Учебный год 2023 / МЛОГОС КНИГА 5 (1–16.1 ГК) 2020 Основные положения ГП

матически отходит собственность на земельный участок, от которого отказался собственник) знал или должен был знать о наличии соответствующих ограниченных прав в момент приобретения им права собственности, такие права сохраняются. Ипотека или сервитуты, зарегистрированные в ЕГРН, очевидны для нового (в том числе публичного) собственника, а потому должны сохраняться. Не имеет значения, идет ли речь о производном или первоначальном приобретении собственности. В случае с движимостью знание приобретателя о залоге куда менее вероятно, однако если будет доказано, что приобретатель знал или должен был знать о залоге, то залог сохранится и будет обременять нового собственника. Если нет, право залога прекратится при приобретении вещи новым собственником.

(е) Утрата права собственности в связи с его неосуществлением

Как уже упоминалось, отказ от права собственности как прямо направленное на прекращение права волеизъявление стоит отличать от неосуществления права, которое не выражает намерения прекратить право собственности и потому по общему правилу не прекращает его.

Но в ряде случаев исключения из этого правила прямо предусмотрены законом.

Например, в соответствии с ч. 4 ст. 6 Федерального закона «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» земельный участок из земель сельскохозяйственного назначения может быть изъят у его собственника в судебном порядке в случае, если в течение трех и более лет подряд со дня возникновения у такого собственника права собственности на земельный участок он не используется для ведения сельскохозяйственного производства или осуществления иной связанной с сельскохозяйственным производством деятельности. Статья 284 ГК РФ также предусматривает изъятие земельного участка, который не используется в соответствии с его целевым назначением: земельный участок может быть изъят у собственника в случаях, когда участок предназначен для сельскохозяйственного производства либо жилищного или иного строительства и не используется для соответствующей цели в течение трех лет, если более длительный срок не установлен законом.

Согласно ст. 12.1 Федерального закона «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» принадлежащая гражданину земельная доля, которую он не передал в аренду или не распорядился иным образом в течение трех и более лет подряд, может быть признана невостребованной земельной долей (ч. 1). Орган местного самоуправления по месту расположения земельного участка составляет список лиц, чьи земельные доли могут быть признаны невостребованными (ч. 3), и впо-

689

следствии вправе обратиться в суд с требованием о признании права собственности на признанные невостребованными земельные доли.

В большинстве подобных случаев речь, конечно, идет не об «автоматическом» прекращении права собственности – для этого потребуется судебное решение. И это оправданно, поскольку прекращение права собственности происходит без явно выраженной на то воли собственника.

При отсутствии подобных законодательных исключений действует общий принцип, согласно которому бездействие не рассматривается как волеизъявление на совершение сделки и тем более на отказ от права собственности на недвижимость.

Как может показаться, выбивающиеся из этой логики определения СКГД ВС РФ, рассмотренные в подп. «б» п. 2.10 комментария к настоящей статье выше, в которых говорится о том, что к действиям, свидетельствующим об отказе собственника от права собственности, может быть отнесено устранение собственника от владения и пользования принадлежащим ему имуществом, непринятие мер по содержанию данного имущества, имеют в виду как раз неосуществление собственником прав и обязанностей, вытекающих из права собственности, нежели целенаправленный отказ от своего права. Поскольку в жизни ситуации, когда недвижимое имущество оказывается заброшенным собственником, встречаются нередко, правовая судьба этого имущества не может быть оставлена без внимания правопорядком. В подобных случаях не должно исключаться приобретение этого имущества частными лицами по приобретательной давности, и это вполне возможно без обнаружения «волевого» отказа от права собственности, так как приобретение по давности права собственности на вещь, собственник которой неизвестен, вполне возможно. Но, как представляется, такое приобретение возможно и тогда, когда претендент имеет основания предполагать, что собственник имеется, но установление личности такового не представляется возможным ввиду того, что право на недвижимость возникло до введения в Российской Федерации системы государственной регистрации прав на недвижимость и не зарегистрировано в ЕГРН.

