учебный год 2023 / 1vestnik_grazhdanskogo_prava_2014_06

Проблемы ЧАСТНОГО (гражданского) ПРАВА

41

действия статута добровольного представительства, упоминают вопросы наличия и пределов полномочий представителя (the existence and extent of the authority of the agent), однако ст. 8 решает эти вопросы в пределах внутренних отношений между представляемым и представителем, а ст. 11 – в пределах отношений представляемого и третьего лица (as between the principal and the third party)1.

Недостаток описанной выше английской точки зрения, которая предлагает подчинять статуту внутреннего отношения вопрос о наличии и пределах действительного полномочия представителя даже в отношениях с третьим лицом (а статут добровольного представительства тогда применяется только для оценки видимых полномочий), заключается также в том, что на практике чрезвычайно сложно провести границу между действительными и видимыми полномочиями. Например, граница между действительным, но прямо не выраженным полномочием (так называемым подразумеваемым полномочием (implied authority)) и видимым полномочием (apparent authority) зачастую выглядит весьма расплывчатой даже в рамках одной правовой системы2. Кроме того, эта граница пролегает в разных местах применительно к различным правопорядкам. В одной и той же ситуации (например, при прекращении внутреннего договора между представляемым и представителем) страны германской правовой системы могут давать защиту третьему лицу с помощью принципа абстрактности доверенности и сохранения у представителя действительных полномочий, а страны романской правовой семьи – с помощью конструкции видимого полномочия3. Можно взять и другой пример: в германском (и российском) праве ситуация, когда представляемый извещает о наличии полномочия непосредственно третье лицо, считается разновидностью действительного полномочия (Außenvollmacht), в то время как в английском праве речь будет идти уже о разновидности видимого полномочия4.

Таким образом, любая попытка различного коллизионного регулирования действительных и видимых полномочий неизбежно породит сложноразрешимые проблемы квалификации. Более того, при таком подходе возможны абсурдные ситуации, когда добросовестное третье лицо вообще окажется незащищенным, хотя полноценное применение любого правопорядка в отдельности давало

1  См.: Convention on the Law Applicable to Agency / Convention sur la loi applicable aux contrats d’intermédiaires et à la représentation. Draft Convention adopted by the Thirteenth Session and Explanatory Report by I.G.F. Karsten / Projet de Convention adopté par la Treizième session et Rapport explicatif de M. I.G.F. Karsten. Para. 177.

2  Verhagen H.L.E. Agency in Private International Law: The Hague Convention on the Law Applicable to Agency. P. 63.

3  См.: Convention on the Law Applicable to Agency / Convention sur la loi applicable aux contrats d’intermédiaires et à la représentation. Draft Convention adopted by the Thirteenth Session and Explanatory Report by I.G.F. Karsten / Projet de Convention adopté par la Treizième session et Rapport explicatif de M. I.G.F. Karsten. Paras. 16–17.

4  Ruthig J. Op. cit. S. 84, 125.

ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА № 6 2014 ТОМ 14

42

ему такую защиту. В качестве примера можно взять ситуацию, когда по праву, регулирующему наличие и пределы действительных полномочий, представитель будет считаться не имеющим таких полномочий (поскольку защита третьего лица, как в странах романской или англо-американской систем права, выстраивается с помощью института видимого полномочия), но по праву, регулирующему видимые полномочия, у представителя их тоже не будет (поскольку защита третьего лица, как в странах германской системы права, выстраивается с помощью принципа абстрактности доверенности и признания наличия действительных полномочий в максимальном числе случаев)1.

Затруднения в четком разграничении сферы действия статута добровольного представительства и статута внутреннего отношения могут возникнуть только

водном случае: если по статуту добровольного представительства представитель будет считаться не имеющим полномочий, в то время как обращение к статуту внутреннего отношения позволяет установить наличие таких полномочий. В Официальном отчете к Гаагской конвенции 1978 г. в данной ситуации в порядке исключения предлагается разрешить третьему лицу ссылаться на статут внутреннего отношения в подтверждение наличия полномочий у представителя, при условии что в момент заключения договора с представителем третье лицо знало о статуте внутреннего отношения и полагалось на его содержание2. Данная точка зрения также поддерживается в одном из ведущих швейцарских комментариев3. Фактически этот подход приводит к построению альтернативной коллизионной нормы, в соответствии с которой наличие у представителя полномочий хотя бы по одному из правопорядков (по статуту добровольного представительства или по статуту внутреннего отношения) является достаточным для признания договора с третьим лицом заключенным от имени представляемого.

