учебный год 2023 / Kommentariy-k-statyam-165.1-GK-Karapetov-izvlechenie-iz-vtorogo-tomyi-Glossyi

ная ее форма, исчисляется со дня, когда истец узнал или должен был узнать о том, что другая сторона уклоняется от нотариального удостоверения (п. 58 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г.

№25); например, когда последняя не явилась в согласованный срок к нотариусу, заявила об отказе от нотариального удостоверения и т.п.

Годичный срок исковой давности по требованию о государственной регистрации сделки исчисляется со дня, когда истец узнал или должен был узнать о том, что другая сторона уклоняется от государственной регистрации (п. 59 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г.

№25; п. 64 Постановления пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. № 10/22). Таким днем может считаться, например, день, когда возникла обязанность зарегистрировать переход права, а если дата исполнения этой обязанности не установлена, то день отказа контрагента по сделке передать документы, необходимые для регистрации, или создания иных препятствий для регистрации (п. 64 Постановления пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. № 10/22; постановления Президиума ВАС РФ от 19 июня 2012 г. № 2665/12 и от 10 июня 2014 г. № 18357/13); истечение срока для ответа на заявление заинтересованной в регистрации стороны; день получения отказа другой стороны от регистрации сделки и т.п.

4.3.Блокирование ссылки на исковую давность. Согласно п. 61 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25 «сторона, фактически исполнявшая сделку до ее необходимой государственной регистрации, не вправе ссылаться на истечение срока исковой давности по требованию другой стороны о ее государственной регистрации (пункт 2 статьи 10, пункт 3 статьи 433 ГК РФ)». Иначе говоря, по мнению ВС РФ, если сторона заключенного договора исполнила его, но уклоняется от совершения действий, необходимых для его государственной регистрации, а другая сторона предъявляет в суд иск о государственной регистрации договора, ответчик не может ссылаться на пропуск установленного в комментируемом пункте срока исковой давности, так как такое возражение является злоупотреблением правом. Здесь, видимо, прослеживаются признаки применения принципа эстоппель (запрета на противоречивое поведение).

Статья 165.1. Юридически значимые сообщения

1. Заявления, уведомления, извещения, требования или иные юридически значимые сообщения, с которыми закон или сделка связывает гражданско-правовые последствия для другого лица, влекут для этого лица

317

такие последствия с момента доставки соответствующего сообщения ему или его представителю.

Сообщение считается доставленным и в тех случаях, если оно поступило лицу, которому оно направлено (адресату), но по обстоятельствам, зависящим от него, не было ему вручено или адресат не ознакомился с ним.

2. Правила пункта 1 настоящей статьи применяются, если иное не предусмотрено законом или условиями сделки либо не следует из обычая или из практики, установившейся во взаимоотношениях сторон.

Комментарий

1. Определение момента возникновения правовых последствий юридически значимых сообщений. Данная норма закрепляет важное положение в отношении того, с какого момента юридически значимые сообщения влекут правовые последствия. Таким моментом определен момент доставки сообщения адресату.

1.1. Понятие юридически значимого сообщения. Закон дает достаточно широкое понятие юридически значимого сообщения – это все те акты человеческой коммуникации (заявления, извещения, требования, уведомления и т.п.), которые в силу закона или условий сделки влекут те или иные гражданско-правовые последствия.

Сюда следует прежде всего отнести волеизъявления на совершение односторонней сделки, требующей восприятия (заявления о зачете, уведомления об отказе от договора или одностороннем его изменении и т.п.). Но, как отмечалось в комментарии к ст. 153 ГК РФ, в российском праве не вполне ясен вопрос об отнесении или неотнесении к категории сделок различных влекущих правовые последствия сообщений о фактах и состояниях (например, извещение об уступке, о готовности товара к отгрузке, о выявленных в товаре дефектах, о наступлении страхового случая, о начале процедуры ликвидации или реорганизации, о наступлении обстоятельств непреодолимой силы, о победе на торгах, о смене местонахождения и т.п.), а также некоторых иных актов коммуникации (например, предупреждение о намерениях, требование об устранении нарушения в дополнительный разумный срок и т.п.). Есть точка зрения, что во всех случаях, когда с неким сообщением позитивное право или условия сделки связывают те или иные гражданско-правовые последствия, следует говорить о сделке, но часто такие сообщения относятся к категории сделкоподобных действий, к которым правила о сделках применимы не напрямую, а избирательно на основе аналогии закона.

