учебный год 2023 / AP05_66-75 2016 Маркелова по ст.174 прим

ла I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации»).

Ранее сделки, совершенные как в нарушение установленного законом запрета на распоряжение имуществом, так и в нарушение запрета, наложенного в судебном или ином установленном порядке, суды признавали ничтожными по ст. 168 ГК РФ в предыдущей редакции (определения ВАС РФ от 20.06.2013 по делу

№А41-34101/11, от 26.08.2013 по делу

№А48-2714/2006, постановления ФАС Волго-Вятского округа от 10.12.2009 по делу № А43-24189/2008-41-729, ФАС Западно-Сибирского округа от 05.09.2013 по делу № А70-10808/2012, ФАС Московского округа от 21.02.2008 по делу

№А41-К1-14969/07).

Однако такие последствия не отвечали

интересам оборота. В частности, вряд ли можно признать обоснованным признание ничтожным договора аренды арестованного имущества, если долг был выплачен за счет других денежных средств. Помимо этого, само по себе признание сделки ничтожной не всегда ставило кредитора в более выгодное положение, например, когда должник ликвидирован.

Кроме того, такой подход не позволял защитить добросовестных приобретателей имущества, которые не знали и не могли знать о запрете на распоряжение имуществом.

Вцелях устранения этих недостатков

вп. 2 ст. 174.1 ГК РФ была закреплена норма, согласно которой сделка, совершенная с нарушением запрета на распоряжение имуществом должника, наложенного

всудебном или ином установленном законом порядке в пользу его кредитора или иного управомоченного лица, не препятствует реализации прав указанного кредито-

ра или иного управомоченного лица, которые обеспечивались запретом. Исключение составляют случаи, когда приобретатель имущества не знал и не должен был знать

озапрете.

Внастоящей статье будут рассмотрены только последствия отчуждения вещи в нарушение запрета на распоряжение. При этом термины «запрет на распоряжение» и «арест» будут использоваться как взаимозаменяющие, поскольку для целей статьи не рассматриваются различия правовых последствий установления ареста либо иного запрета на распоряжение имуществом должника.

Положения п. 2 ст. 174.1 ГК РФ, устанавливающие, что распоряжение имуществом в нарушение запрета не препятствуют кредитору, чьи интересы обеспечены запретом, реализовать свои права, основаны на немецкой доктрине относительной недействительности сделок и абстрактности распорядительных сделок.

Согласно § 136 Германского Гражданского Уложения (далее — ГГУ) запрет отчуждения, который устанавливается судом или органом власти в пределах их компетенции, приравнивается к предусмотренному законом запрету отчуждения, указанному в § 135 ГГУ.

В§ 135 ГГУ установлено, что если распоряжение предметом нарушает предусмотренный законом запрет его отчуждать, направленный на защиту интересов только определенных лиц, то распоряжение недействительно лишь в отношении этих лиц. К распоряжению по сделке приравнивается распоряжение в порядке принудительного исполнения или наложения ареста.

Вкомментариях к ГГУ говорится, что названными нормами предусмотрена относительная недействительность сделки, совер-

ПРОЦЕСС

шенной с нарушением запрета на распоряжение имуществом2.

Теория относительной недействительности сделки основана на концепции разделения обязательственной сделки и распорядительной, а также абстрактности распорядительной сделки. Обязательственная сделка устанавливает относительные (обязательственные) права между сторонами, а распорядительная сделка направлена на передачу права собственности.

При этом обязательственная и распорядительная сделки имеют самостоятельные основания для признания их недействительными. То есть само по себе признание недействительной обязательственной сделки не влечет автоматическое признание недействительной распорядительной сделки и наоборот.

Так, обязательственная сделка по отчуждению арестованного имущества является действительной, поскольку основания недействительности (отсутствие распорядительной власти) имеются только в отношении распорядительной сделки.

Поэтому § 135 ГГУ предусмотрена недействительность «распоряжения», то есть распорядительной сделки в отношении лица,

винтересах которого был наложен запрет. Это означает, что для лица, в интересах которого наложен запрет, правовые последствия такой сделки (переход права собственности) не возникают.