Но нередко суды идут дальше. Несмотря на то что у претендента были основания знать собственника, а прямой отказ от права собственности отсутствует, суды чувствуют, что в конкретных обстоятельствах было бы несправедливо считать владельца недобросовестным (т.е. в данном контексте оккупировавшим объект, зная о собственнике и не получив его отказ от права собственности) и отказывать ему в применении правил о приобретательной давности. Эта ситуация имеет

690

место, во-первых, тогда, когда собственником является публичное образование, к которому собственность отошла после смерти собственника в режиме выморочного имущества, но которое не беспокоится об оформлении прав на него и внесении соответствующей записи

вЕГРН, а во-вторых, когда собственник в течение долгих лет не просто не выражал интереса к своей собственности, но знал или должен был знать о владении третьим лицом данным объектом, несении им всех связанных расходов и не возражал против этого. Например, собственник никак не реагировал на попытки владельца с ним связаться для выяснения того, заброшен ли объект недвижимости, потому, что собственник желает от него отказаться, или по иным причинам, либо собственник сознательно уклонялся от диалога с владельцем на эту тему. Пример с публичным образованием может быть разрешен в духе Постановления КС РФ от 22 июня 2017 г. № 16-П, а в ситуации с молчаливым одобрением чужого владения и пользования нельзя увидеть сделочное волеизъявление на отказ от права, но в конкретных обстоятельствах можно увидеть основания для применения эстоппеля. Иначе говоря, с учетом конкретных обстоятельств, несмотря на то что собственник не выразил прямо отказ от права собственности, а может, и вовсе не намерен был от него отказываться, для признания оккупации добросовестной достаточно и пассивной формы одобрения или безразличия. Таким образом, искусственное расширение понятия отказа от права собственности за счет ситуаций неосуществления собственником прав собственности и безразличия к ней, возможно, не самый верный путь для обоснования применения правил о приобретательной давности. Такой путь просто противоречит базовым правилам о сделках, отказе от права, и отказе от права собственности

вчастности. Однако сказанное не исключает обоснования применимости приобретательной давности в данных обстоятельствах иным путем.

Здесь, впрочем, возникает множество сложных вопросов на стыке правил об отказе от права собственности и приобретательной давности. Все эти вопросы необходимо рассмотреть в комментарии к ст. 234 ГК РФ.

2.11.Отказ от ограниченных вещных прав и утрата таких прав в связи с их неосуществлением

(а) Отказ от ограниченного вещного права

С учетом того, что ГК РФ допускает отказ от права собственности, логично предположить, что как минимум по общему правилу возможен и отказ от ограниченных вещных прав. Это следует из принципа a fortiori: если позволено большее, то позволено и меньшее. Но здесь многое зависит от существа соответствующего ограниченного вещного права.

691

ЗК РФ прямо регулирует процедуру отказа от права постоянного (бессрочного) пользования земельным участком и права пожизненного наследуемого владения земельным участком. Для этого необходимо подать заявление в предусмотренный ст. 39.2 ЗК РФ орган власти (п. 3 ст. 53), который в месячный срок со дня получения заявления принимает решение о прекращении соответствующего права. В указанном случае речь идет о волеизъявлении, прямо направленном на отказ от права.

Согласно ч. 11 ст. 39.50 ЗК РФ обладатель публичного сервитута в любое время вправе отказаться от «осуществления публичного сервитута». В данном случае закон имеет в виду, безусловно, отказ от самого права сервитута.

