Экзамен зачет учебный год 2023 / Статья_ Крупные сделки и сделки с заинтересованностью (Кузне

Закон об АО в первоначальной редакции вообще не содержал указания на последствия нарушения порядка совершения крупных сделок. На это обращал внимание Г.Е. Авилов, который, в частности, обсуждал возможность рассмотрения таких сделок как совершенных без полномочий (п. 1 ст. 183 ГК РФ) <48>. Судебная практика исходила из их ничтожности (п. 14 Постановления Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 2 апреля 1997 г. N 4/8 "О некоторых вопросах применения Федерального закона "Об акционерных обществах").

--------------------------------

<48> См.: Комментарий к Федеральному закону об акционерных обществах / Под ред. Г.С. Шапкиной. С. 184 - 185 (автор комментария - Г.Е. Авилов).

В 1998 г. был принят Закон об ООО, также содержащий категорию крупных сделок (ст. 46), однако в отличие от Закона об АО здесь была закреплена их оспоримость.

Е.А. Суханов, обсуждая положения нового Закона об ООО, писал: сделки, совершенные с нарушением правил ст. ст. 45 и 46 Закона, являются оспоримыми и их действительность зависит от доказанности того, что контрагент по сделке знал или заведомо должен был знать о таких ограничениях (при этом автор ссылался на ст. 174 ГК РФ). Одновременно ученый критиковал сложившуюся на тот момент судебную практику, квалифицирующую крупные сделки акционерных обществ без одобрения как противоречащие закону (ст. 168 ГК РФ) <49>.

--------------------------------

<49> См.: Суханов Е.А. Закон об обществах с ограниченной ответственностью // Хозяйство и право. 1998. N 5. С. 43.

Между тем судебная практика последовательно отвергала применение ст. 174 ГК РФ к крупным сделкам акционерных обществ. Так, в п. 1 Постановления Пленума ВАС РФ от 14 мая 1998 г. N 9 "О некоторых вопросах применения статьи 174 Гражданского кодекса Российской Федерации при реализации органами юридических лиц полномочий на совершение сделок" указано, что эта статья не применяется в случаях, когда орган юридического лица действовал с превышением полномочий, установленных законом. В таких ситуациях надлежит руководствоваться ст. 168 ГК РФ. Как отмечается в комментариях к этому разъяснению, одним из мотивов к решению в пользу ничтожности подобных сделок было то, что положения законодательства, устанавливающие компетенцию органов акционерных обществ, должны быть известны контрагенту <50>.

--------------------------------

<50> См.: Денисов С.А. Комментарий к Постановлению Пленума ВАС РФ от 14 мая 1998 г. N 9 "О некоторых вопросах применения статьи 174 Гражданского кодекса Российской Федерации при реализации органами юридических лиц полномочий на совершение сделок" // Практика рассмотрения коммерческих споров: анализ и комментарий постановлений Пленума и обзоров Президиума ВАС РФ. М., 2007. Вып. 2; СПС "КонсультантПлюс".

В 2001 г. в Закон об АО были внесены поправки, которые вступили в силу с 1 января 2002 г., установившие, что крупная сделка, совершенная с нарушением соответствующего порядка, может быть признана судом недействительной по иску общества или его акционера, т.е. закреплялась оспоримость такого рода сделок. Тем самым регулирование крупных сделок акционерных обществ сравнялось с аналогичным регулированием в обществах с ограниченной ответственностью.

В дальнейшем практика применения норм о крупных сделках шла рука об руку с практикой по сделкам с заинтересованностью. Так, от подвергавшегося критике в доктрине <51> положения, при котором для признания крупной сделки недействительной нужно было доказать только нарушение порядка ее одобрения, судебная практика пришла к тому, что истцу необходимо также доказать наличие нарушения прав и законных интересов оспариваемой сделкой (п. 38 Постановления N 19).

--------------------------------

<51> См.: Гутников О.В. Указ. соч. С. 335.

