Экзамен зачет учебный год 2023 / МЛОГОС КНИГА 5 (1–16.1 ГК) 2020 Основные положения ГП

но заметно, что многие суды понимают соразмерное снижение цены как напоминание о праве взыскать убытки в связи с дефектами или зачесть их к долгу, не видя специфики этого института, но некоторые суды интуитивно угадывают ту специфическую формулу снижения, которая характерна для тех континентально-европейских стран, которые отделяют этот способ защиты от убытков.

Представляется, что для отделения механизма соразмерного уменьшения цены от убытков есть основания. Для прояснения аргументов

впользу такого подхода следует указать на главные отличия соразмерного снижения цены от убытков, признаваемые в тех странах и тех актах международной унификации частного права, которые знакомы с таким разделением.

Цель соразмерного уменьшения цены, если признавать его в качестве самостоятельного способа защиты права, – не взыскать с нарушителя компенсацию за нарушение ради защиты позитивного интереса, т.е. не присудить в пользу кредитора столько, чтобы поставить его

вположение, в котором он находился бы, если бы исполнение было предоставлено без дефектов (как если бы речь шла об обычных убытках

всвязи с нарушением договора), и не взыскать компенсацию по модели защиты негативного интереса (так как договор остается в силе), а в том, чтобы привести цену в соответствие с реальным качеством полученного от нарушителя предоставления. Задача этого механизма – изменить договор таким образом, как если бы он изначально предусматривал предоставление того качества, которое было реально получено кредитором, т.е. адаптировать договор, приведя встречные предоставления в соответствие друг с другом. В основе данного способа защиты скорее логика предотвращения неосновательного обогащения, чем ответственности.

Из этой функциональной направленности данного института следуют две важные особенности его правового режима.

Во-первых, в отличие от механизма возмещения убытков, для уменьшения цены не требуется вина нарушителя и не имеет значение, освобождается ли нарушитель от ответственности в силу непреодолимой силы. Неважно, есть ли вина гражданина, продающего квартиру,

втом, что ее качество оказалось хуже, чем то, которое подразумевалось или было оговорено в договоре, и не имеет значения, что отгруженный коммерсантом товар оказался замочен в пути в связи с обстоятельствами непреодолимой силы: если квартира или товар были переданы покупателю с дефектами, покупатель не должен платить за него столько, сколько было оговорено в контракте, а должен заплатить столько, сколько он заплатил бы, если бы изначально знал о том, что получит

1259

вещь такого качества. Для взыскания же убытков в их классическом понимании вопрос вины (или непреодолимой силы) имеет определяющее значение: при отсутствии вины (или при наличии непреодолимой силы) кредитор не может взыскать убытки. При попытке взыскать упущенную выгоду в связи с тем, что проданная вещь содержала дефект

ине могла быть использована на некоем, скажем, фестивале, продавец может избежать такой ответственности, если докажет отсутствие вины, но для приведения цены данной вещи в соответствие с ее реальным качеством отсутствие вины иррелевантно.

Во-вторых, сама формула снижения цены, которая не прописана в ГК РФ, но чаще всего используется в тех странах, в которых такой способ защиты выделяется, направлена не на защиту позитивного интереса, а на пропорциональное снижение цены. Если бы речь шла о взыскании убытков, скажем, покупатель, получивший дефектный товар, не готовый расторгать договор в связи с этим, может рассчитать убытки либо по формуле своих понесенных или предполагаемых затрат на приведение вещи в соответствие с договорным качеством, либо по следующей формуле расчета упущенной выгоды: из рыночной цены полученного предоставления, которая имелась бы, если бы предоставление было качественным, вычитается рыночная цена реально полученного дефектного предоставления; образующаяся разница является убытком покупателя и подлежит возврату (если цена уже была уплачена) или может быть зачтена к еще не уплаченному встречному долгу в отношении цены. Эта разница в объективных ценностях обещанного в договоре

