учебный год 2023 / RSHCHP-1-2018-3 Зимарев с товарищем обзор практики по лизингу

80

ствительности, обязав возвратить в конкурсную массу технику, являвшуюся предметом лизинга.

Суд кассационной инстанции согласился с выводами и дополнительно отметил, что сделки заключены при неравноценном встречном предоставлении (п. 1 ст. 61.2. Закона о банкротстве), поскольку на основании судебной экспертизы установлено, что стоимость переданных прав отличалась на 40%. Однако в части возврата техники судебные акты были отменены. Поскольку учреждение выплатило все лизинговые платежи и стало собственником, последствием недействительности сделок может быть только взыскание стоимости техники.

При новом рассмотрении суд первой инстанции применил последствия недействительности в виде взыскания с учреждения действительной стоимости уступленных прав в размере 33 млн руб., которая определена на основании заключения эксперта. Техника в рамках поворота судебного акта возращена учреждению.

Апелляционная инстанция, помимо стоимости уступленных прав, взыскала с учреждения убытки в размере 30 млн руб. В качестве убытков взыскана разница между стоимостью техники на момент ее приобретения и на дату заключения оспариваемых соглашений (64 млн – 33,5 млн). Эта разница возникла из-за изменения курса валют. Кроме того, по мнению апелляции, до исполнения судебного акта о взыскании нельзя возвращать технику.

Кассация оставила в силе постановление апелляции в части взыскания стоимости уступленных прав и убытков, но отменила в части возврата техники учреждению.

Определением Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 09.04.2018 № 306-ЭС15-7380 постановления апелляционного суда и кассационного суда отменены, оставлено в силе определение суда первой инстанции.

По мнению Коллегии, передавая права по оспариваемым соглашениям, предприятие не имело возможности исполнить договоры лизинга, и техника была бы возвращена лизингодателю. При таких обстоятельствах предприятие не вправе требовать взыскания убытков.

Кроме того, в качестве доказательств наличия убытков должны были быть представлены договоры лизинга сходного имущества. Удорожание стоимости техники в связи с ростом курса валюты влечет изменение параметров лизинговых сделок, но не прямо пропорциональное. Таким образом, размер этих убытков не был доказан.

Правовая позиция

Основной правовой довод Коллегии, который явился основанием к отмене судебных актов, – это невозможность взыскания убытков, вызванных курсовой разницей. К сожалению, он размыт ссылками на фактические обстоятельства и недоказанность убытков.

Рассуждения судов об извлечении выгоды из-за роста курса валюты часто появляются в судебных актах по таким делам в качестве обоснования невозможности применения

81

более высокой стоимости предмета лизинга: «…согласно правовой позиции Пленума Верховного суда РФ, изложенной в п. 11 Постановления от 24.03.2016 № 7… риски изменения цен на сопоставимые товары, работы или услуги возлагаются на сторону, неисполнение или ненадлежащее исполнение договора которой повлекло его досрочное прекращение… <…>

<…>

Поскольку договор лизинга расторгнут в связи с ненадлежащим исполнением лизингополучателем своих обязательств, он не может извлекать выгоду при определении сальдо, связанную с повышением цен на транспортные средства» (решение АС г. Москвы от 12.03.2018 по делу № А40-115706/17).

Из определения Верховного Суда РФ (с оговорками) следует, что взыскание курсовой разницы по договору лизинга, вызванной ростом курса валют, невозможно.

Можно предположить, что нижестоящие суды, определяя цену предмета лизинга, будут чаще слышать и приводить доводы о невозможности извлечения лизингополучателем выгоды, вызванной ростом курса валюты.

При расторжении договора, предусматривающего платежи в иностранной валюте, возвращаемая сумма должна определяться в той же валюте

Верховный Суд РФ направил на новое рассмотрение дело о применении валютной оговорки при возврате денежных средств после расторжения договора (определение ВС РФ от 16.05.2017 № 5-КГ17-15)

Суть дела

Между сторонами был заключен договор, согласно которому туроператор обязался оказать услуги по формированию туристического продукта. Договор был заключен в валюте (евро), оплата производилась в рублях по курсу ЦБ РФ + 2% на день оплаты.

