Экзамен зачет учебный год 2023 / Акифьева А.А._Дисс_об-ва результата и приложения усилий
.pdf
71
материальные услуги, объектом которых является человек, также облекаются в гражданско-правовую форму обязательств по выполнению работ.
Отношения по оказанию нематериальных услуг регулируются обязательствами по оказанию услуг, результат которых не воплощается в какой-либо вещественной форме и гарантировать достижение которого невозможно. К данной категории автор относит все услуги по
«совершенствованию и восстановлению личности» (оказываемые в сфере культуры, образования, медицины), а также услуги финансово-кредитных учреждений, органов государственного управления, обороны и охраны общественного порядка. В услуге, как полагает М.В. Кротов, полезный эффект может достигнуть или не достигнуть желаемого получателем услуги результата. Достижение результата полезного эффекта зависит от того, как происходит ее потребление, от действий услугополучателя, третьих лиц и других обстоятельств.
С М.В. Кротовым согласна также А.А. Сироткина, отмечающая, что
«результат, безусловно, важен для заказчика, однако не является элементом услуги и не может быть гарантирован исполнителем»230. К тому же, с ее точки зрения, статья 779 ГК РФ понимает под услугой «действия или деятельность», никоим образом, что существенно, не определяя услугу через ее результат.
Противоположную точку зрения занимает Д.И. Степанов231. В своей кандидатской диссертации автор отмечает, что основополагающим критерием разграничения работ и услуг является наличие в первом случае овеществленного результата (opus). С его точки зрения данный критерий является единственным бесспорным в отечественной цивилистической доктрине.
230Сироткина А.А. Указ. соч. С. 19.
231См. здесь и далее: Степанов Д.И. Услуги как объект гражданских прав. С. 176 и далее.
72
Д.И. Степанов признает, что право не связывает вопрос достижения эффекта услуги (ее результата) с надлежащим исполнением соответствующего обязательства. Стороны могут только желать достижения эффекта, а будет он достигнут или нет – от их воли зачастую не зависит.
Следовательно, оказание услуг по общему правилу сопряжено с обязательствами, которые направлены на проявление максимальных усилий,
но не на достижение результата. Автор полагает, что изначально на уровне закона конкретный договорной тип конструируется по модели обязательства,
связанного с приложением максимальных усилий, однако это вовсе не указывает на тождество услуг и названной модели обязательства. То есть конструкция обязательства по приложению максимальных усилий не является системообразующей для всех обязательств по оказанию услуг, так как в одних случаях услуги могут оказываться на основании указанного обязательства, а в других – по модели обязательства результата.
Автор обстоятельно рассматривает данный вопрос, поэтому имеет смыл подробней остановиться на его позиции. Итак, Д.И. Степанов выделяет три категории услуг: «чистые услуги» (сгруппированные по признаку отсутствия овеществленного результата); «так называемые услуги»
(опосредуют поддержание известного качественного состояния вещей, а
также внешнего вида людей или животных – в данных случаях овеществленный результат наличествует, однако является неустойчивым);
услуги из смешанных договоров (возможность возникновения устойчивого овеществленного результата, являющегося следствием работы).
В рамках «чистых услуг» можно выделить две правовые конструкции: «чистые услуги», построенные по модели обязательства по приложению усилий и «чистые услуги» по модели обязательства по достижению результата. В первой категории автор относит услуги, оказываемые по модельному договору оказания услуг (глава 39 ГК РФ): услуги связи,
медицинские, ветеринарные, аудиторские, консультационные,
информационные услуги, услуги по обучению и туристическому
73
обслуживанию, а также договоры транспортной экспедиции в части оказания экспедитором дополнительных услуг, доверительного управления имуществом, договор с управляющей компанией на управление хозяйственным обществом, договор, заключаемый между эмитентом ценных бумаг и регистратором на осуществление функций по учету прав на именные ценные бумаги. Ко второй категории с его точки зрения относятся: договор перевозки232, транспортной экспедиции в части исполнения обязанности экспедитора выполнить или организовать выполнение определенных договором услуг, связанных с перевозкой груза, а также договоры на оказание финансовых услуг (факторинг, расчеты, страхование)233.
