учебный год 2023 / Kommentariy-k-statyam-415-417-GK-o-nevozmozhnosti-ispolneniya-A.-Karapetov

Равным образом отказ от иска хотя и блокирует возможность подачи нового иска по тем же основаниям, сам по себе не свидетельствует о прощении долга, но в конкретных ситуациях может выступать формой реализации такого прощения (например, если стороны договорились о взаимном прощении долгов и в рамках такого соглашения обусловили эффект прекращения обязательств отказом от иска одной из сторон или обеих сторон).

Статья 416. Прекращение обязательства невозможностью исполнения

1.Обязательство прекращается невозможностью исполнения, если она вызвана наступившим после возникновения обязательства обстоятельством, за которое ни одна из сторон не отвечает.

2.В случае невозможности исполнения должником обязательства, вызванной виновными действиями кредитора, последний не вправе требовать возвращения исполненного им по обязательству.

Комментарий

1.Статья 416 ГК РФ вводит законодательное регулирование классического основания прекращения обязательства – невозможность исполнения. Статья 417 ГК РФ развивает эти положения применительно к специфике одного из видов невозможности – юридической невозможности исполнения. Несмотря на то, что данный институт носит, казалось бы, традиционный характер, его регулирование

вроссийском праве крайне противоречиво и неудачно, доктринальные воззрения по большинству практических вопросов не сложились и в целом в российском праве

вданной области царит хаос.

1.1.По смыслу п. 1 ст. 416 ГК РФ наступление невозможности исполнения прекращает обязательство автоматически, т.е. в силу самого факта возникновения соответствующего препятствия. При этом с учетом того, что юридической невозможности исполнения посвящена ст. 417 ГК РФ, следует прийти к выводу, что ст. 416 ГК РФ вводит общий режим невозможности исполнения, а ст. 417 ГК РФ предусматривает особенности регулирования юридической невозможности. Под юридической невозможностью понимается ситуация, когда физически исполнить обязательство можно, но это будет противоречить закону. Под фактической же невозможностью понимается ситуация, когда обязательство невозможно исполнить чисто физически.

По мысли законодателя наступление невозможности исполнения в договорных отношениях само по себе прекращает договорное обязательство (т.е. влечет правопрекращающий эффект автоматически), а не является основанием для последующего отказа от договора.

1.2.Пункт 1 ст. 416 ГК РФ, к сожалению, достаточно лаконичен и не проясняет, каким дополнительным условиям должна соответствовать та невозможность, которая будет согласно данной статье прекращать обязательство. Так что здесь требуется толкование.

Невозможность исполнения бывает объективной и субъективной. При объективной невозможности исполнить обязательство не может ни должник, ни какое-

798

либо третье лицо, на которое должник, в принципе, мог бы правомерно возложить исполнение по правилам ст. 313 ГК РФ. При субъективной невозможности препятствие мешает исполнить обязательство только должнику, но при этом возможность возложить исполнение на третье лицо не заблокирована законом или договором. По смыслу нормы обязательство прекращается наступлением лишь объективной невозможности исполнения. Если в силу возникшего препятствия должник не может исполнить обязательство лично, но у него есть легальная возможность возложить исполнение на третье лицо по правилам ст. 313 ГК РФ, говорить о прекращении обязательства нельзя.

1.3. Невозможность исполнения бывает также временной и перманентной. При временной невозможности речь идет о возникновении неких временных препятствий, которые с той или иной степенью вероятности в будущем могут отпасть (например, перекрытие судоходства по каналу, по которому по договору предусматривалась перевозка груза; кража подлежащей передаче индивидуально-определенной вещи и т.п.). При перманентной невозможности препятствие носит абсолютный и окончательный характер, а шанс на отпадение препятствия в будущем отсутствует (например, гибель подлежащей передаче покупателю индивидуально-определенной вещи). В принципе

ккатегории перманентной невозможности допустимо отнесение и тех случаев, когда препятствие хотя и может в отдаленном будущем отпасть, но гарантировано не может отпасть ранее истечения срока существования обязательства. Иначе говоря, препятствие может носить парманентный характер для целей конкретного договора. Например, если после ДТП танцор надолго попал в больницу и гарантированно не сможет выступить в согласованную дату в балетной постановке, но наверняка поправится в какой-то более отдаленной перспективе, для целей договора на участие в данной конкретной постановке можно говорить о перманентной невозможности.

