Учебный год 2023 / Егоров. Установление требований кредиторов

21

Понятно, что на погашенную частично сумму проценты далее уже не могут начисляться.

Важно отметить еще одно обстоятельство. В п. 10 постановления Пленума ВАС РФ № 88 содержится напоминание судам о том, что любая нормальная правовая форма может быть использована во зло. И если кто-то захочет войти в процедуру наблюдения, не имея реальных признаков банкротства, с одной целью – заменить договорные процентынамораторные, такоеповедениесудамидолжнопресекаться.

Требования кредиторов по неденежным обязательствам

Законодатель не упоминает, в каком статусе участвуют в деле о банкротстве кредиторы по неденежным обязательствам (например, по требованиям о выполнении работ, поставке товаров и т.п.). После значительных колебаний судебная практика встала на путь полного приравнивания денежных и неденежных кредиторов.

Движение в указанном направлении осуществлялось постепенно. Согласноп. 1 постановленияПленумаВАСРФот15.12.2004 № 29 «О

некоторых вопросах практики применения Федерального закона «о несостоятельности (банкротстве)» по смыслу п. 2 ст. 4 Закона о банкротстве для определения наличия признаков банкротства должника могут учитываться соответствующие суммы, взысканные судом вместо причитавшегося кредитору исполнения обязательства в натуре (стоимость не переданной кредитору оплаченной им вещи, стоимость оплаченных, но не выполненных должником работ или услуг и др.). Такие требования кредиторов подлежат включению в реестр требований кредиторов в качестве требований конкурсных кредиторов и удовлетворяются в порядке, предусмотренном Законом о банкротстве. Такой же правовой режим распространяется и на суммы, присужденные кредитору в связи с изменением способа или порядка исполнения судебного акта или постановления иного органа.

22

Современное регулирование было сформировано в 2012 году. Согласно п. 34 постановления Пленума ВАС № 35 в ходе конкурсного производства подлежат предъявлению только в деле о банкротстве такжевозникшиедо возбужденияэтого делатребованиякредиторовпо неденежным обязательствам имущественного характера (о передаче имущества в собственность, выполнении работ и оказании услуг), которые рассматриваются по правилам статьи 100 Закона о банкротстве. При этом для целей определения количества голосов на собрании кредиторов и размера удовлетворения такого требования оно подлежит при его рассмотрении денежной оценке, сумма которой указывается в реестре.

Это очень интересный подход, заимствованный в зарубежном законодательстве (§ 45 Закона Германии о несостоятельности): «Требования, которые не направлены на деньги или денежный размер которых не определен, должны быть осуществлены [предъявлены в деле о банкротстве] по стоимости, по которой они могут быть оценены на момент открытия конкурсного производства». Ранее все попытки решить указанную проблему предпринимались в парадигме отказа от договора или его расторжения, с тем чтобы на место неденежного исполнения пришло денежное обязательство (в виде возмещения убытковит.п.), ноэтоприводилоксущественнойзадержкевовремени. Далеко не все договоры предусматривали право на односторонний отказ, а если речь шла о судебном расторжении договора, суды в делах о банкротстве отказывались признавать свою компетенцию в рассмотрении таких споров, считая в данном случае подлежащим применению общий процессуальный порядок. Это в свою очередь означало гарантированный пропуск сторонами срока на предъявление требований в деле о банкротстве.

Пересчет неденежных требований в денежные, провозглашенный в п. 34 постановления Пленума ВАС РФ № 35, не имеет ничего общего с трансформацией неденежного обязательства в денежное – это надо четко понимать. В случае прекращения дела о банкротстве (допустим, ввиду недостаточности конкурсной массы) соответствующий кредитор

23

останется кредитором по неденежному требованию и сможет требовать от должника исполнения именно его.

С пересчетом неденежных требований в денежные следует полностью согласиться, тем более что в литературе призывы к такому решению с указанием на весьма серьезные несправедливые ситуации при противоположном подходе содержались задолго до принятия упомянутого разъяснения [7; 8]. И данный подход подкреплен решениями судов по конкретным делам (постановление Президиума ВАС РФ от 19.02.2013 № 13833/12; определение ВС РФ от 12.10.2015

№ 304-ЭС15-9851). К сожалению, формулировка, использованная в постановлении Пленума ВАС РФ № 35, стала итогом компромисса, поскольку в ней четко, со ссылками на нормы права механизм трансформации был изложен только для процедуры конкурсного производства. Однако подразумевалось, что в процедурах наблюдения, финансового оздоровления или внешнего управления решение должно быть таким же. Упоминая конкурсное производство, разработчики указанного Пленума хотели дать решение для наиболее типичной ситуации, а отнюдь не желали противопоставить процедуру конкурсного производства всем остальным процедурам.

