Учебный год 2023 / 13.04 Часть 1

Лекция от 13 апреля 2020 г.

Мы переходим к 3 лекции по договорному праву.

Я обещал ответить на вопрос, связанный с поручительством. Я приводил в качестве примера договора присоединения п. 18 постановления Пленума ВАС РФ от 12.07.2012 № 42, в котором указывается что при изменении условий о том что при изменении обязательства поручитель отвечает на изменившихся условиях том числе при переводе долга при замене основного должника это может быть рассмотрено как условие в рамках договора присоединения, которое требует изменения или расторжения договора. Вопрос звучал таким образом: с учетом того, что п. 2 ст. 367 ГК РФ предусматривает возможность, чтобы поручитель сразу заранее дал согласие на изменение условий основного долга, нельзя ли говорить о том, что это стандартная ситуация и здесь не будет работать договор присоединения и возможность изменить или расторгнуть договор.

Я посмотрел практику. Во–первых, нужно отметить, что эта норма в 367 статье существовала с момента принятия кодекса, т.е. она не является продуктом реформы. Поэтому, когда писали постановление, я думаю, что оценивали тот момент, что такое правило есть и что в экстраординарных случаях можно применять правила из договора присоединения. Однако на практике оказалось, что постановление пленума есть, но я нашел всего только четыре дела. Три из них были отказанными, т.е. не разрешали изменять или расторгать договор, а в одном (условно можно назвать положительным) в фабуле дела получалось так, что поручитель обязался отвечать только за одного, и когда произошла перемена основного должника, кредитор начал предъявлять требования к поручителю и суды таким образом протолковали договор поручительства, что признали, что на самом деле не было согласия поручителя отвечать за нового должника, т.е. это не прям такая ситуация, что поручитель выходит с иском об изменении и расторжении договора и его удовлетворяют. В целом я думаю это вполне объяснимо, потому что основными кредиторами у нас являются банки и если бы так можно было легко свалить поручительство, то это бы не очень понравилось банковским структурам. Естественно, они заботятся о том, чтобы все кредиты, обеспечения, которые они приняли, оставались [сидя/съеденными??? 3:50], но в то же время в этом деле есть абзац, который (как и постановление пленума) на теоретическом уровне говорит о допустимости проверки условия о поручительстве, которое предполагает изменение основного должника на предмет договора присоединения.

Второй момент. Когда я говорил про возвратный лизинг, у меня спрашивали, не нарушает ли основную модели лизинга то, что продавцом выступает не третье лицо, а будущий лизингополучатель. Вы помните пример: у меня есть трубоукладчики, но нет денег. Я продаю их лизингодателю, Газтехлизингу, а Газтехлизинг уже с эти же трубоукладчики отдаёт мне по договору лизинга. Я плачу разовые платежи. Естественно, согласились с тем, что основная модель предусматривает, что продавцом является третье лицо, но тем не менее такая модель возвратного лизинга возможна. В частности, она предусматривается ст. 4 Закона о лизинге, где указано, что продавец может одновременно выступать в качестве лизингополучателя в пределах одного лизингового отношения, т.е. продавец, у которого есть трубоукладчики, потом стал лизингополучателем, потому что ему нужны деньги, но то же время, если он окончательно расстанется со своими трубоукладчиками, то он не сможет вести основную деятельность, поэтому он берет обратно их себе в лизинг.

Третий вопрос был по поводу ст. 451 ГК РФ. Да, конечно, она является диспозитивной. Даже есть ряд дел, где суды указывают о том, что ваши фактические обстоятельства, на которые вы ссылаетесь как на существенное изменение обстоятельств, не укладываются в ст. 451 ГК РФ, а вы могли предусмотреть в договоре, что они укладываются, т.е. вы могли в договоре посмотреть, что такие обстоятельства приводят к существенному изменению обстоятельств.