ипредоставленного по факту есть упущенная покупателем выгода в результате поставки ему и принятия им в счет договора дефектного товара. Присуждение данной разницы посредством денежной компенсации или ее зачет к еще не уплаченной цене приводят покупателя (заказчика, арендатора) строго в то положение, в котором он находился бы, если бы предоставление было качественным. Покупатель рассчитывал получить имущество стоимостью, скажем, в 100 тыс. руб., уплатил эту цену, получил нечто, что стоит 70 тыс. руб.; это значит, что его позитивный интерес не удовлетворен в размере 30 тыс. руб., а следовательно, присуждение этих 30 тыс. руб. к возврату в качестве убытков вручает поку-

пателю компенсацию, позволяющую защитить позитивный интерес, реализовав его в форме вручения денежного суррогата. То же и в случае с взысканием расходов на устранение дефекта: взыскание такой суммы позволяет кредитору, потратив взысканное на устранение дефекта или покрыв с помощью взысканного свои расходы на устранение, оказаться в положении, близком к тому, в котором он находился бы, если бы договор был исполнен надлежащим образом.

1260

Формула же соразмерного снижения цены, как она понимается, скажем, в немецком праве, а также в соответствии с Венской конвенцией 1980 г. или Модельными правилами европейского частного права, выглядит несколько иначе. Определяется не абсолютная разница, а ценовая пропорция. Статья 50 Венской конвенции 1980 г. гласит: «Если товар не соответствует договору и независимо от того, была ли цена уже уплачена, покупатель может снизить цену в той же пропорции, в какой стоимость, которую фактически поставленный товар имел на момент поставки, соотносится со стоимостью, которую на тот же момент имел бы товар, соответствующий договору». Эта модель работает следующим образом. Так же как и в случае расчета убытков в связи с дефектами в классическом английском праве при определении формулы пропорционального снижения цены, рыночная цена обещанного предоставления без дефектов сравнивается с рыночной ценой реально полученного дефектного предоставления, но далее определяется не абсолютная денежная разница, которая вычитается из еще не уплаченной цены договора путем зачета или взыскания, а пропорция соотношения двух указанных рыночных цен. Далее полученная пропорция в виде соответствующего процента накладывается на цену договора и из последней вычитается та часть, которая соответствует этому проценту.

Впрочем, тут есть нюансы. Согласно Венской конвенции 1980 г. для целей применения этой формулы рыночная цена гипотетического качественного предоставления определяется на момент реального предоставления, в то время как в силу § 441 Германского гражданского уложения – на момент заключения договора.

В реальности, если допустить стабильность цен в промежутке между заключением договора и осуществлением дефектного предоставления, а также то, что изначальная цена договора строго соответствовала рыночной цене, формула пропорционального снижения цены приведет к той же величине снижения, которая получилась бы, если бы убытки взыскивались по модели разницы между ценностью обещанного и фактически предоставленного на английский манер. Но если одно из двух указанных условий не соблюдается, результаты

окажутся разными, иногда принципиально.

Для иллюстрации применим ту формулу снижения цены, которая закреплена в Венской конвенции 1980 г. к ситуации поставки нефти. Представим, что партия нефти по долгосрочному договору поставки подлежала поставке по цене в 5 млн руб., одна из поставленных по договору партий оказалась дефектной. На рынке на момент реальной поставки с учетом резкого взлета цен партия предусмотренной дого-

1261

вором марки нефти стоила уже 10 млн руб., но такая же партия нефти с теми качественными характеристиками, которые были у реально поставленной дефектной партии нефти, на рынке на тот же момент стоила 9 млн руб. Соответственно, дефектная партия стоила на рынке на момент поставки на 10% меньше, чем такая же партия, но без дефекта. Далее мы отнимаем от цены договора (5 млн руб.) 10% и получаем снижение цены до уровня 4,5 млн руб., а значит, возврат 500 тыс. руб. из уплаченной за товар цены или внесение покупателем вместо 5 млн руб. суммы на 500 тыс. руб. меньше (т.е. 4,5 млн руб.). Применение механизма взыскания убытков по модели защиты позитивного интереса в виде абсолютной разности в ценностях обещанного по договору и фактически предоставленного здесь дало бы сумму упущенной выгоды в размере 1 млн руб. (10 млн – 9 млн). Иначе говоря, упущенная выгода здесь оказывается в два раза выше, чем подлежащая возврату покупателю сумма в связи с пропорциональным снижением цены.

