учебный год 2023 / 2016 AP11_46-57 Сухарева дарение между ЮЛ

Действующее законодательство запрещает заключение договоров дарения между коммерческими организаци-

ями. Между тем компании часто пытаются обойти этот запрет, используя смежные правовые конструкции: уступка права требования, прощение долга, перемещение имущества между материнской и дочерней организациями, открытые лицензии и отдельные договоры в сфере внешнеэкономической деятельности. В то же время иногда налоговые органы и суды видят признаки дарения во вполне законных, с точки зрения компаний, сделках. Чтобы избежать признания таких сделок недействительными, необходи-

мо четко понимать правовую природу и признаки дарения, а также цель установления указанного запрета законодателем.

Договор дарения в доктрине рассматривается как обязательство, двусторонняя сделка и вещный договор

Несмотря на достаточно полную регламентацию договора дарения нормами гражданского и налогового законодательства (в части исчисления налога на безвозмездно полученное имущество), на практике встречаются спорные ситуации, когда возможна различная квалификация сложившихся между

граничение договоров дарения на реальные и заключаемые в форме дарственных обещаний, следует уточнить, что вышеприведенные замечания касаются именно первой их разновидности.

Профессор О.С. Иоффе указывал на следующее обстоятельство: «все прочие договоры служат основанием возникновения обязательств между заключающими их лицами. Но так как в дарственном акте передача вещи означает совершение сделки, то никакие обязанности из заключенного договора для дарителя возникнуть не могут, а одаряемый также не является обязанным лицом ввиду одностороннего характера договора дарения. Иначе говоря, дарение как реальная сделка никаких обязательственных правоотношений не порождает»13. В. В. Витрянский также признает, что «заключение договора дарения не порождает никаких обязательственно-правовых отношений, а приводит к возникновению права собственности на подаренное имущество у одаряемого»14.

Из приведенных выше положений действительно следует вывод об особом характере реального договора дарения, что, однако, не препятствует его рассмотрению в качестве обязательства в целях систематизации законодательства. Чтобы более полно уяснить природу данного правового явления, рассмотрим его отдельные признаки.

Отсутствие указания или недостаточность встречного

предоставления не делают договор безвозмездным

Споры о природе дарения не стали препятствием на пути установления его квалифицирующих признаков, относительно которых среди цивилистов наметился общий подход. Представляется возможным выделить четыре таких признака: (1) безвозмездность дарения; (2) направленность на увеличение имущества одаряемого; (3) уменьшение имущества дарителя;

(4) намерение дарителя одарить одаряемого15. Сравнивая данные признаки с существовавшими в римском праве, с одной стороны, можно заметить определенную преемственность в части безвозмездности и намерения одарить. С другой стороны, такие признаки, как передача дара в собственность и необратимость дарения, российскими цивилистами напрямую не исследовались.

Первый признак — безвозмездность — никогда не толковался буквально, скорее под ним подразумевалось отсутствие некой ценностной эквивалентности. Г. Ф. Шершеневич отмечал, что «нельзя, например, считать возмездным дарение потому, что за подаренные нож или ружье одаряемый вручает дарителю монету, руководствуясь народным предрассудком, что железо

ПРОЦЕСС

и сталь дарить опасно»16. Аналогичной позиции придерживался и Д. И. Мейер: «Очень редко дарение производится совершенно бескорыстно, а обыкновенно или оно составляет вознаграждение за какую-либо услугу, оказанную дарителю со стороны лица одаряемого, или даритель хочет приобрести какие-либо материальные или нематериальные выгоды, например, склонить лицо одаряемое на свою сторону, но, тем не менее, сделка остается дарением. Поэтому если лицо одарит кого-либо в надежде на его услугу, которая, однако же, не оказывается, то дарение все-таки действительно, потому что надежда на вознаграждение не имеет юридического момента»17.

Сегодня закон и практика идут по пути презумпции возмездности заключаемых сделок в сфере гражданских правоотношений (постановление Президиума ВАС РФ от 08.09.2009 по делу № А19-5536/08-10). Само по себе отсутствие указания на встречное предоставление, равно как и несоответствие размера встречного предоставления объему передаваемого права, не является достаточным основанием для квалификации отношений сторон в качестве договора дарения (информационное письмо Президиума ВАС РФ от 30.10.2007 № 120 «Обзор практики применения арбитражными судами положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее — Информационное письмо № 120), постановления АС Волго-Вятского округа от 11.08.2015 по делу № А43-27129/2014, Дальневосточного округа от 02.06.2016 по делу № А16-936/2014).

Необходимо учитывать также и связанность заключаемого договора с иными привходящими действиями сторон, а не изолированное правоотношение (например, зеркальные обязательства участников централизованного клиринга) (постановление АС Центрального округа от 21.04.2016 по делу № А36-4344/2014). «Для того чтобы считаться “встречным", предоставление не обязатель-

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

но должно быть предусмотрено тем же самым договором, что и “подарок". Оно может быть предметом отдельной сделки и иногда даже

сдругим лицом»18. Встречное предоставление может принимать любую форму: например, в отношении залога, который в большинстве случаев направлен на обеспечение обязательств по кредиту или займу19, справедливым было бы утверждение, что встречное предоставление заключается в выдаче кредита на более выгодных условиях.