Представляется, что данное коллизионное решение de lege ferenda имеет право на существование, как отвечающее материально-правовому принципу максимальной защиты интересов третьего лица. Однако нужно отметить, что сегодня

взарубежной доктрине преобладает негативное отношение к нему. Так, в другом ведущем швейцарском комментарии отмечается, что рассматриваемое коллизионное решение исходит из ложной посылки о том, что может существовать конкуренция между статутом добровольного представительства и статутом внутреннего отношения. Четкое разграничение внутренних и внешних отношений представи-

1  См. критику расщепления применимого права в зависимости от вида полномочий представи-

теля: Verhagen H.L.E. Agency in Private International Law: The Hague Convention on the Law Applicable to Agency. P. 307–308; Schwarz S. Op. cit. S. 793.

2  Convention on the Law Applicable to Agency / Convention sur la loi applicable aux contrats d’intermédiaires et à la représentation. Draft Convention adopted by the Thirteenth Session and Explanatory Report by I.G.F. Karsten / Projet de Convention adopté par la Treizième session et Rapport explicatif de M. I.G.F. Karsten. Para. 90.

3  Honsell H., Vogt N., Schnyder A., Berti St. Op. cit. S. 949–950.

Проблемы ЧАСТНОГО (гражданского) ПРАВА

43

тельства не оставляет места для такой конкуренции1. Также высказывается мнение о том, что данный подход ущемляет интересы представляемого, который при выдаче доверенности для оценки пределов полномочий представителя не сможет ориентироваться только на статут добровольного представительства, а будет вынужден анализировать правила статута внутреннего отношения, которые регулируют не только договор поручения, но и вопросы выдачи доверенности2.

8.Соотношение статута добровольного представительства

истатута основного договора

Наиболее сложные вопросы возникают в связи с необходимостью разграничения статута добровольного представительства и статута основного договора (договора, заключаемого с третьим лицом представителем, действующим от имени представляемого).

Например, ранее в германском праве широкое распространение имела точка зрения о том, что последствия совершения сделки представителем с превышением полномочий или при отсутствии полномочий должны определяться не по статуту добровольного представительства, а по статуту основного договора, поскольку речь идет о юридической судьбе основного договора3. Однако сегодня этот подход подвергается жесткой критике, как влекущий расщепление применимого права для тесно связанных между собой вопросов, которые обычно регулируются единым блоком норм в материальном праве4.

Также до сих пор можно встретить точку зрения, в соответствии с которой ответственность неуполномоченного представителя (falsus procurator) перед третьим лицом предлагается определять по статуту основного договора. Данная точка зрения имеет довольно широкое распространение в англо-американском коллизионном праве, где ответственность неуполномоченного представителя рас-

1  Zürcher Kommentar zum IPRG. Kommentar zum Bundesgesetz über das Internationale Privatrecht (IPRG) vom 18. Dezember 1987. 2. Aufl. / D. Girsberger, A. Heini, M. Keller, J. Kostkiewicz, K. Siehr, Fr. Vischer, P. Volken (Hgs.). S. 1401.

2  Heinz N. Op. cit. S. 208–210; рассматриваемое коллизионное решение подвергается критике также в работе Х. Верхагена: Verhagen H.L.E. Agency in Private International Law: The Hague Convention on the Law Applicable to Agency. P. 314–315.

3  Данная точка зрения до сих пор отстаивается в одной из ведущих германских работ: Internationales Vertragsrecht: Das internationale Privatrecht der Schuldverträge / Chr. Reithmann, D. Martiny (Hgs.). 7. Aufl. S. 1673 (в то же время вопросы ответственности представителя перед третьим лицом в этой работе предлагается решать по статуту добровольного представительства).

