учебный год 2023 / Budylin_-_Zaverenia_i_garantii

7. Правовая природа заверений и гарантий. Поступок или сделка?

(правонарушения) юридическими поступками не считают 312. Я не буду углубляться в эту терминологическую дискуссию, а буду говорить просто о «заверениях».

Давая заверение, сторона переговоров, вообще говоря, не стремится принять на себя ответственность за достоверность соответствующего факта. Ее воля направлена совсем на другое: она хочет, чтобы партнер по переговорам подписал договор. Для этого она преподносит партнеру данный факт как истинный, добиваясь, чтобы он в это поверил. Соответственно, дать заверение можно лишь в отношении прошлых или настоящих фактов, но никак не будущих.

Коль скоро сторона не выражала волю на заключение сделки в отношении достоверности данного факта, то такой сделки между сторонами не возникает. Так, намеренное предоставление ложной информации с целью добиться заключения выгодного договора не в большей степени является сделкой, чем удар по голове с целью умыкнуть кошелек. Хотя, несомненно, и то и другое влечет определенные правовые последствия.

Если недостоверное заверение причинило вред другому лицу (контрагенту), то у давшего заверение лица может возникнуть обязательство по возмещению этого вреда, предусмотренное деликтным правом данной юрисдикции.

Соответствующие правила в типичном случае включают: виновный характер ответственности; обязательность того, что контрагент полагался на истинность данного факта (reliance); «негативный» характер убытков; дифференциация последствий в зависимости от степени вины (умысел или неосторожность); в том числе возможная зависимость размера убытков от степени вины (например, взыскание дополнительных категорий убытков в случае умышленного обмана); запрет на модификацию договором правовых последствий умышленного обмана.

Ответственность за предоставление недостоверного заверения (обязанность возмещения вреда) наступает независимо от того, заключен ли в результате переговоров договор, или от того, является ли заключенный договор действительным.

Что касается самого договора, если он был заключен по влиянием недостоверного заверения, то в предусмотренных правом случаях (например, в случае умышленного обмана или существенного

312См., например: Волков А.В. Принцип недопустимости злоупотребления гражданскими правами в законодательстве и судебной практике. М., 2011. С. 187–189.

145

Часть 2. Деликт или нарушение договора? Заверения и гарантии в россии и за рубежом

заблуждения) договор может быть аннулирован, то есть объявлен недействительным с момента заключения.

Как видим, правила об основаниях возникновения ответственности и вообще о правовых последствиях недостоверности утверждения о фактах радикально зависят от того, попадаем ли мы в домен договорного права (гарантии) или деликтного права (заверения).

Возможно также попадание в оба домена сразу (то есть в их пересечение), но об этом чуть позже.

7.3.Природа ответственности за неумышленное введение в заблуждение

В различных правопорядках возникают трудности с определением правовой природы ответственности за неумышленную недостоверность сделанных стороной утверждений.

Речь идет о случаях, когда нет умышленного обмана, но сообщающая информацию сторона не предприняла разумных усилий по проверке информации. Ясно, что ответственность за недостоверность в этом случае не может иметь универсального характера, она возникает лишь при наличии между сторонами определенных отношений, предполагающих обязательность проявления сторонами определенной степени заботливости друг о друге.

Право Англии и США решает эту проблему методами деликтного права, а именно через концепцию неосторожного предоставления недостоверных заверений, являющуюся позднейшим расширением старинной концепции обманного предоставления недостоверных заверений. Для возникновения ответственности сторона должна иметь обязанность проявлять заботливость о другой стороне, которая может возникать, в частности, в связи с заключением договора.

Право Германии решает эту проблему методами договорного права, а именно через концепцию преддоговорной ответственности, также являющейся относительно недавним изобретением. Согласно этой концепции между участниками коммерческих переговоров возникает обязанность вести переговоры добросовестно, мыслящаяся как часть «квазидоговорного» обязательства. (Напротив, право Англии и США не признает общей обязанности вести переговоры добросовестно, частично решая аналогичные задачи иными методами.) 313

313 См., например: Restatement (Second) of Contracts. § 205. Comment c.

146

7. Правовая природа заверений и гарантий. Поступок или сделка?

Однако в обоих случаях для взыскания убытков требуется вина предоставившей информацию стороны, а убытки исчисляются по «негативной» модели. В связи с этим с аналитической точки зрения представляется более логичным все же отнести этот случай к деликтам.