Интересно, что ст. 276 ГК РФ, устанавливающая общие основания прекращения сервитута, подобного способа не предусматривает. Нет никаких сомнений, что собственники участков, которые связаны соглашением о частном сервитуте, могут по своему усмотрению расторгнуть такое соглашение и тем самым прекратить сервитут. Как представляется, нет никаких оснований запрещать прекращать по соглашению сторон и тот сервитут, который установлен судом. Ведь частный сервитут установлен в частных интересах, и запрет на прекращение ограниченного вещного права по соглашению сторон вряд ли может быть признан обоснованным. Это просто противоречило бы базовым принципам гражданского права, а именно запрету на вмешательство в частные дела, автономии воли и свободе договора (п. 1 и 2 ст. 1 ГК РФ). В то же время вопрос о наличии у сервитуария права на произвольный односторонний отказ от обычного частного сервитута в случаях, прямо не указанных в специальных нормах, может вызывать споры. Если допустить, что у собственника служащего участка может быть свой собственный интерес в сохранении сервитута (например, получение платежей за использование своего участка), такой односторонний отказ допускать не следует. Кроме того, для решения вопроса о возможности одностороннего отказа от сервитута необходимо помнить об основной специфике сервитута как права, устанавливаемого не в пользу лица, а в пользу господствующей недвижимости, вследствие

чего как его установление, так и прекращение, по общему правилу могут быть предопределяемы лишь возникновением и сохранением объективной нуждаемости в нем. Возможность отказа сервитуария от права сервитута, таким образом, представляет собой спорный на сегодняшний день вопрос, ответ на который лишь предстоит выработать.

Возможен ли отказ от права оперативного управления или хозяйственного ведения? В судебной практике высказана позиция о воз-

692

можности отказа от права оперативного управления. В Определении СКЭС ВС РФ от 10 июля 2018 г. № 307-ЭС18-2637 указывается, что «суды первой и апелляционной инстанций пришли к обоснованному выводу о наличии у истца права на отказ от имущества, закрепленного за ним на праве оперативного управления.

<…>

...Бездействие ТУ Росимущества в Вологодской области, выраженное в непринятии в казну имущества, не используемого истцом, со ссылкой на отсутствие других учреждений, за которыми имущество может быть закреплено на праве оперативного управления, противоречит указанным выше полномочиям в сфере деятельности названного территориального органа». Но применительно к хозяйственному ведению Президиум ВАС РФ признал ничтожным отказ унитарного предприятия от значительного перечня имущества, закрепленного за ним на праве хозяйственного ведения и использованного предприятием в своей хозяйственной деятельности. Суд отверг довод о том, что допустимость отказа от права собственности предполагает и возможность отказа от права хозяйственного ведения, и посчитал, что такой отказ противоречит п. 3 ст. 18 Федерального закона от 14 ноября 2002 г.

№161-ФЗ «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях». По его мнению, движимым и недвижимым имуществом государственное или муниципальное предприятие распоряжается только в пределах, не лишающих его возможности осуществлять деятельность, цели, предмет, виды которой определены уставом такого предприятия (Постановление Президиума ВАС РФ от 18 ноября 2008 г.

№10984/08). Вряд ли основанием разницы в подходах может являться то, что «собственник не наделен правом изымать… имущество, находящееся в хозяйственном ведении государственного (муниципального) предприятия» (абзац второй п. 40 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 1 июля 1996 г. № 6/8), в то время как имущество, переданное учреждению или казенному предприятию на праве оперативного управления, может быть изъято собственником (п. 2 ст. 296 ГК РФ), ведь речь идет о действиях не собственника, а обладателя ограниченного вещного права. По всей видимости, различие подходов вызвано

прежде всего разделяющим соответствующие судебные акты десятилетием, а также тем, что унитарные предприятия в силу истории своего происхождения часто продолжают восприниматься не как самостоятельные субъекты, реализующие свои права в собственных интересах и по своему усмотрению, а, скорее, как «частноправовое продолжение публичного собственника», не обладающее соответствующим усмотрением. Учреждение же появилось в ГК РФ как «универсальная» форма

693

юридического лица, собственником имущества которого может быть как частный, так и публичный субъект. Таким образом, возможность отказа унитарного предприятия от своего права хозяйственного ведения или публичного учреждения от права оперативного управления требует дальнейших исследований.