По смыслу п. 1 ст. 416 ГК РФ обязательство автоматически прекращается только тогда, когда возникает перманентная невозможность.

Если невозможность носит сугубо временный характер, обязательство прекращаться не может, так как есть вероятность того, что препятствие отпадет к моменту наступления срока исполнения или в скором времени после наступления такого срока (например, украденная вещь будет найдена, а остановленное судоходство – возобновлено). Вместо этого договор может быть расторгнут кредитором, если препятствие сохранилось к моменту наступления срока исполнения и привело

ксущественной просрочке (п. 2 ст. 405, п. 2 ст. 328, п. 2 ст. 450 ГК РФ). Если срок исполнения еще не наступил, но очевидно, что возникшее временное препятствие не отпадет к моменту наступления срока исполнения и спровоцирует в будущем существенную просрочку, кредитор вправе также отказаться от договора по правилам расторжения договора при предвидимом нарушении (п. 2 ст. 328 ГК РФ).

Соответственно, до тех пор, пока договор кредитором не расторгнут, обязательство должника сохраняется. Такая выжидательная позиция кредитора может быть связана с тем, что он рассчитывает на отпадение временного препятствия в ближайшей перспективе. При этом следует только иметь в виду, что в течение всего этого периода возникающие у кредитора убытки в связи с просрочкой не подлежат покрытию, а неустойка за просрочку не подлежит уплате, если должник не отвечает за возникновение данного препятствия по правилам ст. 401 ГК РФ. В обратном случае должник несет ответственность за просрочку.

799

На то, что при временной невозможности обязательство автоматически не прекращается, но кредитор вправе отказаться от договора, указывает п. 9 Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. № 7. Здесь указывается следующее: «Наступление обстоятельств непреодолимой силы само по себе не прекращает обязательство должника, если исполнение остается возможным после того, как они отпали. Кредитор не лишен права отказаться от договора, если вследствие просрочки, возникшей

всвязи с наступлением обстоятельств непреодолимой силы, он утратил интерес

висполнении. При этом должник не отвечает перед кредитором за убытки, причиненные просрочкой исполнения обязательств вследствие наступления обстоятельств непреодолимой силы (пункт 3 статьи 401, пункт 2 статьи 405 ГК РФ)». Как известно, п. 3 ст. 401 ГК РФ определяет непреодолимую силу как чрезвычайные и непредотвратимые обстоятельства, влекущие невозможность исполнения. Иначе говоря, если временная невозможность исполнения возникла вследствие непреодолимой силы, обязательство не прекращается автоматически, но кредитор получает право на отказ от договора. Аналогичный подход должен применяться и в иных случаях временной невозможности.

Для реализации указанного подхода достаточно толковать норму ст. 416 ГК РФ ограничительно (телеологическая редукция) и применять ее лишь к случаям перманентной невозможности, но не к случаям возникновения неких временных препятствий.

1.4.Может ли отказаться от договора при возникновении временной невозможности исполнения должник? По этому вопросу в законе имеется пробел, который невозможно восполнить аналогией закона. Руководствуясь принципами справедливости, разумности и добросовестности, при помощи которых ст. 6 ГК РФ предписывает восполнение таких пробелов в законе, следует прийти к выводу, что должник также может отказаться от договора как минимум, если он не отвечает за возникновение временного препятствия и при этом само препятствие сохраняется в течение достаточно продолжительного срока. Иначе бы должник оказывался в противоестественном и несправедливом положении, становясь заложником прихоти кредитора. Кредитор мог бы по каким-то причинам не расторгать договор годами, и все это время должник был бы должен сохранять готовность немедленно приступить к исполнению, как только препятствие соизволит отпасть.

