Арбитраж 22-23 учебный год / Арбитражная практика № 11, ноябрь 2014

11, 2014

понесенных им судебных издержек на оплату услуг представителя. Суды первой

и апелляционной инстанций отказали обществу в удовлетворении заявления, обосновав тем, что общество злоупотребляло своими процессуальными правами в другом споре между теми же сторонами и что поведение общества в рамках предшествующего дела вынудило предпринимателя предъявить новые требования в текущем деле.

Однако суд кассационной инстанции не согласился с такими выводами. Кассация обратила внимание, что суды сделали вывод о злоупотреблении процессуальными правами на основе обстоятельств, имевших место в рамках другого дела. При этом не были доказаны негативные последствия для текущего дела. Суд также не согласился с выводом нижестоящих инстанций о том, что поведение общества в ранее рассмотренном деле повлекло вынужденное обращение

предпринимателя с новыми требованиями по текущему делу. В связи с этим требования общества были удовлетворены.

Таким образом, граница признания процессуального поведения стороны злоупотреблением может быть достаточно тонкой. При подготовке и ведении процесса важно иметь обоснования мотивированности и целесообразности совершаемых действий (особенно, если они приводят к отложению судебных заседаний). В противном случае даже при положительном исходе дела есть риск того, что суд откажет во взыскании понесенных расходов с проигравшей стороны.

В свою очередь признание поведения другой стороны злоупотреблением правом может освободить проигравшее спор лицо от возмещения судебных издержек, которые в ряде случаев являются довольно значительными.

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

Комиссионер принял на себя ручательство за исполнение сделки третьим лицом. Сработают ли правила о поручительстве

Ксения Александровна Усачева

слушатель РШЧП

Чем делькредере отличается от поручительства

Что происходит, когда комиссионер уступает права по сделке комитенту Какие нормы применяются к делькредере за рубежом

Комиссионер не отвечает перед комитентом за неисполнение третьим лицом сделки, заключенной с ним за счет комитента, кроме случаев, когда комиссионер не проявил необходимой осмотрительности в выборе этого лица либо принял на себя ручательство за исполнение сделки (делькредере) (п. 1 ст. 993 ГК РФ). Относительно правовой природы ручательства за исполнение сделки, названного термином итальянского происхождения (от итальянского «del credere» —

«на веру, по доверию»), не сложилось единой точки зрения1.

Выбор того или иного подхода влияет, прежде всего, на разрешение вопроса о том, возможно ли применение к делькредере правил о поручительстве. Так, согласно подходу судебной практики к ручательству не применяются сроки, установленные п. 4 ст. 367 ГК РФ (п. 16 информационного письма Президиума ВАС РФ от 17.11.2004 № 85 «Обзор практики разрешения споров по договору комиссии»; далее — Информационное письмо № 85). По обстоятельствам описанного

вИнформационном письме № 85 казуса, в договоре комиссии было закреплено условие о ручательстве комиссионера за исполнение сделки третьим лицом. Комитент обратился

варбитражный суд с иском к комиссионеру и покупателю о взыскании долга за поставленный товар солидарно с обоих ответчиков. Комиссионер возражал против иска, ссылаясь на п. 4 ст. 367 ГК РФ, поскольку срок действия делькредере в договоре не был установлен, а иск заявлен по истечении года со дня наступления срока исполнения обязательства, обеспеченного ручательством комиссионера. Суд удовлетворил требования комитента и взыскал сумму долга с комиссионера, указав, что правила о поручительстве не применяются в случае ручательства комиссионера за своего контрагента (покупателя). Вопрос о применимости иных положений, касающихся поручительства, к делькредере специально в этом разъяснении не разбирался, однако из формулировок текста явно следует вывод об их неприменимости по общему правилу.

Итак, в отношении правовой природы делькредере сформировалось два подхода. Сосредоточимся

11, 2014.htm[01.11.2014 13:35:06]

11, 2014

на основных аргументах, приводимых в пользу той или другой точки зрения.

Первый подход: делькредере — обычное поручительство. Высказываются аргументы в пользу того, чтобы признавать ручательство за исполнение сделки обычным поручительством.

Среди таких доводов указывается на употребление в ст. 991 ГК РФ выражения «ручательство», которое терминологически очень близко понятию «поручительство». Также указывается, что

ив предыдущей кодификации — Основах гражданского законодательства Союза ССР 1991 года поручительство и делькредере прямо отождествлялись. Ручательство в ст. 993 ГК РФ функционально напоминает поручительство. Кроме того, напоминает оно поручительство

ипо ряду мелких технических деталей. В частности, в судебной практике есть позиция, согласно которой ручательство не может даваться за исполнение третьими лицами любых сделок, заключенных комиссионером, оно должно быть конкретным и однозначным, то есть ситуация получается схожая с поручительством (постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 13.07.2004 № Ф04/3803–1558/А27-2004).