Отказ от права залога представляется вполне возможным, если он осуществляется по соглашению с залогодателем. Но если признать, что у залогодержателя нет самостоятельного интереса в сохранении залога, логично допустить, что отказ от залогового права возможен и в одностороннем порядке, в форме односторонней сделки. Таким образом, если залогодержатель решил прекратить свое залоговое право, он вполне может это сделать как в форме расторжения договора залога по соглашению с залогодателем, так и в форме одностороннего отказа от залогового права. В Определении СКЭС ВС РФ от 1 августа 2016 г. № 308-ЭС15-6280(3) суд прямо признал, что «[з]акон не запрещает залогодержателю отказываться от части своих прав, вытекающих из залога (в том числе и частично, освободив от возможных правопритязаний часть стоимости заложенного имущества)». Основанием для такого вывода стало в том числе положение п. 6 ст. 450.1 ГК РФ об отказе от осуществления договорных прав, а также тезис о том, что «[о]граничение гражданских прав возможно только на основании федерального закона (пункт 2 статьи 1 ГК РФ)». В данном деле залогодержатель отказался от залогового обеспечения в ситуации банкротства основного должника, так как посчитал, что незалоговый статус дает ему больше преимуществ в рамках такого дела (как известно, незалоговые кредиторы имеют более широкие права голоса на собрании кредиторов в деле о банкротстве). Но нет серьезных причин запрещать отказ от права залога и до впадения основного должника в просрочку, – разумеется, без негативных последствий для должника.

(б) Неосуществление ограниченного вещного права

Неосуществление ограниченного вещного права само по себе по общему правилу не влечет прекращение данного права, поскольку такого основания для прекращения права в законе нет. Но это лишь общее

правило. В некоторых указанных в законе случаях неосуществление ограниченного вещного права приводит к его утрате.

Если считать ипотеку вещным правом, то такой случай предусмотрен Законом об ипотеке: если залогодержатель не воспользуется правом оставить предмет ипотеки за собой в течение месяца после объявления повторных публичных торгов несостоявшимися, ипотека прекращается (п. 5 ст. 58). «Отказ взыскателя от оставления предмета

694

залога за собой означает прекращение ипотеки», – отмечается в Определении СКГД ВС РФ от 27 марта 2018 г. № 6-КГ18-3.

ВОпределении же СКГД ВС РФ от 1 ноября 2016 г. № 84-КГ16-7 указывается на то, что и пропуск исковой давности по обеспеченному обязательству (т.е. по сути бездействие залогового кредитора) приводит

кпрекращению залога. В Определении отмечается следующее: «...Если иное не установлено соглашением сторон, то истечение исковой давности по главному требованию, а следовательно, и по требованию об обращении взыскания на заложенное имущество, свидетельствует о невозможности реализации залогодержателем в одностороннем порядке своих прав в отношении предмета залога.

<…>

При указанных выше обстоятельствах в связи с пропуском срока исковой давности по основному требованию и отказом в иске по нему у залогодержателя отсутствует возможность как судебного, так и внесудебного обращения взыскания на заложенное имущество.

Вперечне оснований прекращения залога, приведенном в пункте 1 статьи 352 Гражданского кодекса Российской Федерации, такого основания для прекращения залога прямо не указано.

Вместе с тем, по смыслу приведенных выше норм материального права, в случае невозможности обращения взыскания на заложенное имущество в счет исполнения обеспеченного залогом обязательства залог утрачивает обеспечительную функцию, а следовательно, подлежит прекращению».