4  Verhagen H.L.E. Agency in Private International Law: The Hague Convention on the Law Applicable to Agency. P. 123, 363 (автор пишет о том, что «единство права, регулирующего добровольное представительство, следует сохранить»); Schwarz S. Op. cit. S. 794–795; Heinz N. Op. cit. S. 222 (автор в этой связи справедливо замечает, что правильно использовать не термин «статут доверенности» («Vollmachtsstatut»),которыйтрадиционно применяется вгерманскоммеждународном частном праве, а термин «статут (добровольного) представительства» («Vertretungsstatut»).

ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА № 6 2014 ТОМ 14

44

сматривается как следствие нарушения подразумеваемой гарантии (breach of implied warranty), которая была дана представителем третьему лицу при заключении основного договора1.

Однако преобладающая точка зрения в странах континентальной Европы исходит из того, что было бы совершенно неверным отрывать вопросы ответственности неуполномоченного представителя от других аспектов отношений добровольного представительства2. Эта точка зрения нашла отражение, например, в ст. 15 Гаагской конвенции 1978 г.: «Право, применимое в соответствии с настоящей главой, также регулирует отношение между представителем и третьим лицом, возникающее из того факта, что представитель действовал в рамках осуществления своих полномочий, превысил свои полномочия или действовал при отсутствии полномочий»3. Аналогичным образом ст. 126(4) Закона Швейцарии 1987 г. о международном частном праве предусматривает, что «применимое в соответствии с п. 2 право действует также для отношения между неуполномоченным представителем и третьим лицом».

В прошлом различные мнения высказывались и по вопросу о праве, применимом к вопросам последующего одобрения представляемым сделки, совершенной неуполномоченным представителем (ратификации). Некоторые авторы предлагают квалифицировать этот вопрос как относящийся скорее не к полномочиям представителя, а к исцелению (конвалидации) основного договора. На этом основании высказывается предложение о применении к данному вопросу статута основного договора4.

Однако подавляющее большинство специалистов исходит из того, что вопросы последующего одобрения сделки представляемым вплетены в ткань института добровольного представительства, поскольку такое одобрение представляет собой не что иное, как ретроспективное наделение представителя полномочием, а потому нет никаких оснований не включать этот вопрос в сферу действия статута добровольного представительства5.

1  См. описание этой точки зрения: Ruthig J. Op. cit. S. 169–170; Heinz N. Op. cit. S. 218.

2  Verhagen H.L.E. Agency in Private International Law: The Hague Convention on the Law Applicable to Agency. P. 374; Schwarz S. Op. cit. S. 798–799; Ruthig J. Op. cit. S. 170.

3  См.: Convention on the Law Applicable to Agency / Convention sur la loi applicable aux contrats d’intermédiaires et à la représentation. Draft Convention adopted by the Thirteenth Session and Explanatory Report by I.G.F. Karsten / Projet de Convention adopté par la Treizième session et Rapport explicatif de M. I.G.F. Karsten. Paras. 84, 86, 226.

4  Internationales Vertragsrecht: Das internationale Privatrecht der Schuldverträge / Chr. Reithmann, D. Martiny (Hgs.). 7. Aufl. S. 1673; Rigaux Fr. Op. cit. P. 16.

5  Rabel E. The Conflict of Laws: A Comparative Study. 2nd ed. Vol. 3. Special Obligations: Modification and Discharge of Obligations. P. 181; Verhagen H.L.E. Agency in Private International Law: The Hague

Convention on the Law Applicable to Agency. P. 369; Heinz N. Op. cit. S. 218; Honsell H., Vogt N., Schnyder A., Berti St. Op. cit. S. 951; Zürcher Kommentar zum IPRG. Kommentar zum Bundesgesetz über das Internationale Privatrecht (IPRG) vom 18. Dezember 1987. 2. Aufl. / D. Girsberger, A. Heini, M. Keller, J. Kostkiewicz, K. Siehr, Fr. Vischer, P. Volken (Hgs.). S. 1400.