Второй подход: делькредере — самостоятельный институт. Существует позиция, согласно которой ручательство за исполнение сделки должно признаваться самостоятельным институтом. Она обуславливается отсутствием прямого указания закона на то, что к делькредере применяются правила о поручительстве, а также различием в природе отношений, возникающих при поручительстве и делькредере. В последнем случае комиссионер является единственным должником комитента, обязанным произвести исполнение договора в полном объеме (что выводится из п. 1 ст. 993 ГК РФ). Этот подход сегодня господствует в судебной практике (п. 16 Информационного письма № 85).

Того же направления придерживается Пленум ВАС РФ в постановлении от 12.07.2012 № 42 «О некоторых вопросах разрешения споров, связанных с поручительством» (далее — Постановление № 42).

Цитата: «В связи с тем, что ручательство комиссионера за исполнение сделки третьим лицом (делькредере) не является разновидностью поручительства, к отношениям по делькредере не могут применяться положения параграфа 5 главы 23 ГК РФ („Поручительство“). Однако в случае если права по сделке, заключенной

комиссионером, были уступлены комитенту (пункт 2 статьи 993 ГК РФ), к отношениям между комитентом и комиссионером, принявшим на себя делькредере, применяются положения ГК РФ о поручительстве, которое считается возникшим с момента уступки комитенту прав по сделке» (п. 41 Постановления № 42).

При делькредере между комитентом и третьим лицом есть только экономическая связь

Подход, обосновывающий самостоятельность делькредере как института, означает, что в данном случае экономическое «содержание» выносится «за скобки», а предпочтение отдается правовой «форме».

Объясним эту мысль подробнее. Так, следуя логике подхода, обосновывающего самостоятельность делькредере, оно является поручительством только тогда, когда права по сделке, заключенной комиссионером, были уступлены комитенту. Следовательно, то, что не позволяет считать делькредере разновидностью поручительства — принадлежность прав по сделке с третьим лицом комиссионеру: формально-догматически он является и кредитором, и поручителем. Эта логика заложена, по всей видимости, и в обосновании п. 16 Письма № 85, где указано, что комиссионер является единственным должником комитента, обязанным произвести исполнение договора в полном объеме.

При этом в случае с делькредере, несмотря на то что нет правовой связи между комитентом и третьим лицом (должником — если проводить аналогию с поручительством), между ними есть

связь экономическая. Но поскольку из-за отсутствия правовой связи между комитентом и третьим лицом делькредере не признается поручительством, то в этом вопросе правовая «форма» одерживает победу над экономическим «содержанием».

Между тем вопрос о том, чему отдавать приоритет — правовой «форме» или экономическому «содержанию», позитивным правом решается неединообразно.

В частности, в случае объявления комиссионера несостоятельным, его права и обязанности по сделкам, заключенным им для комитента во исполнение указаний последнего, переходят

к комитенту (ст. 1002 ГК РФ). При этом переход к комитенту прав и обязанностей комиссионера по сделкам с третьими лицами происходит в силу прямого указания закона и не требует

11, 2014.htm[01.11.2014 13:35:06]

11, 2014

заключения специального соглашения между комиссионером и комитентом, а также согласия

комиссионера, комитента и третьих лиц (информационное письмо Президиума ВАС РФ от 30.07.2002 № 68 «О практике применения части второй статьи 1002 Гражданского кодекса

Российской Федерации»). Здесь можно увидеть случай, когда экономическое «содержание» предопределяет правовую «форму». То же самое наблюдается и в правиле ст. 996 ГК РФ о том, что вещи, поступившие к комиссионеру от комитента либо приобретенные комиссионером за счет комитента, сразу являются собственностью последнего.

Но при этом есть и примеры, когда наличие правового эффекта в экономической связи между комитентом и третьим лицом позитивным правом прямо отрицается, то есть предпочтение — также как и в случае с делькредере — отдается правовой «форме».

Цитата: «В случае неисполнения третьим лицом сделки, заключенной с ним комиссионером, комиссионер обязан немедленно сообщить об этом комитенту, собрать необходимые доказательства, а также по требованию комитента передать ему права по такой сделке с соблюдением правил об уступке требования (статьи 382–386, 388, 389)» (п. 2 ст. 993 ГК РФ).

Если бы за экономической связью комитента и третьего лица признавался правовой характер, то уступка была бы не нужна. Такой же вывод об отсутствии правовой связи следует и из п. 1 ст. 990 ГК РФ, согласно которому по сделке, совершенной комиссионером с третьим лицом, приобретает права и становится обязанным комиссионер, хотя бы комитент и был назван в сделке или вступил с третьим лицом в непосредственные отношения по исполнению сделки.

