Экзамен зачет учебный год 2023 / МЛОГОС КНИГА 5 (1–16.1 ГК) 2020 Основные положения ГП

Самым главным недостатком п. 1 ст. 1070 ГК РФ является его неоднозначное применение из-за непонимания судами существа безвиновной ответственности в этой сфере. Исторически безвиновная ответственность государства за вред, причиненный правоохранительными органами, была обусловлена необходимостью обеспечить возмещение вреда, причиненного «невиновно осужденным», т.е. невиновным лицам, которые были ошибочно привлечены к ответственности либо в отношении которых применялись иные принудительные меры в результате добросовестного заблуждения следователей и суда. Проблема возмещения такого вреда в рамках общих правил деликтного права заключалась в отсутствии вины должностных лиц, которые действительно имели достаточные основания полагать, что подозреваемый виновен. Но исходя из принципов справедливости, с учетом значимости права на свободу и личную неприкосновенность в зарубежных странах, а затем и в России стали устанавливаться специальные условия возмещения вреда, причиненного ошибочным уголовным преследованием.

Именно эта идея была воплощена в п. 1 ст. 1070 ГК РФ и в гл. 18 УПК РФ «Реабилитация». Пункт 1 ст. 1070 ГК РФ указывает на возмещение вреда, причиненного в сфере уголовного принуждения независимо от вины должностных лиц. В ст. 133 УПК РФ конкретизируется, что право на возмещение вреда возникает в силу самого факта оправдания обвиняемого или прекращения уголовного дела по реабилитирующим основаниям. Для возмещения вреда в рамках реабилитации не имеет значения, действовал ли следователь, судья или иное должностное лицо законно или незаконно, виновно или невиновно, – сам факт ошибочности уголовного преследования влечет право на возмещение вреда.

Но, к сожалению, этот смысл п. 1 ст. 1070 ГК РФ недостаточно ясно осознается судами. В уголовном процессе благодаря нормам УПК РФ

ореабилитации суды все же удовлетворяют требования о возмещении вреда, основываясь на самом только факте оправдания или прекращения дела по реабилитирующим основаниям (определения СКГД ВС РФ от 21 июля 2009 г. № 25-Г09-13, от 21 апреля 2015 г. № 88- КГПР15-1, от 14 августа 2018 г. № 78-КГ18-38).

Однако проблема заключается в том, что моральный вред и упущенная выгода будут взыскиваться на основании норм гражданского права, т.е. по п. 1 ст. 1070 ГК РФ. При этом КС РФ неоднократно выражал позицию, что нормы ГК РФ не связывают принятие решения

окомпенсации морального вреда только с наличием вынесенного в отношении гражданина оправдательного приговора или постановления (определения) о прекращении уголовного дела по реабилитирующим

1419

основаниям, а требуют незаконности в качестве условия ответственности государства (ст. 53 Конституции РФ, ст. 16, 1069 ГК РФ) (определения КС РФ от 21 апреля 2005 г. № 242-О, от 18 января 2011 г.

№47-О-О, от 29 сентября 2016 г. № 2065-О).

Врезультате реабилитированному лицу может быть отказано в компенсации морального вреда со ссылкой на правомерность мер пресечения, несмотря на то что в результате уголовное преследование оказалось ошибочным. В этой позиции проявляется непонимание природы реабилитации и ст. 1070 ГК РФ. При правильном толковании само по себе оправдание лица и прекращение дела по реабилитирующим основаниям являются безусловным основанием для компенсации любого вреда в соответствии с п. 1 ст. 1070 и ст. 1100 ГК РФ. В этом и заключается смысл безвиновной ответственности, которая должна создавать дополнительные гарантии соблюдения права на свободу и личную неприкосновенность, а не дублировать основания возмещения вреда в соответствии со ст. 1069 ГК РФ.

Вадминистративном процессе ситуация еще больше усложняется ввиду отсутствия специальных норм, аналогичных реабилитации.