Теперь давайте перейдем дальше по нашей лекции. Обсудим взаимосвязанные сделки и договорную цепочку. О чем здесь вообще в принципе идет речь? Имеется несколько договоров, которые так или иначе зависимы. По общему правилу у нас есть п. 3 ст. 308 ГК РФ про относительность обязательств, и мы не можем в принципе помыслить, чтобы один договор влиял на другой. Но эта связь может быть обозначена в самих договорах. Например, условие о том, что при просрочке одного из должников, автоматически считаются просрочившими все. Получается, что не заплатило только лицо А, а я могу предъявить иск уже и к B, и C, и D. Но в ряде случаев получается так, что даже если в договоре ничего прямо про это не написано (или более того, если в договоре прямо написано, что договоры не связаны и последствия по одному договору не влекут изменения по другому), это все равно не исключает связи и не исключает признание их взаимосвязанными договорами.

Какие выделяют два основных вида договорной цепочки.

Первый вид связан с тем, когда предметом является один и тот же объект. Например, предметом договора аренды и субаренды может быть одно и то же помещение; предметом договора подряда и субподряда может быть один и тот же объект или часть объекта в отношении субподрядчика; предметом договора купли-продажи между производителем и дилером, дилером и потребителем может быть один и тот же автомобиль.

Вторая взаимосвязь – это ситуации, когда у нас нет одного и того же предмета в договорах, но есть общая цель, т.е. мне нужен объект, я хочу его приобрести по купле-продаже и мне нужно финансирование. Для этого я беру кредит и эти деньги по кредиту трачу на то, чтобы приобрести объект по купле. Более того, часто так получается, что сам банк, сама кредитная организация, платит деньги напрямую поставщику. Соответственно, если мы будем говорить о том, что поставка прекратилась, а кредит продолжается, то это воспринимается слишком тяжко для покупателя и поэтому эти договоры рассматривают в определенной взаимосвязи.

к/п

платеж

заем/кредит

Продавец

Покупатель

Заимодавец

Сначала давайте разберем какая здесь возможна взаимосвязь на примере двух голландских дел.

Везде будет одна и та же модель. Покупатель заключил договор с продавцом, но для того, чтобы приобрести эту вещь, он взял кредит у заемщика, и заемщик производит платеж продавцу.

В первом деле (HR 23.01.1998 № 97 Jans/FCN) предметом договора являлся автомобиль, в котором были выявлены дефекты, и покупатель обратился с иском о прекращении как договора купли-продажи, так и договора кредита.

Первая инстанция ему все удовлетворила, а апелляция отказала в части кредитного договора, указав, что в самом этом договоре было формулировка о том, что любые изменения по договору поставки не приводят к изменению по кредитному договору. Верховный суд отменил апелляционное постановление и удовлетворил требование покупателя. Он сказал, что несмотря на то, что эти договоры на первый взгляд самостоятельные, на самом деле правоотношения существуют между всеми тремя лицами и эта связь проявляется в том, что при признании недействительным или расторгнутым одного договора, второй договор следует судьбе первого.

Последствие в данном деле было выявлено одно: когда прекращается или признается недействительным один договор, то автоматом признается недействительным или прекращается досрочно другой договор.

При этом были также выявлены признаки взаимосвязанности сделок (я думаю, что необязательно, чтобы все из них имели место, но чем их больше, тем, соответственно, ваша позиция как покупателя становится выгоднее):

во-первых, оба договоры заключаются в одно и то же врем;

во-вторых, как правило, эти сделки совершаются при взаимодействии всех трех лиц (т.е. вы не просто увидели какую-то вещь и поняли, что у вас нет денег, пошли в совершенно другой банк, о котором продавец не знает, и, соответственно, купили вещь, а вы приходите к продавцу, и в ходе переговоров выясняется, что у вас недостаточное финансирование и сам продавец рекомендует вам обратиться к определенному банку). В этой связи также важен факт взаимоотношений между продавцом и кредитной организацией. Отказывая в удовлетворении, апелляция также посчитала в качестве значимого аргумента то, что между продавцом и кредитной организацией нет отдельного соглашения, т.е. вот в этих отношениях продавец–заимодавец не было никаких письменных договоренностей и, по мнению апелляции, это было основанием для отказа в признании договоров взаимосвязанными. Но Верховный суд сказал, что сама по себе письменная договоренность не является обязательной и, если мы из фактических обстоятельств видим, что эти конторы работают часто между собой, то в таком случае мы признаем, что сделки между ними является взаимосвязанными.

Также было отмечено, что оговорка в кредитном договоре о том, что любые последствия из поставки не влияют на кредитный договор, сама по себе не играет решающего значения, потому что мы смотрим на факты дела и на объективные обстоятельства.