Проблемы ЧАСТНОГО (гражданского) ПРАВА

45

Сложные вопросы квалификации возникают в связи с ограничениями на совершение сделок через представителя. Согласно преобладающей точке зрения, запреты на совершение определенных сделок представителем, имеющие своей целью устранение потенциального конфликта интересов у представителя (запрет на совершение сделок в отношении себя лично, запрет на совершение сделок в отношении другого лица, представителем которого он одновременно является1), определяются на основании статута добровольного представительства, поскольку эти запреты обусловлены общей логикой построения данного правового института в той или иной правовой системе2.

В то же время общие запреты на совершение сделок или иных юридических действий через представителя (либо, наоборот, обязанность выдачи доверенности в определенной ситуации) обычно связаны с внутренней логикой правового регулирования других правовых институтов, а потому, как правило, статут добровольного представительства к ним применяться не должен3. Это означает, что, например, наличие или отсутствие запрета на совершение через представителя завещания4 следует оценивать на основании права, применимого к отношениям наследования, договора дарения – статута договора дарения и т.п. Соответственно, обязанность продавца акций выдать покупателю доверенность на участие в общем собрании акционеров в случае их передачи после даты составления списка лиц, имеющих право на участие в общем собрании акционеров, но до даты проведения общего собрания акционеров5 следует подчинить личному закону юридического лица, как неразрывно связанную с вопросом о регулировании внутренних отношений юридического лица6.

За пределами сферы действия статута добровольного представительства также находится регулирование пороков воли как основания недействительности

1  См., например, п. 3 ст. 182 ГК РФ.

2  Badr G.M. Op.cit. P. 86–87; Zürcher Kommentar zum IPRG. Kommentar zum Bundesgesetz über das Internationale Privatrecht (IPRG) vom 18. Dezember 1987. 2. Aufl. / D. Girsberger, A. Heini, M. Keller, J. Kostkiewicz, K. Siehr, Fr. Vischer, P. Volken (Hgs.). S. 1407.

3  Rabel E. The Conflict of Laws: A Comparative Study. 2nd ed. Vol. 3. Special Obligations: Modification and Discharge of Obligations. P. 145; Verhagen H.L.E. Agency in Private International Law: The Hague

Convention on the LawApplicableto Agency.P.399; Internationales Vertragsrecht: Dasinternationale Privatrecht der Schuldverträge / Chr. Reithmann, D. Martiny (Hgs.). 7. Aufl. S. 1671.

4  См., например, п. 3 ст. 1118 ГК РФ.

5  См., например, п. 2 ст. 57 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. № 208-ФЗ «Об акционерных обществах».

6  Х. Верхаген приводит интересный пример из практики Верховного суда Нидерландов, когда суд применил к вопросам выдачи доверенности на участие в голосовании на общем собрании акционеров личный закон юридического лица, поскольку пришел к выводу о том, что соответствующие предписания неразрывным образом связаны с регулированием корпоративных отношений (Verhagen H.L.E. Agency in Private International Law: The Hague Convention on the Law

Applicable to Agency. P. 181–184).

ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА № 6 2014 ТОМ 14

46

основного договора (имеется в виду совершение сделок под влиянием обмана, заблуждения и т.п.)1. В то же время именно статут добровольного представительства определяет, чьи пороки воли (представляемого или представителя) подлежат учету в этом случае2, а также регулирует вопрос о пороках воли представляемого при выдаче доверенности представителю3.

Сложные вопросы квалификации ставит также специфический англоамериканский институт «нераскрытого принципала» («undisclosed principal»). Этот институт предусматривает, что уполномоченный принципалом агент при заключении договора с третьим лицом вправе не раскрывать факт совершения сделки от имени принципала, и тем не менее такой «нераскрытый принципал» сможет в дальнейшем предъявить требование напрямую третьему лицу (right of intervention), а в целях защиты третьего лица последнему предоставляется возможность выбора обязанного лица (doctrine of election, doctrine of merger)4.

