XI. Сверхимперативные нормы lex fori и иностранные сверхимперативные нормы

И второй вопрос я также хотел затронуть, это обратить ваше внимание на разное значение сверхимперативных норм lex fori и иностранных сверхимперативных норм. Это разное значение прямо вытекает из текста закона. Если мы посмотрим на ст. 1192 ГК РФ, увидим, что там п. 2 и п.1 посвящен нашим родным сверхимперативным нормам, т.е. нормам lex fori, второй посвящён иностранным для российского суда сверхимперативным нормам. Важно понимать совершенно разный статус этих норм, их значения для российского суда. На этом делает акцент Пленум № 24 в п. 11: обращается внимание, что, исходя из п.1 ст. 1192 ГК РФ, российский суд обязан применить российскую норму непосредственного применения, если таковая существует и распространяется на спорные отношения. То есть у суда здесь нет никакой дискреции, как только суд истолковал соответствующую норму, пришел к выводу, что она является именно сверхимперативной, пришел к выводу о том, что российский законодатель хотел включить, распространить эту норму на данные отношения, а здесь мы говорим о так называемой пространственной персональной сфере действия этой нормы, также как это очень важно для любых унилатеральных концепций, мы занимаемся тем, что определяем пространственно - персональную сферу действия норм, - вот как только российский суд все это установил, у него нет никакого выбора, он обязан на приоритетной основе руководствоваться российскими нормами непосредственного применения.

Статья 1192. Нормы непосредственного применения

1. Правила настоящего раздела не затрагивают действие тех императивных норм законодательства Российской Федерации, которые вследствие указания в самих императивных нормах или ввиду их особого значения, в том числе для обеспечения прав и охраняемых законом интересов участников гражданского оборота, регулируют соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права (нормы непосредственного применения).

2. При применении права какой-либо страны согласно правилам настоящего раздела суд может принять во внимание императивные нормы права другой страны, имеющей тесную связь с отношением, если согласно праву этой страны такие нормы являются нормами непосредственного применения. При этом суд должен учитывать назначение и характер таких норм, а также последствия их применения или неприменения.

Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 июля 2019 г. N 24 г. Москва "О применении норм международного частного права судами Российской Федерации"

11. Суд обязан применить российскую норму непосредственного применения, если сфера действия такой нормы охватывает спорное правоотношение (пункт 1 статьи 1192 ГК РФ).

В то же время суд может принять во внимание иностранную норму непосредственного применения в зависимости от критериев, перечисленных в пункте 2 статьи 1192 ГК РФ (наличие тесной связи между страной, принявшей соответствующую норму непосредственного применения, и спорным правоотношением; учет назначения и характера таких норм, а также последствий их применения или неприменения). При этом суд обязан отказать в применении иностранной нормы непосредственного применения, если ее назначение и характер несовместимы с основами правопорядка (публичным порядком) Российской Федерации, затрагивают суверенитет или безопасность Российской Федерации, нарушают конституционные права и свободы российских граждан и юридических лиц.

В общем точно такой же подход будет использоваться за рубежом, так по тому же Регламенту Рим 1, если любой суд из страны ЕС видит, что существует его отечественная сверхимперативная норма, он будет применять ее на приоритетной основе.

Напротив, когда мы переходим к п.2 ст. 1192 ГК РФ и к иностранным сверхимперативным нормам, мы видим здесь иное к ним отношение: у суда появляется дискреция в плане того, использовать эту норму, принять ее во внимание или отказаться от этого. Законодатель предлагает ряд критериев, руководствуясь которыми суд должен сделать свой выбор, эти критерии прямо перечислены в п.2 ст. 1192 ГК РФ, они опять не шибко четкие и конкретные, но тем не менее каждый из них затем в теории наполняется своим содержанием. Если все это интересно опять же адресую вас к разделу в своей монографии «Основы коллизионного права».

Критерий – тесная связь между соответствующим государством, откуда проистекает сверхимперативные нормы, и спорным отношением (1), затем это учет назначения характера таких норм (2) и учет последствий применения/не применения этих норм (3). ВС делает акцент на том, что у суда есть такая дискреция, прямо сказано, что в то же время суд может принять во внимание иностранную норму непосредственного применения в зависимости от критериев перечисленных в п. 2 ст. 1192 ГК, в каком-то смысле здесь происходит даже усиление дальше этих правил, потому что, например, конкретизируется, что если с точки зрения критерия характера и назначения нормы российский суд видит, что иностранная сверхимперативная норма несовместима с российским публичным порядком, либо если затрагивается суверенитет или безопасность российской федерации или нарушаются конституционные права и свободы российских лиц, то в этом случае суду настоятельно рекомендуется, тут написано суд обязан, отказать в применении такой иностранный сверх императивный нормы.

