ИНИЦИАТИВНЫЙ СУД В СОСТЯЗАТЕЛЬНОМ ПРОЦЕССЕ: РАЗЪЯСНЕНИЕ ВС РФ О ПРОТИВОДЕЙСТВИИ ЛЕГАЛИЗАЦИИ ПРЕСТУПНЫХ ДОХОДОВ

ЕЛЕНА БОРИСОВА

профессор кафедры гражданского процесса юридического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, доктор юридических наук

— Обзор можно рассматривать как некую инструкцию судам, рассматривающим дела преимущественно о взыскании денежных сумм. Верховный Суд (ВС) РФ, во-первых, напоминает судам о существовании норм Гражданского (ГПК) и Арбитражного (АПК) процессуальных кодексов, Кодекса административного судопроизводства (КАС) (например, о задачах судопроизводства, о судебном руководстве, о действиях судьи при подготовке дела к судебному разбирательству и при рассмотрении заявления о вынесении судебного приказа) или норм Гражданского кодекса (ГК) (например, о ничтожности сделки, применении последствий недействительности сделок). Во-вторых, указывает судам на необходимость применять эти нормы в конкретных (не во всех) случаях, в частности когда (а) суд выявляет признаки направленности действий заявителя на совершение незаконных финансовых операций; (б) у суда появляются сомнения в бесспорном характере заявленных гражданином требований и возможном нарушении как прав и интересов ответчика, так и публичных интересов; (в) у суда имеются основания полагать, что лица, участвующие в деле, намерены совершить незаконную финансовую операцию при действительном отсутствии спора о праве между ними; (г) суд выявляет обстоятельства, свидетельствующие о направленности действий участников оборота на придание правомерного вида доходам, полученным незаконным путем. В-третьих, ВС РФ делает акцент на необходимости более внимательного отношения к рассмотрению и разрешению дел о взыскании денежных сумм с целью выявления фактов недобросовестного поведения участников

ЖУРНАЛ «ЗАКОН» № 8 АВГУСТ 2020

ДАНИИЛ ТУЗОВ

профессор кафедры гражданского права СПбГУ, доктор юридических наук

тенденции никто не может знать действующего права» (Г.Ф. Шершеневич). Представляется, что способствование судов укреплению законности и правопорядка, предупреждению правонарушений, а также выполнению судами требований закона, направленных на противодействие незаконным финансовым операциям, достигается путем соблюдения требований процессуального закона, определяющего, в частности, права и обязанности суда по рассмотре - нию и разрешению гражданских дел.

— Nemo allegans turpitudinem suam audiendus est. Ни у кого не вызовет сомне-

ний справедливость этой древней максимы, запрещающей суду выслушивать того, кто ссылается на собственное предосудительное поведение. Однако тот факт, что стороны, сговорившись, напротив, пытаются это поведение замаскировать, не делает его менее предосудительным, а скорее наоборот. И суд, обнаруживший это, не может не реагировать. Су д — не только «беспристраст - ный арбитр» сторон, но прежде всего государственный орган, выполняющий публичную функцию. Да, имущественные отношения частныхлиц — дело самих этих лиц. Да, гражданским (в широком смысле) процессом руководит принцип диспозитивности, и стороны имеют широкую процессуальную автономию. Но все это верно, пока не затрагивается публичный интерес, пока стороны используют свои права по их назначению, а не пытаются сделать суд и процессуальные формы лишь инструментом для достижения собственных противозаконных целей.

Итак, руководящая идея Обзора совершенно правильна и справедлива, а потому не может вызывать вопросов и тем более неприятия. Однако она не нова: все предписываемые судам меры основаны на хорошо известных правовых принципах. Нет в Обзоре и нового толкования последних, поскольку речь идет лишь об обобщении уже сложившейся практики. Таким образом, в плане эволюции правовой мысли это весьма полезный, но лишь технический документ. Так что выскажу несколько замечаний именно с этой точки зрения.