Но что если должник отвечает за возникновение невозможности? Разумно ли лишать его права на отказ от договора в такой ситуации? Представляется, что да. В то же время поведение кредитора, который, зная о невозможности исполнения и осознавая невысокую вероятность отпадения препятствия в ближайшей перспективе, вместо расторжения договора выжидает и начисляет пени за просрочку

втечение многих месяцев и предъявляет ко взысканию убытки, вызванные таким ожиданием, явно неразумно и экономически нецелесообразно, особенно если он может заключить заменяющую сделку с третьим лицом. В такой ситуации суд может снизить объем ответственности должника по правилам ст. 404 ГК РФ.

1.5.Подытожим вышесказанное. В силу ст. 416 ГК РФ обязательство прекращается автоматически, если возникает фактическая, объективная и перманентная невозможность исполнения (например, при гибели индивидуально-определенной вещи, являющейся объектом отчуждения).

1.6.В силу прямого указания в п. 1 ст. 416 ГК РФ обязательство прекращается, только если препятствие проявилось после возникновения обязательства (после-

800

дующая невозможность). Этот критерий появился в ГК РФ с 1 июня 2015 г. и имеет целью подчеркнуть, что изначальная невозможность исполнения (т.е. невозможность исполнения, имеющая место на момент заключения договора) не прекращает обязательство, что на первый взгляд вполне логично, так как прекращаться может то, что уже возникло.

В то же время тут возникает множество вопросов в отношении: (а) судьбы самого обязательства при изначальной невозможности и (б) ответственности должника.

Акты международной унификации договорного права отвечают на первый вопрос, указывая на то, что изначальная невозможность исполнения (в том числе отсутствие у лица, которое обязано по договору осуществить распоряжение, прав на подлежащую отчуждению вещь) не является основанием для признания договора недействительным (ст. 3.1.3 Принципов УНИДРУА; ст. II.-7:102 Модельных правил европейского частного права).

Как же следует подходить к ответам на эти вопросы в контексте российского права?

Представляется логичным отвечать на них следующим образом, разграничив несколько ситуаций.

(а) Если изначальная невозможность носила лишь временный характер, т.е. имеется даже теоретическая возможность отпадения в будущем соответствующего препятствия, обязательство должно считаться возникшим и будет существовать до момента, когда либо препятствие отпадет и обязательство будет исполнено, либо когда договор будет расторгнут в связи с просрочкой. Соответственно, стороны могут заключить договор, содержащий обязательства, которые невозможно исполнить немедленно в момент заключения, рассчитывая на то, что возможность исполнения откроется в будущем. В частности, в силу прямого указания в законе стороны могут заключить договор на продажу вещи, которая в момент заключения отсутствует у продавца и должна быть создана им или приобретена у третьего лица в будущем (п. 2 ст. 455 ГК РФ). Если к означенному в договоре сроку невозможность исполнения сохраняется, должник будет нести ответственность за нарушение договора.

Но тут следует сделать следующую оговорку. Если будет установлено, что стороны при заключении договора не имели цели осуществить исполнение и не рассчитывали на возникновение в будущем возможности исполнить обязательство, такая сделка должна признаваться мнимой и ничтожной (п. 1 ст. 170 ГК РФ).

(б) Если изначальная невозможность носит перманентный характер, возникает серьезное сомнение в логичности существования обязательства. В принципе, вопросы о судьбе обязательств и ответственности могут, видимо, решаться в зависимости от знания сторон о такой невозможности.

