Добросовестное приобретение долей в праве долевой собственности
Отдельно от вышеизложенной следует разбирать проблему добросовестного приобретения долей в праве общей собственности, на которой предстоит остановить внимание далее.
По германскому праву большое значение при возможности добросовестного приобретения доли в праве общей собственности придаётся вопросам владения (единоличное, совместное и проч.), поэтому при размышлении над нижеследующими положениями нужно быть особо внимательным.
К добросовестному приобретению долей в праве собственности применимы положения § 932-935 ГГУ. Неуправомоченный отчуждатель, который является единоличным владельцем вещи и выступает в таком качестве, может создать у приобретателя право сособственности в силу абз. 1 § 932 ГГУ, если он предоставит приобретателю совладение. Указанные нормы ГГУ применяются и в том случае, если тот, кто выдавал себя за единоличного владельца, являлся всего лишь совладельцем24.
Добросовестный приобретатель доли становится в рассматриваемых случаях сособственником наряду с прежним обладателем единоличной собственности на вещь. Если неуправомоченное лицо отчуждает вещь нескольким приобретателям, один из которых является недобросовестным, то доля, приходящаяся на него, остаётся у прежнего собственника, а добросовестные приобретатели получают свои доли в праве. Размер доли добросовестного приобретателя определяется его соглашением с неуправомоченным лицом25.
Мы видим, что, рассуждая о долях в праве общей собственности, германские юристы, тем не менее, всегда держат в уме фактическое владение. Этот промежуточный вывод призван сыграть большую роль в будущем, когда речь зайдёт об отечественной практике.
Если неуправомоченный отчуждатель в Германии представляется приобретателю не как единоличный собственник, а как сособственник, то возможны разные варианты. Во-первых, если, например, три якобы сособственника в размере 1/3 долей у каждого продают свои доли троим приобретателям, то последние при условии их добросовестности могут приобрести сособственность. Если один из них недобросовестен, он выпадающую на него долю не приобретает, она остаётся у собственника.
Во-вторых, если якобы сособственник, являющийся лишь совладельцем, отчуждает свою предполагаемую долю, то возникает сложность, поскольку, с одной стороны, совладение говорит в пользу наличия сособственности отчуждателя, но, с другой стороны, совладение никак не может указать на размер его доли в праве собственности. Из этого некоторые германские авторы делают вывод о том, что совладение вообще не может являться основанием для добросовестного приобретения собственности от неуправомоченного лица. Это не верно, поскольку совладение в любом случае говорит в пользу наличия сособственности. Если Б, З и Н являются совладельцами и из них Б и З являются сособственниками с долями по 1/3, в то время как оставшаяся доля принадлежит вовсе не Н., а Е, то совладение Н. тем не менее свидетельствует в пользу его права долевой собственности. Возникает правовая видимость, на которую приобретатель может полагаться. Да, из этой видимости нельзя заключить о размере доли, но она ведь есть, тем не менее. В любом случае, доля не должна равняться нулю. Г. Вилингу наиболее простым решением представляется такое, при котором приобретатель получил бы согласованную с отчуждателем долю, но не свыше той, которая предположительно приходится на отчуждателя (раз совладельцев трое, то не свыше 1/3)26. Обоснование довольно простое – точно так же, как единоличное владение указывает на единоличную собственность, так и совместное владение троих указывает на сособственность в долях по 1/3. Поэтому, например один из трёх совладельцев не сможет продать добросовестному лицу долю в размере 1/2. Если же он попытается это сделать, сделка будет либо недействительной в целом, либо действительной в отношении 1/3 доли (вопрос решается путём исследования гипотетической воли сторон). Иначе следует решать только в том случае, если все совладельцы изъявят своё согласие на отчуждение доли в более высоком размере; в этом случае возможно добросовестное приобретение доли любого размера, поскольку приобретатель вправе полагаться на то, что все вместе владельцы могут передать вообще целое право собственности (и тем более – долю в нём).
Поскольку число совладельцев является принципиальным при решении вопроса о наличии правовой видимости, приобретатель обязан получить точную информацию по данному вопросу. На свою ошибку в этом вопросе он не сможет ссылаться, поскольку установить требуется не его субъективное отношение к действительности, а объективный юридический факт совладения. Если вещь украдена у одного из совладельцев или потеряна им, то его доля не может быть добросовестно приобретена никем; на иные доли в праве на данную вещь возможно добросовестное приобретение27.
Защита прав участника общей долевой собственности от нарушений
Правопорядки Германии и Швейцарии, будучи весьма близкими, демонстрируют небольшие различия в решении вопроса о защите прав участников общей долевой собственности от нарушений.
Германия
Способы защиты прав сособственника разнятся в зависимости от того, кто является нарушителем – иной сособственник или третье лицо.
В том случае, если нарушителем является сособственник, то все притязания потерпевшего сособственника ограничены тем, что его право носит долевой (частичный) характер. Поэтому требования могут быть основаны на § 743 (право на соразмерную долю плодов вещи и на пользование ею), § 744 ГГУ (право на совместное управление вещью), § 745 ГГУ (право потребовать разумного управления вещью, если участники не смогли прийти на этот счёт к согласию или принять решение большинством голосов), § 1004 ГГУ (негаторный иск) 28. Среди прочего сособственник вправе требовать восстановления совместного владения (Mitbesitz)29.
