учебный год 2023 / егоров подборка комиссия

Вэтом же ключе сформулировано несколько примеров из Обзора практики разрешения споров по договору комиссии15.

По одному из дел Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской федерации пришел к выводу о том, что предметом договора, заключенного между сторонами, являлось совершение сделки по возмездной реализации имущества, не принадлежащего отчуждателю (индивидуальному предпринимателю). Последний (комиссионер) совершил необходимые действия: подыскал контрагента, согласовал условия договора, в том числе дополнительные (о предоставлении услуг по хранению и оплате этих услуг), а также условия, направленные на получение выгоды, оформил (подписал) сделку. Таким образом, комиссионером, по существу, совершена торгово-посредническая операция, результатом которой были не только продажа товара и максимальное извлечение прибыли

ввиде дополнительной выгоды для обеих сторон, но и собственно совершение сделки. Следовательно, обязательства по договору комиссии, взятые на себя предпринимателем, им выполнены.

Интересно отметить, что по этому делу комиссионером было заявлено не только требование о взыскании вознаграждения, но и требование о передаче ему половины дополнительной выгоды по сделке с третьим лицом (а также процентов, предусмотренных статьей 395 ГК РФ, неустойки и прочее). Но иск удовлетворен высшей судебной инстанцией только в части, касающейся вознаграждения. В остальной части, в том числе относительно дополнительной выгоды, в удовлетворении иска отказано. К сожалению, мотивировка отказа не приводится. Можно лишь предположить, что отношение к "дополнительной выгоде" пока не самое благоприятное.

Вернемся к вопросу о том, когда у комиссионера возникает право на вознаграждение. Отечественная теория и практика следуют нормам закона, что, безусловно, правильно. Раз зарубежный подход, в силу которого вознаграждение причитается комиссионеру только при условии исполнения сделки со стороны третьего лица (§ 396 германского Торгового уложения, ст. 432 Швейцарского обязательственного закона), не принят российским законодателем, вознаграждение подлежит уплате немедленно по заключении комиссионером сделки (разумеется, не ранее чем комитент узнает об этом обстоятельстве), то есть как только комиссионер исполнит свою основную обязанность. Вывод об ином должен был бы недвусмысленно вытекать из закона.

Если дополнительную выгоду квалифицировать как разновидность комиссионного вознаграждения, могли бы возникнуть ситуации, при которых комитенту пришлось бы заплатить комиссионеру не только вознаграждение, но и значительную сумму в виде дополнительной выгоды, оставаясь при этом без эквивалента за проданный товар до тех пор, пока третье лицо не исполнит сделку (имеется в виду комиссия на продажу), что представляется явно несправедливым.

Взавершение хотелось бы привести соображения насчет не совсем верного, по нашему мнению, понимания дополнительной выгоды, встречающегося в литературе. Так, СВ. Скороходов пишет, что более выгодными условиями можно считать те, при которых комиссионер, например, приобрел за ту же цену большее количество товара без ущерба для его качества или такое же количество, но более высокого качества либо продал товар по более высокой цене, выполнил поручение в более короткие сроки и т.п.'6. Позволим себе критически оценить первые два условия. Начнем со второго. Вопрос о качестве в конкретном случае может быть достаточно затруднительным. Например, можно ли про пшеницу первого и второго класса сказать, что это один и тот же товар (наименование - пшеница), только разного качества (первый или второй класс). Если да, то подход, предлагаемый СВ. Скороходовым, будет приемлемым только в тех случаях, когда комитента изначально устраивала бы пшеница иного класса. В остальных же случаях налицо недопустимое отступление от указаний комитента о комиссионном товаре. Тем более если признать, что пшеница первого и второго класса суть разные товары. Комитенту нужна пшеница третьего класса, она подходит, предположим, только для

корма скоту (именно эту цель он и преследует, но комиссионера об этом не должен информировать). Комиссионеру же удается приобрести за назначенную цену пшеницу первого класса, которая оптимально подходит для выпекания хлеба, но скармливать ее скоту совершенно нецелесообразно. Вполне вероятно, что комитент согласится с этим отступлением от его указаний, если в качестве комитента выступает, например, оптовая база, которой нужна всякая пшеница. Но если комитентом является животноводческая ферма, которой пшеница нужна только для корма скоту, то ее возражения по отчету комиссионера будут обоснованны. Логика здесь может быть простой - если удалось приобрести объективно более дорогой товар за назначенные деньги, то при покупке требующегося товара образовалась бы экономия, поступающая комитенту в части или полностью (как дополнительная выгода).