В настоящее время п. 6 ст. 79 Закона об АО и п. 5 ст. 46 Закона об ООО предусматривают, что для признания крупной сделки недействительной должно быть доказано наличие причиненных ею убытков или иных неблагоприятных последствий. При этом отказывается в признании сделки недействительной, если при рассмотрении дела в суде доказано, что другая ее сторона не знала и не должна была знать о совершении сделки с нарушением предусмотренного законом порядка.

На наш взгляд, ситуация, сложившаяся с оспариванием крупных сделок, вызывает вопросы с точки зрения того, каким образом соответствующие нормы корпоративного законодательства соотносятся с содержащимися в ГК РФ основаниями недействительности, прежде всего со ст. 173.1 ГК РФ <52>.

--------------------------------

<52> В ранее опубликованной версии статьи (Вестник ВАС РФ. 2014. N 2) обосновывалось, что нормы об оспаривании крупных сделок представляют собой частный случай п. 1 ст. 174 ГК РФ. В настоящее время мы придерживаемся той точки зрения, что крупные сделки, совершенные в отсутствие согласия общего собрания участников (акционеров), следует квалифицировать по ст. 173.1 ГК РФ. Так, хотя мы и продолжаем исходить из того, что нормы о порядке совершения крупных сделок представляют собой часть устава, на наш взгляд, ст. 173.1 ГК РФ является специальной по отношению к п. 1 ст. 174 ГК РФ, устанавливая основания оспаривания сделок, совершенных в отсутствие согласия, необходимость получения которого предусмотрена законом.

Какую ценность имеет сравнение норм об оспаривании крупных сделок и ст. 173.1 ГК РФ в нынешних условиях, когда действующее регулирование и так предусматривает те же условия для признания крупной сделки недействительной, как если бы применялась ст. 173.1 ГК РФ? Суть, как всегда, в нюансах: в круге подлежащих доказыванию обстоятельств и распределении бремени доказывания, но прежде чем переходить к этим вопросам, хотелось бы акцентировать внимание на том, что правила об особом порядке совершения крупных сделок представляют собой не просто произвольно установленное законодателем ограничение полномочий директора.

Отчуждение существенной части активов, на основе которых общество осуществляет предпринимательскую деятельность, представляет собой один из способов передачи бизнеса наряду с продажей контрольного пакета акций (доли) и реорганизацией, и если последние два способа не могут быть осуществлены без воли участника (акционера), значит так же должно быть и в случае с крупной сделкой <53>. В частности, на это прямо указывали авторы первоначальной редакции Закона об АО: "Основная необходимость в регулировании крупных и очень крупных сделок, связанных с приобретением или отчуждением имущества, состоит в том, что сделки такого размера могут коренным образом изменить природу коммерческой деятельности акционерного общества... При такой ситуации очень крупные сделки аналогичны реорганизации, и их совершение требует аналогичного регулирования" <54>.

--------------------------------

<53> Не случайно в Законе об АО положения о крупных сделках находились в одной главе со ст. 80 (исключена из действующей редакции), регулировавшей вопросы поглощения. Отметим также, что совершение сделки с имуществом, стоимость которого составляет 50 и более процентов от стоимости всего имущества общества, по своим последствиям приравнивается к реорганизации (ст. 75 Закона об АО).

<54> Блэк Б.С., Крэкман Р., Тарасова А. Комментарий Федерального закона "Об акционерных обществах" / Под общ. ред. А.С. Тарасовой. М., 1999. С. 443 (автор комментария - Б.С. Блэк).

Именно поэтому корпоративное законодательство устанавливает особый порядок совершения таких сделок; действия, затрагивающие существо бизнеса общества, не должны совершаться в отсутствие на то воли участников (акционеров). В этой связи кажется ошибочным допускать возможность распространения режима крупных сделок на сделки, предусмотренные уставом общества (п. 1 ст. 78 Закона об АО, п. 7 ст. 46 Закона об ООО), так как такие последние могут не иметь "судьбоносного" значения для деятельности общества.

