учебный год 2023 / AP04_112-123 2016 Алейникова В причинная связь

Вера Васильевна Алейникова,

аспирантка МГУ им. М. В. Ломоносова,

слушательница РШЧП aleinikowa.v@yandex.ru

Исследование причинно-следствен- ной связи является одной из краеугольных сфер в области деликтного

права. Отсутствие единства концептуальных подходов при определении причинно-след- ственной связи обусловлено не только межотраслевым характером указанной категории, но и философской составляющей, которая оказывает огромное влияние на выявление правовой дефиниции причинно-следственной связи (учение Аристотеля о четырех причинах или началах, новая философия и новейшая философия).

Ключевым вопросом причинноследственной связи является ограничение круга conditio sine qua non

Важность рассмотрения концептуальных подходов к причинно-следственной связи обусловлена следующими соображениями.

Во-первых, требования и порядок применения указанной категории формируются судебной практикой, а не на уровне закона. Поскольку именно суд устанавливает наличие связи между действиями причинителя вреда и подлежащим компенсации убытком (сле-

довательно, не может быть единого подхода в отношении квалификации причинности).

Во-вторых, определение причинно-след- ственной связи существенно отличается

вразличных юрисдикциях. Например, при рассмотрении кабельных дел во Франции суд будет устанавливать причинность в соответствии со ст. 1105 ФГК, в Англии — исследовать вопрос о соблюдении обязанности о заботливости и осмотрительности (duty of care), а в Германии — вопрос нарушения причинителем вреда прав, изложенных в § 823 (I) ГГУ. Стоит отметить, что во Франции доктрина не уделяет особого внимания исследованию причинно-следствен- ной связи (не использует концептуальные подходы, разработанные в других правопорядках). На практике решающую роль играет вероятность наступления ущерба ввиду того, что в соответствии со ст. 1151 ФГК причинно-следственная связь должна быть определенной и прямой (certain et direct). Следовательно, если субъект (объект) причинил ущерб, сыграв «пассивную роль», то указанный ущерб признается обычным последствием жизнедеятельности (consequence normale) и констатируется отсутствие причинно-следственной связи.

Несмотря на существенные различия

втеоретическом обосновании, практически во всех юрисдикциях связь устанавливается путем выявления условия, без которого не было бы ущерба (conditio sine qua non test — в странах континентального права, but for test — в странах англосаксонского права), а также юридически релевантных ему обстоятельств. При этом наибольшую сложность на практике представляет отсеивание юридически релевантных обстоятельств.

Таким образом, определение причинности сводится к ответу на вопрос — наступил ли вред, если причинитель не совершал деяния. Утвердительный ответ на указанный вопрос подразумевает отсутствие причинно-след- ственной связи, а отрицательный — ее подтверждает. Однако применение подобного

теста на практике вызывает большие сложности в связи с тем, что в большинстве рассматриваемых судами дел причинение вреда вызвано комплексом причин. Следовательно, установление единственно важного условия становится подчас невозможным. При этом однозначность (наличие либо отсутствие причинности) не способствует объективному и справедливому рассмотрению определенной категории дел, включая дела, связанные с «упущенным шансом» (loss of chance). Более того, качественное сравнение в рамках but for test должно иметь место не только в отношении произошедшего и гипотетического события, но и последствий, которые наступили в результате свершившегося события или независимо от него. На основании вышеизложенного можно констатировать, что на современном этапе развития деликтного права ключевым вопросом причинноследственной связи является ограничение круга conditio sine qua non.

В связи с указанным считаем необходимым изложить концептуальные подходы к причинности, сформированные в советское время, и параллельно исследовать современные зарубежные подходы.

Переходя к непосредственному рассмотрению советских теорий причинно-след- ственной связи, необходимо отметить следующее. С одной стороны, в советской науке демонстрируется преемственность дореволюционных подходов (Гражданский кодекс РСФСР 1922 года) вплоть до конца 1930-х годов, которая выразилась в применении так называемых «идеалистических» концепций причинности (теория адекватной причинной связи, теория необходимого условия), а с другой — переход к основам марксист- ско-ленинского учения о причинности и разработке «материалистической» концепции причинной связи, начиная с военного времени. Более того, разработка теорий причин- но-следственной связи в цивилистике была тесно сопряжена с решениями, предложенными наукой уголовного права: теория необ-

МАСТЕР-КЛАСС

ходимого условия была полностью заимствована из доктрины уголовного права. Самостоятельное изучение причинной связи в «орбите» гражданского права относится лишь к концу 1940-х годов1.

