Экзамен зачет учебный год 2023 / МЛОГОС КНИГА 5 (1–16.1 ГК) 2020 Основные положения ГП

Как было отмечено выше, объектом, которому угрожает опасность,

вданном случае могут быть как жизнь и здоровье, так и имущество.

Вчасти устранения опасности нужно отметить, что сюда входят две группы случаев.

Во-первых, опасность может быть вызвана противоправным посягательством (как и в случае необходимой обороны). В подобной ситуации действия защищающегося лица против посягателя будут осуществляться

врамках необходимой обороны, а воздействие на имущество третьих лиц с целью уклонения / отражения / избежания посягательства будет квалифицировано как действие в рамках крайней необходимости.

Во-вторых, опасность может быть вызвана и не противоправным посягательством, а иными факторами: силами природы, неудачным стечением обстоятельств, безвыходной ситуацией, грозящей смертельной опасностью для лица и (или) его близких, и т.д. В таком случае как действия защищающегося, направленные против объектов, создающих опасность, так и воздействие на имущество третьих лиц с целью уклонения / отражения / избежания посягательства, будут квалифицированы как действия в рамках крайней необходимости. Места для необходимой обороны в подобной ситуации не будет.

Спорным представляется вопрос, что именно имеет место (необходимая оборона или крайняя необходимость), если опасность создана невменяемым или животным.

Причинение вреда невменяемому лицу при осуществлении таким лицом посягательства представляет собой, с точки зрения ВС РФ, необходимую оборону (п. 5 Постановления Пленума ВС РФ от 27 сентября 2012 г. № 19). Такой подход заслуживает поддержки, потому что

вподобных случаях важна объективная общественная опасность, а не субъективная. О невменяемости нападающего обороняющемуся может быть ничего неизвестно. Как следствие, он имеет полное основание считать себя поставленным в состояние необходимой обороны, пределы которой несколько шире пределов крайней необходимости.

Возникает вопрос: каким образом квалифицировать действия лица, направленные против атаки животного? Имеет ли значение, нападет ли, например, собака по приказу хозяина, или, наоборот, она

не слушается хозяина, или вообще лицо атакует бездомный пес? Высшая инстанция не дает разъяснений по данному вопросу. При этом очевидно, что если животное используется как средство нападения, то налицо все условия необходимой обороны. В таком случае животное ничем не отличается от ножа, пистолета или другого орудия, используемого преступником. В отношении иных случаев, в которых имеет место атака животного, в судебной практике отсутствует еди-

1169

нообразие: подобные действия относят или к необходимой обороне, или к крайней необходимости. Следует признать, что различий

взависимости от той или иной квалификации практически не будет. Убийство атакующей собаки даже при крайней необходимости, как представляется, должно относиться к случаям, когда вред возмещению не подлежит (ст. 1067 ГК РФ предусматривает право суда освободить защищавшееся лицо от обязанности возместить вред – это один из таких случаев; в немецком правопорядке используется аналогичный подход). Единственная разница в подобных случаях заключается в том, что при крайней необходимости уничтожение объектов,

втом числе и создающих опасность, возможно, когда угроза не может быть устранена иными способами. В случае необходимой обороны, напротив, обороняющийся не должен задумываться о том, может ли он уклониться от посягательства, например, сбежав. В ситуации, когда опасность создает не субъект, а животное или неодушевленная вещь, только обороняющийся обладает возможностью уклониться от конфликта. Однако уместно ли в случае, когда на лицо нападает собака, требовать от него достаточно оперативно оценить обстановку и, например, залезть на дерево или скрыться в подъезде дома? Если ответить на этот вопрос отрицательно, то различий в квалификации вообще не будет.

Третьим условием крайней необходимости является то, что причиняемый вред менее значителен, чем вред предотвращаемый. Принципиально важно различать две ситуации. Во-первых, когда вред причиняется вещи, которая создает опасность (например, автомобиль, катящийся с горки без водителя). Во-вторых, когда вред причиняется вещи, которая никаким образом не связана с возникшей опасностью, но так или иначе может способствовать спасению защищающегося лица / его имущества (витрина магазина разбивается, чтобы сработала сигнализация и потерпевший смог спастись от разбойников).

Впервом случае речь идет о повреждении или уничтожении вещи, направленном на воспрепятствование возникшей опасности. Например, лицо разбивает стекло в движущейся под наклоном и без водителя машине, чтобы поставить ее на ручник. Во второй ситуации имеет

место воздействие на объект, которое необязательно подразумевает его повреждение или уничтожение, а может выражаться, например,

взавладении и использовании. Например, лицо забежало в чужой дом, прячась от грабителей, или воспользовалось чужим автомобилем, чтобы довезти раненого до больницы. В подобной ситуации вред имуществу может и не быть причинен (раненый довезен до больницы без каких-либо эксцессов).