Актуальная судебная практика также ориентирует на то, что под режим крупных сделок должны подпадать сделки не просто крупные с точки зрения имущественного критерия, а именно значимые именно с точки зрения судьбы бизнеса в целом (например, продажа основного актива) <55>.

--------------------------------

<55> Это достигается за счет расширения понятия обычной хозяйственной деятельности. Так, п. 6 Постановления N 28 определяет, что под обычной хозяйственной деятельностью следует понимать любые операции, которые приняты в текущей деятельности соответствующего общества либо иных хозяйствующих субъектов, занимающихся аналогичным видом деятельности, сходных по размеру активов и объему оборота, независимо от того, совершались ли такие сделки данным обществом ранее. Ранее в судебной практике уже были сформулированы критерии, позволяющие определить, что сделка совершена в ходе обычной хозяйственной деятельности (см. Постановления Президиума ВАС РФ от 28 декабря 2010 г. N 10082/10, от 12 июля 2011 г. N 722/11, от 15 января 2013 г. N 9597/12). Однако они касались только так называемой субъективно-обычной хозяйственной деятельности (обычные для конкретного общества, сделка которого оспаривается) и не позволяли избежать признания сделки недействительной, если сделка такого рода совершена впервые или с новым контрагентом, даже если ее совершение являлось обычным для вида деятельности, которым занималось общество (объективно-обычная хозяйственная деятельность). Новелла состоит в том, что теперь под понятие обычной хозяйственной деятельности подпадают не только сделки, обычные для деятельности компании, чья сделка оспаривается, но и обычные в целом для бизнеса, которым занимается общество, пусть даже она и совершается впервые или с новым контрагентом и на крупную сумму.

Более того, практика по оспариванию договоров аренды как крупных сделок подсказывает наиболее точный, с нашей точки зрения, критерий - прекращение осуществления основной деятельности в результате совершения сделки (п. 40 Обзора практики разрешения споров, связанных с арендой, утв. Информационным письмом Президиума ВАС РФ от 11 января 2002 г. N 66). Уточняя его, можно сказать, что крупная сделка - это такая сделка, совершение которой приводит к прекращению основной деятельности или существенному изменению ее масштабов.

К сожалению, в современной отечественной литературе полностью игнорируется указанное сущностное значение института крупных сделок и большинство авторов акцентирует внимание лишь на количественном критерии, установленном законом <56>.

--------------------------------

<56> Например, см.: Маковская А.А. Крупные сделки и порядок их одобрения акционерным обществом. М., 2004. С. 6 - 20; Бурлаков С.А. Крупные сделки юридических лиц: правовое регулирование. М., 2013. С. 78 - 82; Филиппова О.С. Крупные сделки хозяйственных обществ по законодательству Российской Федерации: Дис. ... канд. юрид. наук. Омск, 2014. С. 88.

Зарубежный опыт. Некоторые континентальные правопорядки также содержат правила, устанавливающие, что совершение сделки, которая влечет отчуждение или обременение всех активов, должно происходить только с одобрения общего собрания акционеров (участников), так как в этих случаях существует значительный риск того, что исполнительные органы смогут по собственной инициативе лишать компанию материальной основы для ведения предпринимательской деятельности, не говоря уже о том, что это повлечет ликвидацию компании <57>.

--------------------------------

<57> См.: Roth G.H., Kindler P. The Spirit of Corporate Law. Core Principles of Corporate Law in Continental Europe. Munchen, 2013. P. 81 - 82; Rock E., Davies P., Kanda H., Kraakman R. Fundamental changes // The Anatomy of Corporate Law: A Comparative and Functional Approach. Oxford, 2009. P. 220 - 221. Также см. серию дел, рассмотренных Верховным судом Германии ( , Macrotron, Gelatine), в которых было признано, что следует получать согласие общего собрания акционеров на совершение сделки, затрагивающей основу бизнеса (подробнее см.: Corporate Groups: Competences of the shareholders' meeting and minority protection - the BGH's recent Gelatine and Macrotron cases redefine the doctrine // German Law Journal. 2004. Vol. 5. N 9. URL: http://www.germanlawiournal.com/pdf/Vol05No09/PDF_Vol_05_No_09_1057-1079_Private_Loebbe.pdf).