Отсюда видно, что законодатель не выработал общей концепции для разрешения вопроса

оналичии правового эффекта у экономической связи комитента и третьего лица, то есть

вкаких-то случаях он признает его, а в каких-то отрицает. Четкие критерии для разрешения этого вопроса не во всех случаях очевидны. По всей видимости, в некоторых случаях (к примеру,

вразличном разрешении вопроса о наличии правового эффекта в правиле о правах на вещи

ив правиле о правах и обязанностях по сделкам) разница решений законодателя обусловлена самой спецификой конструкции договора комиссии. В остальных же случаях (как, например, в правиле, рассчитанном на случай банкротства комиссионера) решение должно, по идее, зависеть от того, как наилучшим образом настроить правила о комиссии, чтобы обеспечить адекватный баланс интересов участников спорных отношений.

Вслучае с делькредере законодатель в принципе не дает ответа на вопрос о том, стоит отдавать приоритет экономическому «содержанию» или правовой «форме». Поэтому вопрос о том, почему в случае с делькредере выбирается то или иное решение, требует дополнительного обоснования — помимо того, что связь между комитентом и третьим лицом только экономическая. Настолько ли с функциональной точки зрения делькредере иной институт, чем поручительство,

имогут ли аргументы формально-догматического плана иметь решающее значение? Чем таким функционально делькредере отличается от поручительства, что не позволяет применять к нему, к примеру, правила п. 4 ст. 367 ГК РФ? И что происходит после уступки прав по сделке комитенту, прекращается ли делькредере? На этот вопрос сложно ответить утвердительно.

На каком основании оно прекратится, если основное обязательство не прекратилось

ине признано недействительным, а по нему лишь произошло правопреемство? Итак, там остается обычное поручительство. А как оно может оставаться, если его не было раньше?

Таким образом, одна лишь ссылка на то, что прямой связи между комитентом и третьим лицом нет, на наш взгляд, не может бесспорно обуславливать специфику и самостоятельность делькредере.

Комментирует Андрей Владимирович Егоров, к.ю.н., главный редактор журнала «Арбитражная практика»: «Когда в 2003– 2004 годах в ВАС РФ разрабатывался и принимался Обзор судебной практики по договору комиссии, он вызывал довольно большое количество споров. В ноябре 2003 года дважды проходили заседания Научно-консультативного совета при ВАС РФ, на которых был собран фактически весь цвет научной мысли на тот момент и были рассмотрены наиболее спорные пункты проекта данного обзора. При этом те, кто не смогли прийти (например, Е. А. Суханов), прислали свои письменные замечания.

К счастью, высказывания выступавших были застенографированы и впоследствии опубликованы*. Увы, тогда подобное случалось довольно редко. Видеозапись заседаний Президиума ВАС РФ и НКС при ВАС РФ вошла в обиход существенно позже. К чему я это написал? Дело в том, что по пункту, критикуемому К. А. Усачевой в своей статье, развернулись самые нешуточные споры. Их ожесточенный характер проявился хотя бы в объеме застенографированного материала — 7 страниц

текста!** Для сравнения: по другим вопросам речь шла про 1–2, максимум 3 страницы. Да, в обзоре победила точка зрения о том, что нормы п. 4 ст. 367 ГК РФ к делькредере неприменимы, и обосновано это тем, что делькредере и поручительство суть нетождественные правовые конструкции. Однако вопрос о том, что происходит, когда права по сделке уступаются комиссионером комитенту, остался открытым. Этот вопрос был снят спустя 8 лет, в 2012 году в постановлении Пленума ВАС РФ по поручительству. Наконец-то после «А», сказанного в 2004 году, прозвучало и «Б». Когда-то, в 2003 году, эту идею

11, 2014.htm[01.11.2014 13:35:06]

11, 2014

высказал С. В. Сарбаш, это задокументировано в стенограмме***. Причем, как теперь показывает К. А. Усачева, он в точности повторил то, что пишут в своих комментариях германские авторы. Я уверен — не зная про их позицию. И мне кажется, что это здорово. Это называется «чувство права». И это значит, что система права развивается по своим внутренним законам

иприводит авторов, говорящих на разных языках и не знающих друг о друге, к одинаковым выводам. Пусть даже если

вРоссии между «А» и «Б» проходят иногда долгие 8 лет…"

*См.: Вестник ВАС РФ. 2004. № 8–9.

**См.: Вестник ВАС РФ. 2004. № 9. С. 128–134.

***См.: Вестник ВАС РФ. 2004. № 9. С. 131–132.

При делькредере комиссионер вправе требовать дополнительной оплаты, не включаемой в состав комиссионного вознаграждения

Всудебных актах иногда указывается, что особенность делькредере (в сравнении

споручительством) состоит в том, что комиссионер принимает на себя повышенный риск

по реализации товара или оказанию других услуг, и за это он вправе требовать дополнительную плату, предусмотренную договором и не входящую в состав комиссионного вознаграждения. Отсутствие в соглашении условия о данном вознаграждении свидетельствует о том, что стороны не достигли договоренности о принятии комиссионером на себя ручательства (постановление ФАС Центрального округа от 13.01.2011 по делу № А35-867/09-С4), хотя в практике этот вопрос не решается единообразно. Это основывается на положениях ст. 991 ГК РФ: комитент обязан уплатить комиссионеру вознаграждение, а в случае, когда комиссионер принял на себя делькредере, также дополнительное вознаграждение в размере и в порядке, установленных в договоре комиссии. Более того, если обратиться к регулированию данного вопроса за рубежом, то в частности в Торговом уложении Германии (ТГУ) непосредственно на уровне закона указывается на то, что комиссионер может выговорить себе особое вознаграждение при делькредере (§ 394 ТУГ). Такое же правило есть и в § 86 b ТУГ применительно к торговому

представительству. О нем же упоминается и применительно к странам общего права2.