Все это очень важно с точки зрения практического действия правил международного частного права, потому что, к сожалению, когда мы сталкиваемся с тем, что спорное отношение находится под воздействием каких-то сверхимперативных норм, оказывается, что разрешение этого спора будет разным в зависимости от того, суд какой страны этот спор будет рассматривать, то есть представим себе, что спорный договор подпадает под какую-то антироссийскую санкцию, санкционную норму американскую или из регламента европейского союза, допустим, что это какой-то договор по поводу геологической разведки арктического шельфа, в этой области действует секторальная санкция и запрещено заключать подобного рода договоры, соответственно, если даже представить себе, что в этом договоре, например, в качестве применимого будет выбрано российское право, тем не менее, если спор из такого договора будет рассматриваться в американском суде или в суде любой страны европейского союза, суд этой страны будет обязан констатировать, что существует его местная сверхимперативная норма, норма lex fori, а для любой страны европейского союза нормы из регламентов ЕС, поскольку они нормы прямого действия, будут приравниваться к нормам национального законодательства и являться даже более важными, чем нормы национального законодательства. Соответственно, в данной ситуации любой суд из этого иностранного государства будет обязан учесть запрет из данной санкционной нормы, признать данный договор недействительным со всеми вытекающими последствиями. Важно, что здесь не будет иметь никакого значения то, что договор подчинен российскому праву, потому что нормы непосредственного применения действуют на приоритетной основе, они вытесняют действия тех правил, которые выбрали сторону.

Тот же самый абсолютно спор если будет разрешаться в российском суде, для российского суда, норма из ЕС регламента или из американского законодательства будет иностранной сверхимперативной нормой, который будет находиться уже в режиме не первого пункта, а п. 2 ст. 1192 ГК. Это значит, что у российского суда есть дискреция принимать во внимание или нет. Как вы догадываетесь, проанализировав назначение характер этих норм, скорее всего российский суд придет к выводу, что они вступают в противоречие с тем, что перечислено в Пленуме, с конституционными правами и свободами российских лиц, с тем как понимается суверенитет безопасности российской федерации, то есть я думаю можно с некой долей уверенности предположить, что российский суд откажется принимать во внимание эту иностранную норму, и соответственно разрешение нашего казуса будет прямо противоположным: договор так и останется действительным и т.д. Нечто похожее мы наблюдали в нескольких известных делах с участием Simmons. Там речь шла о том, что дочка известной германской корпорации Simmons поставила газовые турбины российскому покупателю, а затем этот российский покупатель смонтировал их в Крыму, что являлось грубым нарушением санкционного режима ЕС, потому что соответствующие санкции, некоторые из них носят территориальный характер, то есть они в отношении Крыма и Севастополя запрещают абсолютно любые поставки товаров, выполнения работ, оказания услуг для этих территорий. И дальше немецкий поставщик попытался в российском суде признать недействительным данные договоры купли-продажи, там несколько разных заходов делалось, во-первых была попытка напрямую апеллировать к тому, что такого рода договоры запрещены правом ЕС, и поэтому договор не мог быть заключен, так же там пытались в том числе и более креативные какие-то ходы использовать, юристы немецкой компании ссылались, что сделка была заключена, например, под влиянием обмана или существенного заблуждения, что российский покупатель ввел в заблуждение немецкого поставщика по поводу того как он собирается использовать поставляемые турбины. Однако российские суды во всех этих делах отказались признавать договоры недействительными, в том числе обратили внимание, что они не будут учитывать эти санкционные нормы из регламента европейского союза, что в общем вполне объяснимо с тех позиций, о которых я вам рассказывал.

Естественно, возможны и обратные ситуации. Вот сейчас мы, например ввели разного рода санкции просто против целого ряда украинских лиц - «специальные экономические меры» против целого списка украинских граждан и украинских юридических лиц.

Опять же будет та же история, что неважно какому праву подчинен договор, если спор рассматривается в российском суде, последний должен будет на первоочередной основе применять эти нормы. Напротив, если тот же спор будет рассматриваться где-то зарубежом в иностранном суде, то вполне возможно, что иностранный суд не посчитает возможным учитывать эти российские сверхимперативные нормы.