Непосредственная цель дарения — увеличение имущества одаряемого. В связи

сэтим «не подходит под понятие дарения такая меновая сделка, в которой одна сторона выигрывает более другой, потому что такое обогащение составляет случайный элемент и не является прямой целью соглашения. Не будет дарением, когда должник, снисходя к кредитору, предоставляет ему в обеспечение его права требования залог или поручительство, потому что этим действием он не увеличивает ценности имущества своего верителя, а только обеспечивает его права»20.

Вто же время Б. Виндшейд указывал на тот факт, что дарение может быть совершено в том числе путем предоставления права на чужую вещь21. По мнению Д. Р. Кукшинова, «залогодатель, предоставляя принадлежащее ему на праве собственности имущество в обеспечение исполнения обязательства должника, тем самым освобождает последнего от лежащей на нем обязанности по исполнению обеспечиваемого залогом обязательства, поскольку фактически неисполнение данного обязательства никаких имущественных потерь для должника не повлечет»22.

Полагаем, что в данном случае следует руководствоваться также и признаком, описанным выше, — квалификации залога как дарения препятствует наличие определенной возмездности.

Третий из обозначенных признаков — уменьшение имущества дарителя — позво-

ляет отграничить дарение от, например, завещания. При дарении увеличение имущества одаряемого должно осуществляться за счет уменьшения имущества дарителя. «По завещанию наследователь оставляет все свое имущество или часть другому лицу, но имущество его не уменьшается, пока он жив, а после его смерти это имущество будет принадлежать уже не наследователю, а наследнику»23.

И, наконец, один из главных признаков дарения, по мнению российских правоведов, состоял в наличии у дарителя намерения одарить другое лицо. Данный признак подробно анализировался при подготовке Гражданского уложения. Были проанализированы три спорные ситуации. Во-первых, каким образом квалифицировать действия сторон, когда при заключении, например, договора купли-продажи, лицо продает вещь по слишком низкой цене или приобретает по слишком высокой, действуя в условиях отсутствия информации об ее истинной стоимости? Редакционная комиссия пришла к выводу, что в данной ситуации намерение одарить явно отсутствует, на то не выражена сознательная воля, а значит, дарением данное действие являться не может.

Во-вторых, каким образом оценить аналогичную ситуацию, когда причиной отсутствия эквивалентности выступает не незнание истиной стоимости объекта, но крайняя

необходимость в заключении сделки и получении денежных средств? Вывод аналогичен: дарение не будет иметь здесь места, поскольку стороной двигало не намерение одарить, но избежать для себя негативных последствий или максимально возможно нивелировать их.

В-третьих, вопрос возник относительно дарения, совершаемого в благодарность. Редакционная комиссия проводила разграничение следующим образом: если лицо, полагая, что услуги были оказаны или работы выполнены безвозмездно, желает отблагодарить контрагента, то нет никаких оснований, чтобы не признавать данное действие истинным договором дарения. Вместе с тем, если лицо, получив исполнение работ без предварительного соглашения, считает себя обязанным к вознаграждению, будет иметь место не дарение, но оплата долга24.

Как не раз отмечалось в судебной практике, наибольшее значение следует признавать за истинным намерением сторон, которое существовало на момент заключения сделки: даритель должен ясно выразить свое желание на одарение противоположной стороны (информационное письмо Президиума ВАС РФ от 21.12.2005 № 104 «Обзор практики применения арбитражными судами норм Гражданского кодекса Российской Федерации о некоторых основаниях прекращения обязательств»

ПРОЦЕСС

(далее — Информационное письмо № 104), постановления Президиума ВАС РФ от 05.11.2002 по делу № А76-22059/01- 4-839/4, от 30.06.2009 по делу № А32- 5055/2006-55/38, от 04.12.2012 по делу № А28-5775/2011-223/12). Получение имущественной выгоды от иных обязательств между этими же лицами в связи с заключением договора дарения может свидетельствовать об обратном. «Соглашение может быть квалифицировано как договор дарения лишь в тех случаях, когда в его тексте положительно решен вопрос о безвозмездности передачи дара, либо, когда заинтересованным лицом будет доказано отсутствие какойлибо причинной обусловленности»25.

Таким образом, дарение — двусторонняя сделка по безвозмездной передаче предмета дарения, совершенная с явно выраженным намерением непосредственно одарить другое лицо и заключающаяся в уменьшении имущества дарителя и увеличении имущества одаряемого.

