Экзамен зачет учебный год 2023 / 22.10
.doc
Договор поручения.
22.10.2009
Застенографировала Паскарь Надежда.
Договор поручения (продолжение)
(Посмотреть работы Таля Л. С. [просил отсканировать и добавить на диск] – достаточно забавные вопросы поднимает.)
Постановление ФАС Московского округа от 10.10.2002 N КГ-А40/6531-02
Изложено достаточно путано, конечно. Из дела видно, что совершена какая-то убыточная сделка, но в то же время суд говорит о том, что убыточная сделка не свидетельствует о неправомерном характере деятельности. Суд верно оценил ситуацию: факт возникновения убытков не говорит о том, что деятельности поверенного носила незаконный характер. Поверенный не гарантирует результат.
[Встал вопрос про доверительное управление.] Ну, давайте сделаем маленькое лирическое отступление. Что такое договор доверительного управления?
Доверительное управление имуществом – разновидность ведения чужого дела, поэтому особенности ведения чужого дела здесь надо учитывать. У нас очень плохо урегулировано доверительное управление в гражданском кодексе.
(Статья Егорова в Вестнике ВАС №9, 2001.)
Германский подход: управление имуществом не выделяется как самостоятельный договорный тип, а однозначно подпадает под ведение чужого дела. Второй момент – они принципиально делят две вещи: обязательственно-правовая плоскость вопроса и вещно-правовая.
(1) Обязательственно-правовая плоскость – в чем особенность такого ведения чужого дела от других? Особый род деятельности поверенного. Особенность заключается в том, что он прилагает свои профессиональные знания и умения для того, чтобы обеспечить сохранность имущественной ценности, передаваемой ему в доверительное управление, и ее приумножение. Т.е. в отличие от обычного (привычного) договора (например, в договоре поручении – продай мое имущество), у него задачи управляющего: как только он понял, что рынок падает, он убирает свои деньги из акций и вкладывает в другое: нефть, золото и т.п. Здесь не сделка поручения ради нефти или золота, а в том, чтобы приумножить вложения клиента (или сделать так, чтобы они прибывали в неизменном состоянии). Немец (которого Егоров прочитал прежде чем написать работу) пишет о трех главных противоречивых идеях, которые инвестор должен «продиктовать» своему «поверенному» (управляющему имуществу), между которыми и происходит выбор: (1) ликвидность, (2) надежность, (3) доходность. Эти три вещи исключают друг друга (наиболее ликвидные вещи, как правило, менее доходные, наиболее доходные – менее надежные). Т.е. инвестор должен в инвестиционной декларации объяснить чего он хочет – например, вложить 50% в надежность (ипотечные ценные бумаги) и выше среднего ликвидность, а другие – в рисковые, но доходные ценные бумаги. Поверенный не гарантирует результат, но обязан приложить максимальные усилия. Дальше он не дает ему конкретных указаний в отношении каждой конкретной сделки. Поверенный в данном случае отвечает за убытки, но только в том случае, когда не проявил надлежащей осмотрительности.
Изначально доверительное управление появилось в практике банков, вобрало в себя всякие англо-американские штуки. Доверительное управление сейчас находится в таком виде, что он очень напоминает односторонне выгодную (для банка) сделку. Например, банк может не брать взаймы, пользоваться вашими деньгами, и пока все хорошо, он пользуется деньгами и получает стабильный доход, а когда все плохо – то он не получает убытков, но и убытков не несет. Риск убытков (неправильного вложения), таким образом, ложится на меня, ведь очень сложно доказать, что банк действовал неправомерно (мол, все туда вкладывались) или не проявил надлежащей осмотрительности. Надо осмысливать насколько этот институт «честный» по большому гамбургскому счету.
(2) Вопросы о собственности – вопросы вещные. Эти вопросы, конечно, взаимосвязаны, но подлежат отдельному решению. В Германии совершенно очевидно, что с точки зрения вещных отношений, с точки зрения выступления вовне (совершения сделок и т.п.)… возможно всего два варианта как вы будете совершать сделки – либо вы будете их совершать от моего имени или от своего. Вариант совершения этих сделок от своего имени (что это будет комиссионная модель) они особо не разбирают. В принципе это возможно, в каких то случаях... Но с точки зрения вещно-правовой у них возникает две модели:
1. Модель представительства. Я зачисляю деньги на свой собственный счет в вашем банке, вы ими распоряжаетесь от моего имени (проводите переводы, т.п.) и закупаете на них акции и пр., и для всех третьих лиц собственником этих акций являюсь я.
