учебный год 2023 / AP07_52-61_Egorov_sdelki_obman

посредством умолчания. Тем не менее Президиум ВАС РФ дал такое толкование нормам об обмане, которое в основных чертах совпадает с новым регулированием. Тем самым были достигнуты две цели: во-первых, создан единый режим для рассмотрения споров по сделкам под влиянием обмана независимо от даты их совершения – до 1 сентября 2013 года или после этой даты. Во-вторых, созданы методические руководства для решения типовых казусов на будущее, то есть мягко истолкованы нормы, которые еще не применялись в конкретных делах.

Обман должен находиться в причинной связи с решением о заключении сделки

Ключевое отличие сделок, заключенных под влиянием обмана (п. 2 ст. 179 ГК РФ), например, от сделок при существенном заблуждении одной из сторон (ст. 178 ГК РФ), состоит в том, что в первом виде сделок имеется пострадавшая сторона. Именно из этого следует, что обман может относиться к гораздо большему количеству обстоятельств, связанных со сделкой, чем существенное заблуждение. Например, ошибка в стоимости вещи, которую покупаешь, является заблуждением в мотиве и не может служить основанием для оспаривания сделки по ст. 178 ГК РФ. Однако если эта ошибка в мотиве сформировалась в результате заведомо ложных утверждений другой стороны, сделка может быть оспорена по ст. 179 ГК РФ.

Здесь можно внести одно уточнение. Речь должна идти не столько о ложных утверждениях, сколько об утверждениях, вводящих в заблуждение. Например, на вопрос о том, сколько лет тому или иному оборудованию, можно ответить «более чем три года», и это будет не лож-

ный ответ, но, тем не менее, он введет в заблуждение, если оборудованию более 8 лет. На поставленный вопрос следовало отвечать точнее.

В судебной практике поддерживается идея о широком перечне обстоятельств,

ккоторым может относиться обман. Например, в одном из судебных актов суд указал, что «обман — умышленное введение стороны в заблуждение с целью склонить другую сторону к совершению сделки. Заинтересованная в совершении сделки сторона преднамеренно создает у потерпевшего не соответствующее действительности представление о характере сделки, ее условиях, личности участников, предмете, других обстоятельствах, влияющих на его решение» (постановление ФАС ВосточноСибирского округа от 20.02.2012 по делу № А10-2135/2011).

Но встречаются дела, в которых суды требовательно относятся к кругу обстоятельств, в отношении которых возможен обман. А самые жесткие требования практически без исключений предъявляются

кдоказыванию факта обмана. Например, суд отказал покупателю в требовании признать недействительным договор куплипродажи торгового павильона, обосновав отказ тем, что представленные продавцом документы о возможном размере прибыли не соответствуют действительности (постановление ФАС Волго-Вятского округа от 09.06.2008 по делу № А28-9400/2007- 147/13). Суд мотивировал отказ в удовлетворении иска следующими основаниями:

1.Истец является лицом, занимающимся предпринимательской деятельностью, он обязан был проявить необходимую степень заботливости по минимизации указанного риска до заключения сделок;

2.Оспариваемые договоры не содержат условий о рентабельности торговли в пави-

ПРОЦЕСС

льоне, являющемся предметом купли-про- дажи.

Истец, вопреки требованиям ст. 65 АПК РФ, не представил доказательств заключения указанных договоров под влиянием обмана, а потому суд справедливо отказал истцу в удовлетворении заявленных требований.

Есть и другой пример.

Истец (кредитор) обратился в суд с требованием о признании недействительным договора о переводе долга как совершенного под влиянием обмана. Он указал, что первоначальный должник при заключении договора о переводе долга уверил истца (кредитора) о платежеспособности общества (нового должника). Данное обстоятельство, по мнению заявителя, свидетельствует о наличии обмана со стороны контрагента. О наличии обмана свидетельствует также нарушение первоначальным должником пункта договора в части передачи товара новому должнику, который должен был расплатиться с истцом деньгами. Суд отказал в удовлетворении иска, поскольку при заключении соглашения о переводе долга истцу не представлялись документы (бухгалтерская отчетность, другие сведения из контролирующих (иных) органов и организаций, информация рекламного характера и т.п.), свидетельствующие о хорошем финансово-хозяйствен- ном состоянии нового должника. Получается, что оспорен, по мнению суда, мог быть только хорошо аргументированный обман, а обман посредством голословных заявлений не должен был производить действие на истца (постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 15.03.2007 по делу № А32-58631/2005-17/1358).

Такой подход не вполне соотносится с идеологией института сделок под влиянием обмана.