Теория адекватной причинности не позволяет установить релевантные связи при наличии отдаленных последствий вреда

Преемственность дореволюционных подходов выразилась в преимущественном применении в 20-е годы XX века так называемой теории адекватной причинной связи (Семенова А. Е., Агарков М. М.), которая была заимствована из немецкой цивилистики. Суть указанной теории (ее философское основание) состоит в том, что причина есть отражение человеческого сознания: связь между явлениями существует благодаря тому, что субъект способен мыслить. Иными словами, причинность — субъективная категория, существование которой обусловлено нашим сознанием. При подобном подходе каждое явление, событие является уникальным, обладающим конкретными, присущими только ему признаками. Следовательно, при- чинно-следственную связь также нужно признавать конкретной, характерной для каждого случая. С указанной позиции резонно встает вопрос о критериях, которыми необходимо руководствоваться при выявлении конкретной причинности. Ввиду невозможности выявления подобных критериев на практике юридическая доктрина отошла от философского основания данной теории и сконструировала понятие абстрактной причинности путем выявления общих и закономерных предпосылок, которые обычно приводят к тому или иному результату. Таким образом, причиной вредного результата признаются только такие действия лица, которые могли рассматриваться как типичные, общепризнанные по отношению к человеческому опыту, адекватные для наступивших последствий.

ТЕОРИЯ

Как указывал Б. Виндшейд, не требуется, чтобы произошедший вред был непосредственным и необходимым последствием данного события; вознаграждению подлежит

итот вред, который произошел через посредство других событий, хотя бы таковые могли

ине наступить2. Таким образом, для признания наличия причинной связи между вредом и деянием должно быть очевидно, что вред не произошел бы, если бы не случилось этого события. Об отсутствии причинной связи свидетельствует факт наступления вреда независимо от того, было совершено указанное деяние или нет. Не случайно в Проекте Гражданского Уложения отмечается, что «наличность причинной связи должна быть признана во всех подобных случаях, когда известное последствие является общим результатом деяния лица и других сопровождавших его событий, безразлично, заключались ли эти события в проявлении сил природы или в деяниях других лиц»3.

Всоответствии со ст. 403 ГК РСФСР 1922 года4 предусмотрены общие условия возникновения ответственности за причинение вреда личности или имуществу (наличие вреда, причинная связь между вредом

идействием причинителя вреда, а также отсутствие обстоятельств, освобождающих его от ответственности5):

Причинивший вред личности или имуществу другого обязан возместить причиненный вред. Он освобождается от этой обязанности, если докажет, что не мог предотвратить вреда, либо был управомочен на причинение вреда, либо что вред возник вследствие умысла или грубой неосторожности самого потерпевшего.

Согласно разъяснению Пленума Верховного суда РСФСР от 28.04.1926, ст. 403 ГК РСФСР требует, «чтобы действие ответчика целиком причинило вред, то есть чтобы его действия явились целиком причиной данного вреда; в случаях, когда имеется стечение нескольких или многих причин, суд должен оценить значение и удельный вес каж-

дой из причин данного вреда6». Причина признается «адекватной» явлению, если ее

наступление влечет «вероятность» возникновения явления и типичное их соотношение. Стоит отметить, что определение адекватной связи носит субъективный характер

иостается на откуп судейского усмотрения7. Вышеизложенное означает:

Действие должно быть основной, а не единственной причиной наступления вреда;

Непосредственным объектом действия не обязательно должно быть имущество

иличность потерпевшего;

Действие должно создавать условия для возникновения вреда.

Так, причинно-следственную связь следует признать установленной в следующих случаях8:

—вред, произошедший для обманутого покупщика больного животного вследствие гибели его стада от заразы;

—человек бросает камень в ворону, сидящую на крыше, вследствие сильного порыва ветра брошенный камень пере-

летает через крышу и убивает человека. Агарков М.М. указывал на необходимость наличия причинной связи между неправомерным действием и вредом для ответственности по ст. 403 ГК РСФСР,

причем определение «адекватности» связи оставлял на судейское усмотрение: «суд должен установить, принадлежит ли связь между противоправным действием и вредом к типичным причинным связям, с которыми приходится считаться на практике»9.

Теория адекватной причинной связи (Adaquanztheorie) была разработана в Германии психологом Йоханнесом Адольфом фон Кризом (Johannes Adolf von Kries) и усовершенствована впоследствии Рюмелином (Rumelin) и Трэгером (Traeger). Появление данной теории во многом было ответом на сложности при отсеивании релевантных причинных связей. Тем самым указанная теория фактически очертила круг необходимых условий (conditio sine qua non).

