право будет видеть какую-то особенную договорную ответственность по гарантии достоверности факта (а не нарушение обязательства), а в случаях взыскания убытков за недостоверность заверений, предоставленных на стадии до заключения или после заключения договора, – какой-то особый вид деликтной ответственности. Российскому праву еще предстоит выбрать один из этих или какой-либо иной подход к определению природы ответственности за недостоверные заверения.

Примерно такую же тактику умолчания о природе ответственности законодатель выбрал и при формулировании вступивших в силу 1 июня 2015 г. норм ст. 4341 ГК РФ об ответственности за недобросовестное ведение переговоров. Как известно, дальнейшая судебная практика (п. 19 Постановления Пленума ВС РФ от 23 марта 2016 г. № 7) указала на то, что такая ответственность носит характер особой формы деликтной ответственности. Какой подход выберет российская судебная практика применительно к ответственности за предоставление ложных заверений по заключенному договору, пока трудно предсказать.

Как бы то ни было, очевидно, что целый ряд общих норм об ответственности за неисполнение обязательств может быть применен к такой ответственности за недостоверные заверения по аналогии (например, ст. 404 ГК РФ о снижении объема ответственности при непринятии пострадавшим лицом разумных мер по минимизации своих убытков).

1.17. Стороны договора могут исключить или ограничить ответственность тем или иным пределом на случай выявления недостоверности предоставленных заверений. Но здесь по аналогии закона должны применяться те ограничения, которые закреплены в ст. 400 и п. 4 ст. 401 ГК РФ. Так, например, такие условия не будут иметь силы

вслучае, если выяснится умышленный характер поведения лица, предоставившего недостоверные заверения. Заранее исключить ответственность за откровенный обман нельзя. При этом в силу п. 7 Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. № 7 умысел предполагается, а отсутствие умысла должно быть доказано лицом, привлекаемым к ответственности. Это разъяснение сформулировано в контексте применения п. 4 ст. 401 ГК РФ об ограничении или исключении ответственности за неисполнение обязательства, но оно вполне применимо по аналогии к случаям ответственности за предоставление ложных заверений. Соответственно, в случае рас-

смотрения спора о привлечении стороны договора к ответственности по правилам ст. 4312 ГК РФ эта сторона при желании сослаться в своих возражениях на условие договора об ограничении или исключении ответственности должна доказать, что

вее поведении не было умысла и имела место неосторожность или вовсе речь идет

о невиновном предоставлении недостоверной информации. О вине как основании ответственности по ст. 4312 ГК РФ и случаях, когда это основание исключается, см. также комментарий к п. 4 настоящей статьи

2.Согласно п. 2 ст. 4312 ГК РФ сторона, получившая недостоверные заверения, после выявления их недостоверности вправе наряду со взысканием убытков отказаться от договора. При этом такой отказ от договора на будущее возможен, только если недостоверность заверений носит существенный характер.

2.1.Исходя из положений п. 3 ст. 1, ст. 10 и п. 3 ст. 307 ГК РФ, а также п. 4, 5 ст. 4501 ГК РФ право на отказ от договора должно быть реализовано в разумный срок после того, как сторона выявила или должна была выявить ложность полученных заверений.

965

2.2.Использование такой правовой возможности вместо аннулирования договора по правилам ст. 178, 179 ГК РФ оправданно в тех случаях, когда жертва теряет интерес к долгосрочному и исполняемому по частям или по периодам договору, но не заинтересована в ретроспективном аннулировании такого договора с неизбежным возникновением двусторонней реституции в отношении тех предоставлений, которым стороны успели обменяться ранее. Например, если при заключении договора найма квартиры наниматель сообщил наймодателю те или иные обстоятельства

осебе (например, о своем семейном положении или роде занятий) и эта информация имела важное для принятия наймодателем решения предоставить свою квартиру во временное владение и пользование, а впоследствии по прошествии нескольких месяцев выяснилось, что наниматель при заключении договора солгал, наймодатель имеет право отказаться от договора. В такой ситуации наймодателю вряд ли разумно оспаривать договор в судебном порядке по правилам ст. 178, 179 ГК РФ, а куда удобнее наряду со взысканием убытков отказаться от договора на будущее.