Довольно широкое распространение имеет точка зрения, согласно которой допустимость фигуры «нераскрытого принципала» и право такого принципала предъявлять прямые требования непосредственно к третьему лицу предлагается определять на основании статута добровольного представительства5. Однако данное коллизионное решение вызывает сомнения, поскольку в момент заключения основного договора третье лицо обычно вообще не подозревает, что за представителем стоит некий «нераскрытый принципал», а потому не может учесть предписания статута добровольного представительства на этот счет. Сторонники опи-

1  Internationales Vertragsrecht: Das internationale Privatrecht der Schuldverträge / Chr. Reithmann, D. Martiny (Hgs.). 7. Aufl. S. 1671; Honsell H., Vogt N., Schnyder A., Berti St. Op. cit. S. 946; Zürcher KommentarzumIPRG.KommentarzumBundesgesetzüberdasInternationalePrivatrecht(IPRG)vom 18. Dezember 1987. 2. Aufl. / D. Girsberger, A. Heini, M. Keller, J. Kostkiewicz, K. Siehr, Fr. Vischer, P. Volken (Hgs.). S. 1407.

2  Heinz N. Op. cit. S. 222.

3  Internationales Vertragsrecht: Das internationale Privatrecht der Schuldverträge / Chr. Reithmann, D.Martiny(Hgs.).7.Aufl.S.1661.Приэтомпорокиволи,связанныесзаключениемвнутреннегодоговора (например, договора поручения), должны определяться по статуту внутреннего отношения.

4  Подробнее об институте «нераскрытого принципала» см.: Convention on the Law Applicable to Agency / Convention sur la loi applicable aux contrats d’intermédiaires et à la représentation. Draft Convention adopted by the Thirteenth Session and Explanatory Report by I.G.F. Karsten / Projet de Convention adopté par la Treizième session et Rapport explicatif de M. I.G.F. Karsten. Para. 22; Verhagen H.L.E. Agency in Private International Law: The Hague Convention on the Law Applicable to

Agency. P. 32–53. Х. Верхаген отмечает, что и в праве континентальных стран действуют некоторые исключения из принципа открытости фигуры принципала (publicity principle): в частности, правопорядки многих континентальных стран предусматривают, что в случае банкротства комиссионера его права и обязанности по договору с третьим лицом автоматически переходят к комитенту (см., например, ч. 2 ст. 1002 ГК РФ).

5  Verhagen H.L.E. Agency in Private International Law: The Hague Convention on the Law Applicable to Agency. P. 364; Zürcher Kommentar zum IPRG. Kommentar zum Bundesgesetz über das Internationale Privatrecht (IPRG) vom 18. Dezember 1987. 2. Aufl. / D. Girsberger, A. Heini, M. Keller, J. Kostkiewicz, K. Siehr, Fr. Vischer, P. Volken (Hgs.). S. 1401.

Проблемы ЧАСТНОГО (гражданского) ПРАВА

47

санной выше точки зрения не видят в этом особой проблемы, ссылаясь на то, что у третьего лица сохраняется возможность предъявления своих требований к представителю, а против требований «нераскрытого принципала» можно заявлять все те возражения, которые у третьего лица есть в отношении представителя1. Вместе с тем представляется, что сам факт возможности предъявления требований из договора не представителем, а «нераскрытым принципалом» может в некоторых случаях рассматриваться как затрагивающий интересы третьего лица. Кроме того, выглядит сомнительным решение некоторых вопросов на основании того права, применимость которого третье лицо никак не могло предвидеть. Поэтому заслуживает внимания и позиция тех авторов, которые выводят рассматриваемый вопрос за рамки статута добровольного представительства2.

Приведенные выше соображения легли в основу новой нормы п. 5 ст. 1217.1 ГК РФ, которая содержит широкий неисчерпывающий перечень вопросов, относящихся к сфере действия статута добровольного представительства.

9. Вывод

Российское международное частное право благодаря ст. 1217.1 ГК РФ наконец получило развернутое и соответствующее мировым тенденциям коллизионное регулирование отношений добровольного представительства. Новые нормы исходят из четкого разделения внутренних и внешних отношений представительства. В рамках внешних отношений представительства акцент делается на возможности выбора представляемым в доверенности применимого права, которое будет действовать при условии, что третье лицо и представитель были извещены об этом выборе. В качестве объективных коллизионных привязок используется генеральная привязка к месту нахождения представителя, которая дополняется субсидиарной привязкой к месту осуществления представителем своих полномочий в ситуации, когда третье лицо не знало и не должно было знать о месте нахождения представителя. Императивные исключения сделаны для предоставления полномочий на совершение сделок в отношении недвижимого имущества и ведения дела в государственном или третейском суде.

