учебный год 2023 / Egorov_A_v__Usmanova_E_r_Zalog_I_Titulnoe_Obespechenie_2014
.pdf
ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА № 4 2014 ТОМ 14
116
того, и здесь, как правило, распоряжения залогодержателя будут незаконными. Правомерными они будут только в том случае, если продажа заложенного имущества произойдет в порядке обращения взыскания на заложенное имущество при нарушении обеспеченного обязательства. Конечно, и при незаконном отчуждении вещи залогодержателем она может оказаться в собственности приобретателя, если он будет добросовестным, т.е. не будет знать о том, что покупает вещь не у собственника. Однако это совершенно иная проблема.
О тех случаях, когда залогодержатель попытается распорядиться заложенным имуществом, не имея владения им, можно не рассуждать всерьез, так как в этом случае ни один приобретатель имущества не будет добросовестным; ведь если продавец не передает тебе владение вещью, участник гражданского оборота обязан насторожиться, поинтересоваться, у кого находится вещь, на каком основании.
Вслучае с обеспечительной собственностью проблема распоряжения вещью со стороны кредитора гораздо более значима. Кредитор будет распоряжаться вещью как собственник, даже если он сделает это совершенно необоснованно,
внарушение договоренностей с должником о том, что вещь должна быть возвращена в собственность должника после выплаты им долга.
С одной стороны, следует признать тождество залога и обеспечительной собственности в том, что если вещь будет продана добросовестному приобретателю (тому, кто не будет знать о внутренних ограничениях права титульного кредитора), то должник утратит свой интерес в данной вещи бесповоротно. С другой стороны, так будет происходить только в тех довольно редких случаях, когда обеспеченный кредитор будет иметь владение предметом обеспечения.
Востальных случаях, когда владение вещью будет у должника, переставшего быть собственником, кредитор не сможет продать эту вещь. В России это решение вытекает из самой конструкции приобретения собственности от неуправомоченного лица, так как для выполнения предусмотренного законом фактического состава, влекущего возникновение права собственности, необходимо, чтобы приобретатель вещи владел ею. Причем явно имеется в виду непосредственное, а не опосредованное владение. Именно этого и не произойдет в рассматриваемом случае: вещью продолжит владеть должник, передавший ее в обеспечительную собственность кредитору. Кроме того, приобретатель не будет добросовестным, поскольку он должен был поинтересоваться, у кого фактически находится вещь.
ВГермании специальные положения законодательства в такой ситуации препятствуют отчуждению вещи невладеющим собственником. Единственный возможный вариант распоряжения – уступка приобретателю притязания о выдаче вещи ее владельцу. При этом покупатель должен поинтересоваться, на каком основании происходит владение. И владелец (в нашем случае – должник) в любом случае защищен, так как он сможет выдвинуть против приобретателя собственности (правопреемника-цессионария) все возражения, которые были у него против кредитора (титульного кредитора).
Проблемы ЧАСТНОГО (гражданского) ПРАВА
117
Гораздо более сложным случаем распоряжения предметом обеспечения по российскому праву является, как ни странно, не его продажа, а передача в залог. Для передачи в залог не нужно владения объектом, и принципы, имеющиеся
вотношении передачи собственности, не так-то просто применить в отношении залога. Хотя это было бы во многом оправданно.
Решение данной проблемы мы в очередной раз находим в разъяснениях ВАС РФ по договору выкупного лизинга. Суть разъяснения, содержащегося в п. 10 Постановления № 17, заключается в том, что право лизингодателя как собственника на залог предмета лизинга существенно ограничено. Фактически речь должна идти не столько о залоге предмета лизинга, сколько о залоге имущественных прав требования лизингодателя к лизингополучателю. Во всяком случае цена заложенного предмета лизинга в случае обращения на него взыскания не должна быть выше номинального размера задолженности, оставшейся непогашенной лизингополучателем, даже если рыночная цена данного предмета будет выше. Но по рыночной цене никто не будет его покупать, поскольку приобретатель должен считаться с тем, что лизингополучатель может погасить свои долги и приобрести право собственности, как это и было оговорено по соглашению о выкупном лизинге.
На наш взгляд, это решение полностью согласуется с подходами, присущими залогу: единственный актив, который может заложить кредитор, – это его права требования к должнику. Эти права требования обеспечены залогом. Но совершенно понятно, что верхняя граница цены этих прав требования будет определяться их номиналом, а не стоимостью вещи, заложенной в обеспечение этих прав.