2. Модель доверительной собственности. Управляющий становится собственником – но не простым, а доверительным (Treuhandler). Соответственно, если вы становится собственником, акции вы покупаете от своего имени, но на вас возлагает обязанность передать мне в конечном счете эти акции, после того как мы расторгнем этот договор. У них нет такой жесткой связки (мол, если ты поверенный, всегда действуешь от чужого имени, а собственником всегда доверитель). Здесь отношения доверительные (банк действует от моего имени, но становится их собственником).
Что произошло в России – вместо того, чтобы для доверительного заимствовать тот же самый зарубежный опыт – и прописать свой специфический предмет (сохранение ценности). Вместо этого гражданский кодекс пошел по пути не создания особо института обязательственного права (через предмет деятельности посредника), а по пути создания института через… критерий вещного права и критерий… действия от своего имени, но с эффектом для другого лица. И этот путь оказался малоэффективным. Разработчики ГК видели этот институт как вещный, т.к. он писался специально для предприятий и т.п. Однако эта цель спокойно достигалась через поручение, и не было смысла выдумать особый институт. Так вот в гражданском кодексе эта модель ориентирована на недвижимость.
Дальше что мы получили – рынок ценных бумаг оказался совершенно не доволен такой модель. На рынке ценных бумаг стала складываться своя модель, которая соответствует зарубежной модели (ориентирован на сохранение ценности), и таким образом, живет по другой модели.
Поэтому когда вы говорите, что здесь [в деле, описанном в постановлении] должно быть доверительное управление – не готов согласится с этим, потому его предмет не выделен никак (ни сохранение ценности, ни что). Нельзя обязывать выбирать договор доверительного управления, а не поручения в данном случае.
Доверительное управление занимает какое-то «болтающееся» положение между комиссией и поручением. Комиссионер действует как «транслирующий передатчик» прав и обязанностей – они возникает у него, но он должен их передать. А с доверительным управлением непонятно, т.к. он совершает сделки от своего имени, но дальше целый ряд статей означает, что права у доверительного управляющего по сути не возникают, а включаются в общий состав управляемого имущества… А немцы этого принципиально избегают.
Егоров сторонник того, чтобы использовать представительскую модель, и приближать нашу модель именно к ней. Более подробно речь об этом пойдет на следующих лекциях.
Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 02.08.2006 N Ф08-3460/2006 по делу N А53-21462/2005-С1-52
Избран поверенный для заключения контрактов для подключения абонентов к сети. Вознаграждение должно было быть уплачено только в том случае, если абонент начнет разговаривать в течение 10 дней с момента заключения договора.
Получается (в этих договорах, в том числе), что договор разбивается на 2 аспекта – аспект ответственности и аспект вознаграждения. По аспекту ответственности – имеет полное применение как раз то, что я вам говорил по поводу обязательства достигнуть результат или приложить максимальные усилия. По поводу аспекта оплаты и вознаграждения – по правилам о результате. Вознаграждение полагается за результат. Например, комиссия – продал, есть результат, не продал – нет результата, нет вознаграждения.
Но есть нетипичные договоры поручения, которые все это дело усложняют, когда оплата не за результат, а за время (например, услуги, где идет почасовая оплата). Договор с поверенным, который ведет дело в суде – не самый типичный, не стоит ставить его во главу угла. Надо брать простую куплю-продажу – здесь это все применяется.
Здесь мы выходим на такие вопросы как – где граница свободы договора?
Применительно к договору комиссии это вопрос разбирался в Обзоре… По факту продажи например, комиссионер получает вознаграждение. Т.е. этот договор носит по сути синаллагматический характер: вы мне исполнение, я вам вознаграждение. Вознаграждение должно причитаться за факт исполнения вне зависимости от каких-то условий. И вот здесь генеральный вопрос обязательственного права – насколько можно в договоре устанавливать отступающие от этого условия
И вот Президиум сказал нельзя – применительно к подряду и возмездного оказания услуг. Например, какое-нибудь государственное учреждение заключает договор подряда на починку крыши, где написано, что оплата после выделения соответствующего финансирования (широко распространенное условие). Подрядчик приходит после выполнения работы, а ему говорят – а финансирования не выделено, или закончено. Получается, платить не надо.