Если о перманентной невозможности знали оба контрагента, такой договор должен считаться мнимым и ничтожным. Так, например, договор, в котором закрепляется обещание совершить действие, объективно и принципиально невозможное (например, подпрыгнуть до Луны), является со всей очевидностью мнимой сделкой, а обязательства из такой ничтожной сделки просто не возникают. Соответственно, не будет и никакой ответственности.

Но что если кредитор не знал и не мог знать о том, что должник обязуется сделать то, в отношении чего на момент заключения договора существует объективная перманентная невозможность, а при этом должник о такой невозможности знал?

801

Такая ситуация, в частности, возникает тогда, когда предметом обязательства является отчуждение индивидуально-определенной вещи, которая к моменту заключения договора погибла, о чем покупатель не знает. С точки зрения политики права разумно исходить из того, что добросовестный кредитор (в нашем примере – покупатель) должен иметь право на иск о возмещении убытков. Тут следует определиться с режимом этой ответственности. Возмещение убытков

втакой ситуации может в контексте нашего ГК РФ строиться либо а) по правилам

ст. 178, 179 ГК РФ, либо б) по правилам об ответственности за недобросовестное ведение переговоров (ст. 4341 ГК РФ), либо в) на основании нарушения обязательства (ст. 393 ГК РФ).

а) Первый вариант исходит из того, что согласно п. 6 ст. 178 ГК РФ сторона, эффективно оспорившая договор как заключенный в результате заблуждения, вправе требовать возмещения своих убытков. И того же в силу п. 4 ст. 179 ГК РФ вправе требовать сторона, эффективно оспорившая договор, заключенный в результате обмана. Нам представляется этот первый сценарий не вполне адекватным в силу того, что он требует предъявления иска об оспаривании сделки и сопряжен с риском пропустить короткий годичный срок давности. Кроме того, объем возмещения убытков при признании сделки недействительной традиционно ограничивается так называемым негативным интересом: взыскание убытков ставит жертву в то положение, как если бы она данный договор не заключила. В нашем же случае оправданно взыскание убытков по модели защиты позитивного интереса, т.е. взыскания такой суммы, которая поставит жертву в то положение, в котором она находилась бы, будь договор надлежащим образом исполнен. Возмещение позитивного интереса есть неотъемлемый элемент ответственности за нарушение обязательства, на что прямо указано в новой редакции п. 2 ст. 393 ГК РФ.

б) По тем же причинам недостаточности объема ответственности, видимо, стоит

отвергнуть и второй вариант квалификации такого иска об убытках по правилам ст. 4341 ГК РФ об ответственности за недобросовестное ведение переговоров. Согласно смыслу п. 3 ст. 4341 ГК РФ в качестве убытков за недобросовестность на стадии

переговоров взыскиваются лишь расходы на проведение переговоров или иные убытки, защищающие негативный интерес (см. комментарий к ст. 4341 ГК РФ), что явно не соответствует сути той ответственности, которую должен нести должник

вописанной нами ситуации.

в) Соответственно, более логичным считаем применение к должнику, в отношении исполнения которого уже на момент заключения договора имелась объективная перманентная невозможность исполнения, о которой должник знал, но о которой не был осведомлен кредитор, именно ответственности за нарушение обязательства (ст. 393 ГК РФ). Это, в свою очередь, требует предположения, что обязательство сделать объективно и перманентно невозможное все-таки возникает. Вероятно, можно предположить, что на следующую логическую секунду после своего возникновения оно прекращается, и вместо него возникает обязательство возместить договорные убытки (если таковые имеют место). При этом было бы, видимо, разумно исходить из того, что если это обязательство было основным обязательством по договору, то фактически прекращается через ту же логическую секунду после его возникновения и сам договор. Но в целом данный вопрос догматического обоснования вывода об оправданности применения к описанной ситуации правил о договорной ответст-

802

венности (ст. 393 ГК РФ) с одновременным признанием отсутствия существования самого обязательства (а в некоторых случаях и договора в целом на следующий же день после его заключения) требует дополнительного анализа. Предложенный выше вариант с прекращением обязательства через логическую секунду после его возникновения и переходом отношений сторон в охранительную стадию ответственности является очевидной юридической фикцией.