Другой пример: публичный сервитут, установленный в порядке, предусмотренном ЗК РФ, прекращается на основании решения уполномоченного органа исполнительной власти или органа местного самоуправления, принявших решение об установлении публичного сервитута, если деятельность, для обеспечения которой установлен публичный сервитут, не осуществляется на протяжении двух и более лет (п. 4 ст. 48 ЗК РФ). В соответствии с ч. 5 ст. 20 Федерального закона от 5 апреля 2013 г. № 43-ФЗ «Об особенностях регулирования отдельных правоотношений в связи с присоединением к субъекту Российской Федерации – городу федерального значения Москве территорий и о внесении

изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» правообладатель земельного участка, обремененного сервитутом, может требовать прекращения сервитута в судебном порядке, если обладателем сервитута не осуществляется деятельность, для целей которой был установлен сервитут, на протяжении трех и более лет, если иное не следует из целей установления сервитута или особенностей эксплуатации здания, сооружения, размещенных на этом земельном участке.

695

Важным примером прекращения ограниченного вещного права вследствие его неиспользования можно считать прекращение права пользования приватизированным жилым помещением лицом, которое на момент его приватизации имело равное с собственником право пользования этим помещением (ст. 19 Вводный закон к ЖК РФ). Это, по всей видимости, наиболее распространенное на данный момент ограниченное вещное право на жилое помещение. В соответствии со сложившейся правоприменительной практикой такое право может прекратиться в результате выезда правообладателя в другое место жительства. В Обзоре судебной практики ВС РФ за январь – июль 2014 г., утвержденном Президиумом ВС РФ 1 сентября 2014 г., отмечается, что по аналогии закона к таким ситуациям подлежат применению положения ст. 83 ЖК РФ («В случае выезда нанимателя и членов его семьи в другое место жительства договор социального найма жилого помещения считается расторгнутым со дня выезда, если иное не предусмотрено федеральным законом» (ч. 3)) (см. также разъяснения, содержащиеся в п. 32 постановления Пленума ВС РФ от 2 июля 2009 г. № 14 «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при применении Жилищного кодекса Российской Федерации»). При этом применительно к ст. 83 ЖК РФ ВС РФ указывает, что в ней говорится об одностороннем расторжении договора (см., например, определения СКГД ВС РФ от 7 ноября 2017 г. № 31-КГ17-6, от 19 сентября 2017 г. № 2-КГ17-12). Понятно, что

вслучае с жилищным узуфруктом, основанным на ст. 19 Вводного закона к ЖК РФ, говорить о расторжении договора вряд ли возможно. Наверное, нельзя в таком случае говорить и о целенаправленном отказе от права, поскольку судебная практика свидетельствует, что право пользования в результате выезда прекращается как раз вопреки желанию пользователей. Видимо, тот же подход должен применяться в случае неиспользования жилого помещения и к иным правам «узуфруктного типа» – основанным на легате (ст. 33 ЖК РФ) или договоре пожизненного содержания с иждивением (ст. 34) – в силу известного еще римскому праву принципа, согласно которому узуфрукт вследствие неиспользования теряется.

2.12.Отказ от личных неимущественных прав автора и исключи-

тельных прав

Вопрос об отказе от права по-разному решается в российском законодательстве и доктрине в отношении личных неимущественных прав автора и исключительных прав.

Личные неимущественные права автора традиционно считаются

вРоссии необоротоспособными. Так, п. 2 ст. 1228 ГК РФ (относящий-

696

ся ко всем видам интеллектуальной собственности) устанавливает общее правило, что право авторства, право на имя и иные личные неимущественные права автора неотчуждаемы и непередаваемы, а отказ от этих прав ничтожен. Схожие нормы содержатся в ГК РФ применительно к отдельным видам интеллектуальной собственности (изобретению, полезной модели, промышленному образцу, селекционному достижению, топологии интегральной микросхемы) (п. 1 ст. 1265, ст. 1356,

ст. 1418, ст. 1453 ГК РФ).

Моральное обоснование такой позиции лежит в опасении предоставления постороннему лицу контроля над личной сферой автора.