Действительно, если мы хотим поставить покупателя в то материальное положение, в котором он находился бы, если бы товар был поставлен без дефектов, в описанном примере нам надо присудить ему упущенную выгоду именно в 1 млн руб. Ведь если бы нарушения не было, покупатель, заплатив 5 млн руб., получил бы товар стоимостью в 10 млн руб., и получил бы доход в 5 млн руб. Но в реальности он получил товар, который стоит 9 млн руб., и 1 млн руб. – его упущенная выгода.

Если же применяется модель соразмерного, пропорционального снижения цены по характерной для континентально-европейского права модели, мы пытаемся привести цену договора к той, по которой покупатель был бы готов купить дефектный товар. Так как забраться

всознание покупателя невозможно, право исходит из презумпции того, что цена, которую покупатель готов заплатить за товар, снижается пропорционально снижению качества.

Но соотношение двух методов даст обратный результат, если представить, что цены на рынке упали. Если в описанном выше примере нефть упала в цене к моменту поставки до 2,5 млн руб. за согласованную партию, а с учетом дефекта она стоила бы 2,25 млн руб., пропорция

соотношения качественной и дефектной нефти на момент поставки такая же: дефектная нефть стоит на 10% меньше качественной. Соответственно, вычитание из цены договора 10% будет давать все те же 500 тыс. руб., которые продавец должен вернуть или покупатель может не уплачивать. Но применение формулы расчета позитивного интереса

вварианте упущенной выгоды от получения менее качественного товара позволит покупателю вернуть лишь 250 тыс. руб. разницы между

1262

2,5 млн руб. рыночной стоимости качественной нефти и 2,25 млн руб. рыночной стоимости дефектной нефти. Иначе говоря, здесь пропорциональное снижение оказывается более выгодным для покупателя, чем взыскание убытков по модели защиты позитивного интереса.

Признание самостоятельного значения такого способа защиты, как пропорциональное, соразмерное снижение цены, позволяет покупателю (заказчику, арендатору) выбирать тот способ защиты, который ему кажется удобнее. Он может потребовать взыскания упущенной выгоды в виде разницы ценностей обещанного и фактически предоставленного, если уже уплатил цену, либо предъявить те же убытки к зачету

ксвоему долгу о внесении цены, если она еще не была уплачена. Вместо этого он может потребовать взыскания и своих понесенных или будущих расходов на устранение дефекта или представить такие убытки

кзачету к еще не уплаченной цене. Выбор в пользу расчета упущенной выгоды логичен, если покупатель хочет реализовать свой позитивный интерес, и особенно предпочтителен, если цены на товар на рынке выросли; выбор в пользу расчета реального ущерба в виде компенсации расходов на устранение дефекта приведет к взысканию в пользу покупателя более значительной суммы, если эти расходы выше той самой разницы в ценностях обещанного и фактически предоставленного. Но и взыскание упущенной выгоды в виде разности в ценностях обещанного и переданного, и возмещение расходов на устранение дефекта, как и любой иной вариант взыскать убытки, зависят от вины или обстоятельств непреодолимой силы. Если продавец, не действующий как коммерсант, невиновен в передаче товара с дефектом, покупатель не сможет потребовать взыскания убытков по одной из указанных моделей (п. 1 ст. 401 ГК РФ). Выбор же в пользу пропорционального снижения цены выгоднее для покупателя, если цены на рынке упали, и преимущество данного способа защиты при любой ценовой конъюнктуре состоит в том, что его применение не зависит от обстоятельств освобождения от ответственности.