Согласно теории адекватной причинности:

—наличие причинно-следственной связи следует считать установленной, если действие или бездействие способно привести к фактическому результату в отсутствие необычных и невероятных обстоятельств, а также в отсутствие соотношения этого действия или бездействия с обычным ходом вещей10;

—лицо не несет ответственность за последствия противоправного поведения, которые невероятны с учетом опыта, доступ-

МАСТЕР-КЛАСС

ного во время нарушения. Совершенно невероятные последствия считаются случайным вредом11.

Теория адекватной причинности широко применяется в гражданском праве Австрии, Германии, Греции, Нидерландов, Португалии, Словакии, Швейцарии, Швеции и включает множество течений, в соответствии с которыми адекватность понимается как разумная предвидимость ущерба, достаточное условие для возникновение ущерба, повышение вероятности наступления ущерба. Так, Верховный суд Германии придерживается позиции, что причинитель обязан к возмещению вреда, который является разумно ожидаемым и предвидимым для «объективного и оптимального наблюдателя» на момент совершения деяния. В правовой доктрине указанных правопорядков принято выделять два аспекта адекватной причинности12: процессуальный, который заключается в доказывании ответственности (Haftungsbegrundende Kausalitat), а также материальный — применительно к определению размера ответственности (Haftungsausfullende Kausalitat). Следовательно, процессуальный аспект подразумевает исследование связи между поведением причинителя вреда (установление обязанности компенсации вреда), а материальный — между нарушением права и размером ущерба (установление обязанности компенсации конкретного размера ущерба). Большинство немецких авторов13 также обращают внимание на наличие двухуровнего теста для определения причинности, заложенного в § 823 (I) ГГУ: с одной стороны, действие причинителя должно быть причиной вреда, а с другой — вред должен привести к ущербу.

Несмотря на большую популярность, теория адекватной причинности не позволяла устанавливать релевантные связи в случаях строгой ответственности, а также при наличии отдаленных последствий, которые могут быть вменены причинителю вреда (отдален-

ТЕОРИЯ

ные последствия ложатся на причинителя вреда, несмотря на то, что связаны с общими рисками жизни — allgemeine Lebensrisiko). Поэтому в XX веке немецкая доктрина и судебная практика для указанных случаев выработали теорию решения (обязанности) (Schutzzweck der Norm, a legal policy theory), в соответствии с которой необходимо осуществлять анализ нормы, призванной защитить пострадавшего: было ли назначение нормы защитить жертву от понесенного ущерба (§ 823 (I) и (II), § 839 ГГУ).

Размер компенсации должен напрямую зависеть от вероятности того, что деяние стало причиной наступления вреда

Теория необходимого условия (conditio sine qua non) — широко распространенная в уголовном праве и криминалистике концепция, которая была заимствована цивилистами и базировалась на трудах немецкого ученого в области уголовного права М. Бури.

ВРоссии она получила свое развитие в трудах Н.Д. Сергиевского, Г.Е. Колоколова, Т.В. Церетели, Г.В. Тимейко, И.А. Ребане, М.И. Ковалева, а также А.Н. Трайнина.

Вгражданско-правовом аспекте указанной теории придерживались такие советские ученые, как С. И. Раевич и В.М. Вольфсон.

Суть указанной теории состоит в том, что действие (бездействие) признается причиной вреда, если оно явилось необходимым условием его возникновения. В отличие от теории адекватной причинной связи (где причинность исследуется через призму привычки нашего сознания, то есть с учетом субъективного момента), причинность в condition sine qua non рассматривается как объективно-субъективное явление реального мира, «реально существующая связь между явлениями внешнего мира»14. У каждого явления есть своя первопричина, для установления которой исключается действие (предполагаемая причина наступившего преступного результата). Если будет установ-

МАСТЕР-КЛАСС

но-следственной связи21 при принятии судебного решения по деликтным делам не только в странах континентальной, но и англосаксонской правовой семьи22. Данный метод базируется на твердом убеждении, что условие не может быть причиной наступления результата до тех пор, пока оно не признано «необходимым» для его порождения. В большинстве дел теория необходимой причинности способствует выявлению фактической при- чинно-следственной связи, однако для определенной категории дел стоит признать ее неприменимость (бесконечная последовательность причин, которая подлежит ограничениям с точки зрения нормативных критериев; неопределенная причинность — многопричинность, врачебная ошибка; преимущественная и повторная причинность; причинность, обусловленная бездействием (упущением)).