В то же время нет теоретических препятствий для того, чтобы допустить переход ряда личных неимущественных прав автора, а следовательно, и отказ от них. Так, в доктрине высказывалась позиция

овозможности отчуждения права автора на неприкосновенность произведения и права на опубликование. А раз возможно отчуждение, то нет основания запрещать и отказ от права. В ряде зарубежных стран законодательство прямо допускает возможность отказа от личных неимущественных прав.

Почему же может требоваться отказ от личного неимущественного права? Прежде всего это связано с тем, что в современных условиях создания и использования сложных результатов интеллектуальной деятельности получение согласия от каждого автора, например, на любое (даже небольшое) изменение его произведения может серьезно затруднить использование произведения, дальнейшее его совершенствование, включение новых возможностей и т.д. Для того чтобы снизить риски неоправданного вторжения в личную сферу автора вместо полного отказа от личного неимущественного права можно предусмотреть отказ от осуществления определенных прав в указанных в договоре ситуациях.

Так, п. 3. ст. 1266 ГК РФ устанавливает, что в случаях, предусмотренных п. 5 ст. 1233 и п. 2 ст. 1286.1 ГК РФ, автор может дать согласие на внесение в будущем изменений, сокращений и дополнений в свое произведение, на снабжение его при использовании иллюстрациями и пояснениями, если это вызвано необходимостью (исправление

ошибок, уточнение или дополнение фактических сведений и т.п.), при условии, что этим не искажается замысел автора и не нарушается целостность восприятия произведения. Поскольку речь не идет

осогласовании конкретных изменений, сокращений и дополнений, по сути, автор заявляет, что не будет использовать свои личные неимущественные права для того, чтобы заблокировать указанные выше действия пользователя.

697

Однако п. 3 ст. 1266 ГК РФ – это решение, предусмотренное для конкретного случая. Представляется, что такой подход может быть сформулирован в законодательстве как общий, что упростило бы взаимодействие авторов и пользователей результатов интеллектуальной деятельности.

Применительно к исключительному праву ГК РФ не устанавливает общего правила об отказе от права. Но непосредственно возможность отказа от исключительного права упоминается в отношении товарных знаков (ст. 1486), однако в отношении ряда других объектов ГК РФ указывает на возможность подачи заявления о досрочном прекращении действия соответствующего патента (ст. 1399 – применительно к изобретениям, полезным моделям или промышленным образцам; ст. 1442 – в отношении селекционных достижений) или свидетельства (п. 3 ст. 1536 – в отношении наименования места происхождения товаров), что влечет и прекращение исключительного права. Иначе говоря, от всех регистрируемых исключительных прав возможен полноценный отказ.

В то же время следует допускать возможность отказа и в отношении иных, нерегистрируемых исключительных прав, поскольку это не запрещено законом. Так, хотя и редко, но встречаются случаи отказа от исключительного права на произведения (можно вспомнить, например, отказ Л.Н. Толстого от прав на ряд произведений). К сожалению, в настоящее время российское законодательство не содержит правил об отказе от исключительного права на произведение, что можно признать определенным пробелом.

Частичным решением является п. 5 ст. 1233 ГК РФ, который говорит не о бесповоротном отказе от исключительного права на произведение науки, литературы или искусства либо объект смежных прав, а об особой форме отказа от осуществления права. Согласно данной норме правообладатель может сделать публично, т.е. путем сообщения неопределенному кругу лиц, заявление о предоставлении любым лицам возможности безвозмездно использовать принадлежащие ему произведение науки, литературы или искусства либо объект смежных прав на определенных правообладателем условиях и в течение

указанного им срока. Иначе говоря, такой отказ от осуществления права должен содержать срок и может содержать условия, на которых третьим лицам предоставляется возможность свободного использования произведения (включая территорию, на которой разрешается безвозмездно использовать произведение). В течение указанного срока и с соблюдением оговоренных условий любое лицо вправе использовать данное произведение или данный объект смежных прав на опре-

698