Дальше крайне любопытный вопрос: что происходит в международном коммерческом арбитраже? Если с государственными судами более-менее понятно, то с арбитражем все сложнее, потому что арбитраж не обязан реализовывать те публичные политики, которые сформулировало то или иное государство, он не должен быть настолько озабочен вопросами суверенитета, безопасности того или иного государства. Здесь тоже ведутся бурные дискуссии.

Во-первых, должны ли арбитры учитывать какие-либо сверхимперативные нормы вообще? Где-то вплоть до 90-х годов двадцатого века в принципе довольно широкое распространение имела точка зрения о том, что надо вообще освободить арбитров от обязанности учитывать сверхимперативные нормы, что арбитраж — это порождение воли сторон, здесь доминирует автономия воли. Но затем жизнь показала, что не получится говорить, что арбитры как-то в домике закрыты со всех сторон попытками государств воздействовать на политику через сверхимперативные нормы, потому что это просто не устраивает государства, их не устраивает то, что международный коммерческий арбитраж может превратиться в легкий способ обхода сверхимперативных норм. Состоялась серия дел, в которых государственные суды, в том числе в развитых право порядках в принципе дружелюбных для арбитража, довольно жестко реагировали, отменяли арбитражные решения или отказывались приводить их в исполнении в том случае, когда арбитраж игнорировал сверхимперативные нормы этой стороны.

В частности, громким было дело Eco Swiss China Time Ltd v Benetton International NV, которое потом дошло до европейского суда справедливости. Дело было примерно следующее: был заключен лицензионный договор между двумя компаниями из разных стран европейского союза, договор был подчинен швейцарскому праву, и было предусмотрено, что все споры рассматриваются в швейцарском арбитража, в арбитраже с местом нахождения в Швейцарии, и затем когда возник спор, то одна из сторон обращала внимание на то, что условия заключенного лицензионного договора нарушают правила антимонопольного законодательства ЕС, нарушают соответствующие регламенты и директивы в сфере антимонопольного права. Тем не менее, швейцарский арбитраж, ссылаясь на то, что место арбитража в Швейцарии и сторонами выбрано в качестве применимого швейцарское право, отказался вникать в эти возражения одной из сторон, и сказал о том, что в любом случае все эти нормы из права ЕС являются нерелевантными в данной ситуации, соответственно было вынесено решение, исходя из того, что договор действителен и все в порядок. Дальше истец, который выиграл спор попытался привести в исполнение это решение на территории Голландии, Нидерланды - развитая юрисдикция, которая хорошо относится к арбитражу. Однако здесь встал ребром вопрос: можно ли признать и исполнить арбитражное решение, которое грубо нарушает применимые нормы, в том числе получается и голландские сверхимперативные нормы, потому что правило регламентов ЕС — это часть голландского права. Голландский суд не стал сам решать этот вопрос и отправил его в европейский суд в Люксембурге, который имеет право толковать положения обще ЕС актов. Важно, что в этом деле суд ЕС по сути занял консервативную позицию: он сказал о том, что негоже поступать так, что вот если спор разрешается в арбитраже, то вроде как арбитры могут игнорировать сверхимперативные положения из регламентов и директив европейского союза, а поэтому национальный суд, если он сталкивается с таким арбитражным решением, вполне может, в том числе руководствуясь нью-йоркской конвенции, сослаться на оговорку о публичном порядке пп. б п. 2 ст. 5 нью-йоркской конвенции и отказать в признании и исполнении такого арбитражного решения. Были и другие примеры похожего плана.

Judgment of the Court of 1 June 1999. - Eco Swiss China Time Ltd v Benetton International NV. - Reference for a preliminary ruling: Hoge Raad - Netherlands. - Competition - Application by an arbitration tribunal, of its own motion, of Article 81 EC (ex Article 85) - Power of national courts to annul arbitration awards. - Case C-126/97.

Summary

1 Where domestic rules of procedure require a national court to grant an application for annulment of an arbitration award where such an application is founded on failure to observe national rules of public policy, it must also grant such an application where it is founded on failure to comply with the prohibition laid down in Article 85 of the Treaty (now Article 81 EC). That provision constitutes a fundamental provision which is essential for the accomplishment of the tasks entrusted to the Community and, in particular, for the functioning of the internal market. Also, Community law requires that questions concerning the interpretation of the prohibition laid down in Article 85 should be open to examination by national courts when they are asked to determine the validity of an arbitration award and that it should be possible for those questions to be referred, if necessary, to the Court of Justice for a preliminary ruling.