Касательно группы «так называемых услуг», автор отмечает, что зачастую обязательства, направленные на оказание услуг с неустойчивым овеществленным результатом, регулируются как обязательства по приложению максимальных усилий. Это объясняется спецификой таких услуг, а именно различием в понимании уровня качества деятельности и критериев его оценки: заказчик обычно хочет получить услуги максимально возможного качества, исполнитель же в состоянии оказать услуги среднего качества (качества, обычно предъявляемого). «Гражданское право, не в силах найти какое-либо положительное решение указанного конфликта интересов,
которое бы существенно не умаляло интересы одной из сторон, просто снимает это противоречие и выводит обязательства по оказанию таких услуг из-под сферы действия режима, основанного на обязанности исполнителя достичь результата»234. Однако и в рамках категории «так называемых услуг» возможно применение обязательства по достижению результата. К
сожалению, каких-либо примеров автор не приводит, ограничиваясь
232 Перевозка, с точки зрения автора, связана с достижением именно нематериализованного эффекта. Перевозка – перемещение из одной точки пространства в другую предметов или людей. Свойства предметов от такого перемещения не изменяются.
233С точки зрения автора, обособление отдельных видов договоров по оказанию услуг в самостоятельные виды или подвиды проистекает именно из распространения ни известные услуги режима обязательства по достижению результата.
234Степанов Д.И. Услуги как объект гражданских прав. С. 189.
74
суждением о том, что соответствующая квалификация будет зависеть от контекста рассматриваемых явлений.
К «так называемым услугам» в силу незначительности проводимой работы, ее направленности на восстановление прежних свойств вещи без изменения ее сути и распространенности в потребительском обороте, автор относит также услуги по ремонту бытовой техники, оборудования,
инструментов, ювелирных украшений. По общему правилу обязательство по осуществлению мелкого ремонта строится по модели достижения результата.
Позицию Д.И. Степанова в общих чертах разделяет Л.В. Санникова235.
В своей докторской диссертации автор исходит из того, что любая услуга как целенаправленное действие направлена на получение некого результата.
Результат услуг – выраженное в том или ином виде сохраненное или измененное состояние невещественного блага, достигнутое в процессе оказания услуги. Как правило, такой результат по своей природе носит невещественный характер. Анализируя пункты 2,3 статьи 781 ГК РФ, Л.В.
Санникова приходит к выводу о несправедливости подобного распределения рисков и ущемления прав заказчика и поэтому высказывается в пользу законодательного установления презумпции достижения исполнителем результата, которая может быть опровергнута путем прямого указания на то в законе или договоре. Автор приводит следующее обоснование своей позиции: «Заказчики услуг (и граждане, и предприниматели) не обладают необходимыми познаниями, чтобы оценить степень риска недостижения результата при оказании услуг. Этим могут воспользоваться недобросовестные услугодатели, обещая лишь на словах достижение того или иного результата. А риск все равно будет нести заказчик, как это не парадоксально. Более обоснованным представляется переложить соответствующий риск невозможности достижения результата услуг на
235 Санникова Л.В. Указ. соч. С. 208-209.
75
услугодателя, предоставив сторонам возможность распределить его в договоре иначе»236.
Отрицательно относится к точке зрения о невключении результата деятельности в предмет обязательственного отношения по оказанию услуг и Е.Г. Шаблова.237 Автор полагает, что презумпция негарантированности результата не соответствует законам экономической деятельности профессиональных участников гражданского оборота238. Если вопрос удовлетворения потребности заказчика оставлять за пределами экономического и как следствие этого обязательственного правоотношения,
или говорить лишь о некой вероятности ее удовлетворения, то неизбежно возникает вопрос: для чего в принципе необходима заказчику эта услуга,
ведь сам процесс ее оказания не есть для него экономическая самоцель, ему необходимо удовлетворение конкретной потребности.
С точки зрения автора, презумпция гарантированности результата с возложением на профессионального услугодателя риска его недостижения позволит создать адекватные условия, направленные на удовлетворение потребностей заказчиков. Кроме того, юридически обеспеченная гарантия достижения согласованного сторонами результата превратится в мощный фактор конкурентоспособности услугодателя. Если же профессиональный услугодатель не может гарантировать желаемый результат, в содержании обязательственного правоотношения должно присутствовать соответствующее «условие-предупреждение», а также из буквального толкования условия о вознаграждении не должно следовать что выплата вознаграждения обусловлена достижением результата, которого исполнитель не гарантирует.
236Санникова Л.В. Указ. соч. С. 209.
237Шаблова Е.Г. Указ. соч. С. 174-183.
238Отметим, что для Шабловой Е.Г. результат деятельности заключается в удовлетворении потребности конкретного лица.