7.4. Разграничение заверений и гарантий

Как же отличить заверения от гарантий?

Это вопрос квалификации действия лица (сообщения утверждения о фактах): является ли это действие лишь «юридическим поступком» (заверение) или же «юридическим актом», направленным на создание соответствующего правоотношения (гарантия). Иначе говоря, для ответа необходимо определить, в чем заключалась воля стороны (изъявленная ею другой стороне) в момент сообщения утверждения. В принципе, этот вопрос решается судом по внутреннему убеждению на основании оценки всех представленных суду доказательств.

Некоторые утверждения о фактах, сделанные в связи с договором, являются гарантиями, но не заверениями. Например, содержащиеся

вдоговоре утверждения о будущих фактах («автомобиль не сломается

втечение месяца») могут быть признаны только гарантиями. Некоторые другие — ​заверениями, но не гарантиями. Например, таковыми могут быть признаны утверждения, сделанные с целью побудить партнера к заключению договора, но не включенные в окончательный текст договора («это мой автомобиль»). Некоторые утверждения могут быть признаны либо заверениями, либо гарантиями, в зависимости от формулировки (например, «я заверяю» или «я гарантирую») (I represent/I warrant) и контекста.

Наконец, некоторые утверждения могут быть признаны одновременно и заверениями, и гарантиями. Это значит, что сторона изъявила волю на принятие на себя ответственности за достоверность утверждения (что создало у нее договорные обязательства), но при этом данное действие в случае недостоверности утверждения является еще и деликтом (создающим дополнительные внедоговорные обязательства). Например, в США к этому классу, скорее всего, будут отнесены все утверждения о прошлых и будущих фактах («автомобиль не был

вДТП»), содержащиеся в тексте договора, если иная их квалификация не предусмотрена самими сторонами.

Вэтом случае возникает вопрос о конкуренции деликтного и договорного иска. Этот вопрос решается, естественно, в соответствии

справилами, принятыми в данной юрисдикции.

147

Часть 2. Деликт или нарушение договора? Заверения и гарантии в россии и за рубежом

Так, из американского «дела о фальшивой отчетности» мы видели, что право штата Нью-Йорк допускает одновременную подачу двух видов иска даже в отношении одного и того же утверждения о фактах (такого, как недостоверная финансовая отчетность приобретенной компании). Аналогичная практика существует и в других странах, в том числе в Германии («дело о красивом виде»).

Это, конечно, не значит, что убытки можно взыскать два раза. На самом деле смысл в том, что потерпевший в конечном счете может выбрать для себя наиболее выгодный вид иска. Соответственно, если деликтное право дает возможность взыскать более крупную сумму, то можно подать деликтный иск параллельно спору из договора.

8. Заключение

Во всех рассмотренных правопорядках (Англия, США, Германия, Россия) структурные схемы правовых последствий сообщения недостоверных утверждений в связи с договором поразительно похожи друг на друга. Все они характеризуются следующими чертами.

Если утверждение стало частью договора, последствия его недостоверности определяются договорным правом. В частности, эти последствия могут включать возмещение убытков и, при определенных условиях, право пострадавшей стороны на отказ от договора. В настоящей работе к таким утверждениям применялся термин «гарантии».

Независимо от того, стало ли утверждение частью договора, сделавшая недостоверное утверждение сторона может понести ответственность в виде возмещения убытков на основании деликтного права, а сам договор при определенных условиях может быть признан недействительным. В этом контексте утверждения о фактах в настоящей работе именовались «заверениями».

Утверждение о фактах в связи с неким договором может являться одновременно и недостоверным заверением, и нарушенной гарантией. В этом случае обычно допускается одновременная подача пострадавшей стороной обоих видов исков (деликтного и договорного). Конечно, в итоге пострадавшая сторона все равно может взыскать только один вид убытков, но не оба сразу.

Наиболее сложен вопрос о последствиях неумышленного сообщения недостоверных утверждений в связи с договором. Он решался в рассмотренных зарубежных правопорядках в основном на протяжении

148

7.Правовая природа заверений и гарантий. Поступок или сделка?

XXвека. По историческим причинам разные правопорядки решали его на разной концептуальной основе.