Заказчик произвел оплату продукта, эквивалентную 87 842 евро, что на дату платежа составило 4 306 582 руб.

В связи с невозможностью исполнения договора вследствие непреодолимой силы (пожар на круизном лайнере) туроператор предложил заказчику альтернативный тур или возврат денежных средств в полном объеме.

Заказчик отказался от договора, согласившись на полный возврат денежных средств.

Туроператор возвратил заказчику уплаченную в рублях сумму в размере 4 212 740 руб.

Однако заказчик не согласился с размером возвращенных денежных средств: по его мнению, туроператор обязан был возместить рублевый эквивалент полной стоимости

82

туристического продукта. С учетом того, что с момента оплаты до расторжения договора курс евро по отношению к рублю вырос, разница составила более 2 млн руб.

Заказчик обратился с иском к туроператору с требованием о взыскании невозмещенной стоимости, неустойки, компенсации морального вреда, расходов и издержек.

Суды первой и апелляционной инстанций в удовлетворении исковых требований отказали. Как указали суды, стоимость туристского продукта в иностранной валюте отражена в договоре в целях предоставления дополнительной информации, определяющую роль в расчетах сторон играет стоимость договора в рублевом эквиваленте, поскольку счета на оплату выставлялись и оплачивались в рублях.

Верховный Суд РФ с этими выводами не согласился, судебные акты отменил, направив дело на новое рассмотрение.

Судебная коллегия отметила, что в соответствии с п. 2 ст. 317 ГК РФ в денежном обязательстве может быть предусмотрено, что оно подлежит оплате в рублях (валюта платежа) в сумме, эквивалентной определенной сумме в иностранной валюте или в условных денежных единицах (валюта долга). В данном случае в заявках, направленных заказчику, цена услуги была указана исключительно в евро, услуги оплачивались несколькими платежами с учетом роста курса евро за этот период.

Правовая позиция

Переживает ли валютная оговорка расторжение договора лизинга, и в какой валюте следует определять неосновательное обогащение по расторгнутому валютному договору лизинга?

Судебная практика по вопросу противоречивая. Так, в двух постановлениях от 22.12.2016 по делу № А40-36472/16 и от 22.03.2017 по делу № А40-123872/16 АС Московского округа отменил акты нижестоящих судов, где сумма неосновательного обогащения по валютному договору лизинга была взыскана в евро, отметив, что в материалах дела не содержится доказательств оплаты лизинговых платежей в иностранной валюте.

В другом деле (постановление от 24.03.2016 по делу № А40-83841/13) тот же суд, напротив, отклонил доводы кассационной жалобы о невозможности взыскания неосновательного обогащения в иностранной валюте, указав, что, несмотря на оплату лизинговых платежей в рублях, валютой договора стороны предусмотрели доллар США.

Разъяснения по данному вопросу содержались в проекте постановления Пленума ВС РФ от 22.11.2016 № 54. Там в п. 28 было предусмотрено следующее правило: если законом или договором не предусмотрено иное, условие договора о валюте долга распространяется на обязанность по возврату уплаченных ранее в соответствии с этим договором денежных сумм, в том числе и в случае его прекращения (ст. 450–453 ГК РФ).

Однако в итоге данный пункт был исключен, так как единой позиции выработано не было. Из смысла рассматриваемого определения и проекта постановления

83

усматривается, что, по мнению высшей судебной инстанции, при конкуренции договорного обязательства и обязательства из неосновательного обогащения при возврате сторон в первоначальное положение следует применять правила договорного обязательства, и, как следствие, допустимо сохранение условий договора и после его расторжения.

На наш взгляд, вопрос о том, в какой валюте следует взыскивать неосновательное обогащение по валютному договору лизинга, в зависимости от обстоятельств может решаться по-разному.

Определение цены договора в иностранной валюте имеет своей целью распределение между сторонами рисков, связанных с изменением курса рубля для нормального исполнения договора: вне зависимости от увеличения (уменьшения) курса иностранной валюты к рублю должник должен будет уплатить больше (меньше) в рублях, и это будет соответствовать договору.