76
Таким образом, на данном этапе мы можем прийти к следующим
выводам:
1.Классификация обязательств на обязательства, направленные на достижение результата и на приложение усилий, – новое явление для российской правовой науки, которое тем не менее является продолжением старой дискуссии о возможности включения результата в обязательственное отношение по оказанию услуг.
Является ли услуга единством процесса и результата, или только действием, которое заключает полезный эффект в нем самом? Как мы показали на примерах выше, точки зрения здесь высказываются полярные: а) построение договора оказания услуг исключительно по модели приложения усилий; б) существование отдельной категории услуг, для которой модель достижения результата является единственно возможной в силу специфики их природы; в)
необходимость установления законодательной презумпции гарантированности результата для всех видов услуг.
2.В связи с этим, категория обязательств по достижению результата может включать в себя: а) исключительно обязательства по выполнению работ; б) обязательства по выполнению работ и некоторую долю обязательств по оказанию услуг; в) обязательства по выполнению работ и по оказанию услуг (если иное не установлено законом, договором, обычаем делового оборота или не вытекает из существа услуги). Соответственно, категория обязательств по приложению усилий содержит: а) исключительно обязательства по оказанию услуг; б) отдельные виды обязательств по оказанию услуг; в) обязательства по оказанию услуг, в
отношении которых указанный режим специально оговорен в опровержение презумпции гарантированности результата.
77
3.Гарантированность должником достижения результата, таким образом, является либо единственным критерием разграничения работ и услуг, либо дополнительным. В этих случаях обязательства по выполнению работ и оказанию услуг совпадут с обязательствами по достижению результата и приложению усилий соответственно.
Гарантированность результата можно также рассматривать как самостоятельный классификационный критерий, в результате применения которого на практике произойдет лишь частичное наложение вышеуказанных пар обязательств. Или же гарантированность результата может не иметь правового значения для построения классификаций.
Таким образом, уже на данном этапе рассуждений, необходимо отметить, что французское право и модельные европейские акты, в отличие от российского права, практически не соотносят категории услуг или работ с обязательствами по достижению результата или приложению усилий,
предоставляя возможность сторонам самостоятельно определять режим и уровень строгости обязательства при отсутствии в законе императивных указаний. Безусловно, некоторые закономерности между данными категориями отрицать не следует. Так, выше мы уже отмечали, что во Франции подрядчики в договоре строительного подряда (devis et marché)
отвечают по модели обязательства по достижению результата, а исполнители по договорам оказания услуг интеллектуального характера (адвокаты, врачи,
организаторы мероприятий) – по модели обязательства по приложению усилий. Однако из этого правила существуют исключения и абсолютизировать его ни в коем случае не следует, к тому же стороны сами в договоре могут изменить режим связывающего их обязательства239.
239 См.: Пункт 3.3. Главы I
78
§ 2. Практические последствия применение классификации. Вознаграждение исполнителя.
2.1 Дискуссия о законности «гонорара успеха» как отражение заблуждений.
Рассмотрев вопрос о том, какие существуют в доктрине взгляды относительно определения содержания (наполнения) категорий
«обязательства по достижению результата» и «обязательства по приложению усилий», перейдем к анализу последствий отнесения конкретного обязательства к той или иной группе.
Здесь мы и встречаемся с преобладающим в литературе и судебной практике неправильным пониманием практического значения классификация обязательств на moyens и résultat. Наглядней всего наш тезис можно проиллюстрировать на примере дискуссии о «гонораре успеха»240. Кратко обозначим историю вопроса.
Известно, что отрицательный подход судебной практики к возможности взыскания условного вознаграждения изложен в Информационном письме Президиума ВАС РФ от 29.09.1999 № 48 «О
некоторых вопросах судебной практики, возникающих при рассмотрении споров, связанных с договорами на оказание правовых услуг»241. В пункте 2
указанного письма утверждается, что «не подлежит удовлетворению требование исполнителя о выплате вознаграждения, если данное требование истец обосновывает условием договора, ставящим размер оплаты услуг в зависимость от решения суда или государственного органа,
которое будет принято в будущем». То есть требование о выплате вознаграждения, поставленного под условие принятия судов решения в пользу клиента (как пример) лишено исковой защиты и является по сути
«голым правом». Отметим в связи с этим два момента: во-первых, подобное
240См, напр.: Микрюков В.А. Указ. соч.; Чернышов Г.П. О «гонораре успеха» (об условных гонорарах) // Закон. 2007. № 12 // СПС КонсультантПлюс; Верещагин А. Гонорар успеха перед лицом конституционного правосудия // Сравнительное конституционное обозрение. 2007. № 1 // СПС КонсультантПлюс; Степанов Д. «Гонорар успеха» вне закона.