Как представляется, таким же должно быть решение вопросов залога вещи
влюбой другой разновидности титульного обеспечения.
7.7.Обращение взыскания на предмет обеспечения кредиторами получателя обеспечения
При залоге, если заложенная вещь находится у залогодателя, он практически не несет никакого риска, что данная вещь будет продана по долгам залогодержателя по инициативе кредиторов последнего. Такой риск имеется у залогодателя только
втом случае, если вещь передана во владение залогодержателю. Но вэтом случае у него есть средство правовой защиты – иск об освобождении имущества от ареста.
При титульном обеспечении такие риски для лица, передавшего вещь в обеспечение, существенно выше. Если вещь находится у него, как в конструкции удержания права собственности, кредиторы получателя обеспечения могут попытаться тем не менее обратить на нее взыскание. В данном случае нормальных способов защиты предоставившему обеспечение российское право не дает. В Германии удается его защитить с большим трудом и при использовании разного рода конструкций процессуального права1.
1 Reich B. Op. cit. S. 14.
ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА № 4 2014 ТОМ 14
118
Если же вещь находится во владении кредитора, которому предоставлено титульное обеспечение посредством механизма передачи права собственности, то шансов у учредителя обеспечения уберечь вещь от наложения на нее взыскания кредиторами получателя обеспечения уже значительно меньше. Прямого нормативного обоснования для этого не имеется, и германская судебная практика, поддерживаемая доктриной, идет на защиту лица, предоставившего титульное обеспечение, только в некоторых случаях, когда оставить его без защиты было бы совсем несправедливо1. Понимание этого пришло только в результате развития взглядов на обеспечительную собственность в течение десятилетий. Что же тогда говорить про российское право? Шансов на защиту лицо, отдавшее вещь в обеспечительную собственность, не имеет практически никаких.
7.8. Предоставление в обеспечение вещи неуправомоченным лицом
В том случае, если вещь в обеспечение передает лицо, не имеющее в отношении нее права собственности, на сегодняшний день имеет место тождественное регулирование и при залоге, и при титульном обеспечении. Исторически более распространенным является решение в отношении передачи собственности неуправомоченным отчуждателем. Кредитор, получающий собственность от несобственника, становится собственником при условии, что он добросовестен
ивещь выбыла у настоящего собственника по его воле. Такое толкование впервые было дано в п. 13 постановления Пленума ВС РФ № 10 и Пленума ВАС РФ
№22 от 29 апреля 2010 г. «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности
идругих вещных прав».
Однако практика в отношении залога в этом вопросе отстает несущественно. Впервые идея о приобретении права залога от неуправомоченного лица была высказана в Постановлении Президиума ВАС РФ от 26 июля 2011 г. № 2763/11. С 1 июля 2014 г. аналогичное правило действует на уровне закона. Согласно абзацам второму и третьему п. 2 ст. 335 ГК РФ, если вещь передана в залог залогодержателю лицом, которое не являлось ее собственником или иным образом не было надлежаще управомочено распоряжаться имуществом, о чем залогодержатель не знал и не должен был знать (добросовестный залогодержатель), собственник заложенного имущества несет права и обязанности залогодателя, предусмотренные настоящим Кодексом, другими законами и договором залога. Вышеуказанное правило не применяется, если вещь, переданная в залог, была утеряна до этого собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо была похищена у того или другого, либо выбыла из их владения иным путем помимо их воли.
1 Reich B. Op. cit. S. 14–15.
Проблемы ЧАСТНОГО (гражданского) ПРАВА
119
7.9.Прекращение обеспечения при отчуждении предмета обеспечения добросовестному лицу
В данном вопросе также налицо тождественное регулирование титульного обеспечения и залога, причем, как и в предыдущем вопросе, сначала ясность наступила в отношении первого.
Если должник передаст свою вещь в собственность кредитору в целях обеспечения, но сохранит свое владение ею, то следует считать, что должник владеет вещью по воле собственника (кредитора). Следовательно, если должник продаст данную вещь третьему лицу с нарушением своего обязательства перед кредитором, то у данного лица вещь нельзя истребовать, если оно будет добросовестным (ст. 302 ГК РФ).
Длительное время в отношении залога применялся противоположный подход, согласно которому со ссылкой на ст. 353 ГК РФ переход права собственности не приводил к прекращению залога независимо от того, добросовестен ли был приобретатель. Однако в п. 25 постановления Пленума ВАС РФ от 17 февраля 2011 г. № 10 «О некоторых вопросах применения законодательства о залоге» предшествующая судебная практика была изменена, и добросовестный приобретатель вещи от залогодателя (должника) получил бóльшую защиту по сравнению с защитой залогодержателя (кредитора).