2 Community law does not require a national court to refrain from applying domestic rules of procedure according to which an interim arbitration award which is in the nature of a final award and in respect of which no application for annulment has been made within the prescribed time-limit acquires the force of res judicata and may no longer be called in question by a subsequent arbitration award, even if this is necessary in order to examine, in proceedings for annulment of a subsequent arbitration award, whether an agreement which the interim award held to be valid in law is nevertheless void under Article 85 of the Treaty (now Article 81 EC), where the time-limit prescribed does not render excessively difficult or virtually impossible the exercise of rights conferred by Community law.

Студент: при введении и исполнении арбитражного решения, суд не смотрит на содержательную часть соответствующего решения, он по факту смотрит резолютивную часть, но здесь получается, что голландский суд и суд справедливости, как мне кажется, анализировали содержательную сторону, в том числе и с материальной точки зрения, потому что невозможно было понять нарушает ли это решение сверхимперативную норму, если не посмотреть содержание.

Асосков: вы абсолютно правы, что это устоявшийся подход во всех странах, и он должен применяться и в России, хотя часто не применяется: государственный суд не может пересматривать третейское решение по существу. Но дальше я бы сказал, что это некий упрощенный взгляд, что суд может смотреть только на резолютивную часть и ему совершенно все равно, что написано в мотивировочной. Я с вами согласен, что может быть нашим российским судьям надо рассказывать именно так, это могло бы помочь, хотя боюсь, что все равно не поможет в реальной практике. Но вообще-то, если серьезно это анализировать, то недопустимо и упрощение, так не получится сказать, что суд смотрит только на резолютивную часть. Все-таки оговорка о публичном порядке — это такая штука, когда важно понимать, что там может быть процессуальная сторона этого публичного порядка и, например, какие-то серьезные катастрофические нарушения процесса тоже могут рассматриваться как нарушение публичного порядка, если они специально не упомянуты в предыдущих положениях нью-йоркской конвенции. Например, какие-то доказательства были представлены трибуналу, составу коллегии арбитров, но о них не знала другая сторона, и тем не менее коллегия арбитров базировалась на этих доказательствах. Здесь мы либо какое-то специальное правило из предыдущих положений нью-йоркской конвенции используем, либо скажем, что нарушен публичный порядок. Но у публичного порядка есть и материально - правовая составляющая, а не только процессуальные. Когда мы говорим об этой материально-правовой составляющей, боюсь, что нам не получится сказать, что в резолютивной части написано, что взыскивается 10 миллионов долларов, что плохого во взыскании 10 миллионов долларов? Да нет, но если эти 10 миллионов долларов взыскиваются по контракту, который вообще-то имеет коррупционную составляющую, это какой-то агентский договор, прикрывающий выплату взятки, то как же мы можем сказать, что государственный суд не вправе на это посмотреть. Но это будет следовать уже из мотивировочной части, а не из резолютивной. То есть это излишнее упрощение, так не получится. Вот то же самое и здесь, если речь идёт о настолько важных для государства вещах, принципиальных каких-то нормах, имеющих отношение к политической системе государства, то сказать о том, что не вправе государственные суды вообще даже взор туда бросать, не получится так сделать.

Студент: просто в таком случае получится, что эта норма о том, что государственный суд не может пересматривать решение арбитража по существу, по факту имеет декларативный характер. Государственный суд всегда должен пересматривать решение по существу, проверять применил ли арбитраж нормы сверхимперативного права и не нарушил ли.

Асосков: нет, потому что если мы толкуем публичный порядок узко, как это делается в зарубежных странах, то мы никогда не разрешим государственному суду, например, переоценивать доказательства какие-то. Например, то, чем постоянно занимаются наши российские государственные суды: заявляют, что вот мы считаем, что из представленных доказательств вообще не следовало, что работы выполнены. Или вот одно из последних дел, где опять то ли отменили, то ли отказали в выдаче исполнительного листа, история где было бюджетное финансирование, и тем не менее это был договор между двумя коммерческими организациями, был заключен контракт, работы выполнены, но дальше были дополнительные работы, подрядчик их выполнил с молчаливого или даже неких конклюдентных действий заказчика, которые свидетельствовали о том, что ему нужны эти работы, он их принимает, дальше подрядчик идет в третейский суд, взыскивает стоимость этих дополнительных работ, потом идет за исполнительным листом в государственный суд, а государственный суд говорит: нет, подождите, должны разобраться, вот здесь в договоре написано, что любая цена, которая должна выплачиваться подрядчику, должна быть подтверждена, должно быть специальное заключение экспертизы, какая-то сметная оценка неким органом, что он подтверждает что это цифра правильная. Под эти дополнительные работы такой экспертизы, сметной оценки проведено не было, третейский суд это не установил, никаких доказательств ему не было представлено, значит нарушен публичный порядок, причем написано, что законность и обоснованность третейского решения является составной частью публичного порядка. Конечно, в такой трактовке я с вами абсолютно согласен, что это безобразие и ничего не остаётся от недопустимости пересмотра по существу, конечно мы это должны жестко пресекать, говорить так нельзя, но в то же время нам нельзя не делать исключения для того, что действительно относится к публичному порядку и в частности для особо важных сверхимперативных норм.