1170

Приведенное разделение объектов, которым причинен вред, как представляется, должно также напрямую влиять на критерий соразмерности причиненного вреда. Так, если вред причиняется объекту, создающему опасность, важно лишь, чтобы защищаемый объект не находился в существенной диспропорции с объектом, которому причиняется вред (как и в случае необходимой обороны). Однако, если вред причиняется вещи, которая не имеет отношения к возникшей опасности, здесь уже требуется, чтобы причиняемый вред был явно менее значителен, чем вред предотвращаемый.

(в) Последствия причинения вреда в рамках крайней необходимости

Вчасти вопроса о возмещении вреда, причиненного при крайней необходимости, ГК РФ предусматривает три возможных варианта:

1) вред подлежит возмещению причинителем, что является общим правилом;

2) вред возмещается третьим лицом, в интересах которого действовал причинивший вред;

3) лицо, причинившее вред, или третье лицо, в интересах которого вред причинен, освобождается от возмещения вреда полностью или частично.

Также, если при рассмотрении дела будет установлено, что причинитель вреда действовал в состоянии крайней необходимости в целях устранения опасности не только в своих интересах, но и в интересах третьего лица, суд может возложить обязанность возмещения вреда на них обоих по принципу долевой ответственности с учетом обстоятельств, при которых был причинен вред (п. 13 Постановления Пленума ВС РФ от 26 января 2010 г. № 1).

Обязанность по возмещению вреда, причиненного в состоянии крайней необходимости, может быть возложена не только на физическое, но и на юридическое лицо.

Вкаких же случаях вред не подлежит возмещению? Для ответа на этот вопрос целесообразно вновь вернуться к разграничению объектов, которым причиняется вред. Если вред причиняется объекту, создающему опасность, то возмещать вред не нужно при условии, что опасность возникла не по вине защищавшегося, если отсутствовали

иные способы ее устранения и не была допущена явная несоразмерность. Если же вред причиняется объекту, не связанному с опасностью, то в подобном случае вред должен быть возмещен.

Причины такого толкования заключаются в следующем. Основой института крайней необходимости выступает концепция преобладания более значимого интереса над менее значимым. От собственника вещи, которой причиняется вред лицом, уклоняющимся от опасности,

1171

требуется претерпевание причиняемого вреда для цели сохранения гораздо более значимых благ. Именно поэтому такой собственник не оказывается в состоянии необходимой обороны, когда ему причиняется ущерб или на его имущество оказывается воздействие. Однако, допуская подобные неудобства для частных лиц, государство должно обеспечить компенсацию понесенных ими потерь. В связи с этим причиненный ущерб должен быть возмещен, несмотря на то что действия в состоянии крайней необходимости являются правомерными. Если же речь идет об объекте, создающем опасность, то возмещение собственнику вреда, причиненного такому объекту, не требуется, если только опасность не возникла по вине лица, действовавшего в состоянии крайней необходимости.

Вторая ситуация, когда вред не должен возмещаться, имеет место при спасении благ, принадлежащих третьему лицу, за счет причинения вреда имуществу этого третьего лица. Например, увидев взбесившуюся собаку соседа, убивающую овец соседа, лицо пристрелило эту собаку, предотвратив порчу значительно более ценного имущества (части стада). В подобных случаях третье лицо, в интересах которого собака была убита, не вправе требовать возмещения стоимости погибшего животного. Представляется, что похожей логикой руководствуются суды

вделах о взыскании убытков, причиненных окружающей среде, в тех случаях, когда организации-ответчики причиняли вред природным объектам ради выполнения общественно значимых задач. Например, лицо было признано действовавшим в состоянии крайней необходимости и освобождено от ответственности за действия по разработке и добыче речного грунта, который был использован для укрепления берега и предотвращения негативных последствий от произошедшего наводнения.