2.3.В силу прямого указания в комментируемом пункте стороны вправе исключить возможность отказа от договора на случай выявления недостоверности заверений.

3.Пункт 3 ст. 4312 ГК РФ подтверждает положения ст. 178, 179 ГК РФ, закрепляющие возможность при предоставлении недостоверных заверений требовать

признания сделки недействительной в связи с введением в заблуждение или обманом. Положения п. 1, 2 ст. 4312 ГК РФ о праве на взыскание убытков или отказ от договора не исключают права на оспаривание сделки по этим основаниям. Сторона, оказавшаяся жертвой обмана или введенная в заблуждение другой стороной, должна сама определять оптимальный вариант защиты, выбирая из всех указанных опций ту, которая в большей степени соответствует ее интересам.

При этом по логике данной статьи оспаривание договора возможно только тогда, когда недостоверные заверения предоставлялись до или при заключении договора.

Вслучае предоставления ложных заверений в ходе исполнения договора вариант с оспариванием договора заблокирован, так как основания для недействительности сделки должны присутствовать на момент ее совершения.

3.1.Если сторона выбрала вариант оспаривания договора по правилам ст. 178 и 179 ГК РФ, она имеет право в силу прямого указания в этих нормах требовать возмещения убытков. Хотя это и не предусмотрено в этих статьях прямо, возмещение убытков в такого рода случаях носит характер защиты негативного интереса, т.е. направлено на перенесение потерпевшего в положение, эквивалентное тому, в котором он находился бы, если бы договор вовсе заключен не был.

3.2.Могут ли стороны исключить возможность применения правил ст. 178, 179 ГК РФ? Традиционным для российского права является подход, согласно которому стороны не могут в договоре исключить или ограничить правила о недействительности сделок.

4. Положение абз. 1 п. 4 ст. 4312 ГК РФ устанавливает особые правила в отношении заверений, которые предоставляет сторона, осуществляющая предпринимательскую деятельность, а также любая сторона, пусть формально и не являющаяся предпринимателем, при заключении ею корпоративного договора (акционерного

966

соглашения или соглашения участников ООО) или договора об отчуждении акций или доли в ООО.

4.1. Здесь указывается на то, что применительно к заверениям по таким договорам сугубо коммерческого характера права жертвы на взыскание убытков или отказ от договора не зависят от того, знала ли сторона, предоставившая недостоверные заверения, об их недостоверности. Иначе говоря, ответственность в данном случае наступает и тогда, когда сторона сообщила недостоверную информацию неумышленно. Указанные в данной норме лица отвечают не только за умышленный обман.

Данная норма порождает два основных вопроса.

Во-первых, из смысла нормы следует, что ответственность наступает тогда, когда нет умысла, но имеет место неосторожность (т.е. недостоверная информация была сообщена в ситуации, когда давшее заверения лицо могло знать о недостоверности сообщаемой информации, прояви оно должную степень заботливости и осмотрительности). Но что если данное лицо в принципе невиновно, т.е. не только не знало, но и не могло, прояви она должную степень заботливости и осмотрительности, знать о недостоверности предоставляемой другой стороне информации? В комментируемой норме на этот вопрос прямого ответа нет.

Представляется, что есть основания толковать указанную норму как основание для установления строгой и в принципе не зависящей от вины ответственности, как минимум, тогда, когда заверения отражены прямо в договоре. Это решение не имеет адекватных альтернатив в отношении ситуации предоставления договорных гарантий в отношении характеристик предоставления. Такая строгая ответственность коммерсантов за недостоверные гарантии характеристики предоставления вполне согласована с тем, что коммерсанты согласно п. 3 ст. 401 ГК РФ отвечают без вины за нарушение своих обязательств.