В части реституции. Напомню: продавец передавал товар покупателю, но получал деньги непосредственно от заимодавца. Поскольку оба договора были прекращены, Верховный суд обязал покупателя вернуть дефектный автомобиль продавцу, а продавца вернуть деньги не покупателю (как обычно происходит в купле-продаже), а напрямую заимодавцу в порядке реституции в рамках вот этого трехстороннего отношения.

Второе дело (HR 14.01.2000 № 307 Von Hohenmeiss/Arenda) тоже с похожей фактурой, тоже купля-продажа, тоже кредит, но объектом был не автомобиль, а кухня, и также произошли дефекты. В этой связи покупатель настаивал на наличии у него права приостановить платежи по кредиту. По сути, наша ст. 328 ГК РФ, но здесь нюанс: продавец уже полностью получил всю оплату от третьего лица (заимодавца), но покупатель продолжает совершать ежемесячные платежи по кредиту в пользу заимодавца и хочет приостановить эти платежи словно это обычный договор купли-продажи.

Вот эти два голландских дела привели к тому, что у нас есть определенные правовые последствия, которые связаны с тем, что это взаимосвязанные сделки. Расторжение – одно и то же, приостановление исполнения – одно и то же.

Что здесь важно еще отметить. В Германии этот вопрос разбирается уже минимум лет 70. В 40-50 гг. возникла большая потребность в финансировании (в условиях массового производства и отсутствия денег у населения). Чтобы у продавцов продолжали покупать товар, они начали кооперироваться с финансистами и предлагать покупателям брать кредиты под конкретные сделки. В Германии возникли две теории, которые, по сути, приводят к одним и тем же последствиям, просто по-разному объясняет сложившуюся ситуацию.

Суть проблемы в том, что между обычными договорами, не связанными между собой, и многосторонними договорами, в которых все стороны изъявили свою волю на участие, существует пробел, который не был до сих пор урегулирован. В качестве этого пробела воспринимаются взаимосвязанные сделки, потому что принцип относительности никаким образом не дает возможности признать их влекущими правовые последствия для другой сделки, которая входит в эту взаимосвязанную группу.

В рамках теории разделения предлагалось решать эту задачу уже имеющимися способами, в частности, постановка одного договора под условие действительности другого (если один недействителен, то и второй недействителен) и восприятие одного договора как основание для другого (если один прекращается, то второй лишается основания и применяется аналог нашей ст. 461 ГК РФ).

По судебной практике, которая доминировала в Германии во второй половине XX в., можно отметить три основные тенденции:

1) суды защищали покупателя в той ситуации, когда он просрочил оплату по кредиту. Как правило, вещь была в залоге у банка и в такой ситуации банк обращал взыскание на залог. Практика начала признавать, что если банк забирает вещь в залог в рамках залога, то ему должно быть этого достаточно, поэтому все остальные уже оплаченные платежи должны быть возвращены покупателю, поскольку он удовлетворяется из стоимости вещи и дальше будет решать вопрос с продавцом;

2) если же покупатель ничего не нарушал, но нарушал, наоборот, продавец, продавая вещь с дефектами, то, ссылаясь на § 242 BGB, суды указывают на наличие возможности реализовать определенные средства защиты как против продавца, так и против кредитора, так и против банковской организации. В частности, это случай, о котором мы говорили – приостановление исполнения и отказ платить за дефектный товар. При этом немецкие суды указывают на то, что в такой ситуации сначала покупатель должен попробовать реализовать средства защиты, направленные на исполнение в натуре, но это, собственно говоря, свойственно в целом немецкому правопорядку, что исполнение в натуре принимается изначально как доминирующее средство защиты, поэтому ты должен сначала там отправить Nachrist, потребовать, чтобы тебе устранили недостатки, если ты этого не сделал, то, конечно, у тебя еще нет права отказываться от договора. Если уже после этого дополнительного срока, связанного с уведомлением, тебе не исполняет, только тогда ты можешь отказаться. Смысл также был в том, что пока ты не отказался, пока работает этот Nachrist, ты должен платить платежи банку.