Несмотря на то что КС РФ указал, что «дополнительные гарантии» по п. 1 ст. 1070 ГК РФ распространяются и на административное задержание, привод, доставление, он тут же разъяснил, что «[с]амо по себе то обстоятельство, что задержанное лицо не было впоследствии привлечено к административной ответственности и не предстало перед судом, не обязательно означает, что задержание было незаконным... <…> Требования, обусловливающие правомерность задержания, не предполагают, что компетентное должностное лицо уже в момент задержания должно иметь доказательства, достаточные для разрешения дела по существу» (Постановление КС РФ от 16 июня 2009 г. № 9-П). На основании этого судами делается вывод, что если должностное лицо в момент задержания имело основания полагать, что подозреваемый совершил правонарушение и при задержании были соблюдены процессуальные нормы, то задержание являлось законным, и даже если впоследствии дело прекращено за отсутствием состава правонарушения, причиненный вред не под-

лежит возмещению в соответствии со ст. 1070 ГК РФ (определения СКГД ВС РФ от 15 января 2019 г. № 2-КГ18-12, от 20 августа 2019 г.

№19-КГ19-12).

Такая позиция лишает всякого смысла распространение п. 1 ст. 1070

ГК РФ на административные меры: если задержание, привод, доставление нарушали требования закона в момент их совершения, то причиненный вред может быть возмещен и в рамках ст. 1069 ГК РФ; для

1420

этого не требуется никаких дополнительных гарантий и льготных условий компенсации.

Слово «незаконный» в п. 1 ст. 1070 ГК РФ должно толковаться не как соблюдение должностными лицами процессуальных норм

вмомент задержания или применения иных мер, а как выяснившаяся впоследствии ошибочность, неоправданность мер принуждения

всвязи с тем, что подозреваемый оказался невиновен. Иное толкование не передает истинного смысла безвиновной ответственности государства и не создает дополнительных гарантий возмещения вреда, причиненного решениями должностных лиц (задержание, привод, доставление). В результате п. 1 ст. 1070 ГК РФ устанавливает льготные основания возмещения вреда только для решений, принимаемых судьями, поскольку не требует установления вины судьи приговором суда (п. 2 ст. 1070 ГК РФ). Но этим не должен исчерпываться потенциал безвиновной ответственности правоохранительных органов, которая и в России, и за рубежом имеет своей целью обеспечить возмещение вреда невиновно осужденным.

4.4.Вина судьи

В соответствии с п. 2 ст. 1070 ГК РФ вред, причиненный при осуществлении правосудия, подлежит возмещению только в случае, если вина судьи установлена приговором суда.

Согласно ст. 305 УК РФ судья привлекается к уголовной ответственности, если он вынес заведомо неправосудные приговор, решение или иной судебный акт. В соответствии со ст. 293 УК РФ судья как должностное лицо суда может быть привлечен к уголовной ответственности за халатность, т.е. за неисполнение или ненадлежащее исполнение своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе либо обязанностей по должности, если это повлекло причинение крупного ущерба или существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства.

Это означает, что в отношении вины судьи не действует общее правило о презумпции вины причинителя вреда (п. 3 ст. 1064 ГК РФ), а вина в форме умысла или небрежности должна быть установлена

приговором суда.

Данный подход смягчается для ситуаций, когда лицо было незаконно привлечено к уголовной ответственности, в отношении него были незаконно применены в качестве меры пресечения заключение под стражу или подписка о невыезде, а также для ситуаций, когда гражданин был незаконно привлечен к административной ответственности в виде административного ареста, а юридическое лицо было незаконно

1421

привлечено к административной ответственности в виде административного приостановления деятельности. Здесь в силу п. 1 ст. 1070 ГК РФ ответственность государства за ошибки суда не зависит от вины (см. подробнее п. 4.3 комментария к настоящей статье). Но в остальных случаях незаконные решения суда влекут ответственность государства при умысле или небрежности, подтвержденных приговором суда.