Но, как представляется, то же решение должно применяться и в ситуации предоставления иных заверений (как минимум, если они включены в договор). Нет рациональных причин карать коммерсантов независимо от вины за нарушение договорного обязательства и при этом освобождать его от ответственности при невиновном введении другой стороны в заблуждение. Кроме того, при отказе от возмещения убытков при невиновном предоставлении недостоверной информации не менее несправедливо вынуждать жертву, положившуюся на соответствующую информацию, нести бремя своих убытков. Право должно стимулировать доверие в отношениях контрагентов и позволять одной из сторон абсолютно уверенно полагаться на заверения другой стороны, не боясь того, что впоследствии эта информация окажется ложной, а предоставившая заверения сторона в суде докажет свою невиновность. Право должно возлагать риски на ту сторону, которая способна их контролировать в большей степени. Очевидно, что в большинстве случаев та сторона, которая предоставляет заверения, имеет куда больше возможностей проконтролировать их достоверность, чем реципиент заверений.

При этом речь выше шла лишь об общем диспозитивном правиле. В силу прямого указания в комментируемой норме стороны вправе исключить в договоре строгую ответственность, установив, что санкции, указанные в п. 2, 3 данной статьи, не применяются, если будет доказано, что сторона, предоставившая заверения, сама заблуждалась и не знала об их недостоверности. Так, на практике нередко в договорах указывается на то, что соответствующие заверения достоверны, «насколько это

967

известно стороне», такие заверения предоставляющей: в таком случае суды должны исходить из того, что стороны в отступление от принципа строгой ответственности установили ответственность лишь за обман (т.е. умышленное предоставление ложной информации). Если же в договоре указывается на то, что заверения предоставляются в соответствии с информацией, которая имеется или могла бы иметься

упредоставляющей такие заверения стороны при условии проявления ею должной заботливости и осмотрительности, следует исходить из того, что стороны в отступление от общего правила строгой ответственности установили ответственность за вину (умысел или неосторожность). При этом, конечно же исключить ответственность за умышленный обман в договоре нельзя (п. 4 ст. 401 ГК РФ).

Также такие оговорки могут сопровождать заверения, которые, не будучи включены в договор, предоставляются на стадиях до или после заключения договора. В таких случаях эти оговорки указываются не в самом договоре, а в тексте соответствующего сообщения (письма), в котором заверения и предоставляются.

Во-вторых, встает вопрос об основаниях ответственности иных лиц, не указанных в комментируемой норме (например, обычных граждан, заключающих договор, который не связан с реализацией тех или иных корпоративных прав или их отчуждением). Из положений данной нормы в предлагаемой их интерпретации от обратного следует, что за рамками указанных сугубо коммерческих по характеру договоров недостоверность заверений влечет ответственность только в случае виновности лица, предоставившего такие заверения. Иначе говоря, речь идет о ситуации умышленного обмана либо неосторожного предоставления недостоверной информации. При этом в таких случаях вина должна презюмироваться, а отсутствие вины должно быть доказано лицом, предоставившим недостоверные заверения (по аналогии с п. 2 ст. 401 ГК РФ).

4.2.В комментируемой норме также указывается на то, что в случаях предоставления заверений по указанным в ней договорам предполагается, что лицо, предоставившее такие заверения, осознавало или должно было осознавать, что другая сторона будет воспринимать их всерьез и на них полагаться. Иначе говоря, по таким договорам бремя доказывания того, что лицо, предоставившее недостоверные заверения, не осознавало и не должно было осознавать вероятность возникновения

удругой стороны доверия к таким заверения, лежит на том, кто такие недостоверные заверения предоставил. Как указано в п. 1 настоящей статьи, по общему правилу за рамками случаев, указанных в п. 4, доказывать наличие оснований для серьезного отношения к полученным заверениям должен реципиент ложных заверений.

Глава 28. ЗАКЛЮЧЕНИЕ ДОГОВОРА

Статья 432. Основные положения о заключении договора

1. Договор считается заключенным, если между сторонами, в требуемой в подлежащих случаях форме, достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора.

Существенными являются условия о предмете договора, условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров

968