1.Неверно квалифицировать по п. 2 ст. 168 ГК «в том числе мнимые и притворные сделки», направленные на придание правомерного вида незаконным операциям (п. 6 Обзора). Внешне такие сделки как раз вполне соответствуют закону, именно поэтому их и используют для прикрытия. А их ничтожность основана не на незаконности и посягательстве на публичный интерес (которые могут характеризовать лишь их мотив и/или прикрываемую сделку), а на симуляции в них истинной воли сторон, а это самостоятельное основание ничтожности — ст. 170 ГК.

2.При безденежности займа нет и договора займа. Поэтому, чтобы отказать в иске из такого договора, излишне квалифицировать его как мнимый, а предъ -

явление иска — как злоупотребление правом (п. 8.1 Обзора): ведь права-то у истца просто нет.

3. Верно, что мнимость и притворность сделок «исключает возможность удовлетворения судом основанных на таких сделках имущественных требо-

ВЛАДИМИР ЯРКОВ

заведующий кафедрой гражданского процесса УрГЮУ, президент Нотариальной палаты Свердловской области, доктор юридических наук, профессор

ваний», однако ВС добавляет: «не связанных с их недействительностью» (п. 6 Обзора). Заметим, что иногда могут иметь место попытки использовать для достижения все тех же незаконных целей именно требования, связанные с недействительностью.

4.Вряд ли применение судом по собственной инициативе последствий -не действительности (п. 4 ст. 166 ГК) может способствовать защите публичных интересов (п. 6 Обзора): ведь имущество будет возвращено тем же недобросовестным сторонам (ст. 167 ГК). Это имело бы смысл лишь в отношении государственных или муниципальных организаций или если бы речь шла о таком последствии, как взыскание исполненного в доход государства (с т. 169 ГК), но в Обзоре таких случаев нет.

5.Самое важное: суд не только «не лишен права» исследоватьex officio соответствующие вопросы, в частности о мнимости и притворности сделок (п. 7 Обзора), но и обязан это делать, дабы вынесенное решение было законным и обоснованным. Диспозитивность формулировок здесь неуместна.

— Я бы оценил активную роль суда положительно — с точки зрения как судебной, так и нотариальной практики.Поиск оптимальных пределов активности суда идет на протяжении всей истории развития судебного процесса. В ближайшей истории можно увидеть самые разные варианты судейской активности — это и принцип судейского руководства процессом (Е.В. Васьковский), и принцип процессуальной активности суда в гражданском процессе (В.М. Семенов), основанный на обязанности суда установить объективную истину. В постсоветский период можно наблюдать постепенную эволюцию понимания роли суда и изменение степени его активности, возможных пре-

делов судейского усмотрения в зависимости от вида судопроизводства, конкретного судебного производства, понимания публичного интереса и его баланса с частными интересами.

Исходная идея Обзора — следование общеправовому принципу недопустимости злоупотребления правом, имеющему в том числе и процессуальное со - держание (ч. 1 ст. 35 ГПК, ч. 2 ст. 41 АПК РФ). Поэтому ВС РФ, на мой взгляд, справедливо обратил внимание на те ситуации, когда средства судебной защиты используются для достижения неправовых целей, злоупотребления правом, а сами участники гражданского оборота недобросовестны в мотивах своего поведения. Кроме того, заслуживает поддержки подход, направленный не на формальное правоприменение, а на выяснение судом фактических обстоятельств и мотивов поведения участников гражданского оборота, в духе разъяснений п. 1 Постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25 «О при-

менении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»: «Поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения. В этом случае суд при рассмотрении дела выносит на обсуждение

МАРИЯ МИХЕЕНКОВА

советник

международной юридической фирмы Dentons, кандидат юридических наук

подтверждение исполнения обязательств по передаче денежных средств, а также источники происхождения денежных средств клиентов, откладывая совершение нотариального действия. Статья 48 Основ была дополнена поло - жением о том, что нотариус вправе отказать в совершении исполнительной надписи при наличии достаточных оснований полагать, что исполнительная надпись может быть использована в целях легализации (отмывания) доходов, полученных преступным путем, или финансирования терроризма. Все это вкупе с Обзором поможет противодействию незаконным финансовым операциям, поскольку в нотариальной практике стали встречаться новые варианты злоупотреблений — обращения с просьбой об удостоверении медиативных соглашений, которые порой фактически прикрывают незаконные финансовые операции.

