Арбитраж 22-23 учебный год / Арбитражная практика № 7, июль 2014

7, 2014

автобусов (необходимых для осуществления деятельности общества). Впоследствии выяснилось,

что у гражданина Н. имелось также российское гражданство, о котором он умолчал (прямого вопроса об этом А. ему не задавал, поскольку в противном случае имел бы место обман активными действиями). В итоге из-за отсутствия у общества статуса организации с иностранными инвестициями оно было привлечено к административной ответственности за неуплату таможенных пошлин.

Наоборот, умолчание не будет нарушением в следующем случае. Иностранная авиакомпания застраховала воздушное судно, не сообщив о том, что пилотирование воздушного судна будет осуществляться иностранным экипажем. При этом страховщик не задавал страхователю вопрос о национальной принадлежности экипажа, а спросил лишь про уровень подготовки экипажа. При рассмотрении дела суд исходил из того, что поскольку страховщик не выяснял у страхователя вопрос о принадлежности экипажа, данное обстоятельство не может считаться существенным в силу п. 1 ст. 944 ГК РФ. Суд также отметил, что по смыслу ст. 179 ГК РФ (речь шла о старой редакции) обман в виде намеренного умолчания об обстоятельстве при заключении сделки является основанием для признания ее недействительной только тогда, когда такой обман возникает в отношении обстоятельства, о котором ответчик должен был сообщить при той добросовестности, какая от него требовалась по условиям оборота. В рассмотренном деле принадлежность пилотов таким обстоятельством не являлась, поскольку не связана напрямую с требованиями к летной классификации экипажа воздушного судна.

В России на сегодняшний день в основном представлены негативные примеры оценки судами умолчания контрагента, не приведшие к оспариванию сделки. В качестве примера можно привести следующее дело.

Практика. Истец ссылался на то, что в результате совершения сделок он приобрел в

ООО долю в размере 10% уставного капитала номинальной стоимостью 3 698 руб., полагая, что реальная стоимость доли ООО в размере 10% составляет 287 875 000 руб. Эти сделки истец совершил вследствие обмана, поскольку до заключения оспариваемых сделок ответчики скрыли от него реальные финансово-экономические показатели общества с целью, направленной на формирование у истца неверного представления о существенных условиях сделок. Суд посчитал, что должных доказательств наличия у ответчиков умысла на обман нет. Общество представило истцу значительный объем документации, причем ее достоверность подтверждена аудиторскими заключениями. При наличии сомнений в достоверности представленной ответчиками информации на момент совершения сделок и ее полноте истец, проявив должную степень осмотрительности, мог отказаться от сделки (постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 15.12.2010 по делу № А45-15993/2009).

Встречаются и другие примеры неудачного оспаривания. Так, истец обратился в суд с требованием о признании недействительным договора купли-продажи торгового павильона. В обоснование своего иска он сослался на обман со стороны продавца при заключении договора. По мнению истца, он совершал сделку для осуществления торговли именно на том месте, где находились указанные павильоны. Однако через день после совершения сделки он получил предписание муниципального образования г. Владивостока об освобождении земельного участка, занимаемого павильонами, в связи с окончанием действия договора краткосрочной аренды и отсутствием надлежаще оформленных документов. Истец полагал, что о предстоящем сносе павильонов продавец знал, но намеренно скрыл эту информацию от покупателя. Суды отказались удовлетворять требования истца. Они указали, что воля была направлена на продажу-приобретение оговоренного договором имущества; договор был заключен и исполнен сторонами; данных о том, что сделка заключалась для осуществления торговой деятельности на том месте, где находилось продаваемое имущество, в материалах дела нет; не было доказательств того, что действия ответчика при заключении договора были направлены на обман истца (постановление ФАС Дальневосточного округа от 05.04.2005 № Ф03-А51/05-1/399).

ВГермании нужно раскрывать все обстоятельства, которые могут поставить под угрозу заключение договора

Вконтексте отечественной негативной практики представляют интерес наработки германской судебной практики в отношении

обстоятельств, о которых следует предупреждать своего контрагента, поэтому приведем их здесь в кратком виде.

Общей обязанности раскрытия информации контрагенту германское право не признает. Тем не менее в пользу наличия такой обязанности говорит, например, особо доверительное отношение, сложившееся между сторонами договора, очевидная

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=12463[01.11.2014 13:35:42]

7, 2014

разная степень информированности сторон (информационная асимметрия), особое экономическое значение

соответствующей сделки для сторон и даже спекулятивный характер сделки. Также раскрывать нужно все обстоятельства, которые очевидно имеют для другой стороны решающее значение и в частности те, которые способны поставить под угрозу цель договора*.

Если брать конкретные сделки, то продавец подержанного автомобиля должен сообщить о том, что машина была в ДТП; продавец земельного участка должен раскрыть, что этот земельный участок некоторое время назад использовался под свалку мусора либо что в ближайших планах застройки данной местности могут произойти определенные изменения, влекущие неприятные последствия для владельца данного участка**. Продавец предприятия должен корректно указать ту прибыль, которую фактически оно получало; если передаются все доли в ООО, продавец должен проинформировать покупателя обо всех оставшихся непогашенными налогах; при продаже части долей в ООО следует раскрыть все обязательства, неисполнение которых является причиной возбуждения дела о банкротстве***.

