99-0=-]jjhПроблематика договора поручения.
15.10.2009.
Застенографировала Киселева Екатерина
Следующий вопрос (системообразующий признак данного договора) – действия поверенного в чужом интересе. Это то, что объединяет между собой договоры поручения, комиссии, агентирования, как уже говорилось в прошлый раз. Основные теоретические моменты будут разобраны на примере договора поручения, чтобы не повторять этого потом в отношении договоров комиссии, агентирования и доверительного управления имуществом. С этим признаком тесно связан признак действия за чужой счет – это 2 стороны одной медали, один вытекает из другого, т.к., когда я действию в вашем интересе, я действую за ваш счет, потому что, если я действую в вашем интересе за свой счет это уже получается какая-то иная конструкция, не связанная с договором поручения. Из этого вытекают более частные права и обязанности.
Что такое «действие в чужом интересе»? Во-первых, это очень условный термин, люди договорились употреблять «в чужом интересе», потому что при покупке тоже можно сказать, что она в пользу покупателя, но это все не то. Получается, что есть интерес в широком и узком смысле, бытовом и юридическом. В договоре поручения интерес в юридическом смысле, в этом отличие от договора возмездного оказания услуг, т.к. интерес приобретает некое юридическое наполнение. Это тесно связано с предметом договора поручения, ведение чужого дела – совершение сделок или сделокоподобных действий – это и есть действие в чужом интересе. Из этого вытекает подчиненность посредника указаниям своего хозяина (хозяина дела). В Германии выделяется большая договорная модель – ведение чужого дела, немцы называют стороны своими терминами, адекватного перевода сейчас нет, до революции были – хозяин дела (чье дело ведется), распорядитель чужого дела (кто ведет). У немцев договор ведения чужого дела – прадоговор для всех договор комиссии, агентировании, комиссии, поручения, банковских сделок (например аккредитив, гарантия, ведение счета, инкассо). Везде одно лицо действует в чужом интересе. Критерии: подчиненность распорядителя дела указаниям хозяина дела. Отсюда вытекает дальше, как действует наш законодатель: поверенный обязуется в интересах доверителя сделать то-то, а потом раскрывает это через конкретные права и обязанности. В том числе пишет, что поверенный должен исполнить принятое поручение в соответствие с указаниями доверителя. Насчет этих указаний в договоре поручения возникает меньше вопросов. Арбитражной практике мало по поводу личностных вопросов, в комиссии больше.
Указание – одностороннее волеизъявление, то, что протекает в рамках договора. Нельзя сказать, что указания входят в предмет договора, что они носят двусторонний характер, принципиальный момент – односторонность, и то, что исходят от одной стороны, а другая должна им подчиняться. В этой связи возникает вопрос, что указаниями, односторонними действиями доверителя конкретизируется предмет действий поверенного. Это неизбежная черта данного договора, ничего критичного в этом нет, главное чтобы эти указания не меняли собой предмет, т.е они должны находится в рамках предмета. Сэтой точки зрения предмет договора поручения (юр. действия) – некие рамки, границы, от них никуда не денешься, а указания внутри этих рамок, т.к. предмет договора носит довольно абстрактный характер (продать вещь). Предмет договора может носить и более конкретный характер (продать мой подержанный автомобиль Мерседес, по такой-то цене, на таких условиях, такому лицу), тогда менять указаниями такой предмет не очень правильно, а если просто Мерседес по такой-то цене, тогда в рамках указаний можно конкретизировать (определенному лицу). Где грань, когда указания допустимы, а когда начинают переворачивать договор. Поиск грани – компетенция судов по конкретным делам, жесткого, четкого универсального ответа нет. В рамках нашего определения существенных условий, закрепленного в ГК – очень тяжело. Разумность должна быть определяющей, если нет заслуживающего интереса со стороны поверенного, поверенный должен уступать указаниями доверителя. Об этом писал Антимонов, работа «Отдельные виды обязательств» (1951г.), указания не должны выходить за предмет поручения, если же указания переворачивают предмет договора, поверенный не обязан им следовать. Тогда получается, что поверенный может просто отказаться от исполнения договора, но и настаивать на его исполнении не может, если ему доверитель говорит, этому не продавай, хотя в договоре было указано продать этому лицу, поверенный не может продать, это будет нарушение его обязанностей, но он имеет право на отказ от договора, Антимонов считает, что такой отказ будет правомерный без какого-либо нарушений. В договоре поручения отказ от договора может носить неправомерный характер. Например, хотя вроде как законом допускается, но, сказано, поверенный отказывается в условиях, когда доверитель оказывается лишен возможности иным образом обеспечить свои интересы отказ не правомерен. У швецарцев – отказ в ненадлежащий момент, они не расшифровывают. Вовремя, не вовремя – заполняют суды. Судебная практика по вопросу, что такое указание, в должном объеме отсутствует, поэтому желательно уже в самом