Так, в делах с полидетерминированной причинно-следственной связью23 (многопричинность), где стечение обстоятельств либо воздействие внешнего фактора, а не непосредственное действие лица явилось достаточным для возникновения вреда, необходимо будет констатировать отсутствие причинно-следственной связи при рассмотрении дела с помощью теории необходимого условия. В данном случае имеются в виду ситуации с так называемой:

—преимущественной причинностью, когда внешние факторы, стечение обстоятельств либо действия иных лиц предвосхитили наступление последствий, вызванных действиями причинителя вреда;

—повторной причинностью, когда внешние факторы, стечение обстоятельств либо действия иных лиц наряду или совместно с действиями причинителя вреда привели к его наступлению.

Выходом из подобной ситуации может служить использование не необходимых, а достаточных условий для наступления результата. В этой связи под достаточными можно понимать:

ТЕОРИЯ

1)совокупность всех условий, которые способствовали наступлению вреда (однако при указанных обстоятельствах остаются неясными критерии оценок указанных условий, которые могли сыграть различную роль в наступлении вреда, и в этой связи указанная модификация теории необходимого условия мало чем отличается от своего первоначального варианта), либо

2)любое условие, которое в комбинации

сиными условиями приводит к возникновению вреда (но и в подобной интерпретации любое обстоятельство при присоединении его к набору достаточных условий может квалифицироваться как причина).

Тем самым модернизированная теория необходимого условия не только не вносит ясность в первоначальный вариант теории, а приводит к «удвоению сущностей», которых и без того достаточно при определении причинно-следственной связи.

Неопределенность при установлении при- чинно-следственной связи также влечет проблему определения размера ответственности причинителя вреда. В настоящее время сформировано четыре основных подхода24:

Компенсация 100% причиненного ущерба в случае наличия «статистического шанса», что определенная деятельность могла повлечь наступление вреда;

Отказ в компенсации в связи с наличием неопределенности в отношении того, что деяние привело к возникновению вреда;

Компенсация ущерба в соответствии

с«правилом пороговых значений»: если вероятность неопределенности в процентном выражении превышает установленные пороговые значения, то ущерб не компенсируется, в прямо противоположной ситуации — стопроцентная компенсация ущерба. В американской литературе указанный подход именуется как «более вероятный исход, чем нет» («more probable than not» solution);

Размер компенсации напрямую зависит от вероятности того, что деяние стало причиной наступления вреда. Указанная

вероятность, как правило, определяется экспертами в процентном выражении, что позволяет судам присуждать размер компенсации, соответствующий проценту вероятности, установленному экспертами.

Как представляется, наиболее справедливым является последний подход, поскольку именно он учитывает конкретные обстоятельства дела, влечет объективизацию неопределенности причинно-следственной связи, а также позволяет принимать наиболее справедливое решение по отношению к обеим сторонам процесса.

Таким образом, рельефно вырисовывается необходимость доработки теории необходимого условия25 для его применения на практике. Не случайно в зарубежных юрисдикциях в настоящее время предпринимаются попытки усовершенствования указанной теории путем применения критерия существенности факторов (substantialfactor formula) в качестве дополнения или замены «необходимости» условия26.

Материалистические концепции придают юридическое значение при установлении причинной связи лишь внутренним связям

Обращение к марксистско-ленинскому учению привело к порицанию идеалистиче-

ских теорий причинно-следственной связи и признанию единственно верных материалистических концепций причинности: теория возможности и действительности (О.С. Иоффе)27, теория необходимой и случайной причинной связи (Б.С. Антимонов, Л.А. Лунц, Е.А. Флейшиц, В.А. Тархов, А.Н. Савицкая)28.

Материалистическая концепция причин- но-следственной связи исходит из того, что причинность, будучи по своей природе философским явлением, представляет собой объективную связь (взаимодействие), которая лишь воспринимается (как данность), а не создается человеческим сознанием в каждом конкретном случае. Так В.И. Ленин уточнял, что «признание объективной закономерности природы находится… в неразрывной связи с признанием объективной реальности внешнего мира, предметов, тел, вещей, отражаемых нашим сознанием»29. При взаимодействии явлений учение диалектического материализма (теория необходимой и случайной причинной связи) выделяет две категории связей30:

—внутренние (необходимые), которые определяют существо взаимодействия и обусловливают наступление результата;

—внешние (случайные, сопутствующие внутренним связям), которые оказывают влияние на скорость наступления

МАСТЕР-КЛАСС

результата, могут являться поводом его возникновения, но не определяют наступление результата.

Таким образом, юридическое значение при установлении причинной связи должно придаваться лишь внутренним (необходимым) связям как выражающим истинное «сцепление» события и наступление результата. «Противоправное действие является причиной наступившего результата, если эта связь есть проявление необходимости, а не случайного сцепления событий»31.