Возмещение вреда также может быть возложено на третье лицо,

винтересах которого действовал причинивший вред. Подобные случаи весьма походят на действия лица в чужих интересах без поручения. Так,

вп. 1 ст. 980 ГК РФ указывается, что действия без поручения, иного указания или заранее обещанного согласия заинтересованного лица

вцелях предотвращения вреда его личности или имуществу, исполнения

его обязательства или в его иных непротивоправных интересах (действия

вчужом интересе) должны совершаться исходя из очевидной выгоды или пользы и действительных или вероятных намерений заинтересованного лица и с необходимой по обстоятельствам дела заботливостью и осмотрительностью. Как видно, для переложения обязанности по возмещению вреда на третье лицо необходимо, чтобы причиненный вред был явно менее значимым, чем вред предотвращенный.

1172

В остальных случаях применяется общее правило, т.е. вред возмещается самим причинителем вреда.

Если же условия крайней необходимости или хотя бы одно из них отсутствуют, то вред должен возмещаться на общих основаниях деликтной ответственности.

5.3. Отличие крайней необходимости от необходимой обороны

Вобоих институтах ключевыми являются два элемента: нападение

изащита.

Рассмотрим сначала различия между данными институтами с точки зрения критерия нападения. Если совершается противоправное посягательство (которое может иметь место только при действиях лица), то речь идет о необходимой обороне. Если же опасность исходит от вещей или природных явлений, то тогда имеет место крайняя необходимость. Такое разграничение теоретически вполне оправданно, однако не обеспечивает полного разделения крайней необходимости и необходимой обороны (в частности, в случае, если имеет место противоправное посягательство, но для его преодоления обороняющийся прибегает к уничтожению имущества третьего лица и (или) воздействию на его имущество (например, при разбойном нападении потерпевший пытается скрыться на чужом автомобиле, а возможно, и разбивает его, или, пытаясь отбиться от хулиганов, лицо воспользовалось предметами, продававшимися в магазине, и сломало их)).

Крайняя необходимость, конечно, не требует, чтобы опасность исходила из противоправного поведения, но и не исключает этого. В части этого критерия, как представляется, все случаи необходимой обороны могут одновременно создавать условия и для крайней необходимости. В то же время, когда опасность исходит не из противоправного деяния, необходимой обороны не будет, а условия для крайней необходимости есть.

В целях дальнейшего разграничения этих институтов необходимо обратиться ко второму элементу – защите. Необходимая оборона направлена всегда против посягателя. При крайней необходимости лицо воздействует или на имущество третьего лица, или на объект, который создает опасность. Возможен также подход, согласно которому необ-

ходимая оборона будет иметь место и против объекта посягательства (движущийся под наклоном автомобиль без водителя, атака животного не по приказу хозяина / бездомного животного). В подобном случае при крайней необходимости воздействие осуществляется только на имущество, не создающее опасности для лица.

Таким образом, само посягательство позволяет частично разграничить необходимую оборону и крайнюю необходимость. В отсутствие

1173

противоправного посягательства действия лица точно не могут быть отнесены к необходимой обороне. Однако если имеет место противоправное поведение лица, то могут быть созданы предпосылки для применения обоих институтов. Далее разграничение переходит уже на стадию защиты, и критерием здесь будет объект, на который воздействует потерпевший. Если потерпевший воздействует на посягателя и (или) его имущество, используемое при атаке, то это необходимая оборона (собака, которой дали команду «фас»; автомобиль, находящийся под управлением лица; пистолет или нож, который отбирается у посягателя и выбрасывается в реку). Если воздействию подвергается имущество третьего лица, и (или) объект, который самостоятельно создает опасность и не является при этом орудием лица (транспортное средство, движущееся без водителя), и (или) имущество посягателя, которое при атаке не используется, но существует вероятность того, что благодаря этому потерпевший избежит опасности, имеет место крайняя необходимость.

Еще раз подчеркнем, что в литературе и практике встречаются случаи, когда опасность, создаваемую объектами, квалифицируют в качестве случаев необходимой обороны (атака собаки вопреки воле хозяина). В таком случае разграничение в части защиты будет несколько другим – действия против объекта / субъекта, осуществляющего посягательство (необходимая оборона), и действия против других лиц, направленные на то, чтобы избежать посягательства (крайняя необходимость).

5.4. Иное воздействие на чужую личность и имущество. Самопомощь

Исходя из п. 10 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25, помимо допустимого воздействия на имущество правонарушителя в рамках необходимой обороны или крайней необходимости, ка- кой-либо иной формы самозащиты, предполагающей взаимодействие с имуществом правонарушителя, не предусмотрено. Имеет ли место в действительности такое жесткое ограничение, или все же возможно наблюдать определенные исключения из этого правила?