Тем более эти соображения применимы к самому первому примеру -когда комиссионер приобрел за ту же цену большее количество товара. Это прямой выход за пределы указаний комитента! Комитент вправе не принимать сделку на свой счет, так как комиссионер должен был купить товара столько, сколько требовалось, и заплатить при этом меньше. Только в этом случае экономия составит дополнительную выгоду.

Очень четко данный вопрос анализируется А.Г. Гойхбаргом: указания комитента относительно предмета поручаемой комиссионеру сделки не могут не носить строго императивного характера". Как известно, количество товара образует одну из двух необходимых характеристик предмета договора купли-продажи (п. 3 ст. 455 ГКРФ). Таким образом, отступив от императивных указаний комитента, комиссионер полагается только на милость последнего: одобрит - не одобрит.

Комиссионное вознаграждение в размере всей дополнительной выгоды

Теперь о возможности замены комиссионного вознаграждения на получение комиссионером дополнительной выгоды в полном объеме. Правовая природа комиссии, помимо того, что это договор на оказание услуги, заключается в действии в чужом интересе (ведении чужого дела по терминологии германской доктрины). Ключевую роль при этом играет такое распределение рисков, при котором все выгоды и все потери от любых обстоятельств, произошедших в период деятельности комиссионера, соответственно получает и несет комитент (хозяин дела, заинтересованное лицо). С этой точки зрения дополнительная выгода от сделки во исполнение комиссионного поручения, которая установлена отечественным законодателем, выглядит в некоторой степени аномальной18. В германской учебной литературе рассматривается случай, когда стороны оговаривают вознаграждение комиссионеру в виде разницы между назначенной и реальной ценой продажи (как раз случай замены комиссионного вознаграждения дополнительной выгодой). Подход здесь однозначный: стороны возложили риск непродажи по установленной цене на комиссионера, он же должен получить все выгоды от деятельности, которую будет осуществлять, значит, признаки ведения чужого дела в данной ситуации отсутствуют, а заключенный сторонами договор типологизируется уже не как комиссия, а как купля-продажа (с постановкой оплаты товара под условие продажи его третьему лицу)".

Поскольку в России налогообложение комиссионных операций несколько отличается (или отличалось) от налогообложения обычной перепродажи товара, стороны давно стали называть комиссией то, что по существу является куплей-продажей. Тем не менее судебно-арбитражная практика отечественных судов подход, предлагаемый выше, пока не применяет.

Например, по делу, рассмотренному Федеральным арбитражным судом Центрального округа, исследован договор комиссии. В этом договоре стороны определили, что цена одного кубического метра продукции составляет 12 долларов США,

а комиссионное вознаграждение комиссионера составляет разницу между ценой, определенной в договоре, и контрактной ценой комиссионера с иностранным покупателем.

Кассационная инстанция пришла к выводу о том, что, поскольку стороны в договорах комиссии установили иной порядок распределения дополнительной выгоды, чем предусмотрен законом, давать иную юридическую квалификацию сделки в налоговом споре без предъявления соответствующего иска суд не вправе20.

И все же признак комиссионной деятельности "в чужом интересе и за чужой счет" необходимо рассматривать как системообразующий и толковать все иные правила системно. Если стороны отступают от этого принципа, договор должен утрачивать черты комиссии.

В противном случае разграничить комиссию и куплю-продажу невероятно трудно. Поэтому зачастую, когда вознаграждение определяется в виде всей дополнительной выгоды, стороны, по нашему мнению, заключают притворную сделку комиссии, по существу имея в виду куплю-продажу. А значит, к такой сделке должны применяться правила о купле-продаже, а не о комиссии. Позиция германской доктрины по этому вопросу представляется справедливой и обоснованной.