Студент: это дело Ленэнерго. На самом деле мотивировка была в том, что это нецелевое использование бюджетных средств, а вот это объяснение, что там не хватало государственой экспертизы, хотя это требование бюджетного кодекса — это было как одно из объяснений, но не основное.

Асосков: я не хочу сейчас углубляться в это дело Ленэнерго, полно этих дел, я сам выступал арбитром в рамках нескольких дел во МКАСе, например, Фармстандарт с Гриндеекс, там у них сага на десятки каких-то дел, и мы выносим некое решение, связанное с применением определенных скидок, которые согласовали стороны в своих контрактах, а государственный суд потом отменяет это решение, говорит, что да скидка какая-то большая получилась, такого быть не могло, что сторона бы согласилась на применение такой скидки, это же абсурдно говорит государственный суд. Конечно, здесь побойтесь бога хочется сказать: вы что вы что видели все доказательства, которые анализировала коллегия арбитров, все 10 томов, которые стороны представили? Как вот так вот можете голословно утверждать, что скидка слишком большая и поэтому ее применение нарушает публичный порядок?

Студент: надо понимать, что изучение дела по существу – это не для целей защиты самих сторон, речь о том, что суд не применил сверхимперативную норму и это повлекло последствия только для самой стороны, например, взыскали за недобросовестную конкуренцию, а на самом деле недобросовестной конкуренции не было, антимонопольное законодательство не нарушалось, какая разница в выборе арбитров, платите штраф, а если он сказал, что не нарушили и отказал и, таким образом легитимировал такое нарушение публично, вот такая ситуация, когда он не пересматривает по существу, а просто в мотивировочной части установил, что арбитраж по сути легитимировал преступление или правонарушение.

Асосков: я согласен абсолютно с вашим замечаниям, важно, чтобы напуганные арбитры не превратились тоже в государственных чиновников, которые предпочитают у нас теперь перебдеть по всем пунктам, лишь бы потом не пришли и не спросили, почему не проявил сознательность и где же твои духовные скрепы.

Заканчивая ту мысль, которую я хотел вам озвучить, все-таки на сегодняшний день скорее стал преобладающим подход о том, что арбитры не смогут абстрагироваться от существования сверхимперативных норм, сказать «я в домике, я международный коммерческий арбитраж, я не государственный суд, я не хочу вот вообще касаться ваших сверхимперативных норм», так не получится. Мне очень понравилась мысль одного из иностранных авторов, очень красивая: обязанность принять во внимание - это не значит, что обязательно применить, но во всяком случае задаться вопросом о том, нужно ли учесть сверхимперативную норму или нет так вот такая обязанность арбитров это та дань, которую арбитраж вынужден платить государствам и государственным судам для того, чтобы государство либерально относились к международному коммерческому арбитражу и всячески его поддерживало.

Студент: а в этом случае арбитраж должен как-то прокомментировать, почему он не применил?

Асосков: смотрите, идея заключается в том, что арбитры не должны от этого открещиваются, если ставит сторона такой вопрос, то безусловно арбитры обязаны дальше дать оценку. Но дальше какой важный момент: говорится, что отличие международного коммерческого арбитража от государственных судов в том, что у арбитров нет lex fori и поэтому у них нет таких сверхимперативных норм, которые они обязаны всегда применять, то есть, грубо говоря, для международного коммерческого арбитража любые сверхимперативные нормы являются иностранными, даже если это сверхимперативные нормы из lex arbitri, т.е. право по месту проведения арбитражного разбирательства, то есть к любым таким сверхимперативным нормам арбитры могут применять те критерии, которые заложены у нас в п.2 ст. 1192 ГК, оценивать наличие тесной связи, характер, назначение этих норм, последствия применения/неприменения и дальше после использования этого теста, этих критериев, фильтров, делать какой-то вывод. Они могут применить, могут не применить, но они должны обосновать, почему они так поступили и конечно осознавать, что если они откажутся в очевидной ситуации применить сверхимперативные нормы, то в соответствующей стране арбитражное решение будет отменено либо будет отказано в признании его исполнения. Но это может быть не фатально для арбитража, надеюсь, вы знаете, что даже отмененное по месту арбитража третейское решение потом в некоторых случаях может быть приведено в исполнение в других странах. Есть целый ряд практических примеров, когда это в реальности происходило.

