учебный год 2023 / егоров кузьмичева собственность на комиссионный товар

акции, права требования, исключительные права. Ответы на них ищет практика. Ниже проанализируем имеющиеся решения. Но прежде немного теории.

Если предметом договора являются вещи, определенные родовыми признаками, комитент не всегда станет собственником

Идея о том, что право собственности на комиссионный товар принадлежит комитенту во всех случаях, далеко не столь очевидна. Разберемся чуть подробнее.

Если предметом комиссии являются вещи, определенные родовыми признаками (зерно, уголь, древесина), то в случае, когда комиссионер допустит их смешение

ссобственными аналогичными товарами или с товарами иных комитентов, о собственности комитента на его часть товаров уже нельзя будет говорить. Что произойдет

ссобственностью на товар? Есть два решения, но ни одно из них неизвестно действующему российскому законодательству (их предложили в ходе реформы вещного права, но она, как мы знаем, «забуксовала»).

Первое — возникает общая долевая собственность. Размер долей определяется в зависимости от количества товара, принадлежавшего нынешним «сособственникам поневоле» до смешения. Это решение самое приемлемое, на наш взгляд, и суды должны к нему стремиться в порядке аналогии закона, а если она невозможна, то аналогии права (ст. 6 ГК РФ).

Второе — весь массив перемешавшихся товаров становится собственностью комиссионера. Такое решение также встречается и также в условиях полного законодательного вакуума.

Самый распространенный пример — получение комиссионером от комитента аванса на закупку товара наличными деньгами. Явно, что этот аванс становится деньгами комиссионера со всеми вытекающими последствиями: на эти деньги могут обратить взыскание кредиторы; в случае банкротства они включаются в конкурсную массу комиссионера и т.д. Равным образом деньги, полученные комиссионером от третьего лица за проданный ему товар комитента, становятся собственностью комиссионера. Впоследствии, передавая эти деньги комитенту, комиссионер переносит на последнего и собственность на них.

Таким образом, далеко не все вещи, которые комиссионер должен передать комитенту, являются его собственностью.

Конечно, на пример со смешением однородных вещей комитента и третьих лиц можно возразить, что это нарушение комиссионером своих обязательств перед комитентом. С таким доводом мы, конечно, согласимся. Собственно, он уже звучал в литературе2.

Однако в чем смысл ссылки на нарушение комиссионера? Что она опровергает? Ведь в норме, казалось бы, сказано однозначно: «вещи являются собственностью комитента». Без вариантов. А мы видим, что могут быть исключения из данного правила. И договор комиссии при этом останется договором комиссии, а не станет какимто другим договором. Поэтому выскажем предположение о том, что норму п. 1 ст. 996 ГК РФ следует читать как-то помягче, например, так: «Комиссионер должен стремиться к тому, чтобы вещи, являющиеся предметом договора комиссии, оставались в собственности комитента».

ПРОЦЕСС

Субъект права собственности отличается в зависимости от разновидности договора комиссии

В родственном российскому — германском — правопорядке представлено кардинально иное решение проблемы собственности на комиссионный товар: на вещи, продаваемые комиссионером, комитент собственность сохраняет, но вещи, приобретаемые комиссионером для комитента, изначально поступают в собственность комиссионера. Этот вывод доктрина основывает на том обстоятельстве, что комиссионер действует от своего имени3. И такое решение заставляет дополнительно задуматься, насколько обоснован отечественный подход.

Рассмотрим по отдельности комиссию на продажу и комиссию на покупку.

1. Комиссия на продажу: собственник на секунду. Если мы имеем дело с комиссией на продажу, то возможность комиссионера переносить на третье лицо право собственности на вещь, которая ему не принадлежит, совершенно не укладывается в классические каноны. Поэтому было придумано довольно много теорий, пытавшихся объяснить этот феномен. Одна из них о том, что у комиссионера на секунду возникает право собственности и он переносит это право собственности на покупателя как собственник4. Эта теория кажется надуманной.