318

Как бы ни был решен этот важный теоретический и практический вопрос, праву необходимо определиться с тем, когда правовые последствия наступают в результате направления таких сообщений. И комментируемая норма дает на это универсальный ответ. На то, что положения ст. 165.1 ГК РФ применимы как к сделкам, так и к иным юридически значимым сообщениям, прямо указывает и ВС РФ в п. 66 Постановления Пленума от 23 июня 2015 г. № 25.

1.2.Гражданско-правовые последствия. Речь в данной норме идет

оправовых эффектах, которые закон или сделка связывают с фактом извещения и носят сугубо гражданско-правовой характер. Если факт извещения увязан с последствиями в сфере процессуального, налогового или иных отраслей права, принципиально отличающихся от гражданского права по основным методам и принципам регулирования, положения ст. 165.1 ГК РФ напрямую не применяются. Например, процессуальные извещения или момент исполнения обязанности по сдаче налоговой декларации регулируются нормами иных отраслей права. В то же время нельзя исключить и возможность применения в данном отношении межотраслевой аналогии закона. Так, например, как указано в п. 68 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25, «статья 165.1 ГК РФ подлежит применению также к судебным извещениям и вызовам, если гражданским процессуальным или арбитражным процессуальным законодательством не предусмотрено иное».

В силу ст. 4 СК РФ комментируемая норма вполне применима к семейным правоотношениям, если иные правила не установлены в семейном законодательстве и это не противоречит существу семейных отношений.

В силу очевидной близости гражданского и трудового права, которое в своей истории выделилось именно из права гражданского и сохраняет с ним теснейшую связь, вполне возможно применение нормы ст. 165.1 ГК РФ по аналогии закона в сфере трудового права при отсутствии специальных норм в соответствующих актах трудового законодательства.

Комментируемая норма говорит о правовых последствиях, увязанных с фактом извещения в силу норм закона или условий сделки. Но вполне очевидно, что данную норму следует толковать расширительно и применять ее и в тех случаях, когда гражданско-правовые последствия связываются с фактом некоего извещения в силу положений подзаконных правовых актов, а также обычаев.

1.3.Принцип доставки. Российский закон в комментируемой норме вполне уместно закрепил так называемый принцип доставки при определении момента возникновения правовых последствий извещений.

319

Согласно данному принципу соответствующие правовые последствия наступают с момента доставки извещения адресату или его представителю.

В качестве альтернативы этому принципу обычно воспринимается так называемый принцип отправки, при котором правовые последствия наступают с момента направления извещения или по истечении определенного срока с момента отправки и в любом случае не зависят от того, придет ли извещение адресату фактически и когда оно придет.

1.4.Международные акты унификации права. Международные акты унификации частного права предлагают целый веер различных вариантов. Принцип доставки примерно в том же универсальном виде, как и в комментируемой статье, закреплен в п. 2 ст. 1.10 Принципов УНИДРУА.

Несколько более нюансированное решение содержится в Модельных правилах европейского частного права. Здесь принцип доставки закреплен в п. 3 ст. I.-1:109, но сделано важное исключение для извещений, направляемых в связи с нарушением адресатом договора. Согласно ст. III.-3:106 этого документа в последнем случае риски сбоев или задержки в доставке или утери извещения ложатся на адресата, чье неправомерное поведение и спровоцировало необходимость такого извещения (например, уведомление об установлении дополнительного срока для устранения нарушения). В такой ситуации адресат считается извещенным в момент, когда он получил бы извещение при нормальном ходе вещей. ГК РФ такого исключения не содержит, что в целом следует признать вполне приемлемым.

