от безвозмездной сделки является фактически отказом от исполнения требования кредитора, что противоречит целям института несостоятельности. С точки зрения убыточности исполнение любой безвозмездной сделки убыточно для участника гражданского оборота, поскольку предполагает предоставление контрагенту какого-либо блага без получения соответствующего встречного исполнения. Следовательно, возможность отказа от безвозмездной сделки по мотиву невыгодности или убыточности противоречила бы существу установленного ею обязательства.

В данном случае спор возник в отношении банковской гарантии, которая является односторонней и безвозмездной сделкой. Такая сделка является способом обеспечения исполнения обязательств и направлена на защиту интересов кредитора принципала (бенефициара).

Отказ от банковской гарантии приводит к тому, что бенефициар лишается возможности получить удовлетворение своих требований путем включения их в реестр требований кредиторов гаранта при отсутствии иных механизмов восстановления нарушенных прав.

Поэтому применение к банковской гарантии, равно как и к любой иной обеспечительной сделке, положений п. 2 ст. 102 Закона № 127-ФЗ является ошибочным. В связи с этим Верховный суд отменил судебные акты нижестоящих судов и направил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

ИНТЕРВЬЮ

«Как только иск предъявляет государство, суд перестает любить исковую давность…»

О двух реальностях судебной системы, пользе объективного срока исковой давности и участии нотариуса в гражданском обороте рассказала Мария Андреевна Ерохова, к. ю. н., магистр частного права, адвокат.

БИОГРАФИЯ

• В 1999 году с отличием окончила Академический правовой университет Института государства и права РАН.

• В 2001 году защитила магистерскую диссертацию в Московской высшей школе социальных и экономических наук и Российской школе частного права.

• В 2006 году защитила кандидатскую диссертацию в Институте государства и права РАН на тему «Конкуренция требований по ГК РФ».

защиты права собственности, сделок с недвижимостью, а также на проблемах исполнительного производства.

• Имеет опыт адвокатской работы и стаж государственной службы: 2005–2014 — работа в аналитических подразделениях аппарата ВАС РФ. После упразднения ВАС восстановила статус адвоката в Адвокатской палате г. Москвы и в настоящее время практикует как адвокат.

—Мария Андреевна, добрый день! Сразу же спрошу вот что. Вы сейчас — адвокат. До этого почти 10 лет отработали в Высшем арбитражном суде. А еще ранее, видимо,

сразу по окончании РШЧП и Московской Высшей школы социально-экономических наук (до сих пор удивляюсь, как вам удавалось это совмещать) работали еще и в юридической практике и даже успели получить статус адвоката. Мне интересно, каков сейчас Ваш взгляд на судебную систему?

—Мне видятся две реальности. Одна реальность — это законодательство и комментарии этого законодательства интересными юристами. В этой же реальности — разъяснения Верховного суда. Это один мир и одна концепция каких-то решений. А вторая реальность — это решения судов первых и апелляционных инстанций. И пересекаются эти две реальности между собой очень редко.

—Я удивляюсь в этой связи, почему же тогда люди ходят на разные обучающие мероприятия, на которых те самые упомянутые Вами интересные юристы общаются с аудиторией в первой реальности? Зачем это надо, если их ждет потом в жизни вторая реальность?

—Мне кажется, иногда люди проигрывают на практике что-то, начинают искать дополнительные аргументы и идут за ними на семинар. А семинар — это, как правило, мероприятие красивое.

И если человеку интересна юриспруденция, то на семинаре люди отдыхают душой. Именно поэтому я считаю, что обязательно надо звать на такие семинары людей, которые ходят в суды первой инстанции, чтобы они об этой самой своей реальности тоже могли бы рассказать.

—То есть ученые, которые комментируют право, они оторваны от реальности?

—К сожалению, часто это так. Но все равно такие комментарии важны и о них практикующим юристам следует знать. Это юридическая культура.

—Ну, допустим. Я с этим тоже довольно часто сталкиваюсь. К примеру, я рассказываю на семинаре про решение, которое считаю правильным, а люди мне говорят, что в жизни не так и что в ней происходят такие-то ошибки. Обычно на это я отвечаю одним

и тем же примером. Представьте, говорю, я бы пришел к вам рассказывать правила дорожного движения о том, у кого приоритет на пешеходном переходе, а вы мне в ответ: нет, неправда, вот вчера меня машина не пропустила. Так это разные

плоскости: сущее и должное. Сущее не всегда бывает таким, каким оно должно быть. Но какой смысл, если только мы не занимаемся административным или уголовным правом, разбирать девиации? Ведь решение правильное одно, а число отклонений от него может быть просто космическим. Одного не пропустил самосвал, другого автобус, третьего велосипедист. Что толку разбирать эти примеры, если надо усвоить только одно: приоритет имеет пешеход. Переводя в юридическую плоскость, это