ВАнглии и США вопрос решался на основании деликтного права: неосторожное предоставление недостоверных заверений мыслится как неумышленный деликт, являющийся своего рода расширением умышленного деликта «обман». В Германии вопрос решался на основании подобного же расширения концепций договорного права: преддоговорная ответственность за предоставление недостоверных сведений в ходе переговоров мыслится как вытекающая из «квазидоговорных» отношений, возникающих между сторонами переговоров. Тем примечательнее, что результаты развития обеих концепций во многом оказались сходными (ответственность в зависимости от вины, «негативная» модель исчисления убытков).

Что касается России, ее законодатель решил взять лучшее из обоих миров. Помимо общих положений деликтного и договорного права, во многих случаях применимых и к недостоверным утверждениям, в новой версии ГК имеются специальные правила на интересующую нас тему. Это норма о преддоговорной ответственности за предоставление недостоверной информации (пп. 2 п. 2 ст. 434.1 ГК) и статья об ответственности за предоставление недостоверных заверений (ст. 431.2 ГК). Они, по-видимому, основаны на формулировках двух статей европейского Проекта общих подходов (DCFR), первая из которых базируется на немецкой модели, а вторая — на​ английской.

К сожалению, формулировки последней из упомянутых статей ГК («Заверения об обстоятельствах») оказались крайне неудачными.

Помимо собственно положения о деликтной, по сути, ответственности за предоставление недостоверных заверений, законодатель, вопреки всем зарубежным образцам, счел нужным включить в ту же статью и положения о последствиях недостоверности утверждений, ставших частью договора, не разграничив их от заверений, частью договора не ставших. (Складывается впечатление, что авторы законопроекта не ощущали разницы между тем и другим.)

Помимо того что концепция статьи изначально была спорной, в процессе принятия законопроекта Дума внесла в статью несколько точечных, но довольно радикальных ухудшений, окончательно запутавших ситуацию.

Все это, несомненно, внесет неразбериху в судебную практику по данному вопросу. Судам непросто будет разобраться, например, следует ли исчислять убытки по «позитивной» (договорной) или «негативной» (деликтной) модели.

149

Часть 2. Деликт или нарушение договора? Заверения и гарантии в россии и за рубежом

Всвязи с этим ближайшая цель судов, правоведов и практикующих юристов состоит в том, чтобы по возможности преодолеть недостатки новой нормы, в том числе путем ее небуквальной интерпретации. Необходимо вновь сепарировать смешанный законодателем коктейль на отдельные ингредиенты, а именно на правила, относящиеся к «заверениям» и «гарантиям», то есть к разным видам ответственности за недостоверные утверждения.

Несомненно, данная статья была введена в ГК, чтобы побудить коммерсантов включать «заверения об обстоятельствах» в договоры, подчиненные российскому праву, на манер «заверений и гарантий»

вдоговорах, подчиненных английскому или американскому праву. Видимо, это, по замыслу законодателя, должно было предотвратить «бегство из российской юрисдикции» участников оборота.

Однако, учитывая обсуждавшиеся выше особенности данной статьи, вряд ли эту задачу можно считать успешно решенной. Представляется маловероятным, что участники оборота потянутся в российскую юрисдикцию, привлеченные достоинствами новой статьи о заверениях.

Пожалуй, наиболее общий вывод, который можно сделать из всего вышесказанного, следующий.

Удивительное сходство положений права различных стран по рассмотренным нами вопросам напоминает нам о том, что мировое право, по большому счету, едино. Развитые правовые системы, как правило, приходят к сходным правилам при регулировании сходных проблем, даже если отправные точки у них были существенно различные.

Всвязи с этим вряд ли стоит стремиться к тому, чтобы любой ценой ввести в российское право совершенно оригинальную и ни на что не похожую отечественную норму, когда более развитые правопорядки уже столетиями шлифуют правила, регулирующие точно такие же отношения. Обычно в подобных случаях гораздо мудрее воспользоваться зарубежным опытом, разумным образом адаптируя его к российской специфике.

При этом зарубежный опыт должен быть правильно понят. В частности, не стоит механически соединять в одной российской норме фрагменты известных западным правопорядкам правил, относящихся к различным областям права, таким как договорное и деликтное.

Если же такая «оригинальная» норма все же принята законодателем, иногда ущерб от нее можно минимизировать на уровне судебной практики путем «творческого» толкования в соответствии с общими принципами права и с учетом того же зарубежного опыта.

150