Еще дальше отстоит от выбранного российским законодателем решения положение Венской конвенции 1980 г. Статья 27 Венской конвенции 1980 г. содержит правило о том, что риск задержки, недоставки или ошибки в передаче извещения несет не отправитель,

аполучатель извещения при условии, что отправитель использовал надлежащие в заданных обстоятельствах средства коммуникации. Иначе говоря, если в Модельных правилах европейского частного права принцип отправки – это лишь исключение из общего правила, в качестве которого закреплен принцип доставки, то Венская конвенция 1980 г. принцип отправки выводит на роль общего правила. Впрочем, данный принцип не применяется в отношении порядка заключения договоров, который предусматривает, что оферта и акцепт вступают в силу, только если они фактически вручены адресату (п. 1 ст. 15, п. 2 ст. 18 Венской конвенции 1980 г.).

1.5.Обоснование общего правила. Выбор российского законодателя в пользу принципа доставки следует поддержать. Во-первых, он

320

вполной мере соответствует самой природе односторонних сделок, требующих восприятия (в той части, в которой он применяется к таким сделкам).

Во-вторых, он согласуется с положениями ст. 433 и 435 ГК РФ, которые предусматривают, что оферта и акцепт считаются совершенными

вмомент их доставки адресату, а также ст. 450.1 и 523 ГК РФ, согласно которым отказ от договора производит правовой эффект с момента получения адресатом такого заявления.

В-третьих, именно такой подход является наиболее справедливым и экономически целесообразным способом распределения рисков сбоев, задержек и утраты извещений. Согласно общему принципу диспозитивного распределения различных рисков в рамках договорных отношений риск должен возлагаться на того, кто в большей степени может его контролировать или влиять на вероятность его материализации. Выбирает способ доставки извещения отправитель, соответственно, именно его право должно стимулировать делать наиболее адекватный обстоятельствам выбор. Кроме того, отправитель, обладая информацией о выбранном способе доставки сообщения, как правило, способен оперативно отслеживать прохождение извещения. Отправитель может оперативно узнать об этом посредством отслеживания пути письма на сайте «Почты России» или на соответствующем сайте курьерской службы. Он также может оперативно узнать о дате доставки от собственного курьера при доставке письма таким способом. Иначе говоря, как правило, отправитель имеет все возможности узнать о дате доставки, а значит и о дате наступления правовых последствий без задержки. Если бы право исходило из принципа отправки, часто возникали бы ситуации, когда правовые последствия происходили в момент, когда об этом не знает адресат извещения. Это бы существенно дестабилизировало отношения сторон и нарушило бы координацию их поведения.

1.6.Применимость к устным извещениям. Комментируемая норма

впервую очередь рассчитана на применение в отношении письменных извещений. Но сама идеология нормы вполне применима и к устным сообщениям. При этом в контексте устной коммуникации вопросы, вытекающие из разрыва во времени между моментом изъявления воли и моментом ее восприятия, как правило, не возникают (если не брать

врасчет редкую ситуацию направления аудиоили видеозаписи устного заявления).

Данную норму нельзя воспринимать как указывающую на запрет осуществлять юридически значимые извещения устным путем. Если речь идет об извещении, при помощи которого изъявляется воля

321

на совершение односторонней сделки, то к таким извещениям вполне применимы правила о форме сделок. Соответственно, в той части, в которой такие сделки могут совершаться устно в силу общих правил

оформе сделок, заявление, отражающее содержание такой сделки, может быть сделано устным образом. Если же для сделки установлена письменная форма, устное доведение волеизъявления на совершение такой сделки до адресата по общему правилу также будет действительно, но стороны будут ограничены в праве доказывать факт извещения при помощи свидетельских показаний при возникновении спора (п. 1 ст. 162 ГК РФ). Исключением будет являться случай, когда закон устанавливает обязательность соблюдения письменной формы под страхом ничтожности сделки.