При этом для третьих лиц и обязательственная, и распорядительная сделка являются абсолютно действительными, и право собственности считается перешедшим к приобретателю во всех случаях.

Лицо, в интересах которого наложен запрет, может реализовать свое право

вотношении арестованной вещи следующим образом.

Вотношении движимых вещей кредитор может потребовать от распорядившегося передачи права, а от приобретателя — пере-

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

дачи вещи. Что касается недвижимости, кредитор может потребовать от должника передачи права, а от приобретателя — согласия на внесение записи в реестр, а также погашения предыдущей записи о праве приобретателя.

Если произошла цессия, кредитор может потребовать от цедента уступить ему право, а если должник уже заплатил третьему лицу, кредитор получает иск против последнего3.

Таким образом, теория относительной недействительности сделки предполагает, что право собственности на отчужденное арестованное имущество для всех лиц переходит к приобретателю, а для кредитора считается не перешедшим.

Вместе с тем представляется, что подход, согласно которому имущество для всех лиц принадлежит одному лицу, а для отдельных лиц — другому, не вполне соотносится с правовой природой права собственности как абсолютного правоотношения.

Кроме того, в Российской Федерации в отсутствие устоявшегося понимания и применения теории распорядительных сделок могут возникнуть сложности в применении рассмотренной концепции, в частности, при обосновании сохранения у приобретателя обязательственных прав по договору, но отсутствия «вещного» эффекта этой сделки для лица, интересы которого обеспечены арестом.

Вместе с тем в судебной практике Российской Федерации уже встречаются дела, где суды ссылаются на относительную недействительность сделки и считают, что право собственности по сделке в отношении арестованного имущества считается не перешедшим к приобретателю для лица, интересы которого обеспечены арестом.

Так, в одном из дел суд сослался на положения ст. 174.1 ГК РФ, а также на разъяснения, изложенные в п. 33 постановления Пленума ВС РФ от 29.04.2002 № 10/22 «О некоторых вопросах, возни-

кающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав». По мнению суда, из данных положений следует, что совершение сделок с нарушением установленного судебным актом запрета на распоряжение имуществом хотя и способно породить обязательственные правоотношения между сторонами сделки (в отличие от недействительной сделки), но не влечет никаких юридических последствий для лица, в интересах которого наложен запрет. Исключение составляют случаи, когда приобретатель действовал добросовестно (постановление АС ВосточноСибирского округа от 09.07.2015 по делу

№А33-20973/2013).

Вдругом деле Арбитражный суд Восточно-Сибирского округа пришел к выводу о следующих последствиях совершения сделки в нарушение запрета на распоряжение.

Суд указал, что п. 2 ст. 174.1 ГК РФ обеспечивает интересы кредитора в ситуации, когда сделка совершена в отношении имущества должника вопреки запрету на распоряжение им. При этом приобретатель имущества знал или должен был знать об этом запрете. В этом случае кредитор может реализовать обеспеченные запретом права при вынесении судебного акта в его пользу, то есть принудить отчуждателя доли заключить основной договор купли-продажи 100% доли уставного капитала, несмотря на передачу имущества третьим лицам (постановление АС Восточно-Сибирского округа от 18.11.2014 по делу № А33-1466/2014, определение Верховного Суда РФ от 15.05.2015 № 302- ЭС15-1608).

Сделка по отчуждению арестованного имущества действительна как для кредитора, так и для третьих лиц

В 2013 году в п. 5 ст. 334 ГК РФ было закреплено, что если иное не вытекает из существа отношений залога, кредитор или иное управомоченное лицо, в чьих интересах был наложен запрет на распоряжение имуществом (ст. 174.1 ГК РФ), обладает правами и обязанностями залогодержателя в отношении этого имущества с момента вступления в силу решения суда, которым требования такого кредитора или иного управомоченного лица были удовлетворены (Федеральный закон от 21.12.2013 № 367-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных законодательных актов (положений законодательных актов) Российской Федерации»). Очередность удовлетворения указанных требований определяется в соответствии с положениями ст. 342.1 ГК РФ по дате, на которую соответствующий запрет считается возникшим.