Тем не менее судебная практика восприняла разъяснение именно таки недемонстрируетсклонность развивать заложеннуювнего идею, констатируя неприменимость п. 34 постановления Пленума ВАС РФ № 35 в процедуре наблюдения (см. определение Верховного Суда РФ от 24.03.2016 № 305-ЭС15-15707, постановление Арбитражного суда Московского округа от 17.08.2015 № Ф05-6036/2015 по делу № А4055638/14). Из этого следует в общем-то патовая ситуация, ибо в процедуре наблюдения кредитор по неденежным обязательствам ограничивается в своих правах: потребовать исполнения он не может (в противном случае будет иметь место преимущественное удовлетворение одного кредитора перед другими, что запрещено в ст. 63 Законаобанкротстве), участвоватьвделе обанкротстветакжене может, поскольку участвовать вправе только кредитор по денежным обязательствам, а механизм пересчета неденежных требований в

24

денежные на стадии наблюдения судебная практика оказывается неспособной увидеть в законе посредством его расширительного толкования. Как представляется, такой практики категорически не стоит придерживаться в будущем. И разумеется, для законодателя давно назрел повод вмешаться в ситуацию.

Что касается конкурсного производства, то согласно практике Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ, соответствующей в этом вопросе указаниям п. 34 постановления Пленума ВАС РФ № 35, неденежное требование не может быть предъявлено должнику и принудительно осуществлено против него в ходе конкурсного производства ни в деле о банкротстве, ни за его пределами (определение Верховного Суда РФ от 28.12.2016 № 308-

ЭС16-12236 по делу № А32-4823/2010).

При этом надо понимать, что, если у лица имеется не обязательственное требование о передаче ему какого-то объекта из конкурсной массы, а вещное требование (например, требование о разделе общей собственности, возникшей у товарищей по договору простого товарищества при возведении объектов капитального строительства), правовая позиция, изложенная в п. 34 постановления Пленума ВАС РФ № 35, неприменима. Возможно, именно это имел в виду ВС РФ в определении от 21.11.2016 № 305-ЭС14-5756 по делу № А40-11689/2011, давая право публично-правовому образованию на исключение имущества из конкурсной массы застройщика по инвестиционному контракту. Только квалификация конкретного инвестиционногоконтрактакакимеющегоправовуюприродудоговора товарищества могла оправдать названный вывод. Если же суд полагал, что в отношении публично-правовых образований нормы Закона о банкротствевих истолковании, данномвп. 34 постановленияПленума ВАС РФ № 35, неприменимы (то есть что в конкурсном производстве может быть реализовано не вещное, а обязательственное право требования публично-правового образования о передаче части помещений лицу, находящемуся в конкурсном производстве), налицо внутреннее противоречие в практике ВС РФ, нарушение принципа

25

равенства (публичные кредиторы оказываются в более выгодном положении, чем частные) и основание для обращения внимания Конституционного Суда РФ на данную практику. Достойный внимания обзор проблемы дан в статье А. Горланова [9, с. 1, 3].

Наконец, следуетсосторожностьюприменятьп. 34 постановления Пленума ВАС РФ № 35 к случаям, когда кредитор имеет к несостоятельному должнику параллельные вещные и обязательственные притязания. Так бывает в договорах хранения, аренды, комиссии, доверительного управления и проч., когда у несостоятельного должника находится чужая вещь, но он связан с собственником данной вещи обязательственным правоотношением. В этой ситуации требование об отобрании вещи, конечно, должно удовлетворяться. Полагаю, необходимо забыть о том, что согласно господствующей позиции в российской правовой доктрине при конкуренции вещных и обязательственных требований приоритет должен отдаваться последним. Если бы это было так, то при банкротстве арендатора арендодателю, пожелавшему забрать свою вещь, можно было бы возразить: будь добр, пересчитай свое неденежное требование по договору аренды (а ведь невозможно спорить с тем, что требование о возврате вещи вытекает из договора аренды) в денежное и подавай заявление о включении в реестр требований кредиторов, чтобы получить 2-7 % от его номинала (так в среднем по стране сейчас согласно статистике). Это был бы очевидный абсурд. А достижение абсурдных решений отнюдь не входило в планы разработчиков п. 34 постановления Пленума ВАС РФ № 35.

Поэтому во всех случаях, когда вещь не принадлежит должнику, ее следует отдавать собственнику даже в конкурсном производстве. Сфера действия п. 34 постановления Пленума ВАС РФ № 35 – ситуации, когда кредитор имеет обязательственное требование о передаче ему вещи, принадлежащей пока что должнику (а также о выполнении работ, оказании услуг и т.п.).