Несмотря на то, что обман может касаться довольно широкого перечня обстоятельств, в том числе мотивов потерпевшего лица, конечно, не любой обман позволяет оспаривать сделку. Важно, чтобы обман

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

находился в причинной связи с решением потерпевшего о вступлении в сделку. Так, в п. 9 Обзора приводится пример, когда обман заключался в сообщении ложных данных об адресе и телефоне контрагента. Суд пришел к выводу о том, что обстоятельства, относительно которых потерпевший был обманут, не находились в причинной связи с его решением о заключении сделки. Обман при совершении сделки является основанием для признания ее недействительной только тогда, когда возникает в отношении обстоятельства, являющегося существенным для стороны при принятии решения о совершении соответствующей сделки, и при отсутствии обмана заинтересованное лицо оспариваемую сделку не заключило бы.

В данном аспекте российская практика совпадает с подходами германской доктрины, согласно которым обман должен быть condition sine qua non для того волеизъявления, которое сделала потерпевшая от обмана сторона. Из этого следует, в частности, что обман должен предшествовать волеизъявлению. Однако объективной существенности заблуждения, которое возникает у потерпевшего лица в результате обмана, не требуется. Из принципа причинности обмана следует также, что обман не имеет места, если потерпевший знал о реальном положении дел2.

Нечестное молчание приравнивается к обману

Может ли обман выражаться не в активной лжи, а в пассивном умолчании? Европейская практика достаточно давно выработала положительный ответ на данный вопрос. Наиболее типичный пример того, в чем может выражаться умолчание – продажа подержанных автомобилей с умолчанием о том, что автомобиль был в ДТП и подвергался затем серьезному ремонту. При этом, конечно, обман не перестает быть умышленным действием. Поэтому, если продавец сам не знал о несчастливой истории продаваемого автомобиля, поскольку был

всвою очередь обманут иным продавцом, сделку оспорить нельзя.

Вабстрактном виде доводы о том, что обман может заключаться «в бездействии, умолчании о фактах, имеющих значение или могущих повлиять на совершение сделки», встречались и в некоторых отечественных дореформенных судебных актах (постановления ФАС Волго-Вятского округа от 17.01.2006 по делу № А79-5257/2005, Поволжского округа от 29.09.2010 по делу № А06-745/2010, Северо-Западного округа от 26.09.2012 по делу № А56-74491/2010). Другое дело, что практически не встречались случаи, когда по таким основаниям сделки признавались бы недействительными.

Самым интересным в обмане посредством умолчания является то, в какой момент возникает обязанность говорить? Ведь совершенно очевидно, что нельзя требовать от продавца, чтобы он давал антирекламу своему товару.

Законодатель дает следующую формулу: раскрыть необходимо такие обстоятельства, о которых следовало сообщить при той степени добросовестности, которая требовалась по условиям оборота (абз. 2 п. 2 ст. 179 ГК РФ). Задача установления условий оборота возлагается на суды и является вопросом факта. Бремя доказывания, по всей видимости, должно возлагаться на истца, выступившего с требованием о признании сделки недействительной.

Именно в целях внесения большей ясности в данный вопрос ВАС РФ включил

вп. 7 Обзора два примера: один, в котором в умолчании можно было усматривать обман, а второй — с правомерным умолчанием. Обманным умолчанием названа следующая ситуация. Единственный участник общества с ограниченной ответственностью, занимающегося международными и междугородними автобусными перевозками, –

гражданин А. – в целях приобретения этим обществом статуса коммерческой организации с иностранными инвестициями совершил ряд сделок по включению в состав общества нового участника – гражданина Н., представившегося гражданином иностранного государства. Обществу это было необходимо для последующего получения льгот по уплате таможенных пошлин за ввоз на территорию Российской Федерации автобусов (необходимых для осуществления деятельности общества). Впоследствии выяснилось, что у гражданина Н. имелось также российское гражданство, о котором он умолчал (прямого вопроса об этом А. ему не задавал, поскольку в противном случае имел бы место обман активными действиями). В итоге из-за отсутствия у общества статуса организации с иностранными инвестициями оно было привлечено к административной ответственности за неуплату таможенных пошлин.