Если при этом о перманентной изначальной невозможности не знала ни одна из сторон, возникает достаточно сложная ситуация. Представляется, что в такой ситуации решение должно быть аналогичным тому, которое имеет место при наличии недобросовестного должника и было описано выше. Иначе говоря, от добросовестности должника решение не должно меняться. Такой должник должен нести договорную ответственность, а само обязательство должно считаться прекратившимся через логическую секунду после его возникновения. В то же время не исключено в такой ситуации и оспаривание договора по правилам о заблуждении (ст. 178 ГК РФ).

Наконец, последняя ситуация возникает тогда, когда должник в момент заключения договора не знает о существовании перманентной невозможности исполнения, а кредитор знает об этом. В таких ситуациях было бы логично отказывать в иске кредитора о возмещении убытков в силу того, что кредитор проявил явную недобросовестность, не сообщив должнику об известных ему обстоятельствах о перманентной невозможности того, что обещает сделать должник, при заключении договора и тем самым нарушив требование добросовестности при установлении обязательства по п. 3 ст. 307 ГК РФ. При этом сам договор в такой ситуации однозначно может быть оспорен должником по правилам об ошибке (ст. 178 ГК РФ) или обмане умолчанием (ст. 179 ГК РФ). Также можно обсуждать и такой вариант, при котором данный договор будет считаться ничтожным по правилам ст. 10 и 168 ГК РФ (или даже ст. 169 ГК РФ). Последний вариант, видимо, более справедлив и целесообразен, так как исключает необходимость для должника судиться для констатации недействительности.

В целом, как мы видим, следует склониться к такому решению, при котором при изначальной перманентной невозможности исполнения обязательство просто либо не возникает (так как имеет место ничтожная сделка в силу своей мнимости либо в силу того, что кредитор нарушил правила добросовестности при установлении обязательства), либо возникает лишь для догматического обоснования договорного иска о возмещении убытков за нарушение обязательства и тут же прекращается (если кредитор был добросовестен и не знал о невозможности).

1.7.При этом следует также учитывать, что в ст. 416 ГК РФ речь идет именно

оневозможности, а не о затруднительности исполнения. Если у должника возникли фактические затруднения в исполнении (например, арест строительной техники лишает подрядчика реальной возможности выполнить свои обязательства по договору строительного подряда), обязательство не прекращается автоматически. Но при этом надо иметь в виду, что при возникновении ситуации крайней затруднительности иск об исполнении обязательства в натуре должен судом отклоняться,

если кредитор может относительно легко найти должнику замену (см. комментарий к ст. 3083 ГК РФ). Кроме того, в ряде случаев поведение кредитора, уклоняющегося от расторжения договора в такой ситуации и заключения заменяющей сделки и тем

803

самым допускающего увеличение своих убытков или нарастание пени в связи с просрочкой, может быть признано недобросовестным и нерациональным непринятием мер к минимизации негативных последствий нарушения, что повлечет снижение ответственности по правилам ст. 404 ГК РФ при попытке взыскания таких мер ответственности за просрочку по суду. Соответственно, кредитору, осознающему это, во многих случаях нет особой нужды упорствовать и не соглашаться на предложение должника расторгнуть договор с условием о выплате за расторжение договора компенсации, покрывающей его убытки.

Также следует отметить, что если в связи с возникновением неких обстоятельств для должника исполнение становится крайне убыточным, у него есть возможность обратиться в суд с иском о расторжении договора в связи с существенным изменением обстоятельств (ст. 451 ГК РФ). Ни о каком прекращении обязательства по ст. 416 ГК РФ речи здесь быть не может.