Студент: почему если стороны могут исключить акцессорность обеспечения, заключив независимую гарантию, исключив тем самым взаимосвязь обеспечения и основного договора, почему стороны не могут исключить взаимосвязь договоров, включая оговорки о том, что договоры не взаимосвязаны? Или в данных случаях с машиной и кухней в Нидерландах данные оговорки о взаимосвязи не работают, так как одна сторона гражданин, некоммерческое лицо.

Громов: в первом деле была оговорка между покупателем и банком о том, что любые последствия договора купли-продажи не влияют. Но здесь Верховный суд делал акцент на то, что надо смотреть на объективные обстоятельства. Конечно, это были физики и на них могла бы распространяться действующая в тот момент директива ЕС в отношении любителей, если бы между продавцом и кредитной организации было соответствующее соглашение. Поскольку соглашения не было, то получается, что они не подпадали в эту ситуацию. В целом, речь идет о физических лицах, но в то же время, на мой взгляд, по этим делам делался общий вывод, что если случае, если имеется такая ситуация, даже если ИП в нее подпадает и берет вещь под такой кредит, эти договоры рассматриваются как взаимосвязанные, потому что в противном случае получится, что он вернул вещь продавцу, но продавец обанкротился, он не может восстановить свои права в рамках договора купли-продажи, а по кредиту ему придется платить. Получается весь риск на покупателе. В принципе у нас похожая ситуация может быть с договором лизинга. Если лизинговая компания заключает договор с поставщиком, а поставщик не поставляет товар, то покупатель все равно должен платить все лизинговые платежи. Соответственно, весь риск возлагается на покупателя. Как я понимаю, на потребителя это точно действует, и в Германии эти нормы следуют из §§ 358–359 BGB, которые вошли 2002 г. как раз на основе этих директив.

В целом в рамках научной дискуссии вопрос о том, чтобы распространять эти нормы в том числе на предпринимателей стоит, в частности, в работе H. Kötz’а European Contract Law. Там один из ключевых вопросов, стоит ли акцентировать внимание только на потребителях или включать также коммерческие организации исходя из объективной ситуации, насколько он оказывается под риском. Как я понимаю, Kötz делает вывод в пользу второго подхода. В отношении потребителей – да, точно работает.

Идём дальше. Продолжим обсуждение, какие тенденции есть в судебной практике в Германии по этому вопросу.

В практике выделяли 4 условия, когда договоры признаются взаимосвязанными:

1) постоянная кооперация между продавцом и кредитной организацией;

2) деньги, взятые в кредит, хотя бы частично пошли на приобретение этого объекта (кардинальное отличие от европейской директивы);

3) определенное упоминания о взаимосвязанности в договорах. Если в кредитном договоре делается отсылка к договору поставки, то это значительно увеличивает шансы для признания договоров взаимосвязанными;

4) заключение договоров в один и тот же промежуток времени.

С точки зрения законодательства, как я уже сказал, § 358 BGB абз. 3 указывает на условия, когда будет работать режим взаимосвязанных сделок. Из последствий, помимо прочего, еще предусмотрено, что если у вас идет процесс заключения договора и вы по одному из договоров отозвали оферту, то в таком случае автоматически считается прекращенным и второй договор.

Теория единства (родоначальник – J. Gernhuber). Связь договоров очень напоминает синаллагму в двусторонних договорах, каждое предоставление направлена на то, чтобы состоялась иное предоставление, но не в отношении себя, а в отношении другого лица.

Gernhuber предлагает распространить режим синаллагмы на эти отношения, только они будут не двусторонними, а трехсторонними. Каждое предоставление участников этих отношений напрямую зависит от того, что он получит от другого лица. Он предлагает признавать единство трехстороннего отношения, т.е. полное исключение из принципа относительности.

Вторая группа взаимосвязанных сделок – это договоры, связанные между собой одним объектом. Это может быть купля-продажа, подряд–субподряд, аренда–субаренда.

Разберем этот случай на примере досрочного прекращения аренды.

Статья 618 ГК РФ: 1. Если иное не предусмотрено договором аренды, досрочное прекращение договора аренды влечет прекращение заключенного в соответствии с ним договора субаренды. Субарендатор в этом случае имеет право на заключение с ним договора аренды на имущество, находившееся в его пользовании в соответствии с договором субаренды, в пределах оставшегося срока субаренды на условиях, соответствующих условиям прекращенного договора аренды. 2. Если договор аренды по основаниям, предусмотренным ГК РФ, является ничтожным, ничтожными являются и заключенные в соответствии с ним договоры субаренды.

