учебный год 2023 / Kommentariy-k-statyam-182-189-GK-E.-Papchenkova-izvlechenie-iz-vtorogo-toma-Glossyi

может ли доверенность выдаваться под отлагательным или отменительным условием в порядке ст. 157 ГК РФ?

Вроссийском регулировании вопрос о способности тех или иных сделок заключаться под условием остается без внимания. Статья 157 ГК РФ умалчивает о том, какие сделки могут ставиться под условие,

акакие нет, из чего делается вывод, что в принципе данная норма исключений не знает.

Впроекте изменений общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации, подготовленном в соответствии с Указом Президента РФ от 18 июля 2008 г. № 1108, предлагалось дополнить ст. 157 ГК РФ положением о том, что «совершение сделки под условием не допускается, если это противоречит существу сделки (заявление о зачете, доверенность и т.п.)». В качестве обоснования такого подхода разработчиками указывалось на то, что некоторые сделки, исходя из самого их существа, не могут быть совершены под условием, так как это создает неприемлемый уровень неопределенности имущественных отношений1. В результате реформы ГК РФ данные изменения в ст. 157 ГК РФ внесены не были.

Всвязи с этим остается открытым вопрос о возможности выдачи доверенности под условием. Против возможности постановки доверенности под условие может говорить то, что предусмотренный в п. 1 ст. 188 ГК РФ закрытый перечень оснований прекращения доверенности не предусматривает такое основание, как наступление отменительного условия, под которое поставлено действие доверенности. Но этот аргумент не носит решающий характер. Несмотря на большое число норм, устанавливающих основания для прекращения тех или иных отношений, закон почти никогда не упоминает наступление отменительного условия, однако это не означает желание законодателя блокировать использование в рамках таких отношений конструкцию отменительного условия. Кроме того, данный аргумент не может относиться к отлагательному условию.

Вместе с тем против выдачи доверенности под условием (отменительным или отлагательным) может быть выдвинут и содержательный аргумент. Использование подобных инструментов в обороте накладывает на третьих лиц обязанность по проверке не только полномочий представителя, но также факта наступления определенного условия, под которое поставлено действие доверенности, что многократно увеличивает риски для оборота.

1 См. Концепцию развития гражданского законодательства Российской Федерации, подготовленную в соответствии с Указом Президента РФ от 18 июля 2008 г. № 1108. С. 36.

1030

В случае выдачи доверенности под отменительным условием права добросовестных третьих лиц теоретически могут быть защищены положением п. 2 ст. 189 ГК РФ о связанности представляемого сделкой, заключенной для него представителем по доверенности, о прекращении которой третьи лица не знали и не должны были знать. Любые сомнения и неясности касательно того, наступило ли резолютивное условие, отменяющее доверенность, должны толковаться в пользу третьего лица. Отметим, что в п. 131 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25 п. 2 ст. 189 ГК РФ используется в качестве механизма защиты добросовестных третьих лиц применительно к прекращению передоверия в связи с прекращением первоначальной доверенности (п. 3 ст. 188 ГК РФ), что по сути является таким же отменительным условием (только условием в силу закона – conditio iuris), а значит, предложенный подход может быть экстраполирован на иные случаи выдачи доверенности под отменительным условием.

Однако для доверенности, поставленной под отлагательное условие, применение положений п. 2 ст. 189 ГК РФ невозможно. Добросовестное третье лицо, сомневающееся в том, возникло ли полномочие (наступило ли отлагательное условие) в конкретном случае, не может ни отказать в принятии доверенности, ни принять ее с полной уверенностью, что ее разумным ожиданиям будет предоставлена защита, аналогичная п. 2 ст. 189 ГК РФ.

Решать данную проблему можно следующим образом. Само по себе включение в доверенность отлагательных или отменительных условий не противоречит закону. Третье лицо в большинстве случаев абсолютно свободно в совершении сделки, и, если у такого лица возникают сомнения в полномочиях представителя (в том числе в силу неопределенности в вопросе о наступлении условия), оно может просто не совершать сделку. Но в тех случаях, когда третье лицо в силу закона или положений ранее заключенного договора обязано совершить сделку, возникает проблема. В то же время снять эту проблему можно и без ограничения самой возможности выдачи условных полномочий. Достаточно просто признать, что в подобной ситуации обязанное к совершению сделки третье лицо, которому предъявлена условная доверенность, может отвергнуть ее, не считать полномочия подтвержденными и при этом не будет признаваться нарушителем обязанности совершить сделку. Иначе право будет позволять представляемому навязывать правовую неопределенность, издержки по установлению наступления условия и риски, связанные с ошибочным определением наступления условия, третьему лицу.