В то же время и поручительство в силу своей правовой природы никогда не дается просто так, потому что поручитель рискует. В поручительстве тоже всегда есть что-то, из-за чего оно выдается: аффилированность, экономические связи и проч. (и поэтому его нельзя оспаривать по основанию наличия заинтересованности и т. п.). В случае с делькредере это дополнительная плата, в случае с поручительством — тоже либо плата, либо что-то иное, также показывающее заинтересованность поручителя в выдаче обеспечения.

Такой вывод, однако, не сразу укрепился в судебной практике даже на уровне разъяснений ВАС РФ. Так, эта идея потерпела крах при рассмотрении в Президиуме дел № А50-39013/2009 Арбитражного суда Пермского края и № А71-6742/2011 Арбитражного суда Удмуртской Республики. Во всех этих случаях ВАС РФ оставил в силе судебные акты судов нижестоящих инстанций. Более четко эта идея была выражена и поддержана в п. 9 Постановления № 42.

Затем эта идея начала воспроизводиться и в постановлениях Президиума по конкретным делам3. Таким образом, и это обстоятельство нельзя признать тем, что характеризует делькредере как особенный самостоятельный институт, не схожий с поручительством. Подводя краткий итог, отметим, что нам не удалось обнаружить существенных аргументов, безоговорочно свидетельствующих в пользу необходимости признания делькредере самостоятельным институтом, а не поручительством.

Кделькредере применяются основные нормы

опоручительстве

Признание делькредере поручительством влечет за собой применение к нему соответствующих правил, обычно применяемых к поручительству. Попытаемся разобрать, какие положения о поручительстве должны применяться к делькредере, а какие — в силу специфики посреднических договоров — не могут.

В этом вопросе полезным может показаться германский опыт, поскольку немецкая доктрина, учитывая особенности делькредере, не позволившие отечественной доктрине и практике квалифицировать его в качестве поручительства, все же пришла к необходимости применения

11, 2014.htm[01.11.2014 13:35:06]

11, 2014

к нему многих правил о поручительстве.

Из норм о поручительстве, применимых к делькредере, в литературе называют нормы об объеме обязательства поручителя (предложения 1 и 2 абз. 1 § 767 ГГУ), о несении расходов на отказ от договора и судебное разбирательство (абз. 2 § 767 ГГУ), о возможности поручителя заявлять возражения, принадлежащие основному должнику (§ 768 ГГУ), а также о возможности отказа

поручителя в удовлетворении требования кредитора (§ 770 ГГУ)4.

Основной вопрос в контексте рассуждений о применимых к делькредере правилах в немецком праве вызывают положения § 771 ГГУ. В нем предусмотрена возможность поручителя отказать кредитору в удовлетворении требования в связи с тем, что он не предпринял попытки принудительного исполнения в отношении основного должника, не давшей результата, то есть положения о том, что сначала требование нужно предъявить основному должнику. Параграф 773 ГГУ позволяет отойти от этого правила в случае «поручительства в качестве самостоятельного должника».

Согласно господствующему мнению про делькредере как раз речь и идет о таком «поручительстве в отношении самостоятельного должника», то есть отрицается применимость к делькредере

положений § 771 ГГУ о поручительстве5. Объясняется это, однако, как правило, ссылкой на § 349 Торгового уложения Германии, согласно которому если поручительство является для поручителя торговой сделкой, у него нет права возражать со ссылкой на непредъявление иска к основному должнику.

В странах общего права подход к вопросу о том, делает ли принятие делькредере агента только поручителем или же лицом, первично ответственным за выполнение основного договора, исторически складывался неединообразно. Так, в Англии утвердилась позиция, что агент является просто поручителем и платит за покупателя в случае его неплатежеспособности, хотя последняя практика корректирует такой подход. В США, напротив, по общему правилу установлено, что выдающее делькредере лицо является первично ответственным за выполнение договора, и в связи с этим делькредере не требует письменной формы в соответствии с разделом

4 Акта об обманных действиях6.

В российском праве правило ст. 363 ГК РФ снимает постановку данного вопроса — в самих правилах о поручительстве закреплена модель солидарной ответственности. Таким образом, мы видим, что в немецком праве в целом положения о поручительстве применимы к делькредере. При этом правила о поручительстве применяются к делькредере с осознанием того

обстоятельства, что комиссионер с формально-юридической точки зрения одновременно является кредитором и поручителем. Принципиально неприменим по большей части только § 771 ГГУ, согласно которому поручитель имеет возможность по общему правилу заявить возражение со ссылкой на непредъявление кредитором требования к основному должнику.