Если же договор расторгнут, то такое распределение рисков здесь не подходит – хотя бы потому, что нарушение договора может стать выгодно одной из сторон. Здесь должно действовать правило, закрепленное в п. 11 постановления Пленума ВС РФ от 24.03.2016 № 7, согласно которому риски изменения цен на сопоставимые товары, работы или услуги возлагаются на сторону, неисполнение или ненадлежащее исполнение договора которой повлекло его досрочное прекращение.

Так, если договор лизинга расторгнут вследствие его нарушения лизингополучателем, то именно он должен нести риски, связанные с изменением курса. То есть если курс иностранной валюты к рублю вырос, то неосновательное обогащение следует взыскивать в рублях, а если уменьшился – в иностранной валюте.

Уплаченные лизинговые платежи и стоимость металлолома китайского самосвала

Верховный Суд РФ признал право лизингополучателя на взыскание убытков с лица, выдавшего сертификат соответствия на транспортное средство, который впоследствии был прекращен (определение ВС РФ от 11.05.2018 по делу № 306- ЭС17-18368)

Суть дела

Исполнив свои обязательства по договору лизинга, лизингополучатель стал собственником грузового самосвала китайского производителя.

После этого УМВД России по Саратовской области прекратило регистрацию транспортного средства по причине его несоответствия экологическому классу. При обжаловании действий управления по заявлению лизингополучателя суд признал их законными. Поскольку использование транспортного средства стало невозможным, лизингополучатель обратился с иском о возмещении убытков к лизинговой компании и органу по сертификации.

84

Убытки были определены как разница между общим размером уплаченных лизинговых платежей и рыночной стоимостью металлолома – грузового самосвала.

Судебной экспертизой было установлено несоответствие транспортного средства с момента его изготовления характеристикам, указанным в выданном сертификате соответствия, а также невозможность переоборудования транспортного средства для устранения нарушений.

Суд удовлетворил требование в полном объеме, указав, что убытки вызваны противоправным поведением органа по сертификации, которое выразилось в ненадлежащем исполнении обязательств по сертификации транспортного средства.

Суд апелляционной инстанции судебный акт отменил и отказал в иске. Коллегия отметила отсутствие договорных отношений между лизингополучателем и лицом, выдавшим сертификат: «…лизингополучатель вправе обратиться с аналогичным требованием к продавцу товара».

При этом продавец предмета лизинга к моменту рассмотрения дела был ликвидирован.

Суд округа оставил без изменения постановление апелляции, также отметив отсутствие у органа по сертификации обязанности по возмещению убытков в силу договора и (или) закона.

Правовая позиция

Верховный Суд РФ отменил постановления апелляционного и кассационного судов и оставил в силе решение суда первой инстанции.

Коллегия пришла к выводу, что утрата права на предъявление иска к продавцу предмета лизинга не должна лишать лизингополучателя права на судебную защиту.

Как следует из п. 2 ст. 10 Федерального закона от 29.10.1998 № 164-ФЗ «О финансовой аренде (лизинге)», лизингополучатель вправе предъявлять непосредственно продавцу требования к качеству предмета лизинга.

Согласно п. 3 ст. 503 ГК РФ в отношении технически сложного товара покупатель вправе потребовать его замены или отказаться от исполнения договора купли-про- дажи в случае существенного нарушения требований к его качеству.

Таким образом, прямо закрепленный законодательством способ защиты права лизингополучателя – это иск к продавцу товара, очевидно имеющего существенный недостаток.

Установив формальное наличие такой возможности, суды апелляционной и кассационной инстанции отказали в иске.

Верховный Суд РФ, ссылаясь на возможность предъявления иска к продавцу, отметил, что в данном случае продавец ликвидирован еще до отзыва сертификата соответствия. Таким образом, право на предъявление иска к продавцу утрачено в силу объективных причин.

85

С учетом того, что Федеральным законом от 27.12.2002 № 184-ФЗ «О техническом регулировании» установлена ответственность органа по сертификации, и судами в данном случае установлены многочисленные нарушения законодательства, а также невозможность их устранения, небрежность органа по сертификации при исполнении регламентированных законом обязанностей находится в причинной связи с возникшими у истца убытками.