договоре заранее эти моменты предусмотреть и решить их непосредственно в договоре. Потому что иногда говорят, что указания – это непосредственно содержание договора, а значит менять их можно только по соглашению сторон, значит, если поверенный не хочет, он не должен исполнять. Считают, что указания – текст договора, в момент заключения договора надо написать: продать имущество туда-то, туда-то. Такая идея чаще всего возникает в отношении договора комиссии (например, нельзя поменять цену, по которой договорились продать), на самом деле, это - указание. А такое понимание – ошибка. По общему правилу распорядитель должен подчиняться хозяину дела. Защита у него – отказ от договора, если появляются безумные указания. Поучаются 2 зла: договор поручения: задание продать что-нибудь ненужное (пакет акций), который устойчиво стоит 25 000 рублей, приступили к поиску покупателя, на рынке что-то происходит (цена выросла до 45 000). Вопрос: можно ли дать указание поднять до 45 000? Тогда интерес защищен. А если поймать за язык, надо было думать, когда давал указания, и нельзя применять? Для договора поручения не так плохо, т.к. можно отказаться от договора. А в договоре комиссии – нельзя отказаться. Правильно ли будет, что комиссионер такое получил? Понятно, что комиссионер, как только возникает возможность продать ниже рыночной, появляется возможность продать афиллированному лицу, которое потом продаст по рыночной стоимости и можно будет получить доход. Егоров: это неправильно. Подтверждение -в классической литературе. С договором поручения возникает меньше таких вопросов, чем в договоре комиссии, это связано с тем, что договор комиссии часто отождествляют с договором купли-продажи, его просто делают договором, который прикрывает договор купли-продажи, поэтому понятно, что в договоре купли-продажи нельзя поднимать цену в одностороннем порядке. Однако, если это подлинный договор комиссии, то интерес именно в этом. Может быть и другая ситуация, когда интерес доверителя поднять цену – законен (дать указания иные), в то же время возможна ситуация, когда доверитель сошел с ума и стал задирать цену на пустом месте, вредя своему поверенному. Должны исходить из того, что это редкая ситуация, т.к. это вред самому себе (увеличение расходов и неполучение результата). Надо исходить из того, что указания даются не просто так. Если в договоре не очевиден свободный отказ от договора, то он должен быть предусмотрен в отношении распорядителя дела. Надо просто расставаться. Это первый аспект указаний.
Систематика ГК вызывает много вопросов, концепция развития гражданского законодательства не обращает на это внимание. У немцев есть общие правила о поручении, и специальные правила для отдельных видов поручения (комиссии, агентировании, управление имущества), швецарцы – тоже самое. Это сделано затем, чтобы не повторять большинство норм. Урегулировав поручение, как общий договор, в остальных они раскрывают лишь их специфику. Что у нас? Во-первых, это параллельно существующие договоры, но они одинаковы по природе (некий научный взгляд, но лучше бы, чтобы это было отражено в тексте закона). Еще одна проблема: бывает так, что в комиссии что-то сказано, а в поручении не отражено. Таких несоответствий много, например: договор поручения – указания доверителя должны быть правомерными, осуществимы и конкретными. А в комиссии этого нет. Конечно, во многом эта норма уточняющего характера (не может быть невозможное предметом обязательства), но негатив от нее – с одной стороны, ссылаясь на это норму имеют ввиду предмет договора, но это не правильно, т.к. это указания (односторонние действия). Правомерность – само собой разумеющаяся вещь. Осуществимость – сложнее, в практике нет примеров, чтобы рассматривался вопрос осуществимости (указание: до Иркутска адвокат добирался на поезде, а не на самолете). Следовательно осуществимость – разумность, приемлемость. Но окончательного понимания нет. Конкретность – не должно быть неконкретных вещей.
Еще один вопрос про предмет договора. Предмет часто бывает не конкретным (поручение: провести дело в суде, не известно сколько заседаний, где, какой объем, или предмет договора комиссии: скупить товар на такую-то сумму, или весь возможный товар, объем действий может быть разным. Агентский договор рассчитан на неопределенные повторяющиеся действия, значит, в принципе не предполагает заранее определенного ограниченного круга действий. Должен продавать мой металл, сколько сможешь). Следовательно предмет в этих договорах несколько абстрактен. Но, предмет должен быть согласован! Незаключенный договор (не согласован предмет): агент обязуется купить что-либо на сумму такую-то России по минимальным ценам, экспортировать в Китай по максимально возможным, в Китае купить товары народного потребления подешевле, импортировать в Россию, здесь продать подороже. Деньги делим в такой-то пропорции. Можно рассуждать о совместной деятельности в каком-то смысле, но это не агентский договор! Вопрос индивидуализации предмета – не нужно ставить очень жесткие рамки, но и в другую крайность сваливаться нельзя. В договоре комиссии необязательно указывать конкретную цену, по которой будет приобретаться или продаваться товар.