На наш взгляд, нет препятствий для восприятия такого подхода и в российском праве.

К одинаковым ситуациям должны применяться одинаковые правила. Это должно касаться также и вопроса о соотношении норм о делькредере и поручительстве. Если обратиться к имеющимся в российском законе положениям о поручительстве, то большинство из них по общему правилу оказываются применимыми к делькредере как к равной ситуации. В частности, это положения о форме договора поручительства, об объеме ответственности поручителя, о порядке привлечения его к ответственности, о его праве на возражения против требования кредитора, о необходимости извещения поручителя об исполнении обязательства должником, о прекращении поручительства. Неприменимость, а точнее отсутствие необходимости

в применении к делькредере таких норм, как, например, положения о суброгации, не должна препятствовать применимости других норм о поручительстве.

1При этом нельзя не отметить немногочисленность отечественных работ, посвященных исследованию проблем данного института: Бевзенко Р. С. Делькредере // Вестник ВАС РФ. 2008. № 2; Богданов Д. Е. Правовая природа ручательства (del credere) по договору комиссии // Журнал российского права. 2004. № 4; Бычков А. Делькредере в договоре комиссии // ЭЖ-Юрист. 2012. № 43; Шляхтов А. В. Делькредере: разновидность ручательства или самостоятельный институт? // Право: теория и практика. 2006. № 10; а также материалы НКС при ВАС РФ по проблемам договора комиссии.

2Huffcut E. W. Elements of the Law of Agency. Beard Books, 1999. P. 94.

3См., в частности, постановление Президиума ВАС РФ от 11.02.2014 № ВАС-14510/13

4Staub H. Handelsgesetzbuch: Grosskommentar, Bd. 1. Walter de Gruyter, 1995. § 86b. Rn. 4.

5Habersack M. Handelsgesetzbuch. Walter de Gruyter, 2008. § 86b. Rn. 5; Ebenroth/Boujong/Joost/Strohn, Handelsgesetzbuch. 3. Auflage 2014. § 86b. Rn. 2.

6

11, 2014.htm[01.11.2014 13:35:06]

11, 2014

Huffcut E. W. Elements of the Law of Agency. Beard Books, 1999. P. 94–95; Schmitthoff C. M. Clive

M. Schmitthoff’s Select Essays on International Trade Law. BRILL, 1988. P. 341. Nicholas Ryder, Margaret Griffiths, Lachmi Singh. Commercial Law: Principles and Policy. Cambridge University Press, 2012. P. 10.

В2004 году победила позиция о том, что делькредере

ипоручительство — не тождественные конструкции

Категория делькредере является продуктом коммерческой практики. Она появилась в Средние века в Италии и оттуда получила свое наименование.

Экономический смысл делькредере состоит в том, чтобы сделать агента, который находится в прямых договорных отношениях с третьим лицом, гарантом платежеспособности третьего лица в отношении принципала и добавить к обычному агентскому договору второй договор — делькредере, который в своей основе является кредитным страхованием. Появление делькредере показало, что реальность прямого договора между агентом и третьим лицом в некотором отношении строже,

чем фикция непрямой связи между принципалом и третьим лицом*. Во многих странах делькредере урегулировано на законодательном уровне (в частности в Германии, Швейцарии, Италии и Португалии)**.

Так, в немецком праве положения, аналогичные норме российского закона о возможности принятия на себя ручательства за исполнение сделки, содержатся в § 394 Торгового уложения Германии. Там такое ручательство также называется делькредере. Кроме того, аналогичные положения о возможности поручиться за исполнение сделки третьим лицом с тем же обозначением имеются применительно не только к комиссии (см., в частности, § 86 b ТУГ в отношении торговых представителей).

Краткий обзор комментаторской литературы к указанным параграфам позволяет сделать вывод о том, что в Германии делькредере в основном признается поручительством или аналогом поручительства, к которому должны применяться

правила о поручительстве (bürgschaftsähnliches Rechtsverhältnis)***.

В целом же, как правило, учитывается, что здесь не может иметься в виду поручительство в чистом виде, поскольку кредитор по основному обязательству не может одновременно являться поручителем. Эта особенность не влияет на применимость к делькредере правил о поручительстве: если комиссионер уступает права по сделке комитенту, иных препятствий для непризнания делькредере поручительством не остается, что говорит о формально-техническом характере возражений

о применимости правил о поручительстве****. При этом тот факт, что делькредере есть не только в комиссии, но и в торговом

представительстве (агентировании), где оно квалифицируется в качестве поручительства5*, дополнительно доказывает отсутствие привязки делькредере именно к комиссии.

*Schmitthoff C. M. Clive M. Schmitthoff’s Select Essays on International Trade Law. BRILL, 1988. P. 340.