Так, в § 179a Закона Германии об АО указано, что договор, предусматривающий отчуждение всего имущества общества, должен быть одобрен, как если бы имело место изменение устава. Наличие одобрения является необходимым условием для действительности такого договора <58>. Указанная норма применяется по аналогии также и к обществам с ограниченной ответственностью.

--------------------------------

<58> См.: Roth G.H., Kindler P. Op. cit. P. 82 - 83.

Главным аргументом в пользу необходимости одобрения сделок, которые влекут отчуждение всего имущества, участниками (акционерами) выступает тот факт, что такого рода сделки представляют собой де-факто изменение целей деятельности компании и устава и, как правило, влекут переход компании в стадию ликвидации, т.е. их совершение является вопросом, относящимся к компетенции общего собрания акционеров (участников) <59>.

--------------------------------

<59> Ibid. P. 83.

Круг обстоятельств, подлежащих доказыванию при признании крупной сделки недействительной. Несложно заметить, что, помимо признаков, содержащихся в ст. 173.1 ГК РФ, условием для признания крупной сделки недействительной служит также наличие убытков или негативных последствий (п. 1 ст. 84 Закона об АО и п. 5 ст. 45 Закона об ООО). Мы уже кратко упоминали, что до внесения изменений в корпоративное законодательство аналогичная позиция была сформулирована в п. 38 Постановления N 19.

В доктрине также не раз высказывалась мысль о целесообразности того, чтобы крупная сделка, совершенная с нарушением порядка, признавалась недействительной только при доказанности наличия убытков или иных неблагоприятных последствий <60>, и лишь единичные авторы высказывают осторожные сомнения <61>.

--------------------------------

<60> См.: Гутников О.В. Указ. соч. С. 335; Маковская А.А. Комментарий к Постановлению Пленума ВАС РФ от 20 июня 2007 г. N 40 "О некоторых вопросах практики применения положений законодательства о сделках с заинтересованностью" // Хозяйство и право. 2008. N 3. С. 51.

<61> См.: Бурлаков С.А. Указ. соч. С. 174, 179.

Полагаем, что эта позиция может быть поставлена под сомнение по следующим причинам:

1) возникают необоснованные различия в регулировании оспаривания сделок, совершенных в отсутствие согласия: в случае оспаривания крупных сделок необходимо доказывать наличие убытков, а ст. 173.1 ГК РФ такого условия не упоминает;

2) нарушение прав и законных интересов в случае совершения крупной сделки без одобрения заключается уже в самом факте его отсутствия <62>. Если возможность совершения крупной сделки обусловливается необходимостью ее предварительного одобрения участниками (акционерами), значит, законодатель хотел оставить за ними право последнего слова, и не очень понятно, почему их воля игнорируется и требуется доказать еще и наличие убытков, которых может и не быть, т.е. сделка могла оказаться очень выгодной, но по определенным причинам участники не желали ее совершения (например, продажа недвижимости). Необходимо учитывать волю таких участников, а возможное возражение о правах контрагента опровергается тем, что сделка может быть признана недействительной только в случаях, когда он знал или должен был знать об отсутствии одобрения, т.е. оставлять сделку в силе - это значит поощрять такую недобросовестность со стороны третьих лиц <63>;

--------------------------------

<62> Если считать, что для признания сделки недействительной на основании ст. 173.1 ГК РФ требуется доказать наличие убытков от сделки, то тогда неясно, чем эта норма отличается от п. 2 ст. 174 ГК РФ, которая предназначена для оспаривания сделок, совершенных в ущерб юридическому лицу.