Это правило именуется судейским иммунитетом от гражданских исков и обычно обосновывается следующими аргументами:

1)необходимость обеспечения свободы судьи в толковании и применении права: судья при вынесении решения должен основываться на праве и имеющихся обстоятельствах дела, а не на опасении последующего взыскания с него убытков (например, если судья рассматривает дело о сносе строения, он должен принимать решение исходя из того, требуется ли снос в соответствии с правом, а не из того, какое решение причинит сторонам меньшие убытки, которые впоследствии могут быть взысканы с судьи);

2)исключение ответственности судей за ошибки в толковании права. Работа судьи предполагает сложный анализ обстоятельств дела на основании норм права, которые являются не всегда однозначными, чаще всего – довольно противоречивыми, а иногда могут отсутствовать вовсе. Поэтому необходимым условием правоприменения является определенная степень судейского усмотрения, которая, в свою очередь, предопределяет возможность совершения судьей ошибки в праве. И судья не может нести полноценную гражданскую ответственность за любую ошибку, допущенную при рассмотрении дела, если эта ошибка являлась следствием заблуждения, а не умысла или небрежности;

3)недопущение параллельного пересмотра судебного решения. Общий порядок взыскания убытков с казны в случаях с судебными решениями позволял бы лицам, не в пользу которых принят судебный акт, не только обращаться с заявлением о пересмотре решения в специальном процессуальном порядке, но и с заявлением о возмещении вреда, где рассматривался бы тот же вопрос о законности или незаконности судебного акта. В связи с этим иску о возмещении вреда, причиненного судебным решением, в любом случае должна предшествовать

отмена данного акта в порядке пересмотра. Однако и этого не может быть достаточно. Особый статус судьи предполагает наличие специальной процедуры привлечения его к любой ответственности. Рекомендации Совета Европы указывают, что судья может быть привлечен

ккакой-либо ответственности только при наличии санкции особого независимого органа, не менее чем наполовину состоящего из судей (п. 77 заключения Консультативного совета европейских судей для

1422

Комитета Министров Совета Европы «О принципах, правилах, регулирующих профессиональное поведение судей, в частности, этические нормы, несовместимое с должностью поведение и беспристрастность» (далее – Заключение КСЕС)). Поэтому вопрос о вине судьи в любом случае не может рассматриваться по правилам обычного гражданского или арбитражного судопроизводства;

4)это обусловливает необходимость обеспечения специального порядка рассмотрения дел об ответственности судей, где рассматривался бы только вопрос о вине, но не затрагивался бы вопрос законности или незаконности принятого акта. При этом особый статус судьи предполагает, что судья может быть привлечен к какой-либо ответственности только в особом порядке, предполагающем наличие гарантий наиболее полного объективного и всестороннего рассмотрения дела.

ЕСПЧ неоднократно указывал, что судейский иммунитет является правовой практикой, существующей в той или иной форме во многих государствах-участниках. Он установлен для блага общества, интересам которого отвечает тот факт, чтобы судьи свободно осуществляли свои функции, независимо и без опасения за последствия, тогда как лица, участвующие в гражданских делах, могут защититься от судебных ошибок путем обращения в апелляционный суд, не прибегая

кискам о личной ответственности (постановления ЕСПЧ от 5 февраля 2015 г. по делу «Сергей Зубарев (Sergey Zubarev) против Российской Федерации» (жалоба № 5682/06), от 12 июня 2012 г. по делу «Грязнов (Gryaznov) против Российской Федерации» (жалоба № 19673/03), от 15 июля 2003 г. по делу «Эрнст и другие (Ernst and Others) против Бельгии» (жалоба № 33400/96)).

В большинстве стран установлены особенности возмещения вреда, причиненного судебными решениями. Можно выделить по меньшей мере две системы возмещения вреда:

1)вред, причиненный незаконным судебным решением, возмещается только в случае, если вина судьи значительна (например, умысел, грубая небрежность, принятие решения вне компетенции, отказ в правосудии) и (или) подтверждена в особом порядке (приговор суда, дисциплинарное производство) (Германия, Франция, Россия);

2)государство обязуется возместить вред, причиненный любым незаконным судебным решением, но регресс к судье возможен только при значительности вины судьи и (или) подтверждении ее в особом порядке (Швейцария, Нидерланды, Эстония, Швеция, Чехия).