Концепция признания свойств залога у ареста основана на принципиально иной теории, чем относительная недействительность сделки.

При таком подходе сделка по отчуждению арестованного имущества в отношении всех лиц, в том числе лица, чьи интересы обеспечены арестом, является действительной. Это касается как обязательственной сделки, так и распорядительной (п. 94 постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела 1 части первой гражданского кодекса Российской Федерации»). Поэтому права на аресто-

ПРОЦЕСС

ванное имущество считаются перешедшими к приобретателю как для третьих лиц, так и для кредитора, чьи интересы были обеспечены арестом.

Для обоснования правомерности обращения взыскания по долгам одного лица на имущество, которое принадлежит другому лицу, аресту придаются свойства залога. Арест становится обременением имущества с присущим всем обременениям правом следования, что дает основания для обращения на него взыскания по долгам лица, которому это имущество не принадлежит.

Отчуждение арестованной вещи согласно концепции залога в силу ареста влечет следующие последствия.

Если имущество не подлежит государственной регистрации, по общему правилу, право собственности переходит с момента передачи вещи (п. 1 ст. 223 ГК РФ). Если приобретатель добросовестный, в силу ст. 352 ГК РФ залог прекращается и приобретатель вправе требовать освобождения имущества от ареста (ст. 119 Федерального закона от 02.10.2007 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве», далее — Закон

№229-ФЗ).

Если приобретатель недобросовестный,

он будет являться собственником обремененной арестом вещи до окончания исполнительного производства. Вещь может освободиться от ареста, например, если требования кредитора будут удовлетворены за счет какого-то другого имущества (ст. 44 Закона № 229-ФЗ).

Если имущество подлежит государственной регистрации, право собственности переходит с момента такой регистрации (п. 2 ст. 223 ГК РФ).

При этом последствия совершения сделки в нарушение запрета на распоряжение имуществом, подлежащим государственной регистрации, являются неочевидными.

С одной стороны, закон провозглашает, что сделка по отчуждению арестованного имущества является действительной, то есть

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

основание для государственной регистрации есть (п. 1 ст. 17 Федерального закона от 21.07.1997 № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним», далее — Закон

№122-ФЗ).

Сдругой стороны, наличие сведений об аресте недвижимого имущества является основанием для приостановления государственной регистрации «до устранения причин приостановления», то есть до снятия ареста (п. 4 ст. 19 Закона № 122-ФЗ, п. 6 ст. 26, ст. 27 Федерального закона от 13.07.2015 № 218-ФЗ «О государственной регистрации недвижимости» ).

В связи с этим регистрирующий орган не осуществит государственную регистрацию перехода права собственности на имущество при наличии сведений об аресте. В случае если в целях обеспечения требования кредитора наложен не арест, а запрет совершать регистрационные действия, регистрирующий орган тем более не вправе регистрировать переход права собственности на такой объект.

Поэтому лицо, интересы которого обеспечены арестом, должно обращаться с требованием об обращении взыскания к должнику, который все еще записан в реестре в качестве собственника, а не к приобретателю по договору.

Если же в реестре по каким-либо причинам (сведения об аресте не поступили в регистрирующий орган) будет осуществлена регистрация перехода прав на арестованное имущество, то приобретатель становится собственником имущества, обремененного арестом, имеющим силу залога.

При этом лицо, чьи интересы обеспечены арестом, должно обращаться с требованием об обращении взыскания к приобретателю.

В таком случае не требуется предварительно оспаривать право собственности приобретателя, поскольку кредитор имеет право обратить взыскание в силу имеющегося права залога, а не в силу того, что

право собственности не перешло к приобретателю.

Так, в одном из дел индивидуальный предприниматель обратился с иском к обществу — приобретателю недвижимого имущества, право собственности на которое зарегистрировано в ЕГРП, с иском об обращении взыскания на нежилые помещения.

Суд удовлетворил исковые требования, исходя из двух следующих обстоятельств. Во-первых, продавец и покупатель являлись одним лицом (у обществ продавца

ипокупателя был один и тот же директор). Отчуждение имущества было осуществлено несмотря на имеющийся запрет, что свидетельствует о злоупотреблении правами (ст. 10 ГК РФ). Ссылаясь на п. 2 ст. 174.1 ГК РФ, суд удовлетворил исковые требования в части обращения взыскания на нежилые помещения (постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 02.11.2015 по делу № А60-8725/2015).