Начиная с 1 июля 2014 г. аналогичное правило действует на уровне закона (подп. 2 п. 1 ст. 352 ГК РФ): залог прекращается, если заложенное имущество возмездно приобретено лицом, которое не знало и не должно было знать, что это имущество является предметом залога.
Таким образом, устранено противоречие, имевшее место ранее, когда кредитор при залоговой схеме получал более существенную защиту, чем при модели титульного обеспечения1.
7.10.Банкротство лица, предоставившего обеспечение
Исходя из формальных правил, вещь, которую должник отдал в собственность кредитору, не входит в конкурсную массу должника и забирается кредитором из его владения посредством вещного иска.
Однако германский правопорядок, допуская существование залога и титульного обеспечения наряду друг с другом, выстраивает правовые последствия для каждой из этих конструкций приблизительно одинаково.
При банкротстве должника вещь, ставшая обеспечением, должна входить в его конкурсную массу, даже если она формально поступит в собственность кредитора. Такой подход распространен в Германии с 1 января 1999 г. (§ 51 Положения о несостоятельности (Insolvenzordnung (InsO))). Раньше же обеспечительному собственнику принадлежало право на исключение имущества из
1 См.: Сарбаш С.В. Удержание правового титула кредитором. С. 33.
ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА № 4 2014 ТОМ 14
120
конкурсной массы: она продавалась им самостоятельно, а сумма остатка возвращалась обратно в конкурсную массу1.
Посмотрим, что происходит в российском правопорядке в тех примерах, когда титульное обеспечение допускается. С формально-правовой точки зрения кредитор по титульному обеспечению не обязан отдавать предмет обеспечения в конкурсную массу должника и может забрать свою вещь из конкурсной массы должника, если она туда попала, указав на свое право собственности.
Зарубежные правопорядки, имеющие опыт работы с титульным обеспечением, пришли к выводу о том, что обращаться с таким обеспеченным кредитором следует так же, как с залогодержателем. Раз залогодержатель передает в конкурсную массу должника заложенную вещь, даже если она находится у него, для обеспечения ее продажи конкурсным управляющим, независимым от залогодержателя, и под контролем суда, рассматривающего дело о банкротстве, значит, так же следует поступать и в отношении кредитора по титульному обеспечению. Именно поэтому немецкие авторы и говорят, что в конечном итоге между залогом и титульным обеспечением очень мало различий2. Ссылки на иные публикации в подтверждение этого вывода даны выше.
Особенно показателен в этой связи опыт Польши. В этом государстве изначально обеспечительная передача собственности была допущена без каких-либо уточнений правового режима, о которых шла речь выше. Как следствие, в судах эта обеспечительная конструкция стала пониматься буквально – как наделяющая фидуциарного собственника правом на изъятие своего имущества из конкурсной массы должника. Так продолжалось до 2 мая 2009 г., когда вступили в силу изменения в законодательство, уравнявшие в правах залогового кредитора и титульного кредитора3. В этой стране, в отличие от Германии, судебная практика сама не справилась с данным вопросом. Тем не менее эти изменения показывают вектор современного развития.
Хотелось бы надеяться, что российские суды найдут способ уравнять в режиме обеспечительную передачу собственности и залог. При помощи концепции обхода закона можно было бы попробовать сохранить неприкосновенным тот баланс интересов, который закреплен законодателем, рассматривая этот баланс интересов как цель закона, обходить которую через иные тождественные институты неправильно. В тех случаях, когда конструкция фидуциарной собственности прямо не допущена законом, следует рассматривать соглашение сторон как попытку обхода закона о залоге. Следовательно, к сделке следует применять все
1 Reich B. Op. cit. S. 31–33.
2 Büchler O. in: Hamburger Kommentar zum Insolvenzrecht. 3. Aufl. Carl Heymanns Verlag, 2009. § 47. Rn. 31 f. (S. 586).
3 BarłowskiM.Polen // Handbuch Insolvenzrecht in Europa / P. Kindler, J. Nachmann (Hgs.). C.H. Beck, 2010. Rn. 367 ff. (S. 69–71).
Проблемы ЧАСТНОГО (гражданского) ПРАВА
121
правила, которые установлены законодательством для залога. Например, сделка репо допущена в Федеральном законе о рынке ценных бумаг. Понятно, что чаще всего от того, что сделка репо не признается разновидностью титульного обеспечения и не приравнивается к залогу, страдают прочие кредиторы, так как это имущество не входит в конкурсную массу должника, не попадает в сферу досягаемости прочих его кредиторов.