Арендатор нежилых помещений, торгующий продукцией из текстиля, без дополнительных вопросов к нему должен предупредить арендодателя о том, что основная его продукция пользуется большой популярностью среди праворадикальных кругов. Напротив, психотерапевт, арендующий площади, не должен предупреждать о том, что многие его пациенты страдают от наркотической зависимости****.

Иной пример. Маклер (фактический посредник, риэлтор и т.п.) умышленно вводит в заблуждение клиента, желающего приобрести недвижимость, если маклер одновременно скрытно получает от продавца (другой стороны) вознаграждение обычного размера и в итоге может получить двойную оплату за свою работу (решение Верховного Суда ФРГ 2009 года)*5.

*Armbruester Op. cit. § 123. Rn. 32. S. 1233–1234.

**Ibid. Rn 39. S. 1236.

***Ibid.

****Armbruester Op. cit. Rn. 52. *5 Ibid. Rn. 55.

Обман со стороны третьих лиц не всегда дает потерпевшему возможность оспорить сделку

Если взять шкалу от 0 до 100, то по степени общественной опасности насилие будет занимать шкалу от 90 до 100, угроза – от 80 до 90, а обман – от 60 до 80. Именно поэтому к обману в доктрине предъявляются несколько иные требования, чем к насилию или угрозе. Прежде всего, это проявляется в случае обмана со стороны третьего лица. При угрозе не имеет значения, угрожал сам контрагент или прислал третьих лиц, которые угрожали в его интересах. Не имеет значения и то — просил ли он этих третьих лиц или они сами решили ему помочь. Сделка будет оспорена. Остается только доказать, что угроза имела место и повлияла на решение о

заключении сделки3. В ситуации, когда обман исходил от третьего лица, иностранные правопорядки позволяют оспаривать сделки, заключенные под влиянием обмана, не во всех ситуациях (у нас этот вопрос до недавнего времени не был никак урегулирован). Налицо разделение всех стран на две группы.

Наиболее жестко поступают французы и те нации, в которых кодексы написаны под существенным влиянием Французского гражданского кодекса (ФГК – Кодекса Наполеона), например, испанцы: у них можно оспаривать сделки, заключенные под влиянием обмана, только если обманывал контрагент (ст. ст. 1269, 1270 ГК Испании, ст. 1116 ФГК). При этом французская судебная практика и доктрина развивают исключения из данного правила. С одной стороны, допускается оспаривать безвозмездные сделки, если обман допущен третьим лицом, и, с другой стороны, не признается третьим лицом представитель или служащий стороны (признается, что это лица, связанные непосредственно с контрагентом, то есть, когда обманывают они, как будто обманывает он сам).

Вторая группа стран подходит к решению данного вопроса несколько гибче.

Согласно абз. 2 § 123 ГГУ в случае обмана, совершенного третьим лицом, волеизъявление, которое должно было совершаться в адрес иного лица, может быть оспорено лишь при условии, что последнее знало или должно было знать о наличии обмана. То же касается односторонней сделки, по которой иное лицо получает какое-либо право.

Как следует из абз. 2 ст. 1439 ГК Италии, если действия по введению в заблуждение совершены третьим лицом, договор может быть объявлен ничтожным, при условии, что они были известны стороне договора, которая извлекла из них выгоду.

В силу § 875 Австрийского гражданского уложения договор может быть оспорен только при условии, что другая сторона договора принимала участие в обманных действиях третьего лица

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=12463[01.11.2014 13:35:42]

7, 2014

или очевидно должна была знать о них.

Считается, что в иных случаях признание сделки недействительной было бы несправедливо по отношению к стороне сделки (выгодоприобретателю) и неоправданно ограничивало бы стабильность гражданского оборота.

Вабзаце 2 ст. 28 Швейцарского обязательственного закона сказано: умышленное введение в

заблуждение, осуществленное третьим лицом, препятствует установлению обязательства обманутого лица только в том случае, если другая сторона знала или должна была знать об обмане в момент совершения сделки.

Вконтексте этого в ГК РФ разработчики предложили фразу: «сделка, совершенная под влиянием обмана потерпевшего третьим лицом может быть признана недействительной по иску потерпевшего при условии, что другая сторона или лицо, к которому обращена односторонняя сделка, знала или должна была знать об обмане. Считается, что сторона знала об обмане, если виновное в обмане третье лицо являлось ее представителем, работником, помощником». Данный текст не претерпел практически никаких изменений в парламенте. Разве что слово «помощник» было заменено на «лицо, которое содействовало при заключении сделки» (абз. 3 п. 2 ст. 179 ГК РФ). В целом данную замену можно признать удачной, поскольку под получившийся текст лучше

подпадают всякого рода советники при переговорах, риэлторы4 и проч.

Возникает вопрос: опровержима презумпция, закрепленная в этой норме, или нет? Ответ на него даст судебная практика. В качестве ориентира можно учитывать, что в Германии аналогичная презумпция неопровержима. В Германии также не признается третьим лицом единственный акционер, поскольку считается, что АО в его руках является всего лишь инструментом для осуществления его собственных интересов.