<63> Проблема совершения директором сделок с нарушением условий осуществления полномочий известна и зарубежным правопорядкам. В последнее время получило распространение правило о том, что полномочия директора во внешних отношениях не ограничены (см.: Cahn A., Donald D.C. Op. cit. P. 313 - 315; Дубовицкая Е.А. Европейское корпоративное право. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2008. С. 109 - 118). В то же время не исключается возможность признания сделки недействительной в случаях, когда контрагент знал об отсутствии полномочий у директора. Так, в 2009 г. Верховный суд Германии принял решение, в котором была отражена позиция о том, что по общему правилу контрагенты вправе полагаться на неограниченные полномочия директора, но если они знали об ограничениях или должны были знать, т.е. обстоятельства были таковы, что любое разумное лицо немедленно обнаружило бы превышение директором своих полномочий, то сделка считается недействительной, при этом не имеет значения, соответствовала ли она интересам общества (см.: The GMBH. A Guide to the German Limited Liability Company. 2^nd ed. Munich, 2009. P. 33 - 34).

3) и наконец, самый главный и весомый аргумент, на наш взгляд, заключается в том, что, как мы указывали выше, правила о крупных сделках представляют собой не просто ограничение полномочий директора, они оставляют за участниками возможность решать судьбу общества (продолжение его деятельности), как и в случае с реорганизацией, при этом такое решение может обусловливаться отнюдь не только соображениями "прибыльно - неприбыльно". Соответственно, оставить сделку в силе означает лишить участников такого права, что уж точно свидетельствует о том, что сделка, совершенная без одобрения, влечет для них негативные последствия и нарушает их права и законные интересы.

Подводя итог, можно сказать, что оспаривание крупной сделки должно предполагать доказывание всего двух обстоятельств: крупность сделки и того факта, что контрагент знал или должен был знать о том, что сделка была крупная и требовала одобрения.

Распределение бремени доказывания при оспаривании крупной сделки. В удовлетворении требования о признании крупной сделки недействительной отказывается, если при рассмотрении дела в суде доказано, что другая сторона по данной сделке не знала и не должна была знать о ее совершении с нарушением порядка, предусмотренного законом (п. 6 ст. 79 Закона об АО, п. 5 ст. 46 Закона об ООО).

Как несложно заметить, при оспаривании крупной сделки презюмируется недобросовестность контрагента, в отличие от ст. 173.1 ГК РФ, которая исходит из добросовестности стороны сделки. Причины таких отличий неясны.

В российской доктрине высказывались предложения возложить бремя доказывания недобросовестности стороны сделки на истца <64>. На наш взгляд, они заслуживают поддержки, и дело здесь не только в необходимости приведения условий оспаривания к одному знаменателю со ст. 173.1 ГК РФ.

--------------------------------

<64> См.: Гутников О.В. Указ. соч. С. 335; Бурлаков С.А. Указ. соч. С. 180.

Введение презумпции добросовестности контрагента необходимо в том числе для освобождения его от повышенного риска последующего признания сделки, заключенной таким директором, недействительной. Имеющееся в законе регулирование, содержащее презумпцию недобросовестности в отношении стороны крупной сделки, приводит к тому, что юридические лица всегда считаются ненадежными контрагентами: третьи лица никогда не уверены в полномочиях директора, что вынуждает их каждый раз сравнивать стоимость отчуждаемого по сделке со стоимостью всего имущества, т.е. выяснять, является ли эта сделка крупной или нет, поскольку они несут риски оспаривания сделки. Все это в конечном счете означает неполноценность юридического лица как субъекта права.

Применительно к хозяйственному обществу необходимость каждый раз получать от участников (акционеров) подтверждение согласия на сделку губительна еще и потому, что в известной степени размывает институт юридического лица, лишая его самостоятельного значения в обороте <65>.

--------------------------------

<65> Замена множества участников (акционеров) в гражданском обороте единым субъектом выступает одной из основополагающих функций юридического лица (см.: Armour J., Hansmann H., Kraakamn R. What is Corporate Law? // The Anatomy of Corporate Law: A Comparative and Functional Approach. Oxford, 2009. P. 12 - 14).