Арест также является препятствием для постановки транспортного средства на учет в ГИБДД.

Всилу п. 3 приказа МВД России от 24.11.2008 № 1001 «О порядке регистрации транспортных средств» наличие сведений об аресте является основанием отказа в регистрации транспортного средства.

При этом добросовестный приобретатель вправе требовать освобождения имущества от ареста (ст. 119 Закона № 229-ФЗ) либо расторжения договора и возмещения убытков в силу ст. 460 ГК РФ.

Так, в одном из дел физическое лицо

икомиссионер заключили договор куплипродажи, по условиям которого комиссионер, действующий в интересах комитента, обязался передать ему в собственность автомобиль.

Однако впоследствии возникли проблемы с постановкой транспортного средства на государственный регистрационный учет по причине нахождения автомобиля под арестом.

Суд установил, что комиссионер в нарушение требований п. 1 ст. 460 ГК РФ передал покупателю автомобиль, обремененный правами третьих лиц, и не сообщил ему об этом. Поэтому в соответствии с п. 2 ст. 460 ГК РФ покупатель имеет право требовать расторжения договора купли-прода- жи, поскольку комиссионер не представил суду доказательств, что при покупке автомобиля покупатель знал или должен был знать о правах на него третьих лиц. В связи с этим суд удовлетворил иск покупателя в части расторжения договора купли-прода- жи автомобиля (апелляционное определение Ростовского областного суда от 27.05.2015 по делу № 33-7605/2015).

Таким образом, арест по мере возможности сохраняет свое запретительное свойство, которое отражает его первоначальное содержание и направлено на сохранение имущества должника у него в собственности без обременений.

На случай, если имущество будет отчуждено вопреки запрету, аресту придается право следования за имуществом, переходящее к приобретателю, который знал или должен был знать об аресте, вместе с правом собственности.

Признание за арестом свойств залога (в частности, право следования) позволяет обосновать правомерность обращения взыскания на имущество, которое находится в собственности недобросовестного приобретателя по долгам отчуждателя, учитывая принцип ответственности лица по своим долгам только своим имуществом (ст. 24, 54 ГК РФ).

«Судебный» залог по праву Германии

Законодательству Германии также известна конструкция залога в силу ареста. Однако в научной литературе отмечается, что залоговое право на арестованное имущество так пунктирно описано в ГПК Германии, что до сих пор остается спорным, действительно ли и в каком объеме к нему могут приме-

ПРОЦЕСС

няться положения, касающиеся договорного залога, и каким образом на него может быть распространена аналогия закона4.

Согласно § 804 Гражданского процессуального уложения Германии (далее — ГПК Германии) вследствие наложения ареста (Pfändung) кредитор получает право залога на арестованную вещь (Pfändungspfandrecht) (п. 1). Залоговое право предоставляет кредитору по отношению к иным кредиторам такие же права, что и приобретаемые в силу договора право владельческого залога (заклада) или преимущественное право, которые для случаев банкротства не равны залоговым (п. 2). Залоговое право, которое основано на более раннем аресте, преимущественно в отношении залогового права, которое основано более поздним арестом (п. 3).

При этом под арестом, который именуется термином Pfändung, в Германии понимается изъятие движимой вещи должника и помещение его на хранение на специальный склад (Pfandlokal)5, поэтому проблема отчуждения арестованной вещи в данном случае в принципе не может возникнуть. В связи с этим можно сделать вывод, что залог в силу ареста по праву Германии имеет иные цели, чем залог в соответствии с п. 5 ст. 334 ГК РФ.

Существует несколько теорий, объясняющих правовую природу залога в силу ареста6.

Публично-правовая теория исходит из того, что залог в силу ареста существенно отличается от залога из договора. Он имеет публично-правовую природу, характеризующуюся публично-правовым характером деятельности суда, устанавливающего такой залог, и судебного пристава, исполняющего решение суда.