Наоборот, умолчание не будет нарушением в следующем случае. Иностранная авиакомпания застраховала воздушное судно, не сообщив о том, что пилотирование воздушного судна будет осуществляться иностранным экипажем. При этом страховщик не задавал страхователю вопрос о национальной принадлежности экипажа, а спросил лишь про уровень подготовки экипажа. При рассмотрении дела суд исходил из того, что поскольку страховщик не выяснял у страхователя вопрос о принадлежности экипажа, данное обстоятельство не может считаться существенным в силу п. 1 ст. 944 ГК РФ. Суд также отметил, что по смыслу ст. 179 ГК РФ (речь шла о старой редакции) обман в виде намеренного умолчания об обстоятельстве при заключении сделки является основанием для признания ее недействительной только тогда, когда такой обман возникает в отношении обстоятельства, о котором ответчик должен был сообщить при той добросовестности,

какая от него требовалась по условиям оборота. В рассмотренном деле принадлежность пилотов таким обстоятельством не являлась, поскольку не связана напрямую с требованиями к летной классификации экипажа воздушного судна.

В России на сегодняшний день в основном представлены негативные примеры оценки судами умолчания контрагента, не приведшие к оспариванию сделки. В качестве примера можно привести следующее дело.

П Р А К Т И К А . Истец ссылался на то, что

врезультате совершения сделок он приобрел

вООО долю в размере 10% уставного капитала номинальной стоимостью 3 698 руб., полагая, что реальная стоимость доли ООО в размере 10% составляет 287 875 000 руб. Эти сделки истец совершил вследствие обмана, поскольку до заключения оспариваемых сделок ответчики скрыли от него реальные финансово-экономиче- ские показатели общества с целью, направленной на формирование у истца неверного представления о существенных условиях сделок. Суд

посчитал, что должных доказательств наличия у ответчиков умысла на обман нет. Общество представило истцу значительный объем документации, причем ее достоверность подтверждена аудиторскими заключениями. При наличии сомнений в достоверности представленной ответчиками информации на момент совершения сделок и ее полноте истец, проявив должную степень осмотрительности, мог отказаться от сделки (постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 15.12.2010 по делу № А45-15993/2009).

Встречаются и другие примеры неудачного оспаривания. Так, истец обратился в суд с требованием о признании недействительным договора купли-продажи торгового павильона. В обоснование своего иска он сослался на обман со стороны продавца при заключении договора. По мнению истца, он совершал сделку для осуществления торговли именно на том месте, где находились указанные павильоны. Однако через день после совершения сделки он получил предписание муниципального образования

В контексте отечественной негативной практики представляют интерес наработки германской судебной практики в отношении обстоятельств, о которых следует предупреждать своего контрагента, поэтому приведем их здесь в кратком виде.

Общей обязанности раскрытия информации контрагенту германское право не признает. Тем не менее в пользу наличия такой обязанности говорит, например, особо доверительное отношение, сложившееся между сторонами договора, очевидная разная степень информированности сторон (информационная асимметрия), особое экономическое значение соответствующей сделки для сторон и даже спекулятивный характер сделки. Также раскрывать нужно

все обстоятельства, которые очевидно имеют для другой стороны решающее значение и в частности те, которые способны поставить под угрозу цель договора*.

Если брать конкретные сделки, то продавец подержанного автомобиля должен сообщить о том, что машина была в ДТП; продавец земельного участка должен раскрыть, что этот земельный участок некоторое время назад использовался под свалку мусора либо что в ближайших планах застройки данной местности могут произойти определенные изменения, влекущие неприятные последствия для владельца данного участка**. Продавец предприятия должен корректно указать ту прибыль, которую фактически оно получа-

ло; если передаются все доли в ООО, продавец должен проинформировать покупателя обо всех оставшихся непогашенными налогах; при продаже части долей в ООО следует раскрыть все обязательства, неисполнение которых является причиной возбуждения дела о банкротстве***.

Арендатор нежилых помещений, торгующий продукцией из текстиля, без дополнительных вопросов к нему должен предупредить арендодателя о том, что основная его продукция пользуется большой популярностью среди праворадикальных кругов. Напротив, психотерапевт, арендующий площади, не должен предупреждать о том, что многие его пациенты страдают от наркотической зависимости****.

Иной пример. Маклер (фактический посредник, риэлтор и т.п.) умышленно вводит в заблуждение клиента, желающего приобрести недвижимость, если маклер одновременно скрытно получает от продавца (другой стороны) вознаграждение обычного размера и в итоге может получить двойную оплату за свою работу (решение Верховного Суда ФРГ 2009 года)*5.

* Armbruester Op. cit. § 123. Rn. 32. S. 1233–1234.

**Ibid. Rn 39. S. 1236.

***Ibid.

****Armbruester Op. cit. Rn. 52.

*5 Ibid. Rn. 55.

иностранные правопорядки позволяют оспаривать сделки, заключенные под влиянием обмана, не во всех ситуациях (у нас этот вопрос до недавнего времени не был никак урегулирован). Налицо разделение всех стран на две группы.