1.8.Пункт 1 ст. 4161 ГК РФ вводит еще одно условие, соблюдение которого требуется для того, чтобы обязательство прекращалось невозможностью исполнения. Требуется, чтобы само препятствие возникло не по вине одной из сторон. Данное положение нуждается в телеологическом толковании.

Очевидно, что само обязательство осуществить некое исполнение в натуре прекращается при наступлении последующей, объективной и перманентной невозможности независимо от того, по чьей вине возникла такая невозможность. Даже если индивидуально-определенная вещь, подлежащая передаче кредитору, погибла по вине должника, она тем не менее погибла и произошедшего уже не исправить. Соответственно, обязательство должника передать данную вещь в таком случае прекращается, вместо него возникает обязательство покрыть убытки кредитора. Если таких убытков вовсе нет, значит, обязательство прекращается,

ивместо него никакого нового обязательственного отношения по покрытию убытков не возникает.

Что же касается тех редких ситуаций, когда невозможность исполнения возникла по вине кредитора, тут действует такая же логика: обязательство осуществить исполнение в натуре само по себе прекращается, но у кредитора возникает обязательство покрыть убытки должника, связанные со срывом договора.

При этом если ни должник, ни кредитор не отвечают за возникновение препятствия по правилам ст. 401 ГК РФ (отсутствует вина должника, не осуществляющего предпринимательскую деятельность, или невозможность исполнения возникла для должника, осуществляющего предпринимательскую деятельность, по причине непреодолимой силы, и при этом за наступление невозможности не отвечает и кредитор), обязательство прекращается, и никто никому не обязан возмещать убытки.

Следует также заметить, что, несмотря на то, что по общему правилу должник не обязан возмещать кредитору убытки, вызванные прекращением обязательства в силу невозможности исполнения, за которую должник не отвечает, ничто не пре-

пятствует сторонам, соответствующим требованиям к субъектному составу соглашения о возмещении потерь (ст. 4061 ГК РФ), отступить от этого правила и согласовать для таких случаев обязательство возмещения потерь кредитора.

1.9.В силу п. 1 ст. 405 ГК РФ если невозможность исполнения возникла после того, как должник впал в просрочку, должник будет отвечать перед кредитором

804

даже в случае, если он не отвечает за возникновение невозможности исполнения. Это правило следует всячески поддержать.

При этом было бы логично, чтобы в случае возникновения случайной невозможности исполнения после того, как возникает просрочка кредитора (например, уклонение кредитора от принятия вещи), за такую невозможность отвечал кредитор. Этот вывод не следует прямо из ст. 406 ГК РФ о просрочке кредитора, но вытекает из общих принципов разумности, справедливости и добросовестности (см. подробнее комментарий к ст. 406 ГК РФ).

1.10.В ст. 416 ГК РФ не упоминается о том, что должник, узнавший о невозможности исполнения, которая прекращает обязательство, должен немедленно уведомить об этом кредитора. В то же время такая обязанность недвусмысленно вытекает из положений п. 3 ст. 1 и п. 3 ст. 307 ГК РФ (принципа добросовестности). Применительно к случаю невозможности исполнения, который квалифицируется как непреодолимая сила, аналогичный вывод поддержан в судебной практике (п. 10 Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. № 7).

В случае если такое уведомление не представлено, должник отвечает перед кредитором за возникшие у того убытки, связанные с запоздалым получением информации о прекращении обязательства. Обязанность по уведомлению отпадает только тогда, когда для должника очевидно, что кредитор уже знает или должен знать о наступлении невозможности исполнения.

1.11.В ст. 416 ГК РФ опять же не обозначено, но вытекает из самой природы синаллагматических двусторонних договоров, что при прекращении одного из двух взаимных обязательств невозможностью исполнения встречное обязательство также прекращается. Иное решение приводило бы к превращению договора из синаллагматического двустороннего в односторонний, что, очевидно, не соответствует воле сторон договора.