В конечном итоге германское право справилось с проблемой, включив в Гражданское уложение общую норму о распоряжении неуправомоченного лица (каковым является не только вор, но и комиссионер).

Распоряжение неуправомоченного лица получает силу для управомоченного лица, если оно произошло с его согласия (§ 185 ГГУ). Согласие может быть последующим (одобрение) или предварительным (разрешение). Поэтому, когда комиссионер передает товары на комиссионную реализацию, он дает разрешение на их отчуждение.

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

Таким образом, специальные нормы договора комиссии находят подкрепление в общих нормах гражданского права. Германское право говорит: для переноса собственности на покупателя нужен фактический состав: воля приобретателя; воля отчуждателя (комиссионера); действительная сделка передачи права; предварительное согласие комитента. Так совместными усилиями решается догматическая проблема.

Что происходит в российском праве? У нас законодатель ставит юристов перед фактом: комиссионер переносит на покупателя чужое право собственности. И точка. А как, почему — это неважно. Разбирайтесь там со своими теориями как хотите.

Наш читатель-практик может сказать: «А какое мне дело до всех этих теоретических выкладок? Ну, есть как есть». Но нам придется его огорчить.

Вспомним, что сказал ВАС РФ про комиссионную продажу недвижимости: комиссионер самостоятельно не вправе переносить на покупателя право собственности на недвижимую вещь комитента; комитент должен делать это сам, обращаясь к регистратору, и т. п. (п. 23 информационного письма Президиума ВАС РФ от 17.11.2004

№85; далее — Обзор).

На этом примере понятно, что пра-

вильное обоснование конструкции было неизвестно ВАС РФ. Ведь если бы оно было таким же, как в Германии, то, получив согласие комитента, комиссионер имел бы возможность перенести собственность на чужую недвижимость.

Но этот упрек не в адрес ВАС РФ, а в адрес науки гражданского права, потому что ее лучшие представители, дважды в ноябре 2003 года собиравшиеся на заседания Научно-консультативного совета при ВАС РФ, на которых рассматривался проект Обзора, не смогли предложить правильного решения (среди них были и те, кто предлагал вообще запретить комиссионную реализацию недвижимости)5.

Разработчики Обзора предлагали также включить в него пункт, посвященный реализации на комиссионной основе права требования. Причем было два варианта обоснования такой возможности, среди которых можно было выбрать. Однако эта идея не нашла поддержки. Фактически ученые сочли, что комиссионная реализация любых объектов, кроме вещей, недопустима, поскольку под вопрос ставится возможность применения п. 1 ст. 996 ГК РФ.

Однако для оборота такое решение оказалось неприемлемым. Потребность в том, чтобы через комиссионера реализовывались, например, бездокументарные ценные бумаги, существует. И право должно давать адекватный ответ на эту потребность.

На наш взгляд, можно допустить два варианта решения.

Первый вариант — заключая договор комиссии, комитент дает предварительное согласие на то, чтобы комиссионер распорядился нематериальным активом комитента от своего имени. Этот подход аналогичен немецкому, который был описан выше. При таком подходе, если, например, отчуждаются бездокументарные ценные бумаги, их необязательно зачислять на номинальный счет комиссионера (хотя такое решение для удобства исполнения комиссионером сделки по отчуждению актива также возможно).

То же самое касается отчуждения прав требования и иных имущественных прав: для спокойствия приобретателя комиссионер должен будет продемонстрировать ему письменное предварительное согласие комитента на отчуждение соответствующего права комиссионером от своего имени (либо показать договор комиссии, либо попросить комитента составить отдельный документ).

Второй вариант — на комиссионера переносится право, чтобы он отчуждал это право как правообладатель. Этот вариант приводит к появлению так называемой фидуциарной собственности в ее разновидности «фидуция с другом» (лат. fiducia cum amico). Такая конструкция неизвестна позитивному праву и она способна породить затруднения в аспектах банкротства (как комитента, так и комиссионера), при ответе на вопрос, в чью конкурсную массу должны включаться эти активы, оформленные на комиссионера. Поэтому мы не можем ее поддержать, если можно обойтись без нее.