References

Asoskov A.V. Kollisionnoe regulirovanie dogovornykh obyazatel’stv [Conflict-of- Law Regulation of Contractual Obligations] (in Russian). M., 2012.

1  Schwarz S. Op. cit. S. 795; Heinz N. Op. cit. S. 216.

2  См., например: Internationales Vertragsrecht: Das internationale Privatrecht der Schuldverträge / Chr. Reithmann, D. Martiny (Hgs.). 7. Aufl. S. 1671 (авторы предлагают применять к этому вопросу статут основного договора). Можно было бы также задуматься над применением в порядке аналогии коллизионных норм, касающихся уступки права требования (см. ст. 1216 ГК РФ).

ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА № 6 2014 ТОМ 14

48

Asoskov A.V. Osnovy kollisionnogo prava [Basics of Conflict of Laws] (in Russian). M., 2012.

Badr G.M. Agency: Unification of Material Law and of Conflict Rules // Collected Courses of the Hague Academy of International Law. Vol. 184 (= Recueil des cours. 1984-I). Martinus Nijhoff Publishers, 1985.

Boguslavsky M.M. Mezhdunarodnoe chastnoe pravo: Uchebnik [International Private Law: Textbook] (in Russian). 6th ed. M., 2010.

Convention on the Law Applicable to Agency / Convention sur la loi applicable aux contrats d’intermédiaires et à la représentation. Draft Convention adopted by the Thirteenth Session and Explanatory Report by I.G.F. Karsten / Projet de Convention adopté par la Treizième session et Rapport explicatif de M. I.G.F. Karsten (http://www.hcch.net/upload/expl27.pdf).

Dicey, Morris and Collins on the Conflict of Laws / L. Collins (ed.). 14th ed. 3rd Cumulative Supplement. Sweet & Maxwell, 2010.

Hay P., Müller-Freienfels W. Agency in the Conflict of Laws and the 1978 Hague Convention // American Journal of Comparative Law. 1979. Vol. 27. No. 1.

Heinz N. Das Vollmachtsstatut: Eine einheitliche Kollisionsnorm für Europa. Mohr Siebeck, 2011.

Hoffmann B. von, Thorn K. Internationales Privatrecht, einschließlich der Grundzüge des Internationalen Zivilverfahrensrecht. 9., neu bearb. Aufl. C.H. Beck, 2007.

Honsell H., Vogt N., Schnyder A., Berti St. Internationales Privatrecht. 2. Aufl. Helbing & Lichtenhahn, 2007.

Ihering R. Juristische Mitwirkung für fremde Rechtsgeschӓfte // Jahrbücher für die Dogmatik des heutigen römischen und deutschen Privatrechts. 1858. Bd. 2. S. 67–180.

Internationales Vertragsrecht: Das internationale Privatrecht der Schuldverträge / Chr. Reithmann, D. Martiny (Hgs.). 7. Aufl. Otto Schmidt, 2010.

Kanashevsky V.A. Kollisionnoe regulirovanie otnoshenii predstavitel’stva vo vneshnetorgovom oborote [Conflict-of-Law Regulation of Agency in International Turn-Over] (in Russian) // Statute. 2013. No. 8.

Laband P. Die Stellvertretung bei dem Abschluß von Rechtsgeschӓften nach dem allgemeinen deutschen Handelsgesetzbuch // Zeitschrift für das gesamte Handelsrecht. 1866. Bd. 10. S. 183–241.

Max Planck Institute for Comparative and International Private Law. Comments on the European Commission’s Green Paper on the Conversion of the Rome Convention of 1980 on the Law Applicable to Contractual Obligations into a Community Instrument and its Modernization (http://ec.europa. eu/justice/news/consulting_public/rome_i/contributions/max_planck_institute_ foreign_private_international_law_en.pdf).