26

Субординация требований кредиторов

Проблема финансирования участником корпорации своей корпорации в виде предоставления займов или кредитования в иной форме, вместотого, чтобынаделятькомпаниюсобственнымкапиталом (через взносы участника), имеет международный масштаб [10]. Россия не уникальна в данном случае. Способы решения данной проблемы могут быть разными. Например, в Германии участники должника, выступившие его добровольными кредиторами по гражданскоправовым обязательствам (займодавцами и т.п.), не получают при его банкротстве такого же правового положения, как обычные (независимые) кредиторы. Их требования удовлетворяются практически в самую последнюю очередь (§ 39 Закона Германии о несостоятельности): после процентов на основные долги кредиторов, расходов на участие кредиторов в деле о банкротстве, публичных и частноправовых санкций (штрафов), требований об осуществлении безвозмездного предоставления из конкурсной массы [11, s. 536 ff].

Проводя аналогию с российским законодательством о банкротстве, следует отметить, что по законодательствуГермании происходит не просто приравнивание аффилированных кредиторов к кредиторам, как предусмотрено в п. 3 ст. 134 Закона о банкротстве, а ранжирование аффилированных кредиторов ниже указанных кредиторов.

При этом важно, кто понимается под кредиторами по «займам участников» (нем. Gesellschaftlerdarlehen). Наряду с собственно участниками судебная практика и доктрина выделяют также две категории: а) посредничающие лица (нем. Mittelpersonen) – это лицо, которые действуют от собственного имени, но фактически предоставляют обществу кредит из средств его участника; и б) «приравниваемые» к участникам третьи лица (нем. Gesellschaftlergleiche Dritte), к которым относятся лица, имеющие

право влияния, сопоставимое с правами участника, или право на непосредственное участие в прибыли. Кроме того, такие признаки есть у связанных предприятий, если не проведено разграничение

27

имущественных сфер между этими предприятиями и должником и они организованы как экономическое единство, например, в силу договоров о подчиненности одного другому, о передаче прибыли или в результате подключения в качестве промежуточного звена 100 % дочерней организации одного из них [11, § 39 Rn 35-39. S. 544-545].

Иностранный опыт показывает, что неблагоприятные последствия наступают не только для прямого (непосредственного) участника юридического лица, который наделил данное лицо чужим капиталом вместо собственного, но и для связанных с ним лиц. Это направление развития целесообразно учитывать и в России.

В Австрии представлен более мягкий по отношению к участникам юридического лица подход: их требования субординируют только в том случае, если они предоставляли финансирование своей организации в условиях ее нестабильного финансового положения либо в их действиях установлено какое-то злоупотребление.

Отечественная судебная практика давно начала реагировать на экономически неоправданную ситуацию – когда участники юридических лиц, обеспечивая себе подушку безопасности на случай банкротства, снабжали данные юридические лица заемным капиталом. Одним из первых таких дел стало дело Арбитражного суда Красноярского края № А33-16866/2013 (дело Красильникова). В нем суд понизил в очередности требования участника ООО из договоров займа, ранжировав их во вторую подочередь третьей очереди, то есть наряду с санкциями (п. 3 ст. 137 Закона о банкротстве). Судебная коллегияпоэкономическимспорамВСРФвопределенииот06.08.2015 № 302-ЭС15-3973 не согласилась с данным подходом, указав, что требование участника о возврате займа не корпоративное, а гражданско-правовое.

Однако в более поздних актах ВС РФ наметился отход от такой жесткой позиции, в частности, в деле Михеева (определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 30.03.2017 № 306-ЭС16- 17647(7) по делу № А12-45752/2015.

28

Наиболеепоследовательноиаргументированнофактическийотказ от позиции по делу Красильникова осуществлен в определении Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ по делу Свиридова и Юркова (от 06.07.2017 № 308-ЭС17-1556(2) по делу № А32-19056/2014)6. Суд недвусмысленно указал на то, что заемные отношения между участником и обществом следует переквалифицировать в отношения по увеличению уставного капитала (по правилам о притворной сделке). Тем самым кредитор оказался в ещеболеехудшемположении, чемподелуКрасильникова (требования участникаудовлетворяютсяещепозднее, чемтребованияпоп. 3 ст. 137 Закона о банкротстве, то есть в самую последнюю очередь).