Обе системы имеют как достоинства, так и недостатки. Основное достоинство первой системы, которая в настоящее время применяется и в России, заключается в наиболее строгом соблюдении иммунитета

1423

судьи, что способствует независимости судей и обеспечению их свободы в принятии решений. Но в то же время эта система приводит к крайней затруднительности взыскания вреда, причиненного судебными решениями.

По некоторым данным, в России по ст. 305 УК РФ за вынесение заведомо неправосудного решения привлекается к ответственности

всреднем один судья в год. В условиях имеющегося качества организации судебной власти в России и привычности вынесения противоречивых судебных актов такая система возмещения вреда может показаться несправедливой и несбалансированной, поскольку фактически приводит к безответственности судей и государства даже за грубые судебные ошибки.

ВЗаключении КСЕС (п. 55) и Европейской хартии о статусе судей (п. 5.2) рекомендуется использовать вторую из указанных систем,

вкоторой государство в любом случае обязуется возместить вред, причиненный незаконными судебными решениями, но регресс к судье возможен только при отягчающих обстоятельствах, в частности, если вина судьи установлена приговором суда.

Главным достоинством этой системы является то, что она позволяет и обеспечить иммунитет судьи, и возместить незаконно причиненный вред. Однако необходимо отметить, что такая модель требует значительного уровня независимости судебной власти от правоохранительных и финансовых органов, чтобы не допустить давления на судью с их стороны. В противном случае при несении государственным бюджетом бремени возмещения причиненного вреда может возникнуть не только и не столько стимул к принятию системных мер и наведению порядка

всудебной системе (как бы нам этого ни хотелось), сколько психологический барьер на пути отмены вступивших в силу судебных актов нижестоящих судов. Если каждая такая отмена будет означать риск взыскания с государства серьезных сумм убытков, может резко упасть уровень отмен данных судебных актов. При недостаточном уровне независимости судебной власти это может привести к тенденции сохранения в силе незаконных судебных актов. В российских реалиях такой подход представляется довольно опасным.

Компромиссным путем решения проблемы фактической безответственности государства за незаконные решения судов представляется движение в сторону смягчения стандарта доказывания вины судьи при сохранении единства условий ответственности государства и судьи. Например, возможно было бы установить, что вред, причиненный незаконными судебными решениями, возмещается государством, если вина судьи установлена не только приговором суда, но и, например,

1424

решением о привлечении судьи к дисциплинарной ответственности. Такой подход согласуется и с последними изменениями законодательства РФ в этой части: с 1 сентября 2019 г. вступила в силу новая редакция ст. 12.1 Закона РФ от 26 июня 1992 г. № 3132-I «О статусе судей в Российской Федерации», в которой теперь уточняется, что дисциплинарным проступком может также считаться грубое нарушение прав участников процесса.

Вто же время и этот подход может быть чреват неожиданными последствиями: например, чтобы не возмещать причиненный вред, государство может неформально создать обстановку нежелательности привлечения судей к дисциплинарной ответственности. В таком случае правопорядок фактически лишится не только гражданско-правовой, но и дисциплинарной ответственности судей, что еще более негативно может сказаться на качестве правосудия.

Несовершенство системы гражданско-правовой ответственности судей в России отмечалось и КС РФ в Постановлении от 25 января 2001 г. № 1-П. Предметом рассмотрения КС РФ являлись несколько дел, где вред был причинен потерпевшим: а) длительным невозвращением излишне уплаченной пошлины; б) чрезмерно длительным судебным разбирательством и в) незаконным арестом имущества и волокитой, допущенной при направлении дела в вышестоящую инстанцию, что привело к неплатежеспособности должника.

