достаточно просто, и повода для тех ошибок, которые были допущены судами в комментируемом деле, не появилось бы. А так пришлось доказывать, что на самом деле сделка репо была не сделкой купли-продажи облигаций, а сделкой о предоставлении кредита, к которой должны были среди прочих применяться ст. 812, 819, 821 ГК РФ (см. доводы подателя кассационной жалобы в Постановлении ФАС Западно-Сибирского округа от 28 января 2008 г. N Ф04-341/2008(853-А45-24) по комментируемому делу).

7.11. Банкротство лица, получившего обеспечение

Отечественное законодательство не знает никаких специальных правил, посвященных банкротству обеспеченного кредитора, кроме тех, когда кредитором является залогодержатель. В этом случае в его конкурсную массу входят права требования к должнику, обеспеченные залогом. Предмет залога в конкурсную массу не входит. Если требование равно 100 руб., а предмет залога стоит 1 тыс. руб., то залогодатель может в любой момент оплатить долг и в силу принципа акцессорности залога прекратить обременение собственной вещи. Ни один из кредиторов залогодержателя никак не может этому воспрепятствовать. Таким образом, должник достаточно защищен от банкротства кредитора, никаких дополнительных неблагоприятных последствий для должника банкротство кредитора не влечет.

В отношении обеспечительной собственности какие-либо специальные правила в отечественном законодательстве на случай банкротства кредитора отсутствуют. Это иногда подталкивает участников оборота к следующим рассуждениям. Например, если стоимость предмета, ставшего собственностью кредитора, равна 1 тыс. руб., а размер долга - 100 руб., то этот предмет включается в конкурсную массу и далее продается конкурсным управляющим, как будто это обычный предмет из состава массы. Из выручки от продажи кредитор оставляет себе 100 руб., а 900 руб. обязан передать прежнему собственнику вещи, имеющему в отношении вещи право ожидания. Но это требование прежнего собственника выглядит как требование стандартного конкурсного кредитора, и, следовательно, он получит 900 руб. не гарантированно, а только пропорционально с другими кредиторами третьей очереди (т.е., скорее всего, не получит вовсе).

Понимая такую безрадостную перспективу, многие должники стремятся досрочно рассчитаться и заплатить указанные выше 100 руб. своего долга в конкурсную массу. Однако здесь они встречаются с препятствиями со стороны конкурсных управляющих, ведь последним гораздо интереснее включить всю вещь в конкурсную массу, так как выручка от ее продажи будет формировать базу для исчисления процентной части вознаграждения управляющего. Поскольку обратный переход собственности на предмет обеспечения к должнику может устанавливаться при помощи разных конструкций, в некоторых случаях использованная сторонами правовая форма начинает подыгрывать конкурсному управляющему. Например, если использована сделка репо, конкурсный управляющий может отказаться от второй сделки обратной продажи, пытаясь показать, что она невыгодна для кредиторов (причем это будет совершенно справедливое утверждение, ведь формально, если не помнить историю отношений сторон, он должен будет продать вещь стоимостью 1 тыс. руб. за 100 руб.).

Принимая во внимание все эти сложности, Пленум ВАС РФ в Постановлении N 17 (п. 2) дал следующее толкование: "Приобретение лизингодателем права собственности на предмет лизинга служит для него обеспечением обязательств лизингополучателя по уплате установленных договором платежей, а также гарантией возврата вложенного. По смыслу ст. 329 ГК РФ упомянутое обеспечение прекращается при внесении лизингополучателем всех договорных платежей, в том числе в случаях, когда лизингодатель находится в процессе банкротства либо он уклоняется от оформления передаточного акта, договора купли-продажи и прочих документов".