Таким образом, отчуждение комиссионером имущественных прав должно происходить в том же режиме, что и отчуждение им движимых вещей: согласия комитента достаточно для легитимации комиссионера как отчуждателя объекта. При этом особое внимание следует уделить подтверждению согласия комитента. В этом отличие от продажи комиссионером движимых вещей, поскольку владение презюмирует собственность и получается, что, даже когда третье лицо знает, что покупает товар от несобственника, оно может быть спокойно: если вещи во владении комиссионера, значит, их ему добровольно передали, и в этой передаче сокрыто предварительное согласие на отчуждение вещей.

При отчуждении имущественных прав и бездокументарных ценных бумаг есть риск, что комиссионер не получал никакого согласия от комитента. В этом случае, увы, сделка по отчуждению права будет недействительной (и добросовестного приобретения имущественного права от неправообладателя, в отличие от прав на вещи, наше право не знает). С таким решением необхо-

ПРОЦЕСС

димо смириться во имя защиты интересов правообладателей, которых злоумышленники могут попытаться назвать «комитентами». Поэтому основной упор нужно делать на достоверность предварительного согласия комитента. Нотариальная форма такого согласия — по-видимому, лучшее решение из всех возможных.

2. Комиссия на покупку: «фидуциарный» собственник. На наш взгляд, российский законодатель, если называть вещи своими именами, ошибся, когда признал комитента собственником вещи, купленной для него комиссионером. Этот ошибочный подход имеет застарелый характер.

Еще в конце XIX – начале XX века в ст. 559 проекта Гражданского уложения, а затем и в ст. 54.17 Закона о договоре торговой комиссии было включено положение о том, что находящиеся в распоряжении комиссионера товары, как присланные ему препоручителем, так и купленные за счет последнего, признаются собственностью препоручителя. Комментируя ст. 54.17 Закона о договоре торговой комиссии, А.Г. Гойхбарг указывает, что товар, купленный комиссионером за счет препоручителя и находящийся в распоряжении комиссионера, признается собственностью препоручителя. Третьи лица, отчуждавшие этот товар комиссионеру, разумеется, имели в виду перенести право собственности на него, а вовсе не на препоручителя, поэтому необходимо признать, что комиссионер приобретает право собственности на товар. Но для перехода права собственности на этот товар к препоручителю не требуется особого акта со стороны комиссионера по адресу препоручителя. Достаточно, чтобы купленный товар перешел в распоряжение комиссионера. С момента такого перехода товар признается собственностью препоручителя6.

Разработчики Гражданского уложения также исходят из того, что право собственности препоручителя возникает именно в тот

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

момент, когда купленное комиссионером имущество поступает в его распоряжение как представителя комитента7.

Желание законодателя избежать возникновения фидуциарной собственности в этом случае понятно, но, к сожалению, одного только желания иногда бывает недостаточно, чтобы преодолеть законы юридической догматической системы.

Когда продавец вещи отчуждает ее в пользу комиссионера, выступающего от собственного имени, он имеет в виду перенос права собственности на вещь именно на то лицо, с которым вступает в сделку. Почему законодатель игнорирует волю продавца, признавая моментальный переход права собственности к комитенту? На этот вопрос нет ответа ни в одной пояснительной записке ни к одному закону.

А откуда мы знаем, что, заключая сделку, комиссионер желает создать право собственности именно для комитента, а не для себя лично? Может быть, ему нужен такой же товар? Почему мы игнорируем его волю? Немного поправить эту проблему попытался ВАС РФ в п. 8 Обзора.