Хочу отметить, что участие нотариата в решении этих вопросов носит интернациональный характер. В 2018 г. Международный союз нотариата одобрил документ под названием «Лучшие нотариальные практики в сфере противодействия отмыванию денег и финансированию терроризма».

— В целом Обзор направлен на противодействие злоупотреблению правом, что можно только приветствовать. Однако предложенная весьма активная роль суда вызывает сомнения. В гражданском, арбитражном процессе судам предлагается в части борьбы с легализацией (отмыванием) денежных средств исполнять функцию, которая может быть свойственна им в уголовном судопроизводстве. Принципиально разная степень активности суда в публичном (уголовный, по делам об административных правонарушениях) и частном (гражданский, арбитражный) процессах составляет суть традиционного отечественного понимания основополагающих принципов судопроизводства. Поэтому предложенный в Обзоре подход ставит целый ряд вопросов.

Прежде всего, не совсем ясно, как такой подход может быть реализован на практике с учетом трактовки состязательности и диспозитивности в этих видах судопроизводства. Например, суд может или обязан совершить ряд действий в случае выявления подозрительных финансовых операций. Но обязан ли суд их выявлять и если да, то с помощью каких процессуальных инструментов? Или суд реагирует, только если подозрительность действий сторон стала ему известна случайно? Как будет разграничиваться право суда, например, привлечь в процесс Росфинмониторинг, и его обязан - ность, учитывая, что даже сейчас отдельные судьи убеждены в необходимости привлечения этого органа во все процессы, по результатам которых возможны выплаты зарубежным истцам? Не будет ли такая сверхактивная роль суда распространяться и на другие вопросы, помимо потенциального отмывания денежных средств? При грамотном понимании судьями Обзор может действительно помочь борьбе с незаконными действиями, но любые погрешности в его толковании судьями чреваты серьезными проблемами для участников процесса и в какой-то мере изменением трактовки его осно - вополагающих начал.

ЖУРНАЛ «ЗАКОН» № 8 АВГУСТ 2020

АЛЕКСАНДР РУСЕЦКИЙ

заместитель

генерального

директора — начальник управления комплаенса АНО «Московская дирекция транспортного обслуживания», член ОКЮР

ТИМУР ТУХВАТУЛЛИН

главный специалист —

руководитель проекта управления комплаенса АНО «Московская дирекция транспортного обслуживания», член ОКЮР, кандидат юридических наук

— В Обзоре констатируется, что нередки случаи обращения в суд лицв целях легализации незаконно полученных доходов, в частности обращения при отсутствии имущественного спора лишь для получения исполнительного документа и последующего вывода финансовых средств за рубеж в обход требований российского законодательства. В настоящее время механизм принудительного исполнения судебных актов для придания правомерного вида доходам, полученным незаконным путем, имеет множество различных форм и видов, что требует активного и принципиального участия от всех участников судебного разбирательства, в особенности от судей, непосредственно рассматривающих конкретные дела.

Так, согласно п. 5 Обзора, если при рассмотрении дела суд обнаружит в действиях участников процесса или иного лица признаки экономического преступления, суд информирует об этом правоохранительные органы. Данное положение, как может показаться на первый взгляд, несвойственно для российской судебной системы, когда судья сам инициирует доследственную проверку. Однако оно вытекает из положений АПК, ГПК и КАС РФ, которые предусматривают, что выявление подобных фактов требует реагирования со стороны судов, поскольку укрепление законности и предупреждение правонарушений является одной из задач судопроизводства.