В

Гражданском кодексе РСФСР 1964 года содержался прямой запрет назначать вознаграждение в виде разницы между назначенной и реальной ценой продажи (покупки). Впервые такое правило появилось в Гражданском кодексе РСФСР 1922 года, причем правила о договоре комиссии были включены в Кодекс в 1926 году, а данная норма (ст. 275-к), как указывается в литературе21, годом позже; - в 1927-м. Смысл указанной новеллы, по мнению МИ. Брагинского, состоял в значительной мере в том, чтобы исключить у комиссионера стимул к увеличению цены реализации на рынке товаров, работ, услуг. В этом совершенно очевидно проявлялся публичный интерес - интерес государства и общества, заключавшийся в том, чтобы сохранить по возможности уровень свободно складывающихся цен22. Эта позиция небесспорна, посколь ку вознаграждение комиссионера, как и сейчас, находилось в пропорциональной зависимости от фактической цены продажи, а значит, стимул к увеличению комиссионером продажной цены сохранялся в полном объеме. Представляется, что указанный запрет истолковать как направленный единственно на борьбу со спекуляцией и посредничеством нельзя. Напротив, природа комиссионных отношений находила в нем более последовательное отражение, нежели в современном российском законодательстве. Однако и спор о том, можно ли определять вознаграждение в виде разницы, возник тогда же: По свидетельству К. А. Граве, на прямо противоположной российскому Гражданскому кодексу точке зрения стояли ГК УССР (ст. 275-23), БССР (ст. 308), Узбекской ССР (ст. 275-23), Азербайджанской ССР (ст. 312) и Грузинской ССР (ст. 275-23). В них разрешалось -в столь же категоричной форме, как в российском Кодексе запрещалось, -устанавливать комиссионное вознаграждение не только в виде определенного процента с суммы сделки, но и в виде разницы или определенной части разницы между назначенной комитентом ценой и той более выгодной ценой, по которой комиссионер совершит сделку, "а равно и в другой, не запрещенной законом, форме"23. Таким образом, ввиду отсутствия в настоящее, время каких-либо детальных теоретических разработок существующей проблемы необходимо определиться с тем, какое значение должно иметь поступление дополнительной выгоды в полном объеме комиссионеру, особенно в случае, когда дополнительная выгода призвана заменить комиссионное вознаграждение. Здесь возможны два взаимоисключающих решения.

Во-первых, подобную сделку можно признавать куплей-продажей или смешанным договором. Причем в последнем случае необходимо проявлять максимальную осторожность, так как теоретической возможности совместить в одном договоре черты и комиссии (ведение чужого дела с обязанностью отчитаться и прочее), и купли-продажи

(ведение собственного дела) не существует. В смешанном договоре могут присутствовать черты купли-продажи и какие-то дополнительные условия, не относящиеся тем не менее к договору комиссии.

Во-вторых, можно установить, что это подлинный договор комиссии, а указание на дополнительную выгоду есть: а) всего лишь способ определения вознаграждения комиссионера (решение весьма сомнительное ввиду различия в правовой природе этих сумм, о котором речь шла выше); б) сознательный отказ от вознаграждения в пользу только дополнительной выгоды (спорное решение, поскольку норма о вознаграждении в договоре комиссии сформулирована императивно, и об этом тоже шла речь выше).

Третий вариант - когда стороны определились только в отношении дополнительной выгоды, оставив неурегулированным вопрос о вознаграждении, и поэтому размер последнего определяется на основе диспозитивных норм закона (статьи 991, 424 ГК РФ), - намеренно исключается нами из рассмотрения, поскольку волеизъявление сторон чаще всего недвусмысленно затрагивает вопрос о вознаграждении.