ВАС РФ в Обзоре конкретизировал ситуации, в которых обман со стороны третьего лица может быть поставлен в вину контрагенту потерпевшей стороны. В частности, в п. 8 данного Обзора введена презумпция того, что сторона осведомлена об обмане в ее пользу со стороны третьего лица, если это лицо (оценщик) было привлечено этой стороной для оказания содействия в совершении сделки. При этом доказательств сговора стороны с указанным третьим лицом представлять не требуется.

Защищается ли потерпевший от обмана против добросовестного приобретателя вещи

Как известно, закон устанавливает разную защиту собственника вещи в зависимости от того, выбыло у него имущество по его воле или независимо от нее (ст. 302 ГК РФ). В первом случае собственник может истребовать свое имущество только у недобросовестного приобретателя (то есть того, кто знал или должен был знать о пороке сделки, влекущем ее недействительность). Во втором случае имущество может быть истребовано у любого приобретателя.

Интересен подход к толкованию выражения «помимо воли собственника», использованного в законе. Совершенно очевидно, что сама по себе недействительность сделки, — каким бы ни было основание ее недействительности, — не означает, что вещь выбыла у собственника помимо его воли. Разумеется, раз сделка признана недействительной, закон отказал сторонам этой сделки в признании их воли юридически значимой (в этом и заключается существо института недействительности сделки). С другой стороны, воля на выбытие вещи по смыслу ст. 302 ГК РФ, по-видимому, не совсем совпадает по своему содержанию с волей как элементом гражданско-правовой сделки. Попробуем рассуждать от противного. В законе сказано, что имущество украдено у лица, утеряно им или выбыло из его обладания иным образом помимо его воли. То есть могут быть какие-то иные случаи, кроме кражи и потери. Что это за случаи? Очевидно, что во всех случаях, когда лицо отдает вещь самостоятельно, пусть и по недействительной сделке, можно усматривать в его действиях волю на выбытие имущества из его владения. Но такой подход означал бы, что ни при каких основаниях недействительности сделок нельзя было бы рассуждать о выбытии вещи помимо воли собственника. Но справедливо ли, когда сделка совершена, предположим, под влиянием насилия или угрозы его применения, полагать, что имущество тем не менее выбыло из обладания собственника по его воле, пусть эта воля и была сформирована с пороками? Разве можно провести грань между случаями, когда разбойник просто отобрал вещь, и случаями, когда он заставил жертву подписать с ним договор дарения? На наш взгляд, особой разницы нет.

Это означает, что категории воли в сделке и воли на выбытие вещи не вполне совпадают и могут быть такие случаи, когда:

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=12463[01.11.2014 13:35:42]

7, 2014

а) при недействительности сделки воля не выбытие вещи все-таки имела место (например, сделка

недействительна по причине отсутствия дееспособности другой стороны, в чью пользу отчуждена вещь);

б) при недействительности вещи воля на выбытие вещи отсутствовала (пример с насилием или угрозой).

И самым интересным является вопрос о том, какие же еще составы недействительности сделок могут свидетельствовать о том, что вещь выбыла у собственника помимо его воли? В судебной практике данный вопрос вставал, прежде всего, в отношении сделок с заинтересованностью и крупных сделок. Мы полагаем, что в последних составах недействительности сделок однозначно речь идет о случаях выбытия имущества из владения юридического лица по его воле, выражаемой его директором. Но доказывание этой идеи не входит в задачу настоящей статьи. В ней гораздо интереснее попытаться дать ответ на вопрос о том, является ли обман (мошенничество) таким основанием недействительности, при котором можно считать, что вещь выбыла из владения собственника помимо его воли.

С одной стороны, обманутый собственник сам отдает свою вещь мошеннику, и это аргумент в пользу позиции о том, что собственник лишается имущества по своей воле. С другой стороны, обман довольно близко подходит к насилию и угрозе, являясь вторым по степени общественной опасности составом недействительности сделок с пороками воли. Совершая обман, контрагент совершает против собственника точно такой же деликт, влекущий за собой ответственность перед потерпевшим в виде возмещения убытков по п. 4 ст. 179 ГК РФ, как и тот, кто применяет насилие или угрожает.

При поиске правильного ответа на поставленный выше вопрос, нам кажется, нельзя обойтись без установления намерения законодателя, выраженного им в ст. 302 ГК РФ. Идея законодателя, на наш взгляд, заключалась в том, чтобы установить баланс между интересами частного индивидуума и интересами публики (неопределенного числа лиц). Законодатель сказал, что по общему правилу добросовестная публика защищается. Исключение, при котором предпочитаются интересы индивида, делается только в том случае, если собственник оказался обижен или не мог контролировать вещь. Таким образом, вопрос переводится в сферу того, справедливо ли защищать обманутого собственника больше, чем добросовестного приобретателя его вещи?