Если встречное исполнение было уже произведено, оно подлежит возврату (видимо, по правилам о неосновательном обогащении) с целью выравнивания имущественного положения сторон.

Соответственно, если речь идет о прекращении невозможностью исполнения основного обязательства по двустороннему синаллагматическом договору, следует говорить

ополном прекращении договора (фактически о его автоматическом расторжении).

2.Пункт 2 ст. 416 ГК РФ предусматривает достаточно экзотическую норму. Если

ввозникновении невозможности исполнения виноват кредитор, он лишается права требовать возврата того, что сам предоставил должнику в обмен на прекращенное обязательство. При этом из п. 3 ст. 1 и ст. 10 ГК РФ вытекает, что такая санкция должна быть в общем и целом соразмерна тяжести вины кредитора. Кредитор не вправе требовать возврата той части своего предоставления, которая соответствует убыткам должника от прекращения договора. Соответственно, если размер предоставленного таким кредитором должнику исполнения значительно выше убытков, которые возникают у должника в связи с прекращением договора и должны быть покрыта кредитором, то кредитор вправе рассчитывать на возвращение хотя бы части предоставленного. Иное толкование приводило бы должника к неосновательному обогащению и превращало бы это правило в крайне странную карательную санкцию, не свойственную гражданскому праву.

805

Статья 417. Прекращение обязательства на основании акта органа государственной власти или органа местного самоуправления

1.Если в результате издания акта органа государственной власти или органа местного самоуправления исполнение обязательства становится невозможным полностью или частично, обязательство прекращается полностью или в соответствующей части. Стороны, понесшие в результате этого убытки, вправе требовать их возмещения в соответствии со статьями 13 и 16 настоящего Кодекса.

2.Обязательство не считается прекращенным, если издание акта органа государственной власти или органа местного самоуправления, повлекшее невозможность исполнения обязательства, вызвано неправомерными действиями (бездействием) самого должника.

3.В случае признания недействительным либо отмены в установленном порядке акта органа государственной власти или органа местного самоуправления (пункт 1 настоящей статьи) обязательство не считается прекращенным, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа обязательства либо если кредитор в разумный срок не отказался от исполнения обязательства.

Комментарий

1.Статья 417 ГК РФ посвящена прекращению обязательства в связи с возникновением юридической невозможности исполнения. Под юридической невозможностью следует понимать ситуацию, когда в силу издания органом государственной или муниципальной власти актов совершение должником действий по исполнению своих договорных обязательств оказывается неправомерным.

По своей сути юридическая невозможность исполнения, как правило, носит временный характер, так как нельзя исключить того, что в будущем соответствующий акт будет признан недействительным или просто отменен и возможность исполнить обязательство снова откроется. А как было отмечено в комментарии к ст. 416 ГК РФ, временная невозможность исполнения не должна прекращать обязательство; вместо этого договор в таких случаях должен прекращаться посредством института расторжения по инициативе сторон. Возникающее противоречие устраняется, если вспомнить про то, что ст. 417 ГК РФ является специальной нормой по отношению к ст. 416 ГК РФ, а проблема отпадения препятствия решается ею в отношении юридической невозможности посредством института возобновления обязательства с обратной силой (п. 3 ст. 417 ГК РФ). Это решение не является в полной мере логичным. Более разумно было бы исходить из того, что при возникновении юридической невозможности исполнения обязательство не прекращается автоматически, но договор может быть расторгнут сторонами, если одна из сторон решит больше не ждать отпадения такого препятствия (т.е. синхронизировать подходы к фактической и юридической невозможности). Тем не менее в рамках действующей редакции ст. 417 ГК РФ мы,

ксожалению, имеем иное решение.

1.1.Согласно п. 1 ст. 417 ГК РФ в случае, если издание органами государственной или муниципальной власти акта делает обязательство невозможным к исполнению лишь частично, обязательство должника прекращается в соответствующей части. При этом очевидно, что каждая из сторон должна получить право на отказ

806