Вделах такого рода вряд ли можно усмотреть преступный умысел судьи в затягивании процесса или в том, что он вовремя не направил дело в вышестоящую инстанцию. Но такие действия (бездействие) судьи являются очевидно незаконными, а отказ в возмещении причиненного вреда не обусловлен необходимостью соблюсти иммунитет судьи и не касается гарантий его независимости при разрешении дел. Когда вред причиняется нарушением процессуальных правил, а не материальных норм, в основном речь не идет об обеспечении свободы судьи в использовании своего судейского усмотрения при применении права.

Всвязи с этим КС РФ сделал вывод, что п. 2 ст. 1070 ГК РФ, устанавливающий, что вред, причиненный при осуществлении правосудия,

возмещается только в случаях, если вина судьи установлена приговором суда, распространяется только на решения, разрешающие дело по существу. В соответствии с позицией КС РФ, «под осуществлением правосудия понимается не все судопроизводство, а лишь та его часть, которая заключается в принятии актов судебной власти по разрешению подведомственных суду дел, т.е. судебных актов, разрешающих дело по существу. Судебный процесс завершается принятием именно таких

1425

актов, в которых находит выражение воля государства разрешить дело, отнесенное к ведению суда.

<…>

Вактах, разрешающих дело по существу, суд определяет действительное материально-правовое положение сторон, т.е. применяет нормы права к тому или иному конкретному случаю в споре о праве. Именно разрешая дело (статьи 126, 127 и 128 Конституции РФ) и принимая решение в соответствии с законом (статья 120 Конституции РФ), суд осуществляет правосудие в собственном смысле слова».

Врезультате КС РФ признал п. 2 ст. 1070 ГК РФ не противоречащим Конституции РФ и указал, что он не может служить основанием для отказа в возмещении государством вреда, причиненного при осуществлении гражданского судопроизводства в случаях, когда спор не разрешается по существу, если вина судьи установлена не приговором суда, а иным соответствующим судебным решением.

Ограничительное толкование п. 2 ст. 1070 ГК РФ оправданно и направлено на пользу потерпевшему, так как снимает с истца, вред которому причинен процессуальным актом (многократные отложения дела, необоснованные обеспечительные меры и др.), обязанность добиваться приговора в отношении судьи. Но проблема заключается

втом, что КС РФ не указал, какое иное судебное решение, способное подтвердить вину судьи, имеется в виду.

Вотношении чрезмерно длительного судебного разбирательства этот вопрос был решен принятием Федерального закона «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок», в котором было установлено право на компенсацию вреда вне зависимости от вины конкретного судьи в затягивании процесса.

Вотношении иных процессуальных актов, не разрешающих дело по существу, вопрос до сих пор не решен. Судебная практика исходит из невозможности возмещения в льготном порядке вреда, причиненного судебными актами, не разрешающими дело по существу, до внесения соответствующих изменений в законодательство (определения ВС РФ от 22 декабря 2009 г. № 14-Г09-29, от 27 октября 2009 г.

№ 29-Г09-15, от 28 октября 2008 г. № КАС08-543 и др.). ВС РФ в указанных актах отмечает, что до настоящего времени в законодательном порядке вопрос об основаниях и порядке возмещения государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) суда (судьи), не урегулирован; также не определены подведомственность и подсудность дел применительно к случаям, когда вина судьи установлена не приговором, а иным судебным решением. Не решен

1426

взаконе и вопрос о компенсации морального вреда в таких случаях. В связи с этим подтверждаются решения нижестоящих судов об отказе

ввозмещении вреда, причиненного судебными решениями, не разрешающими дело по существу, если вина судьи не установлена приговором суда. Одной из проблем реализации рассматриваемой позиции КС РФ является неопределенность в вопросе о том, каким иным судебным решением, помимо приговора суда, может быть установлена вина судьи в вынесении неверного процессуального решения, не разрешающего спор по существу.