Мы склоняемся в сторону положительного ответа на поставленный вопрос, поскольку такое решение видится достаточно справедливым. Какие доводы могут быть приведены против? Во-первых, можно сказать, что проблема обманутого – в нем самом. Не надо было поддаваться на обман. Однако так проще всего рассуждать со стороны. Правопорядок ведь не упрекает собственника, у которого украли вещь, в том, что он сам в этом виноват (мог бы охранять ее тщательнее). Самый безалаберный собственник, даже такой, который уходил из машины и оставлял в ней ключи с документами на видном месте, получит защиту против добросовестного приобретателя, если машина будет украдена. То же самое касается рассеянного собственника, который повсюду забывает свои вещи.

Второй довод может заключаться в том, что потерпевшее от обмана лицо может получить компенсацию от обманщика. Однако с тем же успехом мы можем сказать собственнику, что он мог бы попытаться получить компенсацию от вора, но правопорядок так не делает. Таким образом, правовая позиция, позволяющая забирать вещь даже у добросовестного приобретателя в случае, если у собственника вещь выбыла по сделке, заключенной под влиянием обмана, видится нам наиболее приемлемой.

Справедливости ради следует заметить, что в Германии о выбытии имущества помимо воли может свидетельствовать только насилие или угроза, если они были направлены на передачу владения,

а также совершение сделки недееспособным5. Обман рассматривается аналогично существенному заблуждению и не признается недобровольной утратой владения6.

Если признать сделку недействительной не удалось, то потерпевший может заявить иск о взыскании убытков

В германском и французском правопорядках, к которым тяготеет российское гражданское право, имеет место единство подходов к тому, возможно ли оспаривание сделки, заключенной под влиянием обмана, если обман относился к качествам вещи и обманутый покупатель может потребовать возмещения убытков или устранения данных недостатков, основываясь на данной сделке. Ни те, ни другие не ограничивают потерпевшую сторону в выборе наиболее устраивающего ее способа защиты (в отличие от сделок под влиянием существенного

7

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=12463[01.11.2014 13:35:42]

7, 2014

заблуждения, для которых немцы возможности конкуренции исков не допускают) .

Данный вопрос не был решен в ходе реформы российского законодательства посредством включения в закон какой-либо нормы, однако в Концепции реформирования общих положений гражданского законодательства содержались аргументы в пользу такого же подхода, как во Франции и Германии.

Соответствующая позиция на сегодняшний день провидена в п. 6 Обзора: наличие каких-либо иных возможностей защиты нарушенного права истца не исключает признание сделки недействительной при наличии оснований, предусмотренных ст. с т. 178 и 179 ГК РФ. Суд установил, что при заключении договора продавец заверил покупателя в том, что пробег автомобиля минимален, о чем также свидетельствовали показания одометра и внешний вид автомобиля. Однако в ходе дальнейшей эксплуатации был выявлен существенный износ автомобиля, явно не соответствующий заявленному пробегу. В результате проведения судебной экспертизы были установлены следы недавнего вмешательства в устройство, фиксирующее пробег автомобиля. С учетом всех обстоятельств дела суд пришел к выводу о наличии обмана со стороны продавца при заключении спорной сделки. При этом, удовлетворяя исковые требования, суд отклонил доводы ответчика о том, что истец мог воспользоваться правами, предусмотренными ст. 475 ГК РФ на случай выявления недостатков товара, указав, что наличие других способов защиты прав не исключает возможности требовать признания сделки недействительной на основании ст. 179 ГК РФ.

Конечно, покупатель не имеет права на два иска одновременно. Если он заявляет иск о признании сделки недействительной после того, как заявит требование о возмещении убытков, то, скорее всего, суд откажет в уничтожении сделки, применив абз. 4 п. 2 ст. 166 ГК РФ. В данной норме сказано: сторона, из поведения которой явствует ее воля сохранить силу сделки, не вправе оспаривать сделку по основанию, о котором эта сторона знала или должна была знать при проявлении ее воли.

Очевидно, что когда сторона обращается в суд с иском о взыскании убытков в связи с ненадлежащим исполнением сделки, она исходит из действительности данной сделки и тем самым ее невольно одобряет. Напротив, если сторона сначала подала иск о признании сделки недействительной со ссылками на обман и ей было отказано, она никак не ограничена в том, чтобы обратиться в суд с требованием о возмещении убытков ввиду ненадлежащего качества проданного ей товара.

1Автор благодарит Светлану Матвиенко за предоставленные ему интересные аналитические материалы по данной теме.

2Armbruester in: Muenchner Kommentar zum Buergerlichen Gesetzbuch. Bd.1. Aufl.6. § 123. Rn. – 20–21.

3См.: Егоров А.В. Сделка совершена с пороком воли. Какие трудности поджидают потерпевшего при оспаривании // Арбитражная практика. 2014. № 5. С. 54–61.

4В Германии современная наука и практика приходят к аналогичному выводу, не относя маклера или иного посредника к числу третьих лиц, по поводу которых нужно устанавливать, знал ли контрагент, в чью пользу они обманывали, про эту ложь. См.: Armbruester. Op. cit. Rn. 64.

5Pruetting in: Pruetting/Wegen/Weinreich: BGB Kommentar. 4. Aufl. 2009. Hermann Luchterhand Verlag. § 935 Rn. 5. S. 238.