Однако бывают примеры, когда непризнание репо обеспечительной конструкцией преподносит неприятные сюрпризы и кредитору. Так произошло в деле, рассмотренном Президиумом ВАС РФ в 2008 г. (Постановление № 12886/071). В соответствии с условиями первой части соглашения о совершении сделки купли-продажи ценных бумаг с обратным выкупом от 15 февраля 2006 г. должник передал кредитору облигации ООО «ВИНАП-ИНВЕСТ», а кредитор перечислил должнику за переданные ценные бумаги денежные средства в размере 103 млн руб. Согласно условиям второй части заключенного соглашения должник принял на себя обязательства выкупить ценные бумаги и перечислить кредитору 126 млн руб.
Для того чтобы получить денежное требование к должнику, кредитору пришлось вторую часть сделки репо (обратную продажу) исполнить в одностороннем порядке, перечислив облигации на счет должника. После того как облигации попали в конкурсную массу, у кредитора (продавца по второй операции) появилось денежное требование на 126 млн руб. К сожалению, оно не было обеспечено залогом. Если бы обозначенные выше предложения были реализованы, то
укредитора было бы право залога в отношении указанных облигаций. Возможно, это могло бы обеспечить ему более высокий уровень защиты.
Кроме того, кредиторов, предоставивших финансирование через механизм репо, подстерегает еще одна опасность, нехарактерная для залога. В случае резкого падения стоимости предмета обеспечения у них может не получиться переложить риск этого обстоятельства на должника, если должник не выкупит у них предмет обеспечения. Когда этот предмет не стоит более практически ничего,
удолжника нет никакого стимула его выкупать даже по согласованной изначально (и чаще всего заниженной) стоимости.
Врассмотренном выше деле, если бы кредитор не сумел вручить облигации (предмет обеспечения) должнику, ему пришлось бы обращаться с требованием о понуждении к заключению договора купли-продажи, данное требование рассматривалось бы за рамками дела о банкротстве, но принудительно исполнить его, по-видимому, было бы нельзя (если только не рассматривать требование об оплате облигаций как текущее). Последний вариант – требование о возмещении убытков, связанных с уклонением от заключения сделки обратного выкупа обли-
1 См. комментарий к данному делу: Правовые позиции Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации: избранные постановления за 2008 год с комментариями / Под ред. А.А. Иванова. С. 101–110 (автор комментария – А.В. Егоров).
ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА № 4 2014 ТОМ 14
122
гаций, однако в качестве убытков можно было получить не всю цену по договору (126 млн руб.), а разницу между стоимостью облигаций, остающихся у продавца (кредитора), и согласованной договорной ценой. Стоимость облигаций пришлось бы как-то выяснять, например продавая их на организованном рынке. В любом случае требование о возмещении убытков в связи с неисполнением договора, заключенного ранее открытия конкурсной процедуры банкротства, имело бы характер конкурсного требования, т.е. кредитор довольно жестко был бы связан двухмесячным сроком на заявление требований (ч. 1 ст. 142 Федерального закона от 26 октября 2006 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»).
Как показало надзорное производство, в рассмотренном деле судами нижестоящих инстанций была допущена масса ошибок. Это при том, что дело нельзя было назвать сложным. Данные ошибки – плата за использование сложной конструкции репо, непонятной до конца ни участникам оборота, ни судьям, ни, возможно, даже законодателю, вводившему эту конструкцию. Именно поэтому целесообразно стремиться к тому, чтобы избегать подобных сложностей, работая по понятной и относительно простой схеме займа под залог предмета обеспечения.
В рассматриваемом деле эта конструкция приводила бы к следующим результатам. Кредитор передал бы сумму займа около 104 млн руб. в феврале 2006 г. со сроком возврата 10 августа 2006 г. под залог облигаций. Если бы по облигациям должник заплатил 15 августа 2006 г., кредитор зачел бы причитающуюся ему сумму в счет долга. Если бы платежа не последовало, кредитор должен был бы попытаться обратить взыскание на облигации в общем порядке. А поскольку возбуждено было дело о банкротстве должника, кредитор вступил бы в данное дело в том же порядке, но имел бы статус залогового кредитора на сумму основного долга и причитающихся ему процентов. Все было бы достаточно просто и повода для тех ошибок, которые были допущены судами в комментируемом деле, не появилось бы. А так пришлось доказывать, что на самом деле сделка репо была не сделкой купли-продажи облигаций, а сделкой о предоставлении кредита, к которой должны были среди прочих применяться ст. 812, 819, 821 ГК РФ (см. доводы подателя кассационной жалобы в постановлении ФАС Западно-Сибирского округа от 28 января 2008 г. № Ф04-341/2008(853-А45-24) по комментируемому делу).