Отметим здесь, что К.И. Скловский критикует аналогичную позицию В.Ф. Гелера, высказанную более ста лет назад на базе исследования источников римского права и характерную по сей день для германских правопорядков30. По мнению К.И. Скловского, «право общей собственности образует широкий круг исков к другим сособственникам… эти иски вытекают не из права собственности как права вещного и абсолютного, а и того правоотношения, имеющего тип обязательственной связи, которое устанавливается между сособственниками… Но это не исключает и обычной, т.е. абсолютной, защиты собственности и владения, которые даются каждому совладельцу именно как собственнику»31. Таким образом, К.И. Скловский полагает, что не исключён иск одного из совладельцев к другим о передаче ему владения имуществом в соответствующей части посредством виндикационного иска (ст.301 ГК РФ)32.
Он понимает, что такое предложение наталкивается на целый ряд догматических сложностей, и оговаривает их: «Хотя норма ст.301 ГК и говорит об ответчике как о незаконном владельце, в данном случае такой иск допустим, поскольку ответчик, занимающий чужую часть вещи (при известной условности самого термина «часть вещи», конечно), может рассматриваться в известном смысле наравне с незаконным владельцем».33
Мы показали, что для германской правовой науки подобные рассуждения неприемлемы как 100 лет назад, так и сегодня. Причём отсутствие других точек зрения позволяет предположить и на 100 лет вперёд. Следовательно, российской науке по-видимому, не удастся опереться на наработки как германского, так и римского права в этом вопросе (имея в виду, что германское право – это переработанное римское право), если российская наука захочет придерживаться подхода, озвученного выше, и развивать этот подход придётся сугубо самостоятельно.
Гораздо более подробно в германской литературе разбирается вопрос о защите прав сособственников против третьих лиц.
Согласно § 1011 ГГУ каждый сособственник может использовать основанные на праве собственности притязания против третьего лица, имея в виду всю вещь, однако притязание на выдачу34 – только в соответствии с § 432 ГГУ.
Данная норма означает, что сособственник вправе прибегнуть к следующим способам защиты против третьих лиц. А) требования, вытекающие и права собственности: аа) вещные: § 894 ГГУ (требование о корректировке недостоверной поземельной книги), § 985 ГГУ (виндикационный иск), § 1004 ГГУ (негаторный иск), § 1005 ГГУ (право преследования вещи, попавшей на чужой земельный участок); бб) личные: § 987 ГГУ (право на получение плодов и доходов от вещи при возврате имущества из чужого незаконного владения), § 989 ГГУ (право на возмещение убытков, свяанных с гибелью или ухудшением свойств вещи после возбуждения в суде дела об её истребовании у ответчика), § 990 ГГУ (право на получение плодов и доходов от вещи, адресованное к недобросовестному владельцу); Б) требования, вытекающие из владения: § 859 (самозащита владельца), § 861 (владельческая защита в случае лишения владения), § 867 (право преследовать вещь, попавшую на чужой земельный участок), § 1007 (право на возвращение владения, перешедшего к недобросовестному лицу, в тех случаях, когда не применяются положения § 861 или 985 ГГУ); В) деликтные требования (§ 823 ГГУ); Г) требования из неосновательного обогащения (§ 812 ГГУ)35.
Данные выкладки нуждаются в теоретическом объяснении. Они заключаются в следующем. Любой сособственник управомочен не только осуществлять права, вытекающие из его доли в праве собственности, но и в силу § 1011 ГГУ наделён правом реализовывать и защищать право собственности на всю вещь. При этом речь идёт об установленном законом процессуальном соучастии (Prozeßstandschaft36), цель которого заключается в укреплении правового положения отдельного сособственника: у него должно быть право защитить право собственности на вещь и тогда, когда иные сособственники не желают ему в этом содействовать. Интересы других сособственников не затрагиваются; если один из сособственников обратился за защитой права, то это идёт на пользу всем, в частности, когда речь идёт о притязаниях согласно § 1004, 1005, 894 ГГУ, § 771 ГПК Германии. Иначе это решается в отношении притязаний о выдаче чего-либо, поскольку передача только одному из сособственников затрагивает интересы остальных. В силу § 1011 ГГУ любой сособственник хотя и может самостоятельно37 предъявить притязание о выдаче (денег, вещи и т.п.), но в соответствии с абз.1 § 432 он может претендовать на передачу только в пользу всех сособственников, равно как депонирования на имя всех или передачи на хранение. Подобное притязание о выдаче может вытекать из § 985, 1007, 823 и 812 ГГУ38.
Если один из сособственников не желает или не способен забрать вещь, то по аналогии с предложением 2 абз. 1 § 986 ГГУ предлагается передавать её остальным. § 1011 ГГУ применим также к притязаниям о возмещении ущерба в деньгах (§ 989, 823, 812, 816 ГГУ), и в соответствии с целью каждой нормы сособственник может потребовать либо уплаты возмещения в полном объёме в пользу всех сособственников, либо уплаты только пропорциональной части в свою пользу39.
Решение, вынесенное по спору с одним из сособственников, не имеет юридической силы в отношении других сособственников (не может быть использовано ни против них, ни в их пользу), применению подлежит § 325 ГПК Германии. На стадии подготовки к изданию ГГУ один из участников предлагал придать решению, благоприятному для сособственника, юридическую силу для всех остальных сособственников. Первая комиссия вычеркнула данное предложение из текста Уложения ввиду того, что не желала видеть в нём процессуальные нормы. По её мнению, задачей внесения определённости в данный вопрос должно было заниматься процессуальное законодательство. В нём в свою очередь не последовало никакого исключительного регулирования для общей долевой собственности40. Вместе с тем, в германской литературе встречается и позиция, согласно которой, если остальные сособственники выразили своё согласие на данный иск, то решение приобретает юридическую силу и для них41.