Оптимальным здесь представляется подход, при котором для судьи, рассматривающего дело, согласование сторонами условия о поступлении комиссионеру дополнительной выгоды вместо комиссионного вознаграждения (или установление

вознаграждения в виде дополнительной выгоды) должно являться серьезным свидетельством того, что стороны избрали иной тип договорных отношений, нежели договор комиссии. Именно правила об этом ином договорном типе совместно с не противоречащими им договорными условиями должны применяться. В некоторых случаях договор комиссии может быть даже признан притворной сделкой, если будет установлена соответствующая воля сторон, направленная на иной договорный тип.

Во всех других случаях (то есть когда стороны решили вопрос о поступлении дополнительной выгоды комиссионеру в полном объеме наряду с комиссионным вознаграждением либо когда они определились с дополнительной выгодой в пользу комиссионера, но обошли молчанием вопрос о вознаграждении, сохранив тем самым основу для применения пункта 3 статьи 424 ГК РФ) указанная дополнительная выгода должна поступать комиссионеру. Однако это нисколько не влияет на вывод о самостоятельной природе дополнительной выгоды, представляющей собой известный доход (в данном случае -комиссионера) от своих собственных действий. Именно поэтому комиссионное вознаграждение, установленное в виде определенного процента от суммы реализации, должно исчисляться на основе суммы реализации, не включающей в себя размер дополнительной выгоды, поступающей комиссионеру. Пример: назначенная цена - 100 единиц, вознаграждение -10 процентов, вся дополнительная выгода поступает комиссионеру, продано за 120. Результат: комиссионер имеет право на 20 единиц (дополнительная выгода) и 10 единиц (вознаграждение), но не на 20 и 12 единиц (10 процентов от общей суммы реализации).

Собственность на дополнительную выгоду

Решение вопроса о собственности на дополнительную выгоду полностью связано с решением вопроса о правовой природе дополнительной выгоды. Если в конечном итоге будет определено, что дополнительная выгода - это разновидность вознаграждения, то новых проблем при ответе на этот вопрос не возникнет.

Если же будет констатирована самостоятельная природа дополнительной выгоды, то остается признать, что российский законодатель, допустив возможность поступления дополнительной выгоды не только комитенту, но и комиссионеру, тем самым, как представляется, в значительной мере удалил договор комиссии от ведения "чужого" дела в чистом виде и приблизил к ведению "общего" дела, то есть признал за комиссионером интерес не только в получении вознаграждения, но и в получении всей или части дополнительной выгоды от его действий. Из этого следует, что дополнительная выгода может поступить комиссионеру напрямую, а не быть опосредована обязательством комитента ему эту выгоду передать. В законе использован нейтральный оборот "дополнительная

выгода делится", поэтому однозначно сделать вывод, от кого кому она причитается (кто обязывается в ее отношении), нельзя.

Напомним, что вознаграждение не поступает комиссионеру напрямую из полученных сумм, а сконструировано через обязанность комитента данное вознаграждение выплатить. Если вся выручка поступила комиссионеру, образуются два встречных требования: у комитента к комиссионеру о передаче всего полученного (ст. 999 ГК РФ) и у комиссионера к комитенту о выплате вознаграждения. В силу прямого указания, содержащегося в статье 997 ГК РФ, комиссионер вправе воспользоваться в этом случае на зачет встречных однородных требований. Заметим, что эта норма никаких ограничений по отношению к общему правилу о зачете не содержит, поэтому теоретически в рассматриваемой ситуации о зачете может заявить и комитент.