Наиболее жестко поступают французы и те нации, в которых кодексы написаны под существенным влиянием Французского гражданского кодекса (ФГК – Кодекса Наполеона), например, испанцы: у них можно оспаривать сделки, заключенные под влиянием обмана, только если обманывал контрагент (ст. ст. 1269, 1270 ГК Испании, ст. 1116 ФГК). При этом французская судебная практика и доктрина развивают исключения из данного правила. С одной стороны, допускается оспаривать безвозмездные сделки, если обман допущен третьим лицом, и, с другой стороны, не признается третьим лицом представитель или служащий стороны (признается, что это лица, связанные непосредственно с контрагентом, то есть, когда обманывают они, как будто обманывает он сам).

Вторая группа стран подходит к решению данного вопроса несколько гибче.

Согласно абз. 2 § 123 ГГУ в случае обмана, совершенного третьим лицом, волеизъявление, которое должно было совершаться в адрес иного лица, может быть оспорено лишь при условии, что последнее знало или должно было знать о наличии обмана. То же касается односторонней сделки, по которой иное лицо получает какое-либо право.

Как следует из абз. 2 ст. 1439 ГК Италии, если действия по введению в заблуждение совершены третьим лицом, договор может быть объявлен ничтожным, при условии, что они были известны стороне договора, которая извлекла из них выгоду.

В силу § 875 Австрийского гражданского уложения договор может быть оспорен только при условии, что другая сторона договора принимала участие в обманных действи-

ях третьего лица или очевидно должна была знать о них.

Считается, что в иных случаях признание сделки недействительной было бы несправедливо по отношению к стороне сделки (выгодоприобретателю) и неоправданно ограничивало бы стабильность гражданского оборота.

Вабзаце 2 ст. 28 Швейцарского обязательственного закона сказано: умышленное введение в заблуждение, осуществленное третьим лицом, препятствует установлению обязательства обманутого лица только в том случае, если другая сторона знала или должна была знать об обмане в момент совершения сделки.

Вконтексте этого в ГК РФ разработчики предложили фразу: «сделка, совершенная под влиянием обмана потерпевшего третьим лицом может быть признана недействительной по иску потерпевшего при условии, что другая сторона или лицо, к которому обращена односторонняя сделка, знала или должна была знать об обмане. Считается, что сторона знала об обмане, если виновное

вобмане третье лицо являлось ее представителем, работником, помощником». Данный текст не претерпел практически никаких изменений в парламенте. Разве что слово «помощник» было заменено на «лицо, которое содействовало при заключении сделки» (абз. 3 п. 2 ст. 179 ГК РФ). В целом данную замену можно признать удачной, поскольку под получившийся текст лучше подпадают всякого рода советники при переговорах, риэлторы4 и проч.

Возникает вопрос: опровержима презумпция, закрепленная в этой норме, или нет? Ответ на него даст судебная практика. В качестве ориентира можно учитывать, что в Германии аналогичная презумпция неопровержима. В Германии также не признается третьим лицом единственный акционер, поскольку считается, что АО в его руках является всего лишь инструментом для осуществления его собственных интересов.

о том, что вещь выбыла у собственника помимо его воли? В судебной практике данный вопрос вставал, прежде всего, в отношении сделок с заинтересованностью и крупных сделок. Мы полагаем, что в последних составах недействительности сделок однозначно речь идет о случаях выбытия имущества из владения юридического лица по его воле, выражаемой его директором. Но доказывание этой идеи не входит в задачу настоящей статьи. В ней гораздо интереснее попытаться дать ответ на вопрос о том, является ли обман (мошенничество) таким основанием недействительности, при котором можно считать, что вещь выбыла из владения собственника помимо его воли.

С одной стороны, обманутый собственник сам отдает свою вещь мошеннику, и это аргумент в пользу позиции о том, что собственник лишается имущества по своей воле. С другой стороны, обман довольно близко подходит к насилию и угрозе, являясь вторым по степени общественной опасности составом недействительности сделок с пороками воли. Совершая обман, контрагент совершает против собственника точно такой же деликт, влекущий за собой ответственность перед потерпевшим в виде возмещения убытков по п. 4 ст. 179 ГК РФ, как и тот, кто применяет насилие или угрожает.

При поиске правильного ответа на поставленный выше вопрос, нам кажется, нельзя обойтись без установления намерения законодателя, выраженного им в ст. 302 ГК РФ. Идея законодателя, на наш взгляд, заключалась в том, чтобы установить баланс между интересами частного индивидуума и интересами публики (неопределенного числа лиц). Законодатель сказал, что по общему правилу добросовестная публика защищается. Исключение, при котором предпочитаются интересы индивида, делается только в том случае, если собственник оказался обижен

или не мог контролировать вещь. Таким образом, вопрос переводится в сферу того, справедливо ли защищать обманутого собственника больше, чем добросовестного приобретателя его вещи?