Более сложный вопрос – это вопрос о форме юридически значимых извещений, которые не относятся к категории односторонних сделок. Как уже отмечалось в комментарии к ст. 153 ГК РФ, вопрос о том, следует ли выделять особую категорию сделкоподобных действий, обнимающих собой различные имеющие правовое значение сообщения о фактах и состояниях, к которым правила о сделках применимы лишь по аналогии закона, не вполне в российском праве прояснен. Нет ясности и в вопросе о применении к таким извещениям правил ГК РФ

оформе сделок. Может ли покупатель уведомить поставщика о готовности товара к отгрузке для целей реализации механизма самовывоза товара устно? Как отнестись к устному сообщению о наступлении страхового случая? В реальности такие споры редко возникают, так как на практике подобные извещения в сфере «с высокими материальными ставками», в рамках которой и возникает большинство судебных споров, обычно делаются письменно, а в сфере бытовых сделок и иных гражданско-правовых отношений «с низкими материальными ставками» на незначительные суммы редкие споры доходят до судов (особенно арбитражных).

Вцелом, как представляется, имеются определенные основания применять правила о форме сделок к любым извещениям, имеющим непосредственные гражданско-правовые последствия.

1.7. Бремя доказывания. Если сторона ссылается на факт предъявления другой стороне некоего юридически значимого извещения, а последняя отказывается признавать этот факт, бремя доказывания факта и даты доставки лежит на отправителе (п. 67 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25).

Если же под вопросом оказывается факт направления извещения (например, адресат ссылается на получение некоего юридически значимого извещения от другой стороны, а последняя отрицает факт на-

322

правления такого извещения), бремя доказывания того, что извещение исходит от соответствующего лица, лежит на адресате.

1.8. Отличие доставки от получения. Следует обратить внимание на то, что комментируемая статья связывает правовые последствия с доставкой, а не с получением извещения. Это значит, что при дистанционной письменной коммуникации праву в ряде случаев может быть иррелевантен вопрос, получил ли данное сообщение адресат фактически и ознакомился ли он с ним. Это абсолютно корректный подход, который отражен и в международных источниках унификации договорного права (п. 4 ст. I.-1:109 Модельных правил европейского частного права, п. 3 ст. 1:10 Принципов УНИДРУА).

Эта идея отражена в абз. 2 п. 1 ст. 165.1 ГК РФ: если извещение поступило адресату, но не было им получено или воспринято по обстоятельствам, которые от него зависят, извещение считается доставленным и приобретает правовые последствия.

Вп. 67 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25 на этот счет указано следующее: «риск неполучения поступившей корреспонденции несет адресат». Далее, здесь же указан пример: «если

вюридически значимом сообщении содержится информация об односторонней сделке, то при невручении сообщения по обстоятельствам, зависящим от адресата, считается, что содержание сообщения было им воспринято, и сделка повлекла соответствующие последствия (например, договор считается расторгнутым вследствие одностороннего отказа от его исполнения)».

Соответственно, если сообщение направляется в письменном виде, оно приобретает правовой эффект при условии, что оно либо вручено лично соответствующему адресату или его представителю (независимо от того, по какому адресу письмо доставлялось), либо доставлено по надлежащему адресу, в котором оно может быть получено адресатом или его представителем (независимо от того, кто фактически получил письмо и получено ли оно вообще). Этот подход прямо закреплен в п. 4 ст. I.-1:109 Модельных правил европейского частного права.

Иначе говоря, если сообщение доставлено по надлежащему адресу получателя, а не получено последним по причине уклонения от получения письма или по причинам, которые справедливее и целесообразнее отнести к зоне риска адресата, правовые эффекты извещения наступают. При этом если письмо вручено непосредственно адресату или уполномоченному им лицу, вопрос о доставке по тому или иному адресу теряет свою актуальность.

Вэтом плане п. 4 ст. 523 ГК РФ и п. 1 ст. 450.1 ГК РФ, устанавливающие в качестве даты расторжения договора при одностороннем от-

323