7.11. Банкротство лица, получившего обеспечение
Отечественное законодательство не знает никаких специальных правил, посвященных банкротству обеспеченного кредитора, кроме тех, когда кредитором является залогодержатель. В этом случае в его конкурсную массу входят права требования к должнику, обеспеченные залогом. Предмет залога в конкурсную массу не входит. Если требование равно 100 руб., а предмет залога стоит 1 тыс. руб., то залогодатель может в любой момент заплатить долг и в силу принципа акцессорности залога прекратить обременение собственной вещи. Ни
Проблемы ЧАСТНОГО (гражданского) ПРАВА
123
один из кредиторов залогодержателя никак не может этому воспрепятствовать. Таким образом, должник достаточно защищен от банкротства кредитора, никаких дополнительных неблагоприятных последствий для должника банкротство кредитора не влечет.
В отношении обеспечительной собственности какие-либо специальные правила в отечественном законодательстве на случай банкротства кредитора отсутствуют. Это иногда подталкивает участников оборота к следующим рассуждениям. Например, если стоимость предмета, ставшего собственностью кредитора, равна 1 тыс. руб., а размер долга 100 руб., то этот предмет включается в конкурсную массу и далее продается конкурсным управляющим, как будто это обычный предмет из состава массы. Из выручки от продажи кредитор оставляет себе 100 руб., а 900 руб. обязан передать прежнему собственнику вещи, имеющему
вотношении вещи право ожидания. Но это требование прежнего собственника выглядит как требование стандартного конкурсного кредитора, и, следовательно, он получит 900 руб. не гарантированно, а только пропорционально с другими кредиторами третьей очереди (т.е., скорее всего, не получит вовсе).
Понимая такую безрадостную перспективу, многие должники стремятся досрочно рассчитаться и заплатить указанные выше 100 руб. своего долга в конкурсную массу. Однако здесь они встречаюся с препятствиями со стороны конкурсных управляющих, ведь последним гораздо интереснее включить всю вещь
вконкурную массу, так как выручка от ее продажи будет формировать базу для исчисления процентной части вознаграждения управляющего. Поскольку обратный переход собственности на предмет обеспечения к должнику может устанавливаться при помощи разных конструкций, в некоторых случаях использованная сторонами правовая форма начинает подыгрывать конкурсному управляющему. Например, если использована сделка репо, конкурсный управляющий может отказаться от второй сделки обратной продажи, пытаясь показать, что она невыгодна для кредиторов (причем это будет совершенно справедливое утверждение, ведь формально, если не помнить историю отношений сторон, он должен будет продать вещь стоимостью 1 тыс. руб. за 100 руб.).
Принимая во внимание все эти сложности, Пленум ВАС РФ в Постановлении № 17 (п. 2) дал следующее толкование: «Приобретение лизингодателем права собственности на предмет лизинга служит для него обеспечением обязательств лизингополучателя по уплате установленных договором платежей, а также гарантией возврата вложенного. По смыслу ст. 329 ГК РФ упомянутое обеспечение прекращается при внесении лизингополучателем всех договорных платежей, в том числе в случаях, когда лизингодатель находится в процессе банкротства либо он уклоняется от оформления передаточного акта, договора купли-продажи и прочих документов».
Данная правовая позиция представляется значимой. Аналогичным образом поступают развитые правопорядки Европы: при банкротстве кредитора вещь,
ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА № 4 2014 ТОМ 14
124
поступившая в его собственность, может быть изъята должником из его конкурсной массы преимущественно перед всеми другими кредиторами при условии, что должник уплатит кредитору собственный долг, обеспеченный этой вещью.
В таком ключе решаются эти вопросы не только в Германии (§ 51 Положения о несостоятельности)1, но и, например, в Австрии (п. 2 и 3 § 10 Конкурсного устава (Konkursordnung))2, Чехии3, Испании4, Польше5.
Таким образом, по крайней мере для ситуации банкротства кредитора на сегодняшний день российский правопорядок выработал решение, сходное с подходами ключевых европейских правопорядков. Главная тактическая задача на настоящий момент – добиваться распространения знания об этом среди правоприменителей и участников оборота. При этом наработки судебной практики в отношении лизинга надо применять к другим конструкциям титульного обеспечения.