241Здесь и далее доступ к судебной практике из СПС КонсультантПлюс.
79
условие не объявляется высшей судебной инстанцией недействительным, во-
вторых, добровольное поощрение клиентом своего юриста/адвоката за результативную услугу вполне возможно242.
В 2007 году Конституционный Суд Российской Федерации243 разрешил сомнения в данной сфере, решительно постановив, что достижение положительного результата деятельности представителя выходит за предмет регулирования по договору возмездного оказания услуг. «Стороны, будучи свободны в определении цены договора, сроков его исполнения, порядка и размера оплаты, вместе с тем не вправе изменять императивное требование закона о предмете данного договора», в содержание которого федеральным законодателем не включено достижение результата, ради которого договор заключался.
Можно утверждать, что ВАС РФ косвенно подтвердил свою позицию в пункте 6 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 05.12.2007 № 121 «Обзор судебной практики по вопросам, связанным с распределением между сторонами судебных расходов на оплату услуг адвокатов и иных лиц, выступающих в качестве представителей в арбитражных судах», в котором указано: «При выплате представителю вознаграждения, обязанность по уплате и размер которого были обусловлены исходом судебного разбирательства, требование о возмещении судебных расходов подлежит удовлетворению с учетом оценки их разумных пределов».
Таким образом, «безрезультатный» подход к услугам КС РФ не является определяющим аргументом в данном вопросе: во-первых, данная позиция была озвучена лишь на примере договора на оказание правовых
242 Хотя существуют примеры обратного взыскания добровольно уплаченного как неосновательного обогащения. См., напр.: постановление ФАС Дальневосточного округа от 01.04.2008 по делу № А59-52/07, постановление ФАС Московского округа от 04.02.2010 по делу № А40-32291/09, постановление ФАС Московского округа от 28.05.2009 № КГ-41/4010-09-П, постановление ФАС Поволжского округа от 25.08.2009 по делу № А72-8131/2008, постановление ФАС Поволжского округа от 21.01.2010 по делу № А12-4960/2009, постановление ФАС Северо-Западного округа от 11.01.2010 по делу № А66-794/2009.
243 Речь идет о постановлении от 23.01.2007 № 1-П «По делу о проверке конституционности положений пункта 1 статьи 779 и пункта 1 статьи 781 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами общества с ограниченной ответственностью «Агентство корпоративной безопасности» и гражданина В.В. Макеева»
80
услуг (а значит во многом обусловлена публично-правовыми причинами) и,
во-вторых, не разделяется полностью ни доктриной, ни ВАС РФ.
2.2 Критика подхода, предполагающего применение изучаемой классификации для определения права исполнителя на вознаграждение
Обсуждение вопроса о возможности поставить уплату вознаграждения в зависимость от результата, достижение которого исполнителем не может полностью зависеть от него244, является продолжением уже обозначенной нами дискуссии о природе услуг как правовой категории и ее соотношении с работами (подрядом). Суть проблемы здесь следующая: следует ли рассматривать услугу как деятельность, являющуюся специфической формой труда, или как результат труда, то есть полезный эффект деятельности? Или следует придерживаться некого промежуточного подхода к услуге как к единству процесса и результата?
Соответственно, в зависимости от того, какую сторону мы занимаем,
решается вопрос о выплате вознаграждения: платим ли мы исполнителю за сам процесс осуществления деятельности, независимо от достижения им результата или платим только в случае положительного для заказчика исхода всего предприятия? Безусловно, первый подход отвечает интересам исполнителя, а второй – заказчика. Следующий этап в рассуждениях представляется таким: если принять в качестве общего правила подход к услугам как к деятельности, следует ли во всех случаях, когда стороны предполагают включить результат в предмет договора (или иным образом поставить вознаграждение в зависимость от результата), квалифицировать такие соглашения как подрядные? Возможно, отчасти виновата в сложившейся ситуации формулировка пункта 1 статьи 702 ГК РФ,
предполагающая зависимость вознаграждения от достижения результата в
244 Вспомним, что во Франции исполнение подобных обязательств признается связанным с определенным риском, в связи с чем они признаются направленными на приложение результата, а не достижение результата (при отсутствии противоположного указания в тексте договора).