Таким образом, если комиссионер получает выручку по сделке с третьим лицом на свой счет, то в той части этой суммы, которая соответствует размеру дополнительной выгоды, у него перед комитентом обязательство по перечислению (согласно статье 999 ГК РФ) не возникает. Следовательно, необходимость в применении правил статьи 997 и 410 ГК РФ отсутствует. Суд должен отказать комитенту в иске в части, касающейся доли дополнительной выгоды, которая причитается комиссионеру, поскольку обязательства перед комитентом в этой части у комиссионера не возникло. Отличие дополнительной выгоды от комиссионного вознаграждения можно видеть в том, что часть полученной выручки, соответствующую размеру вознаграждения, комиссионер вправе не перечислять, реализовав свое право на зачет. Однако " без реализации такого права автоматического зачета происходить не должно (это общее правило для зачета по российскому праву в принципе). Таким образом, комиссионер волен перечислить все полученное им комитенту (в этом состоит его обязанность согласно статье 999 ГК РФ), сохраняя право требования к комитенту, касающееся собственного вознаграждения. Это означает, что в правовом (но не в экономическом) смысле все полученное (с исключением дополнительной выгоды) причитается комитенту. У комитента возникает требование в отношении "всего подученного", включая ту экономически выделяемую часть, которая соответствует размеру вознаграждения и которую придется отдать комиссионеру обратно. То есть при отсутствии заявления комиссионера о зачете, совершенного до возбуждения дела в суде, а после возбуждения дела - встречного иска24 суд должен удовлетворить иск комитента в полном объеме. Однако вопрос о собственности на дополнительную выгоду, как и вопрос о собственности на любые денежные средства, должен решаться с учетом общих норм о праве собственности, предполагающих объектом права собственности только вещь (материальный предмет). Следовательно, когда передача полученной выручки происходит не в наличной форме, а путем безналичных расчетов (с одного банковского счета на другой), что для современной практики является правилом, а не исключением, - нормы о собственности, включая правила пункта 1 статьи 996 ГК РФ, не подлежат применению. Это означает, что все вопросы, связанные с передачей денежных средств (выручки, вознаграждения, дополнительной выгоды и прочее), должны разрешаться по нормам обязательственного, а не вещного права. Таким образом, если деньги в счет покупной цены по сделке с третьим лицом в полном объеме поступают на расчетный счет комиссионера, то только он обладает этими деньгами в виде своеобразных прав требования (обязательственных прав) к обслуживающему банку, но он не является их собственником. Часть этих денег лишь в экономическом смысле причитается комитенту. Но экономическое содержание находит выражение в правовой форме права требования, которое имеет комитент к комиссионеру на основании статьи 999 ГК РФ (о передаче всего полученного по сделке). И наоборот, если безналичные деньги в полном объеме поступают на расчетный счет комитента, он становится субъектом обязательственного права с соответствующим объемом по отношению к своему банку, а его обязанность передать определенные суммы комиссионеру (в счет вознаграждения, в счет доли в дополнительной выгоде, в счет возмещения расходов и прочее) не имеет строгой вещно-

правовой привязки именно к этим деньгам. При таком подходе постановка вопроса о том, кто является собственником дополнительной выгоды, вообще неправомерна. Право на существование имеет лишь вопрос о том, кто имеет обязательственное право на определенную денежную сумму, основанием для которого служат нормы закона и договорное регулирование, касающееся распределения дополнительной выгоды. Ответ на этот вопрос следующий: если комиссионеру причитается половина дополнительной выгоды и деньги в полном объеме поступают на его счет, то у комитента возникает обязательственное право требовать оставшуюся половину (в составе "всего полученного по сделке с третьим лицом"). Если же деньги поступают комитенту, то обязательственное право к комитенту в отношении соответствующей половины возникает у комиссионера.

Рекомендации арбитражной практики

В практике арбитражных судов встречаются дела, в которых неудовлетворительный эффект от применения части второй статьи 992 ГК РФ проявляется особенно остро. Имеются в виду дела, связанные с продажей имущества на торгах на комиссионной основе. В качестве организатора торгов согласно пункту 2 статьи 447 ГК РФ может выступать правообладатель либо специализированная организация. Специализированная организация действует на основании договора с правообладателем и выступает от его имени или от своего имени. Когда специализированная организация действует от собственного имени, заключается договор комиссии.

При добровольных торгах стороны в подавляющем большинстве случаев определяют в договоре, какой должна быть начальная продажная цена, хотя формально закон их к этому не обязывает. Однако в публичных торгах, проводимых в порядке обращения взыскания, начальная цена торгов определяется всегда. Если торги проводятся при обращении взыскания на заложенное имущество, начальную цену определяет суд или стороны (п. 3 ст. 350 ГК РФ). Если торги проводятся в процессе обычного исполнительного производства, применяется пункт 2 статьи 62 Федерального закона "Об исполнительном производстве" (начальную цену указывает судебный пристависполнитель).