Естественно, кредитор не может требовать и пропорционального снижения цены, и взыскания убытков в виде разницы между ценностями обещанного и реально полученного на момент предоставления

(или в виде расходов на устранение дефекта). Он должен выбирать. При этом покупатель (заказчик, арендатор), независимо от того,

заявил ли он о пропорциональном снижении цены или взыскал (либо зачел к неуплаченной цене) упущенную выгоду в виде разницы в ценностях обещанного и полученного на момент предоставления (или реальный ущерб в виде расходов на устранение), может требовать взыскания и иных, дополнительных убытков, которые у него воз-

1263

никли в связи с получением дефектного исполнения (например, штрафов, которые к нему применили третьи лица в результате этого). Эта позиция разделяется практически всеми правопорядками и актами международной унификации (п. 3 ст. III.–3:601 Модельных правил европейского частного права).

Но, во-первых, эти дополнительные убытки не могут быть взысканы, если нарушитель договора освобождается от ответственности (например, гражданин, не действующий как коммерсант, осуществил дефектное предоставление без вины, или коммерсант допустил такое нарушение в силу обстоятельств непреодолимой силы).

Во-вторых, эти дополнительные убытки должны быть совместимы

стем выбором способа защиты, который сделал кредитор: последний не может получить двойную компенсацию одного и того же интереса. Например, если покупатель соразмерно снизил цену, он не может потребовать возмещения своих расходов на устранение дефектов, но может потребовать возмещения упущенной выгоды в связи с тем, что он утратил возможность использовать полученное в соответствии

стем назначением, которое он планировал, или с той интенсивностью, на которую он рассчитывал.

Все вышеуказанные выводы следует признать логичными и неизбежными, если в российском праве соразмерное уменьшение цены будет признано самостоятельным способом защиты права. Нашему праву надо будет только определиться с моментом, на который должна устанавливаться рыночная цена обещанного и фактически предоставленного исполнения для определения необходимой пропорции. Как мы видим, в разных правопорядках этот вопрос решается по-разному.

Следует также уточнить, что на практике, если цены на рынке стабильны и цена договора была примерно сопоставима с рыночным уровнем цен, кредитор может посчитать глубину снижения простым способом, заказав лишь одну экспертную оценку – оценку стоимости реально осуществленного дефектного предоставления. Рыночный уровень обещанного будет определяться ценой договора (такое соответствие, видимо, должно презюмироваться). В этой ситуации глубина снижения будет определяться как разница между результатом оценки

дефектного предоставления и ценой договора. И полученная сумма будет равна той, которая была бы получена при применении формулы расчета упущенной выгоды в виде разницы между ценностями обещанного и фактически предоставленного; метод определения пропорции даст тот же результат, что и простое механическое вычитание стоимости предоставленного из стоимости обещанного. Например, если обещана была квартира, цена договора соответствовала рыночному

1264

уровню и через неделю после заключения договора к моменту передачи квартиры цены на рынке не изменились, при выявлении дефекта покупатель просто заказывает оценку квартиры с учетом данного дефекта, и, если рыночная цена оказывается ниже договорной, он требует вернуть разницу или не вносит ее, если цена еще не уплачена. Более сложные расчеты потребуются, если речь идет о долгосрочном договоре и волатильности цен на данном рынке, а также если изначальная цена не вполне соответствовала рыночному уровню.

Если наше право в итоге не пойдет по пути немецкого права и Венской конвенции 1980 г. и склонится к решению, характерному для классического английского права или Принципов УНИДРУА (в рамках которых соразмерное снижение цены независимо от вины не выделяется, а речь всегда идет о взыскании или зачете убытков) и будет понимать упоминания в указанных статьях ГК РФ соразмерного уменьшения цены как напоминание о возможности зачета убытков, то тогда придется осуществить телеологическую редукцию норм ст. 401 ГК РФ об основаниях освобождения от ответственности. Иначе при отсутствии вины продавца (подрядчика, исполнителя, арендодателя) или при наличии непреодолимой силы, помешавшей ему исполнить свое обязательство надлежащим образом, у покупателя (заказчика, арендатора) могут возникнуть проблемы с зачетом своего требования о взыскании убытков к еще не уплаченной цене договора или возвратом части уплаченной цены.