1031

В частности, сторона, обязанная заключить публичный договор, может отвергнуть предъявленную ей доверенность с отлагательным или отменительным условием, не рискуя оказаться ответственной за необоснованный отказ от заключения договора с любым обратившимся (возможно лишь, за исключением случая, когда само условие находится в сфере контроля контрагента). То же можно сказать и в отношении ситуации исполнения обязательства, когда должнику, осуществляющему передачу имущества кредитору, представитель кредитора предъявляет доверенность на получение имущества с отлагательными или отменительными условиями: в таком случае должник может отказаться передавать имущество, не рискуя оказаться в просрочке. Предъявление такой доверенности должно рассматриваться как просрочка кредитора.

Преимущество такого решения состоит в том, что оно позволяет снять проблему без ограничения автономии воли представляемого.

Аналогичным образом должна решаться проблема, возникающая в связи с тем, что о наступлении или ненаступлении отлагательного (отменительного) условия сам представитель может и не знать. Если он не уверен в том, что полномочия по условной доверенности ему предоставлены в связи с наступлением отлагательного условия или не прекращены в связи с возможным наступлением условия отменительного, он может просто не совершать сделку.

1.8. Оспаривание уполномочия. Как уже отмечалось, п. 50 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25 квалифицирует выдачу доверенности как одностороннюю сделку.

Одним из главных «тестов», указывающий на сделочную природу юридического действия, является возможность признания его недействительным. Нет никаких сомнений, что акт выдачи доверенности, будучи сделкой, может быть признан недействительной сделкой (например, выдача доверенности под влиянием насилия, угрозы или обмана, выдача доверенности лицом, не способным понимать значение своих действий, доверенности, содержание которой противоречит требованиям закона).

Применительно к процессуальной доверенности в практике сформировался подход, согласно которому оспаривание процессуальной доверенности в целях обеспечения надлежащей защиты интересов сторон, участвовавших в рассмотрении дела, и стабильности судебного решения, возможно, но должно производиться с использованием механизмов, предусмотренных процессуальным законодательством: посредством оспаривания судебного акта либо пересмотра решения по вновь открывшимся обстоятельствам (см. Постановление Прези-

1032

диума ВАС РФ от 21 апреля 2009 г. № 17064/08). Суды исходят из того, что только таким образом суд может учесть обстоятельства, которые могут повлиять на решение вопроса по существу спора в отношении материально-правового требования (добросовестность контрагента, совершение или несовершение истцом действий, направленных на доведение до суда и контрагентов информации о наличии надлежащей доверенности, и т.д.).

Вместе с тем возможность для представляемого оспаривать доверенность связана с существенными рисками для оборота, так как недействительность выданной доверенности, учитывая ретроактивный эффект признания сделки недействительной в российском праве (п. 1 ст. 167 ГК РФ), означает также ретроспективную констатацию отсутствия полномочий у представителя на совершение сделок от имени представляемого и признание сделки не совершенной от имени представляемого. Эта проблема может быть очень острой в ситуации добросовестного неведения контрагента о недействительности доверенности. Подлежит ли доверие контрагента видимости полномочий защите в подобной ситуации на основе одного лишь факта предъявления ему доверенности (с применением по аналогии нормы п. 2 ст. 189 ГК РФ о защите видимости полномочий при совершении сделки с добросовестным контрагентом после прекращения доверенности) или недействительность (ничтожность или признание судом недействительной) доверенности однозначно влечет признание ранее совершенных на основании такой недействительной доверенности сделок не связывающими представляемого? Вероятно, данный вопрос должен решаться с учетом конкретного состава недействительности выданной доверенности и в любом случае требует дополнительного изучения.

1.9. Подтверждение полномочий при совершении сделки. Если представитель получил на руки доверенность, он должен продемонстрировать ее контрагенту при совершении сделки, дабы тот мог убедиться в наличии полномочий. Безусловно, контрагент может на свой риск удовлетвориться лишь проверкой копии, но, если впоследствии в суде представляемый откажется подтвердить наличие оригинала (возможно, недобросовестно), бремя доказывания наличия доверенности будет лежать на контрагенте. В большинстве случаев реализовать это бремя и доказать наличие доверенности контрагенту не удастся. Проверка наличия оригинала доверенности крайне важна и в том смысле, что только в таком случае контрагент вправе рассчитывать на защиту доверия видимости полномочий в ситуации прекращения доверенности по указанным в ст. 188 ГК РФ основаниям (подробнее

1033

озащите доверия видимости полномочий см. комментарий к п. 2 ст. 189 ГК РФ).