Мы склоняемся в сторону положительного ответа на поставленный вопрос, поскольку такое решение видится достаточно справедливым. Какие доводы могут быть приведены против? Во-первых, можно сказать, что проблема обманутого – в нем самом. Не надо было поддаваться на обман. Однако так проще всего рассуждать со стороны. Правопорядок ведь не упрекает собственника, у которого украли вещь, в том, что он сам в этом виноват (мог бы охранять ее тщательнее). Самый безалаберный собственник, даже такой, который уходил из машины и оставлял в ней ключи с документами на видном месте, получит защиту против добросовестного приобретателя, если машина будет украдена. То же самое касается рассеянного собственника, который повсюду забывает свои вещи.

Второй довод может заключаться в том, что потерпевшее от обмана лицо может получить компенсацию от обманщика. Однако с тем же успехом мы можем сказать собственнику, что он мог бы попытаться получить компенсацию от вора, но правопорядок так не делает. Таким образом, правовая позиция, позволяющая забирать вещь даже у добросовестного приобретателя в случае, если у собственника вещь выбыла по сделке, заключенной под влиянием обмана, видится нам наиболее приемлемой.

Справедливости ради следует заметить, что в Германии о выбытии имущества помимо воли может свидетельствовать только насилие или угроза, если они были направлены на передачу владения, а также совершение сделки недееспособным5. Обман рассматривается аналогично существенному заблуждению и не признается недобровольной утратой владения6.

Если признать сделку недействительной не удалось, то потерпевший может заявить иск о взыскании убытков

В германском и французском правопорядках, к которым тяготеет российское гражданское право, имеет место единство подходов к тому, возможно ли оспаривание сделки, заключенной под влиянием обмана, если обман относился к качествам вещи

иобманутый покупатель может потребовать возмещения убытков или устранения данных недостатков, основываясь на данной сделке. Ни те, ни другие не ограничивают потерпевшую сторону в выборе наиболее устраивающего ее способа защиты (в отличие от сделок под влиянием существенного заблуждения, для которых немцы возможности конкуренции исков не допускают)7.

Данный вопрос не был решен в ходе реформы российского законодательства посредством включения в закон какой-либо нормы, однако в Концепции реформирования общих положений гражданского законодательства содержались аргументы в пользу такого же подхода, как во Франции

иГермании.

Соответствующая позиция на сегодняшний день провидена в п. 6 Обзора: наличие каких-либо иных возможностей защиты нарушенного права истца не исключает признание сделки недействительной при наличии оснований, предусмотренных ст.ст. 178 и 179 ГК РФ. Суд установил, что при заключении договора продавец заверил покупателя в том, что пробег автомобиля минимален, о чем также свидетельствовали показания одометра и внешний вид автомобиля. Однако в ходе дальнейшей эксплуатации был выявлен существенный износ автомобиля, явно

не соответствующий заявленному пробегу. В результате проведения судебной экспертизы были установлены следы недавнего вмешательства в устройство, фиксирующее пробег автомобиля. С учетом всех обстоятельств дела суд пришел к выводу о наличии обмана со стороны продавца при заключении спорной сделки. При этом, удовлетворяя исковые требования, суд отклонил доводы ответчика о том, что истец мог воспользоваться правами, предусмотренными ст. 475 ГК РФ на случай выявления недостатков товара, указав, что наличие других способов защиты прав не исключает возможности требовать признания сделки недействительной на основании ст. 179 ГК РФ.

Конечно, покупатель не имеет права на два иска одновременно. Если он заявляет иск о признании сделки недействительной после того, как заявит требование о возмещении убытков, то, скорее всего, суд откажет

вуничтожении сделки, применив абз. 4 п. 2 ст. 166 ГК РФ. В данной норме сказано: сторона, из поведения которой явствует ее воля сохранить силу сделки, не вправе оспаривать сделку по основанию, о котором эта сторона знала или должна была знать при проявлении ее воли.

Очевидно, что когда сторона обращается в суд с иском о взыскании убытков

всвязи с ненадлежащим исполнением сделки, она исходит из действительности данной сделки и тем самым ее невольно одобряет. Напротив, если сторона сначала подала иск о признании сделки недействительной со ссылками на обман и ей было отказано, она никак не ограничена в том, чтобы обратиться в суд с требованием о возмещении убытков ввиду ненадлежащего качества проданного ей товара.