6Bassenge in: Palandt. Kommentar zum Buergerlichen Gesetzbuc. 71. Aufl. 2012 C.H. Beck, Muenchen. § 935 Rn. 5b. S.1407.

7Armbruester Op. cit. Rn. 89.

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

Право агента на вознаграждение. Как агенту получить оплату

Мария Юрьевна Ивакина

слушатель РШЧП, адвокат адвокатского бюро «Форвард Лигал»

Может ли агентское вознаграждение превышать цену совершенной агентом сделки

Правомерно ли выплачивать агентское вознаграждение только после поступления оплаты по совершенной сделке

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=12463[01.11.2014 13:35:42]

7, 2014

Сохраняет ли агент право на вознаграждение, если он не предоставил отчет

Гражданский кодекс РФ предусматривает, что за исполнение своих обязанностей по агентскому договору агент имеет право на вознаграждение (ст. 1006 ГК РФ). Чаще всего размер и порядок оплаты услуг агента стороны согласовывают в договоре. Если такого условия в договоре нет, вознаграждение будет определяться исходя из стоимости аналогичных услуг при сравнимых обстоятельствах (ст. 424 ГК РФ). При этом принципал обязан выплачивать вознаграждение в течение недели с момента предоставления ему агентом отчета за прошедший период. На практике сторонам важно понимать, насколько они свободны в выборе порядка и размера оплаты. Например, если планируется закрепить номинальное агентское вознаграждение, либо если вознаграждение зависит от выполнения тех или иных условий принципала. Прямых указаний в отношении подобных ситуаций нет ни в законодательстве, ни в доктрине. Как при этом агенту получить причитающееся вознаграждение, можно выяснить лишь из анализа судебной практики.

Агентское вознаграждение не может быть номинальным

Агентский договор является видом посреднического договора, предметом которого выступают фактические и юридические действия агента. К фактическим действиям агента можно отнести поиск контрагента, заинтересованного в заключении сделки с принципалом, а также совершение преддоговорных действий, не носящих юридического характера и не устанавливающих правовой связи между принципалом и третьим лицом. К юридическим действиям агента относится самостоятельное принятие им решения о вступлении в договорные отношения с третьим лицом,

исходя из известных агенту интересов заказчика своих услуг1.

Рассмотрим, какие позиции по поводу права агента на вознаграждение закреплены в современной арбитражной практике.

Судебная практика исходит из того, что норма, устанавливающая обязанность принципала уплатить агенту вознаграждение, является императивной. Соответственно стороны не могут договориться об отсутствии права агента на вознаграждение. Так, например, в определении ВАС РФ от 13.10.2008 по делу № А40-43985/07- 67356 суд указал, что ст. 1006 ГК РФ не является диспозитивной и не предусматривает случаев, когда агентское вознаграждение не уплачивается. Аналогичная правовая позиция приведена в постановлении ФАС Поволжского округа от 24.05.2013 по делу № А55-6675/2012 , согласно которому действие ст. 1006 ГК РФ в части уплаты вознаграждения не может быть изменено соглашением сторон, поскольку данная норма не является диспозитивной. Представляется, что данный подход был избран судами в связи с общим запретом на дарение между коммерческими организациями (ст. 575 ГК РФ), когда они являются сторонами агентского договора. С другой стороны, такая позиция служит для защиты интересов агентов от злоупотреблений со стороны принципалов.

Более того, суды не допускают установление номинального агентского вознаграждения. Так, суд признал ничтожным условие агентского договора, предоставляющее принципалу право на пересчет вознаграждения агента из расчета 1 рубль в месяц в случае нарушения агентом обязанности по размещению отчетов. Решение было обосновано тем, что реализация данного права фактически приводит к освобождению принципала от обязанности оплатить услуги агента. А это противоречит императивным нормам, обязывающим принципала выплатить агенту вознаграждение (постановление ФАС Московского округа от 03.05.2012 по делу № А40- 20886/11-87-115). Такой подход можно квалифицировать как запрет использовать снижение вознаграждения в качестве санкции за несвоевременное предоставление отчета. Несмотря на то, что такая санкция могла бы быть более эффективной, чем взыскание с агента убытков, лишение агента права на вознаграждение в этом случае нарушает баланс интересов сторон и не отвечает принципу справедливости.

Суды зачастую отрицательно относятся к условиям договора, предусматривающим выплату агентского вознаграждения после поступления принципалу денежных средств по совершенной сделке. Так, в одном из дел агент обязался за вознаграждение совершать по поручению принципала действия, направленные на поиск и привлечение инвесторов для определенного проекта. При этом агентское вознаграждение подлежало уплате после исполнения инвестором обязательств по уплате арендной платы и других платежей. Суды признали данное условие недействительным, так как обязанность принципала по оплате услуг агента поставлена в зависимость от обстоятельств, относительно которых неизвестно, наступят они или нет. ВАС РФ поддержал данную позицию (определение от 28.11.2013 по делу № А56-47233/2012).