Также при реализации этого подхода придется решить проблемы недопустимости зачета и субординации упущенной выгоды в российском банкротном праве (см. подробнее п. 1.18 комментария к настоящей статье). Ведь если считать, что снижение еще не уплаченной цены – это зачет убытков в связи с дефектами в полученном предоставлении к долгу по его оплате, при попадании продавца (подрядчика, исполнителя и т.п.) под процедуры банкротства после осуществления им дефектного предоставления покупатель (заказчик и т.п.) оказывается в сложном положении: долг по оплате с него будет взыскан в конкурсную массу продавца (подрядчика, исполнителя и т.п.), а встречное требование по взысканию упущенной выгоды в виде разности ценностей

обещанного и фактически предоставленного он зачесть не сможет; при установлении же его требования о взыскании таких убытков в реестре требований кредитора банкрота шансы получить хоть что-то равны нулю, так как российское банкротное право требования о взыскании упущенной выгоды субординирует.

Проблему с запретом на зачет в банкротстве можно решить, если признать, что данный запрет не распространяется на взаимные де-

1265

нежные требования, вытекающие из единого правоотношения и тесно между собой взаимосвязанные. Проблему с субординацией упущенной выгоды можно было бы решить за счет признания того, что в ситуациях допустимости зачета последний может касаться и упущенной выгоды. Первые признаки того, что ВС РФ начал реализовывать в своей практике оба указанных подхода уже имеются (см. п. 1.18 комментария к настоящей статье). Если указанные проблемы решены, этот банкротный аргумент против «зачетно-убыточной» модели объяснения отпадает.

Итак, мы описали выше два альтернативных подхода к пониманию тех норм о соразмерном уменьшении цены, которые содержатся в ряде статей ГК РФ. Сейчас наше право стоит перед выбором и окончательно его не сделало. Ясность появится только с публикацией каких-либо однозначных разъяснений ВС РФ по данному вопросу. Как представляется, более логичным было бы восприятие решения, известного Венской конвенции 1980 г., немецкому праву и праву ряда иных конти- нентально-европейских стран, и понимание соразмерного уменьшения цены в качестве самостоятельного способа защиты права, отличного от убытков. Это, во-первых, более простой путь обосновать очевидную неприменимость правил ст. 401 ГК РФ об основаниях освобождения от ответственности к случаям, когда кредитор, получивший дефектное предоставление, хочет лишь привести цену договора и реально предоставленное по нему в соответствие, не претендуя на возмещение каких-то иных убытков. Во-вторых, этот путь позволяет избежать ряда вышеуказанных специфических проблем, связанных с особенностями российского банкротного права (если они так и не будут решены иным путем).

(ж) Убытки и взыскание судебных расходов

Весьма близка к убыткам такая санкция, как взыскание судебных расходов. Иногда суды говорят, что судебные расходы в принципе убытками не являются (п. 1 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 5 декабря 2007 г. № 121), но иногда утверждают, что речь по сути идет о своеобразных убытках (Определение СКЭС ВС РФ от 12 октября 2017 г. № 309-ЭС17-7211). Как представляется, при

возмещении судебных расходов речь идет о взыскании убытков, вызванных ведением судебного спора, но согласно специальным правилам и по специальным основаниям, установленным в процессуальном законодательстве. По сути, взыскание судебных расходов является комплексным материально-процессуальным институтом.

Нормы ГК РФ о денежных обязательствах к присужденным судом судебным расходам применяются в той части, в которой это не проти-

1266

воречит процессуальной специфике этого института. Так, например, на присужденные судебные расходы начисляются проценты годовые по ст. 395 ГК РФ, как и на обычные присужденные убытки (Определение СКЭС ВС РФ от 12 октября 2017 г. № 309-ЭС17-7211), требование