**Ibid.

***Так, в Beck’scher Online-Kommentar HGB, Häublein/Hoffmann-Theinert. 6. Edition. § 394. Rn. 2 указывается, что вопрос о правовой природе делькредере является спорным: одни источники говорят о том, что это некая гарантийная ответственность, другие — что речь идет об отношениях, схожих с поручительством (bürgschaftsähnliches Rechtsverhältnis), или о поручительстве в качестве самостоятельного должника (то есть о поручительстве, где

поручитель отказывается от возражения со ссылкой на необходимость предварительного иска к основному должнику).

См. также: Münchener Kommentar zum HGB. 3. Auflage 2013. § 394. Rn. 4. В пользу квалификации делькредере в качестве поручительства говорится в большинстве комментариев, которые нам удалось посмотреть.

****См., в частности, Mnchener Kommentar… § 394. Rn. 4.

5* Beck’scher Online-Kommentar HGB, Häublein/Hoffmann-Theinert. 6. Edition. § 86b. Rn. 3; Münchener Kommentar… § 86b. Rn. 4; Staub H. andelsgesetzbuch: Grosskommentar, Bd. 1. Walter de Gruyter, 1995. § 86b. Rn. 3.

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

Оппонент пытается оспорить сделку по формальным основаниям. Как убедить суд придать ей юридическую силу

Лилия Вячеславовна Романова

консультант юридической компании «Каменская & партнеры»

11, 2014.htm[01.11.2014 13:35:06]

11, 2014

Какие доказательства помогут ответчику в спорах о признании сделки

недействительной

Сможет ли суд отказаться признавать сделку недействительной, если она совершена под влиянием заблуждения

На какие сделки распространяются новые правила об оздоровлении

По общему правилу суд может признать сделку недействительной, если она нарушает права или охраняемые законом интересы лица, оспаривающего сделку, в том числе, повлекла неблагоприятные для него последствия (п. 2 ст. 166 ГК РФ). Ссылки на эту норму ГК РФ очень распространены в судебной практике, однако далеко не всегда стороны действуют добросовестно. Например, договор может изначально нарушать те или иные права контрагента, однако это не будет являться помехой для его исполнения. Если речь идет о длящихся отношениях, то одной из сторон в определенный момент может стать невыгодно дальше исполнять договор, и тогда она обратиться в суд с иском об оспаривании этой сделки. Для сохранения стабильности оборота, а также защиты добросовестной стороны

вГК РФ предусмотрен механизм исцеления (или оздоровления сделки), называемый также конвалидацией. Под конвалидацией понимается придание судом юридической силы недействительной сделке при наличии установленных законом оснований. Изначально

вГК РФ конвалидация была предусмотрена только в отношении сделок с пороком нотариальной формы и без необходимой государственной регистрации, а также сделок, совершенных малолетними и недееспособными к их выгоде. Однако уже год в ГК РФ действуют расширенные правила о конвалидации недействительных сделок (Федеральный закон от 07.05.2013 № 100ФЗ «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации»; далее — Закон № 100-ФЗ).

Всудебной практике последних лет складывалась такая ситуация, что наибольшее количество злоупотреблений имело место в делах об оспаривании сделок по формальным основаниям недобросовестными лицами. Добросовестные лица были лишены правовых способов защиты против такого оспаривания, поэтому принцип добросовестности получил свое развитие именно

внормах о конвалидации недействительных сделок (ч. 4 п. 2 ст. 166, п. 5 ст. 166 ГК РФ).

Исполнение договора говорит о явном намерении сохранить сделку

По российскому праву конвалидация недействительной сделки возможна при соблюдении следующих условий (см. таблицу).

Во-первых, она возможна только по решению суда. Почти во всех случаях указано на право, а не обязанность суда конвалидировать сделку. Обязанность суда сохранить сделку прямо

следует только из п. 4 ст. 178 ГК РФ, когда сторона согласна на исполнение сделки на условиях, из которых исходила другая (заблуждавшаяся) сторона. В остальных случаях условия конвалидации связаны с добросовестностью сторон, что в каждом конкретном деле требует индивидуальной оценки.

Во-вторых, конвалидация возможна при наличии особых оснований, установленных в норме закона. Что касается оспоримых сделок по правилу ч. 4 п. 2 ст. 166 ГК РФ, то к перечню возможных действий, из которых явно следовало бы намерение лица сохранить сделку, на сегодняшний день судебная практика относит в основном действия по исполнению договора. К ним относятся внесение оплаты, отгрузка товаров, выполнение работ (услуг), передача

имущества в залог, подписание актов приемки и т. п. (постановления Третьего арбитражного апелляционного суда от 06.02.2014 по делу № А74-3682/13, Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 16.05.2014 по делу № А32-26301/13, Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 11.09.2014 по делу № А56-70667/13).

В-третьих, добросовестная сторона вправе заявлять требование о конвалидации сделки при наличии указанных оснований. В данном контексте требование о признании сделки действительной является одним из способов защиты права.