Более того, при совершении сделки контрагенту разумно изымать оригинал предъявленной ему доверенности, поскольку опять же при недобросовестности представляемого, который может впоследствии начать недобросовестно отрицать факт наличия доверенности в суде, доказывать обратное придется контрагенту, а, имея на руках лишь копию, это будет сделать крайне сложно. Исключением является только случай с предъявлением доверенности, удостоверенной нотариально: в такой ситуации, ознакомившись с оригиналом и изъяв только копию, контрагент может рассчитывать по указанным в ней реквизитам определить удостоверившего доверенность нотариуса и при возникновении споров подтвердить факт реальной выдачи доверенности

Представляется, что какие-либо риски минимальны, если контрагент изымет у представителя дубликат доверенности, подписанный самим представляемым (руководителем юридического лица, являющегося представляемым). Такой дубликат по сути имеет силу исходной доверенности.

1.10.Специфика односторонних сделок. Особая проблема возникает в ситуации, когда по доверенности совершается односторонняя сделка, которая вторгается в сферу правовой автономии адресата такой сделки, устанавливая, изменяя или прекращая его права или обязанности. Что если лицо получает документ, отражающий содержание односторонней сделки (например, заявление об отказе от договора, изменении договора, зачете, востребовании исполнения, выборе в альтернативном обязательстве и т.п.), и при этом адресат не был ранее извещен

оналичии у «подписанта» полномочий на совершение такой сделки? Может ли считаться правовой эффект односторонней сделки наступившим в таком случае?

Как представляется, ответ на данный вопрос должен быть отрицательным: адресат может игнорировать такое волеизъявление до тех пор, пока полномочия того или иного лица на подписание данной односторонней сделки не будут подтверждены.

В то же время с точки зрения стандарта добросовестности (п. 3 ст. 1 ГК РФ) было бы разумно требовать от адресата односторонней сделки, подписанной неким лицом, чьи полномочия не очевидны адресату, направить представляемому запрос на подтверждение полномочий. Впрочем, оборотной стороной попытки реализовать такую модель будет возложение на адресата бремени совершения активных действий по направлению такого запроса в ситуации, когда бремя

1034

подтверждения полномочий должно лежать на представителе или самом представляемом.

Ясности по данному вопросу в судебной практике пока нет, но представляется, что выведение из принципа добросовестности обязанности запросить подтверждение полномочий достаточно логично. Участникам оборота, получающим такие односторонние волеизъявления от неких лиц, выдающих себя за добровольных представителей, стоит во избежание споров направлять самому представляемому запрос на подтверждение полномочий «подписанта». Если в разумный срок в ответ на такой запрос подтверждение не поступило, адресат односторонней сделки вправе исходить из отсутствия у «подписанта» полномочий и соответственно отсутствия правового эффекта у полученного волеизъявления. В такой ситуации предъявление доказательств наличия полномочий по истечении разумного срока после получения запроса правового эффекта породить уже не сможет. Этого требует необходимость защиты правовой определенности положения адресата односторонней сделки.

Если же доверенность будет в ответ на запрос в разумный срок предъявлена, односторонняя сделка будет считаться совершенной

в момент предъявления доверенности. Ретроспективное признание сделки в качестве совершенной может подорвать разумные ожидания адресата односторонней сделки: несправедливо навязывать адресату правовой эффект сделки в тот период, в который он имел основания сомневаться в наличии у «подписанта» полномочий. Так, представим, что по договору поставки поставщик обязан в течение трех дней после получения от покупателя отгрузочных разнарядок отгружать товар указанным в таких разнарядках грузополучателям. Поставщик получил разнарядку с указанием конкретных грузополучателей, подписанную лицом, не являющимся директором компании-покупателя, и при этом информации о наделении данного лица полномочиями поставщик от самого покупателя ранее не получал. Во избежание сомнений поставщик запрашивает покупателя и в течение разумного срока получает от руководства покупателя подтверждение. На всю эту переписку может уйти некоторое время, особенно если поставщик не доверяет доказательственной силе обычной электронной переписки. Если исходить из того, что такое подтверждение будет иметь ретроспективное значение, поставщик, задержавший отгрузку до получения подтверждения, может оказаться в просрочке и столкнуться со взысканием убытков или неустойки.