Более того, все большее признание находит идея о том, что арбитры даже ex officio должны в общем задаться этим вопросом, то есть даже если ни одна из сторон не делает ссылки на данные сверхимперативные нормы, но арбитры понимают, что такая проблема существует, как в данном швейцарском деле, что арбитры не могли не осознавать, что здесь есть вопрос о соответствии антимонопольному законодательству ЕС, то они обязаны сами это вопрос поставить и предложить обеим сторонам его прокомментировать, изложить свои позиции и дальше в арбитражном решении какие-то сделать выводы на этот счет. То есть, как мы видим, концепция сверхимперативных норм не замыкается только пределами государственных судов, она имеет важное значение для сверхимперативных норм.

Есть один еще довольно важный сюжет: так называемая теория автоматического применения сверхимперативных норм lex causa или договорного статута, автоматического применения сверху императивных норм договорного статута. На мой взгляд ошибочная теория, но которая постоянно всплывает и создает много проблем. Если мы говорим о государственных судах, по сути это и на арбитраж в какой-то степени трансформируется, экстраполируется, сторонники этой теории говорят, что если стороны в своем соглашении о выборе применимого права указали на применение права определенной страны, то тогда якобы суд или арбитраж обязан учитывать сверхимперативные нормы этой страны. Идея примерно такая, которую очень хорошо один из немецких авторов описал: стороны как бы выбирают применимое право, по-русски это «со всеми потрохами», в немецком есть красивое выражение «с копытами и шерстью». То есть раз уж мы условно выбрали немецкое право, то все, что там есть хорошего и плохого, вроде бы нужно тогда применять, в том числе, например, те же самые антироссийские санкционные нормы, антироссийские санкции, потому что они зафиксированы в регламенте ЕС, а он часть немецкого права. Надо сказать, что эта теория довольно широкая и имеет распространение среди многих арбитров, практикующих юристов. В свое время меня очень удивила статья одного из ведущих немецких арбитров Букштигеля: специальная статья, как арбитрам применять антироссийские санкции. Я не мог пройти мимо такой статьи с таким многообещающим названием, тем более написанная одним из ведущих арбитражников, который каждый год по несколько десятков дел рассматривает, одним из наиболее занятых арбитров в мире. Меня удивил какой-то упрощенный подход в этой статье, например, он говорит о том, что коллеги, если вы видите, что в соответствующем контракте выбрано, например, право одной из стран ЕС или американское право, то неважно, где у вас seat of arbitration, неважно, где у вас место арбитражного разбирательства, ни о чем не думайте, надо вот применять все эти сверхимперативные нормы из выбранного права и все, стороны выбрали, значит выбрали, пусть на себя пеняют, что выбрали не то право. Очень интересно, что если это доводить до логического конца, то это очень плохая новость вообще-то для наших западноевропейских коллег и для английских юристов, это очень плохая новость, потому что получается, что нашим российским компаниям, которые либо уже под санкциями, либо опасаются, что на них они могут быть распространены, тогда наши российские компании должны как черт от ладана бежать не только от судов в странах ЕС, но даже не выбирать английское право в качестве применимого, потому что в соответствии с этой теорией неважно, что у вас арбитраж в Сингапуре или в Гонконге, если выбрано английское право, значит все эти санкционные нормы как часть пока еще английского права где-то точно должны обязательно применяться так. На мой взгляд это вообще неверный подход, здесь мы путаем как раз разнонаправленный подход и однонаправленный, мультилатерализму и унилатерализм, т.е. мы пытаемся к специфической концепций сверхимперативных норм, концепции унилатеральной применить логику мультилатерализма, то есть логику того, как мы поступаем, если в соответствии с принципом автономии воли выбираем применимое право. На мой взгляд это в корне неверно, так делать не надо. Это очень важно, когда вы какие-то решения принимаете, то есть, несмотря на то что теория вроде бы ошибочная, но нельзя не считаться с тем, что у нее есть много сторонников в том числе среди практикующих арбитров.