Гражданский процесс не подходит для этих целей в связи с особым статусом судьи, который требует особого порядка привлечения его к ответственности. Кроме того, исследование вины судьи в гражданском процессе подменяло бы собой пересмотр судебных решений

впорядке, установленном процессуальными кодексами. Законодательству РФ известны только два способа привлечения су-

дьи к ответственности и исследования его вины: это уголовный процесс и дисциплинарное производство. Если приговор суда не подходит для целей ответственности государства за судебные акты, не разрешающие дело по существу, то остается только дисциплинарное производство.

Решения квалификационной коллегии судей о привлечении судьи к дисциплинарной ответственности хотя и не являются судебными, как этого требовал КС РФ, однако в отсутствие иного порядка они теоретически могли бы учитываться для решения вопроса об установлении вины судьи в вынесении незаконного процессуального решения. Так, можно было бы установить, что вред, причиненный незаконными судебными актами, не разрешающими дело по существу, возмещается государством, если вина судьи установлена решением о его привлечении к дисциплинарной ответственности или приговором суда.

Но необходимо отметить, что установление разных оснований ответственности государства за вред, причиненный финальными судебными решениями, и за вред, причиненный иными процессуальными актами, хотя и имеет под собой ряд обоснований и встречается в зарубежных странах (например, в Германии), но все же не является безупречным подходом.

При совершении процессуальных действий (например, при принятии обеспечительных мер, таких как наложение ареста, запрета совершать определенные действия) судья точно так же, как и при вынесении окончательного решения, основывается на анализе всех материалов дела, дает им правовую оценку, руководствуется собственным убеждением и использует судейское усмотрение. И вопрос о том, обоснованы или нет обеспечительные меры, может являться

1427

далеко не однозначным. При этом судья также нуждается в гарантиях свободы в принятии такого решения, чтобы не бояться лишний раз применять обеспечительные меры. Поэтому определение о наложении ареста по своему характеру для целей возмещения вреда мало чем отличается от вынесения окончательного решения, разрешающего дело по существу.

Кроме того, не всегда возможно четко определить, каким именно решением был причинен вред. Например, рассмотрим ситуацию, когда судья взыскивает задолженность с ответчика в его отсутствие, а затем выясняется, что извещение было направлено совершенно по иному адресу. Впоследствии это решение суда отменяется, например, потому, что ответчик, самостоятельно узнав о процессе, заявил о пропуске срока исковой давности. Но поворот исполнения судебного акта невозможен, так как перечисленных денег у истца уже нет, как и другого имущества. Каким действием суда в данном случае причинен вред – судебным актом, разрешающим дело по существу, или ошибкой

визвещении? Скорее всего, ошибочным извещением, но финальный судебный акт также находился в причинно-следственной связи с убытками, поэтому здесь могут возникнуть сложности в определении оснований ответственности государства.

Чтобы избежать разделения оснований ответственности государства за очень схожие и во многих случаях едва различимые нарушения

всудебной сфере, представляется более логичным смягчить стандарт доказывания вины судьи для любых судебных решений – как разрешающих спор по существу, так и иных судебных актов. В частности,

вп. 2 ст. 1070 ГК РФ (хотя более корректно было бы выделить эту норму в отдельный пункт) возможно установить, что вред, причиненный незаконными судебными актами, возмещается государством, если вина судьи в форме умысла или грубой небрежности установлена приговором суда или решением о привлечении судьи к дисциплинарной ответственности. До законодательного урегулирования данного вопроса на основании Постановления КС РФ от 25 января 2001 г. № 1-П можно было бы доказать в дисциплинарном производстве вину судьи

ввынесении решений, не разрешающих дело по существу, и попробо-

вать взыскать причиненный вред с казны, несмотря на устоявшуюся негативную практику ВС РФ по этому вопросу.

5. Причинно-следственная связь

Проблема анализа причинно-следственной связи заключается в том, что суды весьма часто ограничиваются только выводом о ее наличии или отсутствии, подробно не мотивируя то или иное решение.

1428