Положения, на которых основана аргументация в определении по делу Свиридова и Юркова, оставляют открытым вопрос о том, по какой модели развивается субординация требований участников юридических лиц: по германской жесткой модели или по австрийской мягкой модели. В определении использованы наряду друг с другом аргументы как из первой, так и из второй модели [подробнее см.: 13, с. 1, 3]. Однако учитывая отсутствие регулирования субординации требований кредиторов в законе и его развитие исключительно судебной практикой, жесткий подход к субординции в настоящее время представляется преждевременным. Судам необходимо разбираться с субординацией в каждом конкретном случае, принимая во внимание среди прочего размер доли участника, предоставившего финансирование. Каквидится, требованияучастниковсдолейв5-10 %, заместивших своим финансированием потребность организации обращаться в банк за кредитом, по общему правилу не должны субординироваться.

Предметом рассмотрения ВС РФ становится все больше дел из корпоративных займов, причем высшая инстанция применяет повышенный стандарт доказывания в отношении аффилированных лиц, презумпцию корпоративного характера займа, а также возлагает на нижестоящие суды проверку необходимых обстоятельств спора

6 К такому же выводу приходит А. Алоян [12, с. 224].

29

независимо от того, заявлены ли такие возражения [определение Верховного Суда РФ от 30.08.2018 № 305-ЭС17-18744(2)].

При этом до настоящего времени предметом рассмотрения высшей инстанции были только споры, когда заем компании предоставлял сам ее участник. Однако формулировки, использованные Судебной коллегией по экономическим спорам ВС РФ при формулировании своих новейших позиций, не препятствуют распространению идеи субординации на более сложную ситуацию, когда между займодавцем и заемщиком нет прямой корпоративной связи, но есть их вхождение в одну группу лиц.

А. ЕГОРОВ,

профессор РШЧП,

главный редактор Журнала РШЧП,

кандидат юридических наук

Библиографический список

1.Егоров А. В. Дело «Спор кредиторов в деле о банкротстве общества «Самарский мукомольный завод № 2» (комментарий к постановлению Президиума от 22.11.2005 № 10161/05). – В сб.: Правовые позиции Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации: избранные постановления за 2005 год с комментариями / Под ред. Председателя ВАС РФ А. А. Иванова. – М.: Статут, 2010.

2.Мифтахутдинов Р. Т. Ограниченная относительность судебного акта при банкротстве: как добросовестным кредиторам защититься от необоснованного требования, подтвержденного судебным актом // Вестник экономического правосудия. 2018. № 4. С. 104-125.

3.Егоров А. В. Дело «Общество «РР-Фирма» против общества «Разгуляй-Зерно» (Комментарий к постановлению Президиума от

30

14.09.2004 № 7446/04). – В сб.: Правовые позиции Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации: избранные постановления за 2004 год с комментариями / Под ред. Председателя ВАС РФ А. А. Иванова. – М.: Статут, 2007.

4.Егоров А. В. Дело «Открытое акционерное общество «СЭБ-банк» (конкурсный кредитор) о пересмотре судебного акта, принятого по спору между обществом с ограниченной ответственностью «Промтранс» и обществомсограниченной ответственностью «ФаэтонАэро» (комментарий к постановлению Президиума от 08.10.2010 № 2751/10). – В сб.: Правовые позиции Президиума Высшего АрбитражногоСудаРоссийскойФедерации: избранныепостановления за 2010 год с комментариями / Под ред. А. А. Иванова. – М.: Статут, 2015. С. 107-116.

5.ЕгоровА. В. Дело«ООО«ОРБИТА-ИНВЕСТ» противОАО«ЗАВОД ИМ. В. А. ДЕГТЯРЕВА» о взыскании вексельной задолженности с

индоссанта…» (комментарий к постановлению от 19.06.2007 № 3182/07). – В сб.: Правовые позиции Президиума Высшего АрбитражногоСудаРоссийскойФедерации: избранныепостановления за 2007 год с комментариями / Под ред. Председателя ВАС РФ А. А. Иванова. – М.: Статут, 2012. С. 102-112.

6.Егоров А. В. Проценты на требования кредиторов в деле о банкротстве. Как не ошибиться в расчетах // Арбитражная практика. 2014. № 2. С. 80-87.

7.Егоров А. В. Банкротство организаций-застройщиков // Вестник ВАС РФ. 2007. № 4. С. 28-49.

8.Егоров А. В. Дело «Южноуральская продовольственная компания» против общества «Княженка» (Комментарий к постановлению Президиума от 13.07.2004 № 4562/04). – В сб.: Правовые позиции Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации: избранные постановления за 2004 год с комментариями / Под ред. Председателя ВАС РФ А. А. Иванова. – М.: Статут, 2007.