В другом деле суд указал, что условия агентского договора, которые ставят оплату услуг агента в

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=12463[01.11.2014 13:35:42]

7, 2014

зависимость от усмотрения принципала либо действий третьих лиц, являются недействительными

(определение ВАС РФ от 20.09.2012 по делу № А45-4566/2011). Данная позиция судов является неоднозначной. Так, в отношении договоров комиссии суды допускают зависимость права на выплату комиссионного вознаграждения от исполнения сделки, заключенной между комиссионером и третьим лицом (п. 3 информационного письма Президиума ВАС РФ от 17.11.2004 № 85 «Обзор практики разрешения споров по договору комиссии»). В соответствии с п. 4 постановления Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 № 16 «О свободе договора и ее пределах» норма закона является диспозитивной, если в ней отсутствуют критерии императивности. При этом ст. 1006 ГК РФ предусматривает только общую обязанность принципала уплатить агенту вознаграждение в размере и в порядке, установленных в агентском договоре. Данная норма напрямую отсылает к агентскому договору по вопросу о размере и порядке выплаты вознаграждения и не содержит критериев императивности. В связи с этим отсутствуют правовые основания для признания недействительным условия об уплате агенту вознаграждения после получения принципалом денежных средств от третьих лиц.

Вознаграждение агента может зависеть от результатов сделки, но не от предоставления отчета

Зачастую размер вознаграждения агента определяется различными способами по соглашению сторон. Например, он может быть поставлен в зависимость от последующего эффекта работы агента. Так, в одном из дел предусматривалось уменьшение выплаченного агентского вознаграждения, если сумма, оплаченная принципалу абонентами, с которыми агент заключил договоры, превысит сумму вознаграждения агента. В таком случае агент обязался возвратить разницу между выплаченным ему ранее вознаграждением и указанной суммой. Суд установил, что условие о выплате разницы определено по соглашению сторон и это обязательство принято на себя агентом добровольно (определение ВАС РФ от 28.05.2009 по делу № А63-14258/07-С1- 3). В другом деле размер вознаграждения агента был поставлен в зависимость от суммы понесенных агентом расходов, связанных с исполнением договора. Суд посчитал такой порядок определения размера вознаграждения законным и указал, что размер вознаграждения за оказанные услуги стороны вправе определять самостоятельно (постановление Президиума ВАС РФ от 18.05.2010 по делу № А45-21413/2008). Такая позиция судов соответствует принципу свободы договора.

Тем не менее суд может признать размер агентского вознаграждения неразумным и несоразмерным исполненному обязательству, если вознаграждение значительно превышает сумму совершенной агентом для принципала сделки. Так, суд установил, что агентское вознаграждение в размере 3 336 364 руб., с учетом совершения сделки агентом на сумму 663 636 руб., нельзя признать разумным и соразмерным исполненному агентом обязательству. Оно в корне противоречит общим началам и смыслу гражданского законодательства, которое устанавливает равенство участников гражданских правоотношений и не допускает действий, осуществляемых с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах (постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 24.08.2006 по делу № А03- 12872/05-15). Представляется, что данный подход соответствует принципу добросовестности.

Важным судебным актом по вопросу агентского вознаграждения является постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 22.06.2010 по делу № А45-20150/2009. Фабула дела заключалась в следующем. Агент заключил договор страхования в пользу принципала. По условиям агентского договора агент имел право на выплату вознаграждения, если принципал самостоятельно заключит договор страхования на новый срок. Принципал заключил договор страхования на новый срок, но агентское вознаграждение выплачивать отказался. При этом принципал сослался на то, что в данном договоре страхования содержатся другие существенные условия (имущество, размеры страховых сумм и проч.), и поэтому данный договор не является продлением ранее заключенного договора. Суды пришли к выводу, что поскольку принципал не отказался от заключения нового договора со страховой компанией, которую изначально нашел агент, то у агента возникло право на вознаграждение. Этот судебный акт предоставляет защиту агенту на случай злоупотреблений со стороны принципала. Отметим, что в данном деле право агента на получение агентского вознаграждения при заключении договора страхования на новый срок было прямо предусмотрено в агентском договоре. Полагаем, что данный подход может применяться судами и в случае, если такое условие не было предусмотрено в агентском договоре. Наличие или отсутствие подобного условия не влияет на суть агентских отношений. Агент, в рамках исполнения агентского договора, своими силами находит долгосрочного партнера для принципала (будь то страховая компания или поставщик). Безусловно, после этого принципал может быть не заинтересован в заключении сделок с данным партнером через агента, поскольку в таком случае принципал обязан выплатить агенту вознаграждение. В этой связи логично, чтобы право агента на вознаграждение сохранялось и при самостоятельном заключении

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=12463[01.11.2014 13:35:42]

7, 2014

принципалом сделки с контрагентом, которого нашел агент.

По общему правилу основанием для уплаты вознаграждения является отчет агента (ст. 1006 ГК РФ). Непредставление такого отчета не освобождает принципала от обязанности выплатить агентское вознаграждение, если оказание агентом услуг может быть доказано иным способом. Как указал суд, возможность выплаты агентского вознаграждения по смыслу ст. 1006 ГК РФ не ставится в прямую зависимость от предоставления агентских отчетов при доказанности факта оказания услуг (постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 22.07.2003 по делу № Ф082135/2003).