В чем заключаются интересы каждого из этих лиц на этом этапе?

Интерес арендодателя: забрать вещь, которая находится у субарендатора, и получить деньги за тот период, пока вещь не возвращена. Он может получить деньги как от арендатора (ст. 622 ГК), так и от субарендатора.

Статья 622 ГК РФ: При прекращении договора аренды арендатор обязан вернуть арендодателю имущество в том состоянии, в котором он его получил, с учетом нормального износа или в состоянии, обусловленном договором. Если арендатор не возвратил арендованное имущество либо возвратил его несвоевременно, арендодатель вправе потребовать внесения арендной платы за все время просрочки. В случае, когда указанная плата не покрывает причиненных арендодателю убытков, он может потребовать их возмещения.

Если предположим, что арендатор – банкрот, то для арендодателя было бы несправедливо, чтобы субарендатор платил за пользование арендатору и не платил арендодателю, потому что получалась бы, что все (реестровые) платежи субарендатора падали бы в конкурсную массу субарендатора и распределялись бы между всеми кредиторами. Это оценивается как несправедливое последствие, потому что арендодатель-собственник больше всех заслуживает получить эти деньги, а никто другой из кредиторов. Поэтому у арендодателя есть прямой иск к субарендатору.

Интерес арендатора: компенсировать все затраты в пользу арендодателя за счет субарендатора. Здесь нужен прямой иск от арендатора к субарендатору, который часто нашей практикой не признается. Почему он нужен? Представьте, что у арендодателя возникает право взыскивать платежи и право забрать вещь. Хорошо если он активен и, если он делает это быстро. Но предположим, что он совершенно не активен и он, более того, ждет, напр., два с половиной года, чтобы потом взыскать всё с арендатора. Арендатором является крупная фирма, которая точно не обанкротится. Эти два с половиной года у арендатора наращиваются убытки, и он хочет их минимизировать. Кроме того, у него есть ликвидационная стадия отношений между арендатором и субарендатором, поэтому он должен иметь право взыскать с субарендатора эти платежи, которые предназначаются для арендодателя, но поскольку тот пассивен, арендатор их забирает у субарендатора и по-хорошему сам должен заплатить их арендодателю или ждать, когда тот придет к нему с иском об убытках, чтобы их перечислить.

Арендатору нужно предоставлять право на истребование у субарендатора вещи, потому что это необходимо ему для осуществления ему своей собственной обязанности для возврата объекта арендодателю, т.е. эти требования должны быть у арендатора даже после досрочного прекращения аренды и субаренды. В нашей практике достаточно часто встречаются случаи, когда арендатору отказывают и в том, и в другом. В части взыскания арендной платы и убытков допускают, только если арендодатель уже взыскал с арендатора. Говорят, что арендатор уже не имеет законных оснований владеть вещью, значит он не имеет права ни на платежи, ни на саму вещь.

Можно подумать над тем, чтобы арендатор отбивался от арендодателя ссылками на нарушение обязанностей уменьшить убытки, но почему-то не пошел раньше к субарендатору и не забрал вещь, но в целом у арендатора должно быть право.

Интерес субарендатора: не заплатить дважды. Он не возвращает вещь, т.к. рассчитывает заключить договор напрямую с арендодателем. Не возвращать вещи в данном случае будет незаконно, потому что у него только относительная связь с арендодателем и эта связь уполномочивает его требовать от арендодателя заключения договора, т.е. никаких прав на вещь у него нет. У него есть право требовать заключения договора напрямую, поэтому то, что он удерживает, является даже не самоуправством, а гораздо хуже. Однако он делает это для того, чтобы арендодатель не имел возможности сдать объект кому-то третьему или продать его

Часто встречается ситуация, когда субарендатора не уведомляют о том, что договор аренды прекращен, а он уже заплатил арендные платежи за N месяцев после досрочного прекращения договора арендатору. Арендодатель выходит к нему с иском и требует плату за пользование. Суды говорят о том, что ссылка субарендатора на платеж арендатору неправомерна, потому что у арендатора не было уже прав на объект, соответственно, взыскивают с субарендатора в пользу арендодателя, а ему говорят взыскивать неосновательное обогащение с арендатора.