Требование об обращении взыскания на арестованное имущество, согласно этой теории, является требованием об исполнении судебного решения, а залог рассматривается скорее как способ обращения взыскания на имущество должника. Кредитор

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

обладает правами залогодержателя, которые касаются порядка исполнения судебного решения. Такие права являются процессуальными, а не материальными, как при залоге из договора.

Частноправовая теория основана на точке зрения, что залог в силу ареста тождественен залогу, возникающему из договора согласно ГГУ.

Смешанная теория содержит в себе элементы частноправовой и публично-право- вой концепций. Согласно этой теории залог

всилу ареста является разновидностью залога из договора, но имеет значительные отличия. Нормы ГГУ о договорном залоге, согласно этой теории, применяются

вчасти, не противоречащей существу залога из ареста.

Залоговое право, основанное на аресте, обусловливает особенности обращения взыскания на арестованную вещь в деле о банкротстве.

Так, согласно п. 1 § 50 Закона Германии о банкротстве кредиторы, которые в отношении предмета, включенного в конкурсную массу, имеют залоговое право, возникшее на основании сделки, ареста или закона, вправе получить обособленное удовлетворение основного долга, процентов и иных расходов из стоимости предмета залога согласно § 166–173 Закона Германии о банкротстве.

§166 Закона Германии о банкротстве устанавливает, что конкурсный управляющий имеет право непосредственно обратить взыскание на движимую вещь, в отношении которой установлено преимущественное право, если эта вещь находится у него во владении. Конкурсный управляющий вправе обратить взыскание на требование, в отношении которого кредитор имеет обеспечение, или распорядиться им иным образом.

Также необходимо отметить, что в силу § 88 Закона о банкротстве Германии, если конкурсный кредитор получил не ранее чем за один месяц до открытия процеду-

ПРОЦЕСС

ся данным правом, имущество, на которое обращено взыскание по требованиям, обеспеченным последующим залогом, переходит к его приобретателю с обременением предшествующим залогом. В Постановлении

№50 не учтено, что предшествующий залогодержатель имеет право потребовать досрочного исполнения обязательства и обращения взыскания на заложенное имущество. И только в случае, если залогодержатель не воспользовался таким правом, действуют правила обращения взыскания на имущество с обременением.

Всудебной практике существует неопределенность в вопросе о том, является ли кредитор, обладающий статусом залогодержателя в силу п. 5 ст. 334 ГК РФ, залоговым кредитором в деле о несостоятельности (банкротстве) должника. Некоторые суды указывают, что положения п. 5 ст. 334 ГК РФ распространяются только на случаи распоряжения имуществом в нарушение запрета. Поэтому само по себе применение обеспечительных мер не влечет возникновение залоговых прав, в том числе, в деле о банкротстве (постановления Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 26.10.2015 по делу

№А60-30601/2014, от 17.09.2015 по делу

№А60-19816/2014).

Встречается позиция, что арестантский залог не распространяется на отношения из банкротства, поскольку это противоречит существу таких отношений (постановление АС Уральского округа от 15.12.2015 по делу

№А60-19816/2014).

Суды также отмечают, что с даты выне-

сения арбитражным судом определения о введении наблюдения снимаются аресты (абз. 4 п. 1 ст. 63 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»). Следовательно, должен прекращаться и залог (постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 05.11.2015 по делу № А507470/2015).

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

Вместе с тем встречаются дела, где суды признают за кредиторами, чьи интересы обеспечены арестом, статус залоговых кредиторов в делах о банкротстве. Суды указывают, что в законе нет специальных указаний по данному вопросу, в связи с чем применяются общие правила, закрепленные в п. 5 ст. 334 ГК РФ. Кроме того, законодательство о банкротстве устанавливает исключения из правила о приостановлении исполнительного производства и снятии арестов по требованиям кредиторов (постановление АС Поволжского округа от 17.09.2015 по делу № А5527454/2014).