Стоит отметить, что не все исследователи разделяют позицию нивелирования случайных связей при установлении причинноследственных связей. Так, В. Н. Кудрявцев считает, что «в определенной конкретной обстановке субъект вполне может в ряде случаев предвидеть вероятность наступления не только объективно необходимых, но и объективно случайных последствий своих действий»32.

Критерии, которые позволяют вычленить внутренние связи, определяются эмпирическим и теоретическим путями: «деятельность человека дает возможность доказательства причинности»33, и не закрепляются в законодательстве. Так, статья 444 ГК РСФСР 1964 года34 устанавливает лишь общие условия наступления ответственности за причинение вреда: «Вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный организации, подлежит возмещению лицом, причинившим его, в полном объеме, за исключением случаев, предусмотренных законодательством Союза ССР. Причинивший вред освобождается от его возмещения, если докажет, что вред причинен не по его вине. Вред, причиненный правомерными действиями, подлежит возмещению лишь в случаях, предусмотренных законом».

В силу невозможности применения на практике философских критериев теория необходимой и случайной причинной связи подвергалась весьма серьезной критике. Как писал В. И. Кофман, причинные

ТЕОРИЯ

связи, изучаемые правом, с философской точки зрения всегда лежат в области внешней случайности35. Более того, несмотря на провозглашение объективного характера, указанная концепция не лишена субъективизма, поскольку определение критериев внутренних связей осуществляется в рамках конкретного исторического момента времени, определенной группы респондентов и т.п. Как правильно отметил О. С. Иоффе, «граница, отделяющая причинно-случайный результат от результата причинно-необхо- димого, полностью совпадает с границей, определяющей предвиденные обстоятельства от обстоятельств, которые выходят за пределы предвидения; поэтому вне учета субъективного момента проблема причинной связи в праве решена быть не может»36.

При указанных обстоятельствах О.С. Иоффе отвергает деление причинных связей на необходимые и случайные и предлагает разделять все обстоятельства, которые оказывают влияние на наступление вреда в качестве (теория возможности и действительности)37:

—создающих абстрактную возможность его наступления («возможность абстрактна, если ее превращение в действительность вызвано объективно неповторяющимися обстоятельствами»);

—создающих конкретную возможность его наступления («возможность конкретна, если она превращается в действительность объективно повторяющимися обстоятельствами»);

—либо приведших к действительности результата (обстоятельства, «причиняющая сила которых получила выражение в индивидуальных — физических или общественных — особенностях данного

результата»).

Установление абстрактности возможности наступления вреда следует квалифицировать как отсутствие причинно-следствен- ной связи и исключение применения норм об ответственности, а наличие конкретной возможности результата либо приведение

его из возможного в действительный — признание причинной связи установленной.

Примирение и объединение двух теорий было сделано Г.К. Матвеевым, который на основании изучения судебной практики сделал вывод об отсутствии необходимости выявления юридических критериев при определении объективных причинных связей. Преломляя на гражданское право логику состава преступления в уголовном праве, Г. К. Матвеев отметил, что «основанием ответственности могут быть только объективно необходимые связи между действием и результатом», которых отнюдь не достаточно для возложения ответственности на причинителя вреда, поскольку «при окончательном решении вопроса об ответственности суд примет во внимание как объективные, так и субъективные моменты конкретного дела — в их сочетании и взаимодействии»38.

На современном этапе развития материалистическая концепция причинности не получила своего дальнейшего развития в европейских и англосаксонских правопорядках39.

ЕС пытается гармонизировать нормы деликтного права с помощью твердых правил

и общих «эластичных» норм

Оставляя в стороне естественно-научные подходы причинности, сложившиеся в зару-

бежном праве, отметим, что в правовой науке выделяется три подхода к пониманию причинной связи40:

Г.Кельзен41 предложил разделение причинности на фактическую причинно-след- ственную связь ((factual causation) представляет собой связь между явлением

ипоследствием, которая существует объективно, независимо от какого-либо вмешательства) и нормативное вменение ((normative imputation) связь между поведением

исанкцией, определяемая волевым актом — нормой); по сути своей находит отражение в теории необходимого условия и теории адекватной причинности, предвидимости ущерба и иных нормативно установленных условий ответственности.

Г.Харт, А. Оноре отмечают, что при- чинно-следственная связь в правовом понимании существенно отличается от философского и научного определения ввиду того, что концепция причинности представляет собой совокупность условий и относится к деятельности судей. Следовательно, носит сугубо утилитарный характер (используется исключительно правоприменителями); в рамках указанной концепции было предложено диверсифицировать вред причиненный (действие явления вызывает наступление результата) и обусловленный (межличностные отношения, основанные