И уж совсем нерешаемой ситуация становится тогда, когда у комиссионера есть поручения от разных комитентов на приобретение одинакового товара (например, зерна). Кстати, это очень распространенная проблема как раз на рынке ценных бумаг, поскольку один и тот же брокер может принять к исполнению поручения разных комитентов на покупку акций, скажем, одной из «голубых фишек», но совершенная им сделка может покрыть потребности только одного комитента. Какого именно? Мы никогда не сможем ответить на этот вопрос, поскольку он зависит исключительно от воли комиссионера. На какого комитента он укажет, к такому собственность и перейдет. А это означает, что именно сам комиссионер стал собственником, и пока он не передал товар одному из комитентов, он собственником и остается.

Четыре ситуации, когда предметом сделки во исполнение договора комиссии служит нематериальный объект

Если мы понимаем, что законодательное решение с вещами, приобретаемыми комиссионером, неидеально, у нас открывается прекрасная возможность выйти из-под действия данной нормы, сказав, что она не подлежит применению к любым нематериальным объектам даже в порядке аналогии. Это и происходит в судебной практике.

1. Бездокументарные ценные бумаги (акции). С. (покупатель) и О. (продавец) заключили договор купли-продажи бездокументарных ценных бумаг, в соответствии с которым О. обязался приобрести для С. акции банка и в течение 5 дней с момента внесения в реестр акционеров банка записи о праве О. на акции передать их С.

О. от своего имени и за счет С. заключил договор купли-продажи акций, во исполнение которого регистратор внес в реестр акционеров эмитента запись о переходе права собственности на акции к О. В дальнейшем О. отказался передавать С. акции и произвел их отчуждение третьему лицу.

С., полагая, что он как комитент стал собственником акций с момента их приобретения О., обратился в суд с иском об истребовании акций из незаконного владения приобретателя и обязании зачислить их на лицевой счет С.

Суды согласились с квалификацией заключенного сторонами договора как договора комиссии, но отказали в удовлетворении исковых требований. Суд первой инстанции указал, что в соответствии с п. 1 ст. 996 ГК РФ вещи, приобретенные комиссионером за счет комитента, являются соб-

ственностью последнего, однако предмет данног спора обладает специфическим правовым режимом ввиду отсутствия материальной обособленности. Право на именную бездокументарную ценную бумагу переходит к приобретателю в случае учета прав на нее в реестре с момента внесения приходной записи по лицевому счету приобретателя (ст. 29 Федерального закона от 22.04.1996

№39-ФЗ «О рынке ценных бумаг»). Апелляция согласилась с судом первой

инстанции, указав, что само по себе заключение договора купли-продажи без совершения держателем реестра предусмотренных законом действий по фиксации прав на акции по смыслу п. 1 ст. 223 ГК РФ не порождает у комитента права собственности (постановление 15ААС от 30.11.2012 по делу № А32-8761/2012).

Комментарий

В данном деле показательно, что суды признали договор комиссионным, несмотря на то, что собственность на его предмет у комитента не возникла.

Фактически суд истолковал эту норму так, как мы предложили выше: там, где это возможно, следует стремиться, чтобы собственность на комиссионный товар сохранялась за комитентом или возникала у него. Но в данном случае это оказалось невозможным ввиду специфики объекта комиссии.

Однако так считают далеко не все суды. В аналогичном деле (№ А11- 11914/2006-К1-15/405) истец-комиссионер требовал признать за собой право на акции, которые он приобрел по договору куплипродажи, поскольку считал себя их собственником на основании реестра акционеров. Однако в решении Арбитражного суда Владимирской области от 07.05.2007 (под-

ПРОЦЕСС

держанном вышестоящими судами) доводы комиссионера приняты не были. Суд указал, что по смыслу п. 1 ст. 996 ГК РФ комиссионер не может приобрести право собственности на имущество, приобретаемое им во исполнение договоров комиссии.

Их двух изложенных подходов верным представляется первый. Он же является более поздним хронологически, что, возможно, свидетельствует о том, что возобладала точка зрения, согласно которой права, подлежащие регистрации, не могут автоматически возникать у комитента, не являющегося стороной по сделке с контрагентом, если первоначально зарегистрирован и отражен в реестре переход прав к комиссионеру.