Max Planck Institute for Comparative and International Private Law. Comments on the European Commission’s Proposal for a Regulation of the European Parlia-

Проблемы ЧАСТНОГО (гражданского) ПРАВА

49

ment and the Council on the law applicable to contractual obligations (Rome I) // Rabels Zeitschrift für ausländisches und internationales Privatrecht. 2007. Bd. 71. Heft 2 (available at: http://scholarship.law.duke.edu/cgi/viewcontent.cgi?article= 2612&context=faculty_scholarship).

Proposal for a Regulation of the European Parliament and the Council on the law applicable to contractual obligations (Rome I). Brussels, 15.12.2005. COM(2005) 650 final, 2005/0261 (COD) (http://www.statewatch.org/semdoc/assets/files/ commission/COM-2005-650.pdf).

Rabel E. The Conflict of Laws: A Comparative Study. 2nd ed. Vol. 3. Special Obligations: Modification and Discharge of Obligations. University of Michigan Press, 1964.

Rabel E. Vertretungsmacht für obligatorische Rechtsgeschӓfte // Rabels Zeitschrift für ausländisches und internationales Privatrecht. 1929. Bd. 3.

Rigaux Fr. Chapter 29. Agency // International Encyclopedia of Comparative Law. Vol. III: Private International Law / K. Lipstein (ed.). Mohr Siebeck, 1970.

Ruthig J. Vollmacht und Rechtsschein im IPR. C.F. Müller, 1996.

Schwarz S. Das Internationale Stellvertretungsrecht im Spiegel nationaler und supranationaler Kodifikationen // Rabels Zeitschrift für ausländisches und internationales Privatrecht. 2007. Bd. 71. Heft 4. S. 740–741.

Sotbarn D. Russisches internationales Privatrecht der vertraglichen Schuldverhältnisse. Dr. Kovač, 2010.

Spellenberg U. in: Münchener Kommentar zum Bürgerlichen Gesetzbuch: In 11 Bde. Bd. 10: Internationales Privatrecht. Rom-I Verordnung, Rom-II Verordnung, Einführungsgesetz zum Bürgerlichen Gesetzbuche (Art. 1–24) / H.-J. Sonnenberger (Hg.). 5. Aufl. C.H. Beck, 2010.

Stone P. EU Private International Law. Harmonization of Laws. Edward Elgar, 2006. Verhagen H. Agency and Representation // Elgar Encyclopedia of Comparative

Law / J.M. Smits (ed.). Edward Elgar, 2006.

Verhagen H.L.E. Agency in Private International Law: The Hague Convention on the Law Applicable to Agency. Springer, 1995.

Vilkova N.G. Dogovornoe pravo v mezhdunarodnom oborote [Law of Contracts in the International Turn-Over] (in Russian). M., 2004.

Vlasova N.V. Problemy kollisionnogo regulirovaniya predstavitel’stva v mezhdunarodnom kommercheskom oborote [Problems of Conflict-of-Law Regulation of Agency in the International Commercial Turn-Over] (in Russian) // Legislation and Economics. 2012. No. 4.

Windmöller M. Die Vertragsspaltung im Internationalen Privatrecht des EGBGB und des EGVVG. Nomos, 2000.

Zürcher Kommentar zum IPRG. Kommentar zum Bundesgesetz über das Internationale Privatrecht (IPRG) vom 18. Dezember 1987. 2. Aufl. / D. Girsberger, A. Heini, M. Keller, J. Kostkiewicz, K. Siehr, Fr. Vischer, P. Volken (Hgs.). Schulthess, 2004.

ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА № 6 2014 ТОМ 14

50

Information about the author

Asoskov A.V. (Moscow) – Dr. Habil., M. iur. priv., Associate Professor at the Chair for Civil Law of the Law Faculty of the Lomonosov Moscow State University, Professor at the Chair for International Private Law of the Russian School of Private Law, Arbitrator of the International Commercial Arbitration Court at the Russian Chamber of Commerce and Industry (119991, GSP-1, Moscow, Leninskie Gory 1, korp. 13-14; e-mail: aasoskov@gmail.com).