Что мы видим: во-первых, отвлечение средств, во-вторых, риск банкротства арендатора перекладывается на субарендатора, что неправильно, поэтому суды используют статью 1105 ГК РФ, которая не учитывает добросовестность субарендатора. Но в данном случае необходимо её учитывать и нельзя взыскивать с субарендатора платежи до того момента, когда он узнал о прекращении договора и о требовании арендодателя возвратить объект. Получается, что здесь нужно как-то обосновать, что субарендатор, пока он добросовестен, может платить арендатору и все его платежи будут считаться надлежащими.

Это можно сделать двумя путями.

Первый путь закреплен в п. 12 ППВАС № 73 (про солидарное взыскание арендных платежей с арендатора и субарендатора, если те были недобросовестные).

абз. 3 и сл. п. 12 ППВАС от 17 ноября 2011 г. № 73 При рассмотрении споров по искам собственника, имущество которого было сдано в аренду неуправомоченным лицом, о взыскании стоимости пользования этим имуществом за период его нахождения в незаконном владении судам необходимо учитывать, что они подлежат разрешению в соответствии с положениями ст. 303 ГК РФ, которые являются специальными для регулирования отношений, связанных с извлечением доходов от незаконного владения имуществом, и в силу ст. 1103 ГК РФ имеют приоритет перед общими правилами о возврате неосновательного обогащения (ст. 1102, п. 2 ст. 1105 ГК РФ). Указанная норма о расчетах при возврате имущества из чужого незаконного владения подлежит применению как в случае истребования имущества в судебном порядке, так и в случае добровольного возврата имущества во внесудебном порядке невладеющему собственнику лицом, в незаконном владении которого фактически находилась вещь. В связи с изложенным собственник вещи, которая была сдана в аренду неуправомоченным лицом, при возврате ее из незаконного владения вправе на основании ст. 303 ГК РФ предъявить иск к лицу, которое заключило договор аренды, не обладая правом собственности на эту вещь и не будучи управомоченным законом или собственником сдавать ее в аренду, и получало платежи за пользование ею от арендатора, о взыскании всех доходов, которые это лицо извлекло или должно было извлечь, при условии, что оно при заключении договора аренды действовало недобросовестно, то есть знало или должно было знать об отсутствии правомочий на сдачу вещи в аренду. От добросовестного арендодателя собственник вправе потребовать возврата или возмещения всех доходов, которые тот извлек или должен был извлечь со времени, когда он узнал или должен был узнать о неправомерности сдачи имущества в аренду. Такое же требование может быть предъявлено собственником к арендатору, который, заключая договор аренды, знал об отсутствии у другой стороны правомочий на сдачу вещи в аренду. В случае если и неуправомоченный арендодатель, и арендатор являлись недобросовестными, они отвечают по указанному требованию перед собственником солидарно (п. 1 ст. 322 ГК РФ). Иск арендатора о возврате платежей, уплаченных за время фактического пользования объектом аренды по договору, заключенному с неуправомоченным лицом, удовлетворению не подлежит.

Второй вариант обоснования встретился мне в практике 9ААС, где не рассматривают арендодателя и арендатора как солидарных кредиторов. Они говорят, что с прекращением договора аренды и субаренд у субарендатора меняется кредитор и по аналогии с цессией необходимо было уведомить субарендатора о перемене кредитора. И поскольку арендодатель и арендатор в этот период не уведомили должника, то его платежи à la цеденту (арендатору) были правомерны.

Более сложная ситуация возникает, когда арендодатель отказался от договора аренды в одностороннем порядке, арендатор его оспаривает, то если верить арендодателю что договор аренды прекращен обоснованно и были основания для признания нарушения существенным и односторонний отказ действителен, то тогда он должен возвратить объект и заплатить арендодателю за какую-то часть пользования, пока он не возвратил объект. С другой стороны, он может верить и арендатору, который говорит, что односторонний отказ, который произошел по договору аренды, незаконный, потому что арендодатель не провел капремонт и арендатор уменьшил арендную плату + вентиляция не работает и арендатор собирается оспорить односторонний отказ арендодателя (в Красноярске была целая серия подобных дел в 2018–2019 гг. с торговым центром).