2. Права (требования). Общество (принципал) и ИП (агент) заключили агентский договор, в соответствии с которым агент обязался от своего имени, но за счет принципала принять участие в торгах в отношении имущества банка, находящегося в процессе конкурсного производства,

ввиде права требования к должнику банка, а также за счет средств принципала уплатить задаток для участия в торгах. Кроме того, агент обязался в течение 60 дней с момента заключения договора цессии и полной оплаты приобретенного требования уступить указанное требование принципалу.

По результатам торгов банк и агент (цессионарий) заключили договор уступки прав (требований). Поскольку агент не уступил принципалу приобретенные права (требования), тот обратился с иском об обязании агента передать указанные права.

Суды трех инстанций пришли к выводу о правомерности заявленных требований

всвязи с наличием у ответчика предусмотренного агентским договором обязательства по уступке права (требования) принципалу и доказанностью факта его неисполнения.

Квалифицировав заключенный договор как агентский по модели комиссии, суды указали на обязанность комиссионера, преду-

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

смотренную ст. 999 ГК РФ, по исполнению поручения передать комитенту все полученное. Как указал суд округа, поскольку агент не представил принципалу отчет о выполнении поручения, а также соглашение об уступке права требования, суды обоснованно удовлетворили иск и обязали агента уступить принципалу спорные права (требования) (постановление АС Уральского округа от 10.02.2016 по делу № А60-13412/2015).

Комментарий

В этом деле суды не рассматривали вопрос о том, кто (комитент или комиссионер) становится обладателем прав (требований), полученных по договору уступки. Они презюмировали, что таким обладателем является цессионарий, выступающий непосредственной стороной договора, то есть агент. Таким образом, суды так же, как и в случае с бездокументарными ценными бумагами, исходили из связанности принципала и агента обязательственными отношениями, в силу которых агент обязан передать полученные по сделке с контрагентом права (требования), но автоматически их обладателем принципал не становится.

Аналогичный подход суды демонстрировали и ранее (постановлении ФАС Московского округа от 26.07.2002 по делу № А40-6720/02-68-84).

Итак, мы имеем вторую группу случаев, в которых подтверждается идея о том, что комитент не обязательно изначально должен становиться правообладателем в отношении предмета, по поводу которого совершается комиссионная закупочная операция. Он должен стать таковым только по завершению комиссионной операции, как ее итог.

3. Денежные средства на банковском счете. Управляющая компания (принципал) и оператор (агент) заключили договор об осуществлении деятельности по приему и расчету платежей физических лиц. Оператор обязался от имени и за счет

управляющей компании принимать платежи в целях исполнения обязательств плательщиков перед компанией, а также осуществлять последующие расчеты с ней.

Куправляющей компании обратилась

сиском ремонтная организация, которая не получила оплату за выполненные работы.

Истец мотивировал заявление указанием на то, что у ответчика нет имущества, на которое можно обратить взыскание. При этом сбор денежных средств от населения ведет оператор по агентскому договору. Между оператором, управляющей компанией, гражданами-потребителями и ресурсоснабжающими организациями фактически сложился порядок оплаты коммунальных услуг, который не предполагал получения непосредственно управляющей компанией денежных средств. В связи с этим денежные средства на расчетном счете оператора в пределах долга перед истцом принадлежат управляющей компании. В силу ст. 77 Федерального закона от 02.10.2007 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» (далее — Закон № 229-ФЗ) взыскание на основании судебного акта может быть обращено на имущество должника, находящееся у третьих лиц.

Суды не согласились с позицией истца, указав, что она основана на ошибочном толковании положений ст. 128 ГК РФ, глав 51, 52 ГК РФ. Договор между управляющей компанией и оператором надлежит квалифицировать как договор агентирования, заключенный по модели комиссии. При этом денежные средства на расчетном счете агента не могут рассматриваться как имущество принципала. Согласно правовому регулированию отношений комиссии только вещи признаются собственностью принципала (комитента) с момента поступления агенту (комиссионеру), но не безналичные денежные средства и не права (требования) (п. 1 ст. 996 ГК РФ). В качестве имущества управляющей компании в этом случае могут рассматриваться только ее требова-

ния к агенту (постановление АС СевероКавказского округа от 27.02.2017 по делу

№А53-5829/2016).