Несмотря на то, что судебная практика выработала подходы к решению ряда вопросов, связанных с агентским вознаграждением, на практике все равно остаются открытые вопросы. Что, если сделка заключена принципалом в результате действий агента, но уже после прекращения агентского договора? Имеет ли агент в данном случае право на вознаграждение? Законодательство не предусматривает какого-либо регулирования этого вопроса.

Следует отличать договор посреднического типа от договора оказания услуг

Андрей Владимирович Егоров, к. ю. н., главный редактор журнала «Арбитражная практика»

В одном из дел суд рассматривал следующий спор. Стороны заключили договор по поиску персонала за вознаграждение. Оплата должна была происходить лишь при условии принятия предложенного кандидата на работу. Из-за того, что принятый на работу кандидат, предложенный посредником, был уволен в период испытательного срока, а иные кандидатуры не соответствовали требованиям заказчика, последний предпринял меры по взысканию с посредника в претензионном порядке части ранее уплаченного вознаграждения. Суд отказал в иске, сославшись, среди прочего, на то, что истец не объяснил и не доказал, почему его не устроили иные предложенные ответчиком кандидатуры (постановление ФАС Дальневосточного округа от 02.03.2012 № Ф03-742/2012).

Вместе с тем надо понимать, что правовая природа договора посреднического типа, который имеет место в данном случае, существенно отличается от договора возмездного оказания услуг. В возмездном оказании услуг сторона выполнила определенные действия и получает оплату независимо от того, наступит ли эффект для заказчика. Например, если стороны ясно договорились о том, что исполнитель должен предоставить информацию о пяти лицах, заинтересованных работать сантехниками в организации заказчика, то есть заключили договор оказания информационных услуг. В этом случае право на вознаграждение возникает, как только информация о необходимом числе подходящих лиц будет направлена. Платить надо даже в том случае, если ни один из работников не будет принят на работу.

Однако в посреднических сделках дело обстоит иначе. Если стороны договорились о том, что вознаграждение исполнитель получает только при условии, что состоится сделка, которая ему нужна (например, будет принят на работу тот самый сантехник), то это договор посреднического типа. Вознаграждение в нем по определению выше, чем в договоре на информационные услуги. И вот для такого договора актуален опыт зарубежных стран, о котором пишет в своей статье Мария Ивакина.

Поэтому у судов имеются доктринальные основания для прямо противоположного решения той ситуации, которая была описана выше. Это решение будет находиться в канве зарубежных подходов. И оно справедливо по существу. Посредник должен получать вознаграждение только в тех случаях, когда есть экономический эффект от его операции для клиента. Если же клиенту сделка не пригодилась из-за нарушения со стороны контрагента, а посредник при этом получит вознаграждение, посредник фактически превратится из помощника в «паразита». Кстати, именно по этой причине в свое время в римском праве сделки с участием профессиональных посредников (они же были переводчиками) были переведены в режим пактов, не защищаемых исками. Уж слишком быстро они выродились в паразитов. Современные зарубежные правила об отпадении права посредника на вознаграждение в случае неисполнения сделки явно направлены на то, чтобы предотвратить подобное развитие событий. Очень правильно проводить аналогичную идею в судебной практике.

По меньшей мере, юристы, составляющие проекты договоров со стороны клиентов посреднических контор (агентств по подбору персонала, агентств недвижимости), должны обязательно настаивать на включении соответствующих защитных правил в договор. Принцип свободы договора этому всецело помогает. А ссылки на зарубежный опыт, возможно, окажут убеждающее действие на судей.

В ЕС агент имеет право на вознаграждение даже после окончания агентского договора

Правовое регулирование агентского вознаграждения в государствах-членах Европейского союза

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=12463[01.11.2014 13:35:42]

7, 2014

является более детальным и разносторонним по сравнению с российским. Такое отличие во

многом обусловлено принятием Директивы ЕС от 18.12.1986 № 86/653/EEC «О координации законодательств государств-членов ЕС о независимых торговых агентах» (далее — Директива), которая положила начало унификации права торговых представителей в Европейском союзе. Директива содержит детальное регулирование основных прав и обязанностей агента и принципала.

Согласно ст. 7 Директивы государства-члены должны включить в свое законодательство одну из следующих возможностей получения коммерческим агентом комиссионного вознаграждения за торговые сделки, заключенные в период действия агентского договора.

Во-первых, это случаи, когда сделка была заключена в результате деятельности агента, или когда она заключается третьим лицом, с которым агент имел предварительную договоренность как с покупателем.

Во-вторых, в случаях, когда агенту поручена определенная географическая территория или группа покупателей, либо если у агента есть эксклюзивное право на определенную географическую территорию или группу покупателей, и если сделка была заключена с покупателем, принадлежащим к этой территории или группе.

Во исполнение этого положения государства-члены ЕС имплементировали данные нормы в свое национальное законодательство.

Помимо права агента на вознаграждение в течение действия агентского договора, Директива предусматривает также право агента на получение вознаграждения после окончания агентского договора. Это возможно, если сделка может быть приписана в основном усилиям коммерческого агента в течение периода, охватываемого агентским договором, и если сделка была заключена в разумный срок после окончания агентского договора; или если заказ третьего лица поступил принципалу или коммерческому агенту прежде, чем окончился агентский договор.