Полагаем, что ВС РФ лишь обратил внимание судов на необходимость реали - зации предусмотренных законом полномочий по направлению информации в правоохранительные органы для принятия процессуальных решений относительно выявленных в ходе судебного разбирательства фактов совершения незаконных финансовых операций, содержащих признаки преступлений.

Считаем, что Обзор подготовлен своевременно, а содержащиеся в нем разъяснения весьма актуальны и полезны: практическое их применение судами будет способствовать системной и единообразной реализации предоставлен - ных законом полномочий в сфере противодействия незаконным финансовым операциям.

В 2019 г. Российская Федерация по итогам выездной миссии экспертов Группы разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (ФАТФ) в Москву получила в целом положительную оценку, что позволило ей войти в первую пятерку стран по эффективности национальной антиотмывочной системы в мире, однако проблема, безусловно, еще не решена. В связи с этим Обзор стал очередным важным шагом на пути совершенствования системы выявления и пресечения преступлений в финансовой сфере.

Российскими правоохранительными органами на постоянной основе ведется работа по выявлению и пресечению преступлений, в том числе в сфере легализации (отмывания) доходов, полученных незаконным путем.

К примеру, только за прошлый год на территории нашей страны зарегистрировано порядка 950 преступлений, связанных с легализацией (отмыванием) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем (ст. 174 и 174.1 Уголовного кодекса РФ), в рамках которых наложен арест

ВЛАДИМИР АВИЛКИН

руководитель практики правовой защиты бизнеса ПАО «Газпром нефть», член ОКЮР

на имущество стоимостью более одного миллиарда рублей. Много это или мало, судить сложно.

Уверены лишь в том, что принятый Обзор должен сыграть положительную роль в борьбе с незаконными финансовыми операциями как минимум пото - му, что предлагает судьям, возможно редко сталкивающимся на практике с такого рода нарушениями закона, конкретные разъяснения относительно последовательности их действий и принимаемых решений.

— Разъяснение ВС РФ следует поддержать, ибо оно основано на положени - ях процессуальных кодексов. Однако, применяя его, суды не должны выхолащивать принцип диспозитивности процесса, поэтому судебный контроль за распорядительными действиями участников процесса должен иметь свои понятные и обоснованные пределы.

Принцип диспозитивности говорит, что ответчик свободен в выборе, защищаться ему против иска или признать его, а стороны свободны в заключении мирового соглашения. Поэтому суд не только не может препятствовать ликвидации спора, но наоборот: должен оказывать содействие сторонам

в этом вопросе.

В то же время судебный акт, принятый в связи с признанием ответчиком иска или в связи с заключением сторонами мирового соглашения (в -от личие, например, от ситуации принятия судом определения по причине отказа истца от иска), создает материально-правовой эффект. Следовательно, правопорядок не может допускать, чтобы такой эффект являлся реализацией заведомо противоправных интересов. Например, если ответчик признает иск, что равнозначно признанию долга, суд не может устраниться хотя бы от общей проверки того обстоятельства, существует ли долг вообще.

В свете этого ВС РФ верно разъясняет, что контроль суда за признанием иска и заключением мирового соглашения является обязательным. После всту-

пления судебного акта в законную силу избавиться от его принудительного исполнения возможно, только отменив сам судебный акт (пересмотрев его в процессуальном порядке). Следовательно, недопустимо руками государства создавать незаконные операции.

На мой взгляд, для признания иска суды должны удостовериться лишь в том2, что правоотношение, на которое ссылаются стороны в суде и которое послужило поводом к обращению в суд, действительно существует. Для этого суду не требуется устанавливать все обстоятельства дела, быть на сто про-

2Для соблюдения ограничений по объему комментария я не упоминаю безусловную обязанность суда проверить полномочия лица на совершение распорядительного действия и проверить свободу волеизъявления (убедиться, что распорядительное действие совершается не под влиянием насилия или его угрозы).