Вдругом деле на основании агентского договора должник (принципал) предоставил обществу (агенту) право от своего имени, но за счет принципала взыскивать текущие платежи за электроэнергию с контрагентов принципала по договорам энергоснабжения. Должник (гарантирующий поставщик) информировал своих контрагентов по договорам купли-продажи электроэнергии о необходимости перечислять денежные средства по реквизитам агента (общества).

Врамках исполнительного производства в отношении должника судебный пристав установил факт поступления для должника денежных средств на расчетный счет агента и вынес постановление о снятии ареста и списании средств, находящихся на расчетном счете агента.

Агент обратился в суд с заявлением о признании незаконными действий пристава по обращению взыскания на денежные средства, находящиеся на расчетном счете, открытом в банке на имя агента, о признании незаконным и отмене постановления пристава о снятии ареста и перечислении денежных средств.

Как указал суд кассационной инстанции, суды установили, что основанием для поступления денежных средств должника на расчетный счет общества является агентский договор, и пришли к выводам о применении к спорным правоотношениям правил о договоре комиссии, а также о возможности обращения судебным приставом-испол- нителем взыскания на имущество должника, находящееся у третьих лиц (на расчетном счете в банке, не принадлежащем должнику), только в судебном порядке. Указав, что постановление судебного пристава нарушает положения ст.ст. 70 и 77 Закона № 229-ФЗ, судебные инстанции признали заявление общества подлежащим удовлетворению со следующей мотивировкой.

ПРОЦЕСС

Поскольку п. 1 ст. 996 ГК РФ устанавливает, что вещи, поступившие к комиссионеру от комитента либо приобретенные комиссионером за счет комитента, являются собственностью последнего, общество как агент обязано передавать принципалу денежные средства, полученные в результате исполнения агентом возложенных на него функций. Из материалов дела видно, что, принимая оспариваемое постановление, судебный пристав-исполнитель обратил взыскание на денежные средства должника, находящиеся на расчетном счете общества, без получения соответствующего судебного акта. Поскольку обращение взыскания на денежные средства должника, находящиеся у третьего лица, произведено судебным приставом-исполнителем вне рамок установленной законом процедуры, оспариваемое постановление вынесено судебным приставом-исполнителем с превышением предоставленных ему полномочий (постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 22.03.2013 по делу № А61-188/2012).

Комментарий

Как мы видим, в отношении безналичных денежных средств, находящихся на банковском счете, правоприменительная практика не единодушна. ФАС Северо-Кавказского округа, признавая действия пристава-исполнителя незаконными по формальному основанию (отсутствие соответствующего судебного акта), тем не менее подтвердил правомерность отношения к денежным средствам, находящимся на счете агента, как к принадлежащим принципалу. На эту позицию суда указывают ссылка на п. 1 ст. 996 ГК РФ и формулировка «обращение взыскания на денежные средства должника, находящиеся у третьего лица».

В более поздних судебных постановлениях 15ААС, в том числе оставленных без изменения тем же кассационным судом, денежные средства на счете уже рассматри-

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

ваются лишь в качестве прав (требований) агента к обслуживающему банку, а защита принципалу (комитенту) предоставляется через право требования о передаче ему указанных средств.

Отсутствие единообразия в судебной практике по вопросу о том, могут ли безналичные денежные средства поступать непосредственно в собственность комиссионера, вероятно, объясняется тем, что правовая природа таких денег является дискуссионной и в науке. Однако принимая во внимание, что они, по существу, представляют собой права требования к банку, решение должно быть аналогичным подходу в отношении любых прав требования, продемонстрированному выше, — п. 1 ст. 996 ГК РФ к ним неприменим.