Здесь возникает и другой вопрос. Что если адресат не получал ранее сообщений представляемого о наделении «подписанта» полномочи-

1035

ями, но к одностороннему волеизъявлению был приложен оригинал простой письменной доверенности? Достаточно ли этого, чтобы навязать адресату правовой эффект односторонней сделки и лишить его оснований сомневаться? Как представляется, в данном случае адресат также вправе запросить представляемого и не считать правовой эффект такой сделки возникшим до получения подтверждения. Этот вывод вытекает из применения нормы п. 2 ст. 312 ГК РФ по аналогии закона. Односторонняя сделка навязывает адресату тот или иной правовой эффект, но навязывание правовой неопределенности неприемлемо. Приложение к соответствующему волеизъявлению незнакомого адресату лица (например, к заявлению об изменении договора) письменной доверенности с проставленной на ней подписью, визуально напоминающей подпись стороны сделки (или директора юридического лица, являющегося стороной такой сделки), не исключает для адресата риск того, что впоследствии, после того, как он положится на факт совершения этой сделки, он не столкнется с отказом другой стороны признавать подлинность своей подписи на этом документе. Применение логики нормы п. 2 ст. 312 ГК РФ приводит к тому, что адресат односторонней сделки должен мириться с вторжением в сферу своей правовой автономии только тогда, когда свои полномочия на совершение односторонней сделки «подписант» подтверждает приложением нотариальной доверенности либо полномочия «подписанта» подтверждает сам представляемый.

В целом тот же подход должен применяться и в случае, когда в ответ на запрос, адресованный представляемому, последний не подтвердит наличие полномочий у «подписанта», но одобрит совершенную от его имени одностороннюю сделку по правилам п. 2 ст. 183 ГК РФ. Иначе говоря, и одобрение не будет иметь ретроспективного эффекта, а будет порождать возникновение правовых последствий такой односторонней сделки с момента одобрения (подробнее см. п. 2.6 комментария к ст. 183 ГК РФ).

Остается ответить на один вопрос: что если адресат, получив одностороннее волеизъявление от лица, чьи полномочия не подтверждены, не сделает запрос представляемому, но впоследствии в своих отношениях со стороной, от имени которой такая сделка была совершена, будет отрицать правовое значение такой сделки? Как представляется, в данном случае поведение такого адресата, отклоняющееся от стандарта добросовестности, не заслуживает поощрения. Соответственно, если впоследствии сторона односторонней сделки подтвердит наличие полномочий у «подписанта», адресат не сможет защититься ссылкой на отсутствие у него подтверждения полномочий: такая сделка будет

1036

считаться приобретающей правовой эффект в момент ее доставки адресату.

Эти же принципы применимы и к случаям получения юридически значимых сделкоподобных извещений (например, извещения об уступке, о наступлении страхового случая, о готовности товара к отгрузке). Представим, что должник получает уведомление об уступке, подписанное якобы от имени кредитора неким гражданином, но к извещению не приложена нотариальная доверенность. В подобной ситуации должник не должен платить указанному в таком извещении лицу (т.е. правовой эффект уведомления не наступает), но он должен запросить у своего кредитора подтверждения полномочий «подписанта» или одобрения такого уведомления. Если кредитор подтвердит полномочия или одобрит извещение об уступке, именно с этого момента наступает полноценный правовой эффект уведомления об уступке.

2. Доверенности от имени малолетних и недееспособных. Пункт 2 комментируемой статьи закрепляет, что доверенности от имени малолетних (ст. 28 ГК РФ) и от имени недееспособных граждан (ст. 29 ГК РФ) выдают их законные представители.

Наделить полномочиями иное лицо может далеко не каждый субъект гражданского права. Для целого ряда лиц имеется возможность выступать в роли представляемого только при законном представительстве. Лишены возможности выдавать доверенности (наделять полномочиями) полностью недееспособные лица, поэтому от их имени доверенности выдают их законные представители. Напротив, вправе выдавать доверенности полностью дееспособные лица (при условии, что соответствующие действия могут осуществляться через представителя в принципе).

Однако наибольший интерес представляют лица, занимающие промежуточное положение между полностью дееспособными и полностью недееспособными, а именно несовершеннолетние в возрасте от 14 до 18 лет.