Однако сказанное, на наш взгляд, нисколько не противоречит идее о том, что при совершении сделок с особо ценным имуществом (недвижимостью, производственным комплексом и т.п.), а также в иных случаях, когда контрагенту очевидно, что сделка затрагивает основы бизнеса общества, т.е. выходит за рамки обычной хозяйственной деятельности, с его стороны разумно будет провести более тщательную проверку наличия необходимых решений о согласии на совершение сделки <66>. Все подобные случаи как раз и могли бы охватываться выражением "должна была знать", содержащимся в ст. 173.1 ГК РФ.

--------------------------------

<66> В этом направлении ориентируют и последние разъяснения ВАС РФ. Так, в п. 4 Постановления N 28 указано: "При решении вопроса о том, должна ли была другая сторона сделки знать о ее совершении с нарушением порядка, одобрения крупных сделок, судам следует учитывать то, насколько это лицо могло, действуя разумно и проявляя требующуюся от него по условиям оборота осмотрительность, установить наличие у сделки признаков крупной сделки и несоблюдение порядка ее одобрения. В частности, контрагент должен был знать о том, что сделка являлась крупной и требовала одобрения, если это было очевидно любому разумному участнику оборота из характера сделки, например, при отчуждении одного из основных активов общества (недвижимости, дорогостоящего оборудования и т.п.). В остальных случаях презюмируется, что сторона сделки не знала и не должна была знать о том, что сделка являлась крупной".

Возможные направления реформирования норм о крупных сделках. Все возможные коррективы соответствующих норм должны производиться на основе изначального замысла этого института - гарантировать право участников (акционеров) решать вопрос о продолжении осуществления деятельности общества.

В этой связи видится правильным исходить из того, что крупная сделка признается недействительной независимо от того, причинила она убытки обществу или нет. При этом, разумеется, другим ключевым условием признания сделки недействительной является недобросовестность контрагента, т.е. должно быть доказано, что другая сторона по сделке знала или должна была знать, что сделка являлась крупной. В целях повышения стабильности оборота можно также установить, что правом на подачу соответствующего иска будет обладать только участник (акционер), обладающий не менее предусмотренного законом размера доли в уставном капитале (акций).

Целесообразно также в законе подчеркнуть, что речь идет не просто о крупных с точки зрения имущественного критерия сделках, а именно о сделках, влекущих прекращение основной деятельности или существенное изменение ее масштабов.

Заключение

По итогам можно обозначить следующие краткие выводы:

- нормы об оспаривании крупных сделок являются частным случаем ст. 173.1 ГК РФ и представляют собой гарантию неотъемлемого права участников (акционеров) участвовать в принятии решения по вопросу о совершении сделок, которые влекут или могут повлечь изменение или прекращение деятельности общества, т.е. "продажу бизнеса";

- нормы об оспаривании сделок с заинтересованностью являются развитием правила п. 3 ст. 182 ГК РФ и частным случаем п. 2 ст. 174 ГК РФ.

Одним из проявлений в подлинном смысле этого слова правового регулирования выступает равное отношение к одинаковым ситуациям. Действующая система правил оспаривания крупных сделок и сделок с заинтересованностью показывает явное отклонение от аналогичного регулирования "общегражданских" оснований недействительности сделок в отсутствие каких-либо очевидных причин и поэтому, на наш взгляд, нуждается в пересмотре.

Кроме того, изменение регулирования крупных сделок и сделок с заинтересованностью должно помочь правильному пониманию этих институтов, которые представляют собой не просто произвольно сформулированные основания недействительности сделок, а служат гарантией базового права участников определять судьбу своего бизнеса (крупные сделки) и механизмом, облегчающим оспаривание сделок, совершенных в условиях наличия конфликта интересов (сделки с заинтересованностью). При этом изложенное выше позволяет утверждать, что призывы отменить нормы о крупных сделках и сделках с заинтересованностью, как утратившие актуальность в связи с появлением п. 2 ст. 174 ГК РФ, основаны на неверном понимании соответствующих институтов.