4. Права по лицензионному договору.

Общество (принципал) заключило агентский договор, на основании которого агент обязался по поручению принципала совершать от своего имени и за счет принципала юридические и иные действия по заключению договоров, предметом которых является поставка принципалу товаров, приобретение имущественных прав, оказание услуг, необходимых принципалу для обеспечения его хозяйственной деятельности.

Агент от своего имени заключил с торговым посредником компании «Майкрософт» договор, предметом которого являлась передача неисключительного права пользования программным обеспечением для ЭВМ. Условиями договора предусмотрено также право агента передавать без согласия посредника приобретенные права пользования программным обеспечением для ЭВМ своим аффилированным лицам. На основании отчета агента и акта приема-передачи общество приняло от агента неисключительное право пользования программным обеспечением.

Налоговая инспекция провела выездную проверку общества по вопросам соблюдения

законодательства о налогах и сборах, в частности, правильности исчисления и уплаты НДС и налога на прибыль. По результатам проверки установлено неправомерное включение обществом в состав прочих расходов затрат на приобретение неисключительного права пользования программным обеспечением для ЭВМ, поскольку такие расходы документально не подтверждены и экономически не обоснованы.

Среди прочего налоговая инспекция утверждала, что агент в данном случае должен иметь лицензию на передачу прав в целях коммерческого распространения

изаключить лицензионный договор с обществом.

Суд указал на неправомерность довода налоговой инспекции и отклонил его, мотивировав следующим.

Всоответствии со ст. 1011 ГК РФ

ина основании ст. 996 ГК РФ все товары, приобретенные агентом для принципала, а также результаты работ, выполненных для принципала, принадлежат принципалу. Агент не приобретал в собственность никаких имущественных и иных прав, а действовал в рамках агентского договора исключительно в интересах и по поручению принципала, следовательно, никакой лицензии на передачу прав не требуется (постановление 15ААС от 13.03.2009 по делу № А53-6877/2008-С5-37, оставлено без изменения постановлением ФАС СевероКавказского округа от 24.06.2009).

Комментарий

В рассматриваемом деле, в отличие от большинства предыдущих, суд констатировал возможность применения п. 1 ст. 996 ГК РФ к объектам, не являющимся вещами, — правам по лицензионному договору. Это решение является спорным, поскольку права по такому договору имеют относительный характер и существенно не отличаются от прочих прав требования. Поскольку лицензионный договор заключался комис-

сионером от собственного имени, эти права также следует считать возникшими в его лице. Комитента нельзя считать стороной по лицензионному договору без дополнительного акта о перемене стороны в договоре. В связи с этим более правильным представляется придерживаться общего взгляда касательно любых прав.

Вывод. Представленная выше правоприменительная практика демонстрирует системную проблему, которая возникает при попытках включить в классическую конструкцию договора комиссии, где предметом обычно являются сделки с движимыми вещами, нематериальные объекты. На примере этих объектов особенно заметно отсутствие в российском законодательстве общего правила, легитимирующего распоряжение объектом со стороны лица, получившего на то разрешение правообладателя. Данное правило фактически является подразумеваемым. Но, если бы оно было прямо сформулировано, мнение о том, что продажа на комиссионной основе может осуществляться только после переноса права на нематериальный объект, на комиссионера, стало бы беспочвенным.

При этом особые сложности вызывает комиссионное приобретение неовеществленных идеальных объектов (бездокументарные акции, лицензионные права, права требования, безналичные денежные средства), которые представляют собой права в том или ином виде. Правовая природа указанных объектов, не допускающая расщепления на «владельца» и правообладателя (как это возможно с вещами), препятствует применению к ним по аналогии правила п. 1 ст. 996 ГК РФ о непосредственном возникновении у комитента права собственности на вещи, приобретенные для него комиссионером.

Впрочем, как показало обращение к иностранному опыту, и само это правило является неоднозначным в этой части (комиссия на покупку) даже в отношении движимых вещей.