Главная же стратегическая задача – сделать следующий шаг и признать, что аналогичное приравнивание залога и титульного обеспечения должно иметь место и при банкротстве должника.
8. Выводы
Титульное обеспечение представляет собой правовую конструкцию, в которой с помощью передачи права собственности кредитору или удержания права собственности за ним обеспечивается исполнение обязанности должника по погашению долга. Титульное обеспечение включает в себя сделки, имеющие различную договорную природу, в том числе договоры купли-продажи, аренды и пр., однако при этом они полностью подпадают под вышеуказанное определение. Форма сделки в данном случае служит лишь прикрытием для ее кредитной составляющей.
Указанные конструкции появились ввиду недовольства в коммерческой практике «обременительными» условиями залога. Это послужило основанием для того, чтобы стороны сами стали разрабатывать договорные конструкции по типу залога, при этом убирая все «несимпатичные» для себя условия. Распространившись на практике, такие конструкции получили законодательное закрепление, обосновавшись в разделах об отдельных договорах.
1 Büchler O. Op. cit. Rn. 31 f. (S. 586).
2 Duursma-Kepplinger H. Österreich // Handbuch Insolvenzrecht in Europa / P. Kindler, J. Nachmann (Hgs.). Rn. 145 (S. 74).
3 Konopcik M. Tschechische Republik // Handbuch Insolvenzrecht in Europa / P. Kindler, J. Nachmann (Hgs.). Rn. 184 (S. 51).
4 Fries M., Steinmetz A. Spanien // Handbuch Insolvenzrecht in Europa / P. Kindler, J. Nachmann (Hgs.). Rn. 147 (S. 39).
5 Barłowski M. Op. cit. Rn. 367 ff. (S. 69–71).
Проблемы ЧАСТНОГО (гражданского) ПРАВА
125
Однако через годы применения титульного обеспечения на практике стало понятно, что соглашение между должником и кредитором, которому в обеспечительных целях предоставлено полноценное право собственности, бьет не только по интересам должника, но и по интересам его кредиторов. К такому результату преимущественно привели блокирование применения норм о залоге и отсутствие детального регулирования новоиспеченных конструкций. В связи с этим защита участников договоров, опосредующих титульное обеспечение, а также третьих лиц может быть достигнута только за счет системного и обдуманного законодательного регулирования, которое создаст резервные нормы на тот случай, если стороны не предусмотрят в договоре соответствующее применимое правило.
Распространенным мировым подходом является создание единого режима для обеспечительных прав, который позволяет рассматривать различные сделки, выполняющие экономическую функцию обеспечения, независимо от их формы, как обеспечительные механизмы и определять их как таковые в различных ситуациях, в том числе связанных с банкротством. Тем самым происходит способствование применению конструкций обеспечения, поскольку все сделки, предоставляющие обеспечительные права кредитору, трактуются одинаковым образом.
Коммерческому обороту свойственно удваивать сущности. Задача науки заключается в том, чтобы обнаруживать во вновь создаваемых конструкциях обеспечительные черты, давать им квалификацию и подводить под применение норм о залоге, отражающих наиболее удачный компромисс между интересами кредиторов и должников. При таком отношении у судов остаются два варианта: либо применять к обеспечительным конструкциями положения о залоге, либо исходить из отрицания решений, свойственных залоговому праву. Второй путь представляется в корне неправильным, и, как было показано в настоящей статье, он несвойствен ни одному правопорядку.
References
Barłowski M. Polen // Handbuch Insolvenzrecht in Europa / P. Kindler, J. Nachmann (Hgs.). C.H. Beck, 2010.
Baur F., Stürner R. Sachenrecht. 18. Aufl. C.H. Beck, 2009.
Beale H., Bridge M., Gullifer L., Lomnicka E. The Law of Security and Title-Based Financing. 2nd ed. Oxford University Press, 2012.
Blass J. Die Sicherungsübereignung im schweizerischen Recht: Ein Beitrag zur Lehre vom fiduziarischen Rechtsgeschäft. H.R. Sauerlander, 1953.
Buechler O. in: Hamburger Kommentar zum Insolvenzrecht. 3. Aufl. Carl Heymanns Verlag, 2009. § 47.
Bülow P. Recht der Kreditsicherheiten: Sachen und Rechte, Personen. 7. Aufl. C.F. Müller, 2007.