Еще один момент указаний, который лучше отражен в договоре комиссии, но не отражен в договоре поручения, но, по мнению Егорова, может применяться и к нему. Идея заключается в следующем: 992 статья ГК: принятое поручение комиссионер обязан исполнять в соответствии с указаниями комитента на наиболее выгодных для него условиях. На базе этой нормы (книга Гойхбарга): строго говоря, нужно выделять объективные и субъективные интересы хозяина дела. Объективный интерес: продать дороже или купить дешевле. Субъективный интерес: написал книжку, может быть интерес продать ее за 1000 рублей, но я понимаю, что ее купят 100 человек, но могу поставить по 100, чтобы прочитало больше людей (идея: не заработать, а, например, вызвать резонанс в обществе), следовательно, субъективный интерес, не заработать больше, а чтобы прочитало больше. Соотношение этих двух видов интересов – это вопрос того, какие интересы должен предпочесть распорядитель дела. На базе эквивалента статьи 992 ГК субъективные интересы заслуживают предпочтения! При сомнениях распорядитель дела должен обращаться за разъяснениями, переходить на объективный интерес не верно. Обратная сторона: как только надо отступить от указаний, надо запросить уточнения! Или указаний не было, но сложилась необычная ситуация на рынке (рост цен, либо ждать пока еще вырастет, либо зафиксировать прибыль – тоже должен решать хозяин дела, т.к. это ЕГО дело). Когда нет возможности связаться с хозяином дела, решать нужно не из своего представления об интересе, а влезть в шкуру хозяина дела на основании его предшествующих действий.
Еще один вопрос соотношение субъективного и объективного интереса. Ст. 992 ГК содержит противоречие. Принятое на себя поручение комиссионер обязан исполнять на наиболее выгодных условиях. Возникает вопрос: я дал вам указание продавать пакет акций за 25 000, сегодня он стоит 45 000. Еще один вопрос: предлагает 45 000 вор в законе, а нормальные люди – 25 000. Так 25 или 45? 45 – не в соответствие с указаниями, а 25 – не наиболее выгодные условия. Вот оно противоречия. Гойхбарг предлагал толковать указания. Императивный и диспозитивный характер указаний. Продажная цена – чаще всего носит диспозитивный характер или имеют характер «лимита» (так говорили до революции) «не больше, или не меньше, чем…». Если указание носит императивный характер, то нельзя продавать за 45, а надо запросить указания (пример с книжками). У нас на практике этот момент плохо понимается. Не пишут: «цена не меньше». Видимо путают с куплей-продажей, а в ведении чужого дела свои нюансы. Подход Гойхбарга – презумпция диспозитивности указаний хозяина дела, заслуживает наибольшего внимания.
Вопрос ответственности за ненадлежащее исполнение указаний. Поверенный должен действовать в соответствии с указаниями. Если не ниже 25 (значит, может быть дороже). А есть ли иск об убытках: продал за 25, а мог дороже? Получается: продал в соответствие с указаниями, но не наиболее выгодных условиях. Однозначно есть (видимо, право не такой иск). Хотя в тексте ГК в договоре комиссии, которая создает основание, чтобы усомниться в этом. Такое ощущение, что разработчики ГК считали, что можно требовать эту разницу, только в строго ограниченных случаях, но из правовой природы этого типа договора, такой вариант неприемлем, поскольку комиссионер имел возможность продать за 45, а продал за 25, данная ситуация нарушает чужой интерес, он ненадлежащим образом исполнил свои обязательства, и следовательно должен возместить 20 разницу, как убытки, причиненные его действиями (вспоминаем основной принцип таких договоров – действие в чужом интересе). И об этом желательно прямо писать в договоре, потому что понимание данного вопроса на уровне судебной практики невысокое, чтобы потом не тратить время на доказывание и раскладку правовой природы данного институту.
Вопрос бремени доказывания. Если сделка заключена в пределах указаний доверителя, то бремя доказывания того, что можно было продать дороже, должно возлагаться на хозяина дела. Но, если он это докажет (можно было продать по 45), то тогда надо взыскивать эти убытки. Надо иметь это ввиду, и, если вы являетесь распорядителями чужого дела, то просто так продать товар по цене ниже текущей цены не рекомендуется, т.к. это ведение чужого дела. Ссылки на то, что в договоре договорились, цена определена и т.д. – это все не правильно. Здесь надо максимально преследовать чужой интерес, а не пытаться рассматривать его как договор «встречности», где ты выгадываешь. Если даны императивные указания – то ответственности быть не может. Но, когда написано по 25, презюмируется, что не ниже 25. Договор толкуется в совокупности, системно, не только буква договора, но и переговоры, предшествующие ему и все остальное. Хотя, если посмотреть ст. 431 ГК говорит, что трактуется сначала по букве договора, а потом все остальное. Но судебная практика по большей части закрывает глаза на эту норму, которая выбивает нас из общеевропейских подходов, где главным является волеизъявление. Сейчас не разбираются вопросы доказывания (процессуальные), т.к. это отдельная тема.
Учитываться должны все факторы (и кому продаешь и как), четких критериев нет. 1 вариант: 25 – но точно, 45 – сомнительно. В этом случае надо связываться с хозяином дела, пусть он рискнет, это его дело. Еще наиболее выгодные условия: когда тебе исполняют, а потом ты. Более обеспеченное обязательство (серьезный поручитель). В конечном итоге остается на усмотрение суда, но суд выражает среднее представление оборота. Чтобы не подставляться под такую неопределенность, запрашивайте мнение хозяина дела.