По общему правилу (п. 1 ст. 26 ГК РФ) подростки в возрасте от 14 до 18 лет вправе совершать любые сделки лишь с согласия родителей, усыновителей или попечителей. Соответственно это относится и к выдаче ими доверенности. Проблема возникает в отношении доверенностей на совершение сделок, которые в силу п. 2 ст. 26 ГК РФ подростки могут в отступление от общего правила совершать самостоятельно без согласия родителей, усыновителей или попечителей. Могут быть разные точки зрения насчет того, вправе ли несовершеннолетние в таком возрасте самостоятельно (без получения согласия

1037

родителей, усыновителей или попечителя) выдать доверенность, например, на внесение вклада в кредитное учреждение и распоряжение им. Сторонники точки зрения о необходимости согласия родителей, усыновителей или попечителя на указанную операцию по выдаче доверенности указывают, что иной вывод не вытекает из ст. 26 ГК РФ. Поскольку общее правило сформулировано в п. 1 указанной статьи и соответствующее исключение, разрешающее выдавать доверенности, не установлено в ее п. 2, совершать сделки по выдаче доверенностей несовершеннолетний вправе лишь с согласия упомянутых лиц. Отсутствие у подростка достаточного жизненного опыта, необходимого при выборе представителя, создает опасность ошибки, в результате которой в роли представителя окажется недобросовестное лицо, которое распорядится предоставленными ему полномочиями во вред представляемому. Контроль родителей, усыновителей или попечителя предупреждает эту опасность.

Другая точка зрения исходит из того, что по смыслу п. 2 ст. 26 ГК РФ подросток вправе не только сам совершить указанные в данной норме юридические действия, но и уполномочить на их совершение иное лицо. Поскольку законодатель допускает распоряжение несовершеннолетним своим заработком, игнорируя отсутствие у него жизненного опыта, ничего принципиально не изменится, если он предоставит право распоряжения своим заработком другому лицу. Последняя точка зрения представляется более соответствующей духу закона и поэтому заслуживающей предпочтения.

Такая же проблема возникает в отношении возможности лиц, ограниченных судом в дееспособности, выдавать доверенности на совершение сделок, которые такое лицо в силу ст. 30 ГК РФ вправе совершать самостоятельно без согласия попечителя.

3. Уполномочие, адресованное третьему лицу. Письменное уполномочие на совершение сделки может быть адресовано представляемым как самому представителю (нем. interne Vollmacht), так и непосредственно третьему лицу, перед которым будет выступать представитель (нем. externe Vollmacht). В последнем случае речь идет о письменном документе, который представляемый направляет или вручает третьему лицу и который содержит информацию о наделении представляемым некоего индивида полномочиями на совершение сделки (сделок). Это может быть как документ под названием «доверенность», так и иной письменный документ. Например, покупатель может передать продавцу список лиц, которые уполномочены покупателем на получение товаров по заключенному с продавцом договору.

1038

Естественно, представляемый в рамках такой модели доводит информацию о наделении полномочиями и до самого представителя. Иначе откуда он узнает о наличии у него правовой возможности совершить сделку от имени представляемого? Но эта информация может доводиться и в устной форме, какой-либо письменный документ представителю в подтверждение его полномочий на руки не выдается.

Всилу ст. 160 и 162 ГК РФ адресованное третьему лицу устное сообщение представляемого о предоставлении полномочий не будет ничтожным; последствием будет лишь запрет ссылаться на свидетелей при возникновении спора. Если, например, третье лицо подтвердит видеозаписью факт предоставления ему устных заверений о полномочиях конкретного представителя, суд может констатировать наличие полномочий у этого представителя.

Такое уполномочие может содержаться также в договоре с третьим лицом, в котором не участвует представитель (см. комментарий к п. 4 настоящей статьи).

Врезультате реформы ГК РФ в 2013 г. в указанный пункт было добавлено положение, согласно которому третье лицо, получившее от представляемого акт уполномочия с указанием представителя, вправе удостовериться в личности представляемого и сделать об этом отметку на документе, подтверждающем полномочия представителя. Но, во-первых, не совсем ясно, осознанно ли законодатель говорит об «удостоверении в личности представляемого». По логике нормы более адекватным кажется указание на «удостоверение в личности представителя». Во-вторых, смысл этой нормы в любом случае не вполне понятен. Думается, что непроставление такой отметки контрагентом не может означать возникновение у представляемого или у самого контрагента права ссылаться на отсутствие полномочий. Иной вывод представляется абсурдным. Но если так, то трудно понять, каково тогда

впринципе правовое последствие проставления или непроставления такой отметки и ради чего законодатель решил закрепить в законе чисто технический аспект делопроизводства.

Не более понятен и смысл абз. 2 п. 3 комментируемой статьи. Здесь указывается на то, что письменное уполномочие на получение представителем гражданина его вклада в банке, внесение денежных средств на его счет по вкладу, на совершение операций по его банковскому счету, в том числе получение денежных средств с его банковского счета, а также на получение адресованной ему корреспонденции в организации связи может быть представлено представляемым непосредственно банку или организации связи. При наличии общей нормы о праве

1039