Инаконец, недобросовестная сторона лишается права оспаривать сделку по тем основаниям,

окоторых она знала или должна была знать при совершении сделки. Это правило особенно актуально в тех случаях, когда имеет место исполнение сделки с обеих сторон (иногда в течение нескольких лет) при наличии какого-либо порока. Обычно в таких случаях недобросовестная сторона начинает оспаривать сделку только при неисполнении обязательства со своей стороны, и чаще всего после предъявления к ней иска кредитором, в связи с чем налицо факт, что

11, 2014.htm[01.11.2014 13:35:06]

11, 2014

действия по оспариванию сделки направлены на уход от надлежащего исполнения обязательств.

В таких случаях суд отказывает в иске о признании сделки недействительной (постановления ФАС Московского округа от 05.03.2014 по делу № А40-81293/13, от 06.06.2014 по делу № А40101887/13; Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 15.11.2013 по делу № А5331065/12).

Новые нормы об оздоровлении сделок помешают недобросовестным контрагентам ссылаться на недействительность

Нововведения в части оздоровления сделок важны прежде всего, когда поведение одной из сторон явно направлено на сохранение сделки (несмотря на имеющиеся пороки в сделке),

о чем эта сторона в силу принятия должных мер заботливости и осмотрительности должна была знать (ч. 4 п. 2 ст. 166 ГК РФ). Это правило призвано устранить существовавшую ранее легальную возможность для недобросовестных контрагентов уйти от ответственности за неисполнение договора путем признания его недействительным по формальным признакам.

Указанная норма активно применяется судами. Так, например, в постановлении Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 10.06.2014 по делу № А32-27390/13 суд указал, что «сам факт принятия работ директором филиала в сентябре 2012 и отсутствие возражений по факту выполненных работ со стороны ответчика до подачи настоящего иска свидетельствуют о наличии у последнего воли на сохранение сделки в силе. В указанный период ответчик, действуя с должной заботливостью и осмотрительностью, должен был установить, что спорная сделка

имеет признаки заключенности с превышением полномочий». Похожие выводы встречаются и в других судебных актах (постановления Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда

от 15.11.2013 по делу № А53-31065/12, от 21.06.2014 по делу № А32-22284/13; Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 29.11.2013 по делу № А36-2218/13; Девятого арбитражного апелляционного суда от 12.12.2013 по делу № А40-84550/13, от 19.05.2014 по делу № А40-88884/13; ФАС Поволжского округа от 05.06.2014 по делу № А12-25228/13).

Сходной по смыслу с данным положением является норма п. 3 ст. 173.1 ГК РФ: лицо, чье согласие на совершение сделки необходимо в силу закона, лишается права оспаривать ее по основанию, о котором это лицо знало или должно было знать в момент выражения согласия. Эта норма призвана пресекать недобросовестные действия третьей стороны, без согласия которой невозможно заключение сделки, а также возможный сговор одной из сторон сделки с этой третьей стороной. Судебная практика по применению данной нормы на сегодняшний день не выявлена.

Правило в отношении оспоримых и ничтожных сделок установлено в п. 5 ст. 166 ГК РФ: «заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности, если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность

сделки». Некоторые авторы толкуют данную конструкцию не как заявление, адресованное суду, а как "внесудебное заявление о недействительности сделки одного из участников гражданских

правоотношений, адресованное другим участникам"1. Но в таком случае становится неясным значение данной нормы для хозяйственного оборота. Все равно никто, кроме суда, не может констатировать недействительность оспоримых и ничтожных сделок и наличие либо отсутствие правового значения такого заявления. В пояснительной записке к проекту Закона № 100ФЗ указано, что «оборот «заявление о недействительности сделки не имеет правового значения» использован для того, чтобы была учтена также ситуация, когда лицо ссылается на недействительность ничтожной сделки в качестве ответчика (возражая против исковых

требований, например, о взыскании долга по договору)«2.

На сегодняшний день суды используют это правило совместно с ч. 4 п. 2 ст. 166 ГК РФ как вывод, почему судом не приняты доводы о недействительности сделки, когда была воля стороны на сохранение сделки (постановления Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 15.11.2013 по делу № А53-31065/12, Девятого арбитражного апелляционного суда от 20.03.2014 по делу № А40-126254/13).

В Германии признание сделки недействительной не должно нарушать принцип добросовестности

11, 2014.htm[01.11.2014 13:35:06]

11, 2014

Новые нормы ГК РФ о конвалидации и цели этого института в контексте принципа добросовестности во многом позаимствованы из германского права. Судебная практика толкует § 242 ГГУ*, формально относящийся совершенно к другой ситуации (он закрепляет принцип добросовестности при исполнении обязательства), таким образом, что допускается восстановление действительности сделки, если признание ее недействительной нарушит общий принцип добросовестности. Данное правило распространяется на все сделки. Также в ГГУ есть отдельные положения по конвалидации оспоримых

иничтожных сделок. Относительно оспоримых сделок установлен запрет оспаривать сделку, если имеет место

ееподтверждение тем лицом, которое вправе оспаривать сделку (§ 144). Подтверждение ничтожной сделки не исцеляет

еекак таковую, а признается совершением сделки вновь, при этом стороны обязаны предоставить друг другу все, что они получили бы при условии действительности договора (§ 141), что по своей сути также является исцелением совершенной сделки.