Таким образом, стороны, не установив лимит продажной цены, практически лишены возможности избежать применения части второй статьи 992 ГК РФ. Нетрудно предположить, что применение указанной диспозитивной нормы может вызвать очень негативные последствия, как для должника, так и для взыскателей. Имеются в виду ситуации, когда судебным приставом-исполнителем (службой приставов, Управлением юстиции и прочее) при заключении договора со специализированной организацией не оговорено, что дополнительная выгода комиссионеру ни в каком размере не поступает. Предположим, заложенное имущество с реальной стоимостью 100 единиц оценено в договоре залога в 50 единиц, и именно эта цена, если никто не заявит возражений будет перенесена судом в решение об обращении взыскания на заложенное имущество. На торгах имущество будет продано за 100 единиц, но реально на удовлетворение интересов залогодержателя будет направлено не более 75 единиц, так как остальные 25 останутся как дополнительная выгода у специализированной организации. Хорошо, если это 25 тысяч рублей, а если это 25 миллионов долларов? Признать это справедливым никак нельзя.

Так, Арбитражным судом Архангельской области и впоследствии Федеральным арбитражным судом Северо-Западного округа26 было рассмотрено дело, в котором истец (комитент) просил взыскать с ответчика (комиссионера) 330 тысяч рублей, удержанных последним в качестве дополнительной выгоды. Обстоятельства дела таковы.

Стороны заключили договор комиссии на продажу имущества комитента, установив комиссионное вознаграждение в размере 6 процентов от стоимости реализованного имущества. В случае, если комиссионер реализует имущество по цене, превышающей согласованную сторонами, дополнительная выгода согласно договору распределяется между сторонами поровну. По результатам проведенного аукциона имущество было

продано по цене, превышающей начальную на 660 тысяч рублей. Суд признал, что в рассматриваемом деле поручение, данное комитентом, состояло в совершении сделки по продаже его имущества. Условия реализации изложены в заявке, содержащей указание на начальную продажную цену - сумму, не менее которой комитент рассчитывал получить в результате продажи имущества. Фактически имущество приобретено по более высокой цене. В соответствии со статьей 447 ГК РФ аукцион - это один из способов заключения договора, которым в данном случае комиссионер воспользовался для исполнения поручения комитента. Предусмотренные статьями 447, 448 ГК РФ правила регулируют отношения, складывающиеся между комиссионером и третьими лицами при организации и проведении торгов, а также заключении договора на торгах, в то время как к отношениям между комитентом и комиссионером должны применяться нормы главы 51 ГК РФ.

Сославшись на указанные нормы, а также дав толкование условий договора по правилам, предусмотренным статьей 431 ГК РФ, суд пришел к выводу, что определенную комитентом начальную цену, по которой поручение принято комиссионером к исполнению, можно рассматривать как цену, согласованную сторонами, а разницу между продажной и начальной ценой - как дополнительную выгоду, полученную в результате совершенной, комиссионером сделки. В удовлетворении иска судом первой инстанции отказано.

В кассационной жалобе истец ссылался на неверное толкование судом условий договора и неправильное применение статей 447,992 ГК РФ. По его мнению, при продаже имущества с торгов дополнительной выгоды от его реализации возникнуть не может, так как продажа имущества по наибольшей цене и является задачей комиссионера. Эти доводы судом кассационной инстанции были отклонены.

Вместе с тем истец был прав, когда отмечал, что при комиссионной продаже имущества на торгах повышение назначенной цены обусловлено во многом выбранным сторонами способом исполнения комиссионного поручения, а не действиями комиссионера. Это находит подтверждение и в упомянутом Обзоре практики разрешения споров по договору комиссии (информационное письмо от 17-11.04 № 85), в пункте 12 которого воспроизводится другое дело:

При продаже имущества на торгах организацией, проводящей торги на основании договора комиссии, разница между начальной и итоговой ценами продажи не образует дополнительной выгоды по смыслу части второй статьи 992 ГКРФ.