Представляется, что право агента на вознаграждение после окончания агентского договора является обоснованным. Сам факт окончания срока действия агентского соглашения не должен влиять на право агента на вознаграждение, если договор с третьим лицом был заключен в результате его усилий. Ведь договор с третьим лицом был заключен принципалом в результате оказания агентом услуг по посредническому договору, а не в результате самостоятельных действий принципала.

Условиями выплаты вознаграждения агенту является одно из следующих обстоятельств:

принципал выполнил условия сделки;

принципал должен был, в соответствии с соглашением с третьей стороной, выполнить условия сделки;

третья сторона исполнила сделку.

При этом агентское вознаграждение выплачивается не позднее момента, когда третья сторона выполнила условия сделки или должна была бы это сделать, если бы принципал выполнил свою часть сделки (но в любом случае не позднее, чем в последний день месяца, следующего за четвертью года, в которой его следовало выплатить).

Согласно § 87а Торгового Уложения Германии право торгового представителя (агента) на вознаграждение возникает, как только принципал исполнил сделку, а также в случае, если очевидно, что принципал не исполнит сделку полностью или частично либо исполнит не в соответствии с обязательствами. В случае неисполнения право на вознаграждение исключается, если это вызвано обстоятельствами, за которые принципал не отвечает. Принципал обязан выплачивать агенту вознаграждение ежемесячно. Расчетный период может быть продлен не более чем до 3 месяцев.

В соответствии с ГК Италии агент имеет право на вознаграждение, как только принципал исполнил или должен был исполнить свое обязательство перед клиентом. Вознаграждение подлежит выплате агенту не позднее момента, когда клиент исполнил или должен был исполнить свое обязательство при условии выполнения принципалом своего обязательства. Вознаграждение выплачивается не позднее последнего дня месяца, следующего за кварталом, к которому относится вознаграждение.

Аналогичное положение содержится в Коммерческом кодексе Франции.

Директива предусматривает обязанность принципала предоставить коммерческому агенту отчет о выплате комиссионного вознаграждения. В данном отчете должна содержаться информация, на

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=12463[01.11.2014 13:35:42]

7, 2014

основании которой рассчитана сумма комиссионного вознаграждения.

Согласно § 87с Торгового Уложения Германии при расчете вознаграждения торговый представитель может потребовать от принципала бухгалтерскую выписку по всем сделкам, за которые ему причитается вознаграждение, а также информацию обо всех обстоятельствах, существенных для требования о выплате вознаграждения.

В Италии принципал обязан предоставить агенту расчет причитающегося ему вознаграждения. В данном расчете должны быть указаны все показатели, которые учитывались при расчете вознаграждения. Принципал также обязан предоставить агенту всю необходимую информацию для проверки расчета размера вознаграждения.

Согласно Директиве если в договоре не указан размер агентского вознаграждения, коммерческий агент должен иметь право на вознаграждение, которое обычно получают коммерческие агенты, имеющие дело с аналогичными товарами в аналогичной местности. Если подобной посреднической деятельности в данной местности не существует, коммерческий агент должен иметь право на разумное вознаграждение, принимая во внимание все аспекты соглашения.

Директива содержит положение об утрате агентом права на комиссионное вознаграждение в случае, если установлено, что договор между принципалом и третьей стороной не будет выполнен, и это произошло по причине, в которой принципал не виновен.

Таким образом, агент утрачивает свое право на вознаграждение, например, в случае, если сделка не была исполнена в отсутствие вины принципала. Следовательно, право агента на вознаграждение напрямую зависит от заключения принципалом сделки с третьим лицом, а также от исполнения такой сделки. Если по каким-то причинам сделка не будет заключена, то право на вознаграждение у него не возникнет, несмотря на то, что агент приложил усилия по поиску контрагента и совершил преддоговорные действия. В Великобритании действуют Правила о

торговых агентах № 3053 от 1993 года, которые вступили в силу с 1 января 1994 года2. Эти Правила полностью воспроизводят текст Директивы.

Исходя из анализа норм российского права и норм зарубежных правопорядков, регулирующих агентское вознаграждение, очевидно, что российское законодательство по данному вопросу во многом отстает от зарубежных правопорядков. Все правовое регулирование агентского вознаграждения ограничено одной статьей в ГК РФ, которая носит наиболее общий характер и не дает ответа на возникающие вопросы. Только благодаря толкованию российских судов в практике удалось выработать ряд подходов к решению возникающих вопросов. Однако очевидно, что наличие только судебной практики является недостаточным для полноценного правового регулирования агентского вознаграждения, учитывая также то, что судебная практика не может заменить законодателя и дать толкование по тем вопросам, которые должны быть урегулированы на законодательном уровне.

1См.: Егоров А. В. Понятие посредничества в гражданском праве: Дис. … канд. юрид. наук. М., 2002. С. 58.

2URL: http://www.legislation.gov.uk/uksi/1993/3053/contents/made

Да, главное, чтобы договор был возмездным

Нет, установить номинальную сумму вознаграждения нельзя

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=12463[01.11.2014 13:35:42]