Суды пришли к выводу, что раз договор сконструирован как возмездный, нельзя отступать от синаллагматического характера договора, и ставить оплату в зависимость от какого либо условия (т.е. нельзя, например, сказать, что я возьму у вас кодекс, если Мадонна выступить на новогоднем вечере в высшем арбитражном суде).
Другой пример – судебный пристав исполнитель заключил договор с оценщиком. Оплата была установлена в зависимости от выручки, полученной от продажи. Оценщик пришел получить деньги. Однако имущество не было продано. Три инстанции сказали свобода договора forever! Президиум сказал – нет, не годится.
Пикантность ситуации придает подход зарубежных обязательств. Там дифференцированный подход (см. Директиву о торговых агентах и ГГУ) – право на вознаграждение у комиссионера возникает при наступлении одно из следующих обстоятельств:
Сделка исполнена комитентом
Сделка исполнена третьим лицом
Сделка не исполнена третьим лицом по причинам, зависящим от вас (комитента)
Вот такой подход. У нас полное молчание на эту тему.
Президиум ВАС, когда утверждал Обзор по договору комиссии, в целом, открыл возможность для того, чтобы и у нас заключались договоры комиссии не по факту продажи, а в зависимости от поступления выручки и т.п. Тем самым, отчасти нарушается комиссионная природа – ведь получается, что комиссионер несет риск, хотя в принципе это риск хозяина дела, по общему правилу, а не посредника. Забавная конструкция: ты не гарантируешь результат, но твое вознаграждение зависит от результата.
Гонорар успеха не приемлем только в судебной деятельности, и не только у нас. У немцев «гонорар успеха» прямо запрещен в законе.
Это означает, что тот вывод, который сделан в Обзоре (п. 3 «если иное не предусмотрено в договоре», т.е. можно оплату поставить в зависимость от исполнения) применим и для поручения. И вот это дело Северного Кавказа как раз это подтверждает. В целом можно поддержать этот вывод, но вот если за рубежом правила игры заданы, то у нас нет. И этой свободой договора можно будет злоупотреблять (т.е. ставить совершенно нереальные условия).
Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 21.11.2007 N Ф08-7716/07 по делу N А32-8196/2007-20/237
«Согласно пункту 6.2 договора поручение считается исполненным и истец получает право на вознаграждение после полной оплаты покупателем по заключенному истцом договору поставки. Покупатель произвел оплату по договору поставки по истечении действия договора поручения» (Здесь, по сути, шла речь о том, что теперь платить не надо.)
Суд использовал генеральную идею о том, что это противоречит признакам возмездного договора. Это не корректная аргументация. В принципе можно договориться, что вознаграждение зависит от оплаты, но нельзя договориться о том, что если оплата произведена после прекращения договора, то вознаграждения платить уже не надо. Это вообще неправильная идея, бытующая в связи с нашим гражданским кодексом, что, мол, если договор закончился, то прекратились и все обязательства из него. Это не правда: с прекращением договора прекращаются только обязательства на будущее время.
Здесь может более изящной была бы такая аргументация суда, а не ту, которую он привел, но решение принято правильное, хотя аргументация хромает.
Таким образом, нельзя ставить синаллагму под совершенно не связанные с предметом договора условия, далеки от хозяйственного оборота. Поле абсолютной неопределенности в этом отношении. Здесь конечно виновата не судебная практика, а законодатель, который не хотел принять нормальные зарубежные образцы. А в тех случаях, где воспринял, получился абсолютный анекдот. Посмотрите, например, ст. 992 ГК РФ.
«Если договор комиссии не был исполнен по причинам, зависящим от комитента, комиссионер сохраняет право на комиссионное вознаграждение, а также на возмещение понесенных расходов».
По смыслу здесь речь идет о сделке во исполнение договора комиссии, а не самого договора комиссии!