Общество с ограниченной ответственностью обратилось в арбитражный суд с иском к специализированной организации о передаче выручки от продажи имущества на открытых торгах.

Между обществом и организацией заключен договор, согласно которому организация (ответчик по делу) осуществляла от своего имени продажу имущества, принадлежащего обществу (истцу), на открытых торгах. В договоре установлено вознаграждение комиссионера в размере 1 процента от итоговой цены продажи. Вопрос о распределении дополнительной выгоды стороны не урегулировали. Реализовав имущество по цене, отличающейся от первоначальной цены торгов, ответчик при перечислении истцу выручки удержал не только сумму своего вознаграждения, но и половину суммы дополнительной выгоды, исчисленной им в виде разницы между начальной и итоговой ценами торгов. Истец полагал, что такая разновидность комиссионной деятельности, как продажа имущества с торгов, по своей природе всегда предполагает продажу имущества по цене, выше назначенной. При этом интерес комиссионера в достаточной мере удовлетворяется получаемым им комиссионным вознаграждением, исчисляемым в зависимости от итоговой цены продажи. Таким образом, отсутствие в договоре комиссии правил о распределении дополнительной выгоды не могло означать, что следует применять диспозитивные правила части второй статьи 992 ГК РФ.

Суд удовлетворил исковое требование, указав, что правило части второй статьи 992

3 Термин нельзя признать очень удачным, поскольку под оказанием юридических услуг часто понимают консультирование или иные действия, предпринимаемые специалистами в области правовых знаний.

4 Аналогичное мнение см.: Гражданское право: Учеб. В 2 т. Т. 2. Полутом 2 / Отв. ред. проф. ЕЛ Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. М.: БЕК, 2000. С. 91,100.

5 См.: Комментарий части второй Гражданского кодекса Российской Федерации для предпринимателей. М-, 1997. С. 228; Комментарий к Гражданскому кодексу РСФСР / Под

М.: БЕК, 1998. С. 333. (Автор-B.C. Яи.) 5 Там же.

10 Гойхбарг А.Г. Торговая комиссия: Практ. коммент. к закону о договоре торговой комиссии. СПб.: Право, 1914. С. 18

См.: Вестник ВАС РФ. 1998. № 5. С. 80-81.

12См.: Новицкий КБ., Луни Л.А. Общее учение об обязательстве. М., 1950. С. 129—

130.

13Брагинский М.И., ВитрянскийВ.В. Договорное право: Кн. 2: Договоры о передаче имущества. М.: Статут, 2000. С. 775

14См.: Брагинский М.И., Витрянаат В.В. Указ. соч. С. 775

15Предметом договора комиссии могут быть любые допускаемые законом сделки, кроме тех, которые должны совершаться лично (например, договор поручения). Такая мысль высказана авторами Комментария к Гражданскому кодексу РСФСР под ред. проф. Братуся С.Н., Садикоеа ОМ. (3-е изд. М., 1982. С. 490).

" См., напр.: Новицкий И.Б., Луни Л.А. Общее учение об обязательстве. М., 1950. С.

97

" См.: Вестник ВАС РФ. 2000. № 12. С. 64 и Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права (по изд. 1907 г.). М.:

"КонсультантАрбитраж"

37 Аналогичный подход использован в работе: Бахчисарайцев X. Граве К., Эйбушитц П. Вопросы законодательства во внутренней торговле. М, 1925. С. 223

1 Brox, Hans. Handelsrecht und Wertpapierrecht. -11., verbesserte Aufl. - Muenchen: Beck,

' См.: Гражданское Уложение, Проект Высочайше утвержденной Редакционной Комиссии по составлению Гражданского Уложения / Под ред. ИМ Тютрюмоеа. Т. 2.

СПб., 1910. С. 686 - 710.

s Brox, Hans. Op. cit. S. 215. 6 BGH NJW 1969, 276. 7 Brox, Hans. Op. cit. S. 215

* Сарбаш СВ. Право удержания как способ обеспечения исполнения обязательств.