Непоименованный договор квалификацируется путем выявления намерений сторон

Разобравшись с определением договора дарения и его квалифицирующими признаками, обратимся к основному вопросу, которому посвящена данная работа — к изучению запрета на дарение между коммерческими организациями. С какой целью было введено подобное ограничение?

Представляется, что все аргументы сторонников подобного ограничения можно условно разделить на две группы. Во-первых, это стремление ограничить недобросовестное поведение коммерческих организаций, злоупотребление правом, способное причинить вред третьим лицам, участникам юридического лица или публичным интересам в целом. В частности, подобный запрет выступает некой гарантией отчуждения имущества организации за соответствующее встречное предоставление. Во-вторых, это

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

соображения политико-правового характера, связанные с явным противоречием, заложенным в сущности договора дарения и цели деятельности коммерческих предприятий. Так, данный договор, как было отмечено ранее, характеризуется в первую очередь отсутствием причинной обусловленности дарения встречным предоставлением со стороны одаряемого. С другой стороны, основная цель деятельности коммерческих организаций заключается в извлечении прибыли, в максимизации собственного богатства (ст. 50 ГК РФ). Исходя из теории рационального выбора, для подобных субъектов характерно отсутствие альтруистических целей26, а значит, становится невозможным заключение договора дарения. А. Л. Маковский писал: «…ГК в принципе запрещает дарение в отношениях между коммерческими организациями (п. 4 ст. 575; см. также п. 3 ст. 23), исходя из того, что безвозмездные имущественные отношения между организациями, само существование которых порождено целью извлечения прибыли (п. 1 ст. 50), как правило, ненормальны и могут использоваться в ущерб интересам их кредиторов и государства»27.

Иную аргументацию можно встретить в постановлении Президиума ВАС РФ от 04.12.2012 по делу № А28-5775/2011- 223/12. Здесь суд отметил, что защита интересов кредиторов в достаточной мере осуществляется положениями законодательства о банкротстве, а также нормами об ответственности лиц, управомоченных давать обязательные указания юридическому лицу. По мнению судей, данным запретом в первую очередь защищаются интересы участников юридического лица, суть которых состоит в отчуждении имущества за эквивалентное встречное предоставление.

Если до внесения изменений в п. 2 ст. 421 ГК РФ данный договор блокировался применением положений о договоре дарения по аналогии, то сейчас подобный результат может быть достигнут посред-

ством выявления истинного намерения сторон, существовавшего на момент заключения договора, и оценки их действий с позиции нарушения установленных законом пределов осуществления гражданских прав. Здесь достаточно остро встает вопрос о возможности применения аналогии закона

кподобным договорам в части самого запрета: если непоименованный договор между двумя коммерческими организациями носит безвозмездный характер, допустимо ли применение к нему положений подп. 4 п. 1 ст. 575 ГК РФ и, как следствие, признание его недействительным?

Не останавливаясь более подробно на исследовании данного вопроса, отметим лишь, что, на наш взгляд, подобное действие без исследования всех обстоятельств дела не должно иметь места, поскольку тогда фактически происходит неоправданное ограничение свободы договора.

При интерпретации положений закона суды чаще всего прибегают к одному из двух способов:

1)определение границ применения нормы посредством установления случаев,

ккоторым обозначенная норма применяется, или же, наоборот, составление перечня ситуаций, исключающих ее применение.

Например, в определении КС РФ от 17.11.2011 № 1600-О-О суд сделал вывод о невозможности распространения запрета ст. 956 ГК РФ «на случаи, когда замена выгодоприобретателя происходит по его собственной воле в силу норм главы 24 Гражданского кодекса РФ»; в Информационном письме № 120 ВАС указал, что отсутствие условия о цене в соглашении об уступке права не означает авто-

матическое применение к нему положений

одарении;

2)установление общих признаков толкуемых понятий. Например, в постановлении Арбитражного суда Северо-Западного округа от 09.09.2015 по делу № А05-14808/2014 суд констатировал ничтожность сделки ввиду нарушения установленного законом запрета. Последний способ требует от суда применения телеологического толкования запрета (постановление Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 № 16 «О свободе договора и ее пределах»).

В противном случае возникает ситуация,

окоторой очень точно писал И. Бентам: «…истолковать так закон — суть изменить его: интерпретация используется здесь в качестве эвфемизма для изменения <…> ведь расширить старый закон — значит фактически создать новый; так же, как и ограничить старый закон — частично его отменить»28. Подобное решение — компромисс, перевод с языка философии права на язык законодателя и судьи. Как отмечал Р.Ф. Иеринг, потеря в полноте, правильности и корректности мысли возмещается ее практической применимостью29.

Таким образом, существующий на сегодняшний день механизм является моделью комбинированного ex ante и ex post контроля. Введение императивного ограничения на дарение блокирует часть сделок, в то время как возможные сомнения в квалификации отдельно взятых договоров разрешаются органами судебной власти на основании оценки намерений сторон и контекста совершения сделки. В целях уяснения содержания запрета суду придется прибегнуть к телеологическому толкованию