овзыскании судебных расходов может быть уступлено по правилам

оцессии (п. 9 Постановления Пленума ВС РФ от 21 января 2016 г. № 1). Но при этом условия и порядок взыскания таких убытков определяются соответствующими нормами процессуального законодательства. Поэтому, например, возмещение судебных издержек в рамках отдельного иска не допускается (п. 1 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 5 декабря 2007 г. № 121, Постановление Президиума ВАС РФ от 19 сентября 2000 г. № 4144/00). При этом важно понимать, что в тех случаях, когда расходы присуждаются в пользу победившего в споре истца, защищавшего свое нарушенное право, речь идет о возмещении особого вида убытков, возникших в результате нарушения. Но там, где выигранный иск был подан в целях реализации охраняемого законом интереса (например, оспаривание сделки, расторжение договора в связи с существенным изменением обстоятельств и т.п.), нарушения права нет, но такой убыток подлежит возмещению. Там же, где иск был проигран и расходы присуждены в пользу ответчика, также нелегко обнаружить нарушенное право ответчика, если не фингировать право не быть побеспокоенным необоснованным иском или иском, против которого у ответчика имелось эффективное возражение. Иначе говоря, возмещение судебных расходов – это действительно возмещение убытков, но как минимум в целом ряде случаев это одна из тех многочисленных ситуаций, когда в силу закона убытки взыскиваются не в связи с нарушением права.

Впрочем, тезис о том, что возмещение судебных расходов – это гибридный материально-процессуальный институт, требует развития и прояснения по целому ряду аспектов. Например, встает вопрос, является ли возмещение судебных расходов вопросом материального или процессуального права в контексте рассмотрения в РФ спора, подчиненного праву зарубежной страны, или рассмотрения в зарубежном суде спора, подчиненного российскому праву. Наци-

ональный суд всегда применяет свое национальное процессуальное право, но может применять чужое материальное частное право, если коллизионные нормы или соглашение о применимом праве диктуют ему такой выбор. И здесь вопрос о том, что в институте возмещения судебных расходов преобладает – материальный или процессуальный аспект – встает ребром. Если верно первое, то российский суд, рассматривающий спор по праву того или иного штата США, должен

1267

вовсе отказать в возмещении судебных расходов, так как в США доминирует подход, согласно которому по общему правилу судебные расходы не возмещаются, и каждая сторона несет свои расходы (так называемое американское правило (American rule)). Если верно второе, то российскому суду абсолютно все равно, каков режим возмещения судебных расходов в праве США, и он будет возмещать расходы согласно нормам ГПК РФ или АПК РФ. Представляется, что последний подход является наиболее логичным. Российский судья связан нормами ГПК РФ и АПК РФ и теми правилами возмещения судебных расходов, которые там предусмотрены. В то же время более тонкие вопросы могут возникать в отношении применения норм материального права к притязанию о возмещении присужденных расходов (о начислении процентов на них, об уступке и т.п.): подчиняются ли эти сугубо мате- риально-правовые манипуляции с правоотношением по возмещению присужденных судебных расходов нормам иностранного применимого права, если в целом оно применимо к материальным правоотношениям сторон? Или раз уж вопрос о самом возмещении или невозмещении решается по национальному российскому процессуальному праву, то и в отношении дальнейшей судьбы таких притязаний работают нормы российского материального права? Эти вопросы заслуживают серьезного обсуждения.

Также примат материального или процессуального элементов этого гибридного института может проявляться и в ряде иных аспектов. Например, действует ли здесь свобода договора, и могут ли стороны заранее (например, при заключении договора или перед началом судебного разбирательства) договориться о пределах возмещения судебных расходов, применении «американского правила» и несении каждой из сторон своих судебных издержек или даже возмещении всех понесенных судебных расходов без ограничений? Многие процессуалисты ответят однозначным «нет», но так ли однозначен этот ответ? В данной области может возникать и множество иных вопросов на стыке материального права и процесса, которые здесь обсуждать неуместно.

Особой спецификой обладает такой компонент судебных расходов, как расходы на оплату услуг представителя, понесенные лицом, в поль-

зу которого принят судебный акт. Они взыскиваются с другого лица, участвующего в деле, в разумных пределах (см., например, п. 2 ст. 110 АПК РФ). На практике суды довольно часто существенно снижают размер таких расходов, подлежащих возмещению, руководствуясь тем, что они являются неразумно высокими. Это не способствует полноценному восстановлению нарушенного имущественного положения потерпевшего. Кроме того, более лояльное отношение судов к взыска-

1268