*Германское гражданское уложение. Режим доступа: http://www.gesetze-im-internet.de/bgb/.

Новые правила действуют в отношении сделок, совершенных после 1 сентября 2013 года

Относительно сделок, совершенных под влиянием заблуждения, конвалидация возможна в двух случаях.

Во-первых, если сторона выразит согласие на сохранение силы сделки на тех условиях сделки, из которых исходила другая сторона под влиянием заблуждения (п. 4 ст. 178 ГК РФ). Судебная практика по применению данной нормы пока не выявлена. Вероятно, это связано с тем, что за судебной защитой стороны, как правило, обращаются при недостижении консенсуса путем переговоров, когда ни одна из сторон уже не намерена уступать и соглашаться с условиями и доводами другой стороны.

Во-вторых, если судом установлено неявное, нераспознаваемое при обычных условиях заблуждение (п. 5 ст. 178 ГК РФ). Речь идет о ситуациях, когда сторона заявляет о такого рода заблуждении, относительно которого другая сторона сделки при обычных условиях оборота не могла даже предположить возможность наступления такого заблуждения. Имеющаяся на сегодняшний день судебная практика следует именно такой трактовке данной нормы. Суды

отказывают в признании сделки недействительной, когда лицо заявляет о наличии заблуждения, однако объективная оценка действий лица позволяет сделать выводы, что в обычных условиях при принятии должных мер заботливости и осмотрительности с учетом характера обязательства у другого лица не могло возникнуть подобного заблуждения. Так, в одном из дел Верховный суд Республики Татарстан указал следующее. В результате осмотра покупателем автомобиля, подписания акта приемки без претензий действия продавца по продаже автомобиля не могут быть признаны введением покупателя в заблуждение и договор купли-продажи на таком основании не может быть признан недействительным (апелляционное определение от 10.07.2014 по делу № 33-9286/2014). Похожие выводы встречаются и в актах других арбитражных судов (решение Арбитражного суда Псковской области от 25.11.2013 по делу № А52-2243/13).

Напомним, что изменения, внесенные Законом № 100ФЗ, вступили в силу с 01.09.2013 и применяются к сделкам, заключенным после этой даты (п. 6 ст. 3). Однако относительно применения указанных норм до 01.09.2013 у некоторых судов сложилась своя интересная позиция со следующим обоснованием.

Цитата: «Нормы части 4 пункта 2 и пункта 5 статьи 166 Гражданского кодекса Российской Федерации не устанавливают ни основания, ни последствия недействительности сделок, а содержат лишь императивные предписания, подлежащие применению судом при оценке заявления о недействительности сделки. Поэтому указанные нормы подлежат применению судом с момента вступления в силу ФЗ от 07.05.2013 № 100-ФЗ, т.е. с 01.09.2013» (постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 10.06.2014 № 15АП-3390).

Однако такое придание нормам обратной силы видится достаточно вольным в силу прямого указания закона на распространение новых норм об основаниях и последствиях недействительности к сделкам, совершенным после 01.09.2013. Более того, в одном из дел Президиум ВАС РФ прямо указал на применение к сделкам, совершенным до 01.09.2013, старых редакций статей § 2 гл. 9 ГК РФ (постановление от 11.03.2014 № 16034/13).

Применение новых норм ГК РФ о конвалидации показывает, что изменения, внесенные Законом № 100ФЗ, отвечают чаяниям разработчиков Концепции развития гражданского

законодательства3 относительно защиты прав добросовестных участников оборота и пресечения

11, 2014.htm[01.11.2014 13:35:06]

11, 2014

инициирования споров по недействительности недобросовестными лицами.

Некоторые авторы видят в новеллах ГК РФ о конвалидации недействительных сделок не только положительные стороны. В частности, в юридической литературе высказаны опасения, что «установление нормы подобного содержания позволит недобросовестным предпринимателям заключать договоры, противоречащие нормам закона, исполнять их и при этом лишит суды возможности по собственной инициативе применять последствия недействительности

их ничтожности»4.

С данной позицией можно не согласиться, поскольку недобросовестные лица могут найти лазейку для злоупотреблений даже в самом совершенном законодательстве. Тем не менее при толковании нормы необходимо ориентироваться прежде всего на защиту добросовестных лиц. В тех случаях, когда та или иная норма используется недобросовестно при формальном соответствии закону, подлежат применению общие нормы об обязанности действовать добросовестно и недопустимости злоупотребления правом (п.п. 3, 4 ст. 1, ст. 10 ГК РФ).

Таблица. Основания для конвалидации сделок

11, 2014.htm[01.11.2014 13:35:06]