Полагаем, что вопрос, обладает ли статусом залогового кредитора лицо, чьи интересы обеспечены арестом, должен решаться на основании телеологического толкования п. 5 ст. 334 ГК РФ. Если положения п. 5 ст. 334 ГК РФ были установлены с целью защиты интересов лиц, права которых обеспечены арестом, только для случаев, когда арест сам по себе этого сделать не способен (например, отчуждение вещи недобросовестному приобретателю, установление соотношения ареста и других обременений), можно сделать вывод, что в деле о банкротстве такие кредиторы не обладают статусом залоговых кредиторов, поскольку их интересы обеспечил арест сам по себе. сохранив имущество в конкурсной массе.

Если имущество отчуждено, оно уходит из конкурсной массы должника, поскольку он перестает быть его собственником. В этом случае интересы кредитора, в пользу которого наложен арест, обеспечиваются возможностью обратить взыскания на имущество, которое уже не находится в собственности должника. Тем самым у него вообще отсутствует необходимость участия в деле о банкротстве.

Если имущество отчуждено, и процедуры банкротства вводятся в отношении недобросовестного приобретателя, то кредитор, чьи

интересы обеспечены арестом, должен иметь статус залогового кредитора.

Иначе он вовсе не сможет считаться кредитором приобретателя (они не состояли в обязательственных отношениях; долга перед лицом, в пользу которого наложен арест, у недобросовестного приобретателя нет; он имеет только залоговое (арестантское) право на имущество).

Вместе с тем, если целью установления п. 5 ст. 334 ГК РФ являлось усиление защиты интересов лиц, интересы которых обеспечены арестом, во всех случаях, придется сделать вывод, что такие кредиторы обладают правами залогодержателя и в деле о банкротстве.

Полагаем, что такое правовое регулирование означало бы не установление баланса интересов, а его смещение в пользу лиц, интересы которых обеспечены арестом, за счет иных кредиторов, что не вполне соответствует целям законодательного регулирования правоотношений из банкротства.

В этой связи представляется, предпочтительным толкование п. 5 ст. 334 ГК РФ как устанавливающего баланс интересов участников отношений для случаев, когда арест не может обеспечить интересы кредитора, а не как устанавливающего преимущественное положение одних кредиторов перед другими в деле о банкротстве. ИТак, можно сделать следующие выводы.

1. Теория относительной недействительности сделок, на которой основаны положения ст. 174.1 ГК РФ, и концепция залога в силу ареста, на которой основаны положения п. 5 ст. 334 ГК РФ, имеют разную правовую природу и разные правовые последствия.

Так, относительная недействительность сделки предполагает, что право собственности по сделке, совершенной в нарушение запрета на отчуждение имущества, для кредитора, чьи интересы обеспечены запретом, не переходит к недобросовестному приобре-

тателю, а остается у отчуждателя. Для иных лиц право собственности считается перешедшим к приобретателю вне зависимости от его добросовестности.

Концепция залога в силу ареста предполагает, что для всех лиц, в том числе для лица, чьи интересы обеспечены арестом, право собственности переходит как к добросовестному приобретателю, так и к недобросовестному. А возможность обращения взыскания по долгам одного лица на вещь другого лица обосновывается признанием у ареста свойств залога, в частности, права следования. Это означает, что лицо, которое знало или должно было знать о наличии ареста, приобретает арестованное имущество

всобственность с сохранением обременения

ввиде ареста.

Представляется, что в Российской Федерации более приемлемым является второй подход, обосновывающий возможность обращения взыскания на чужую вещь с точки зрения знакомых российскому праву конструкций.

2.Несмотря на действительность договора по отчуждению арестованного имущества, переход права собственности на имущество, подлежащее госрегистрации, не может быть зарегистрирован до снятия ареста ввиду императивных норм о государственной регистрации. Такие правила также позволяют сохранить запретительные свойства ареста, которые являются его первоначальным

иосновным содержанием.

3.При обращении взыскания на арестованное имущество, которое уже обременено залогом, применяются правила ст. 342.1 ГК РФ, а не правила об обращении взыскания на имущество с обременением.

4.Кредитор, чьи интересы обеспечены залогом, может иметь статус залогового в деле о банкротстве, только в случаях, когда сам по себе арест не может обеспечить интересы кредитора (например, если имущество отчуждено с нарушением запрета на распоряжение).