В доктрине и необходимую оборону, и крайнюю необходимость нередко рассматривают как защитные действия. В противополож-

ность им выделяются также активные действия, предполагающие захват имущества правонарушителя и (или) его самого. Последние допускаются в настоящее время, например, в Германии (§ 229 ГГУ). В России предпринималась попытка ввести аналогичное регулирование при разработке Гражданского уложения Российской империи. Его проект предусматривал, что лицу, которому грозит опасность лишиться возможности осуществить принадлежащее ему право и ко-

1174

торое притом не имеет возможности получить своевременно помощь от местной власти, дозволяется задержание вещей обязанного лица для понуждения его к исполнению обязательства, а равно и задержание самого обязанного лица, насколько это необходимо для установления его самоличности. При совершении подобных действий лицо должно было немедленно заявить о состоявшемся задержании местному суду с одновременным предъявлением иска и просьбой о наложении ареста. В случае задержания лица требовалось немедленное заявление ближайшему органу полиции.

Вправопорядке, закрепляющем подобное регулирование (например, в Германии), арендодатель вправе захватить вещи арендатора, просрочившего внесение арендной платы, а также допустимо задержание причинителя вреда с целью его последующей идентификации.

ВРоссии нечто подобное допускается в рамках уголовного законодательства. Так, в силу ст. 38 УК РФ допускается задержание лица любым лицом, которому достоверно известно, что задерживаемый совершил преступление. Указанные действия не будут составлять преступления, однако если частное лицо причинит ущерб задерживаемому, то вред должен быть возмещен по общим правилам о деликте.

Ввопросе о возможности захвата вещей просрочившего должника однозначно дается отрицательный ответ. То обстоятельство, что подобные действия (самовольный захват вещей должника) недопустимы по российскому праву, отчетливо видно благодаря наличию в ГК РФ института удержания. Так, согласно п. 14 Информационного письма ВАС РФ от 11 января 2002 г. № 66 право на удержание вещи должника возникает у кредитора лишь в том случае, когда спорная вещь оказалась в его владении на законном основании. Возможность удержания не может быть следствием захвата вещи должника помимо его воли.

Всвязи с этим при осуществлении подобного захвата последствиями будут не только изъятие вещи у кредитора в пользу должника, но и, вероятно, квалификация подобных действий в качестве открытого или тайного хищения чужого имущества. Запрет в отношении подобного поведения арендодателя / наймодателя и недопустимость захвата имущества должника также нашли определенную поддержку

(правда, в аспекте личных прав, а не имущественных) в Определении ВС РФ от 11 июня 2019 г. № 25-КГ19-3, в рамках которого Суд взыскал в пользу нанимателя моральный вред, связанный с действиями собственника помещения по самовольному захвату ноутбука, принадлежащего нанимателю.

Несколько по-иному представляется ситуация, когда лицо своими активными действиями самовольно обеспечивает себе тот результат,

1175

на который оно вправе рассчитывать, который был бы достигнут, если бы лицо обратилось с иском в суд, а впоследствии – к принудительному исполнению решения суда.

Как правило, подобные действия рассматриваются в качестве самоуправства, которое является административным правонарушением (ст. 19.1 КоАП РФ), а при причинении существенного вреда квалифицируется как преступление (ст. 330 УК РФ). В обоих кодексах самоуправство описывается как самовольное, вопреки установленному федеральным законом или иным нормативным правовым актом порядку осуществление своего действительного или предполагаемого права.

Какие же случаи подпадут под самоуправство?

Пленум ВС РФ дважды обращал внимание судов нижестоящих инстанций на отличие состава самоуправства от хищения чужого имущества. Так, в Постановлении Пленума ВС РФ от 30 ноября 2017 г. № 48 указывается, что от хищения следует отличать случаи, когда лицо, изымая и (или) обращая в свою пользу или пользу других лиц чужое имущество, действовало в целях осуществления своего действительного или предполагаемого права в отношении этого имущества. Аналогичный подход был закреплен ранее в п. 7 Постановления Пленума ВС РФ от 27 декабря 2002 г. № 29. В рамках самоуправства будут оцениваться ситуации, в которых кредитор самовольно реализовал свое обязательственное право, воздействовав на имущество, принадлежащее его должнику. Например, самоуправством будет отобрание у продавца реализуемой вещи, которая уже была оплачена покупателем.

Не вызывает сомнений, что при отобрании у продавца реализуемой вещи имеет место административное правонарушение, а в некоторых случаях, возможно, даже и преступление. Виновное лицо также должно будет возместить пострадавшему должнику ущерб, причиненный при отобрании у него вещи. Однако всегда ли должник сможет вернуть себе вещь, отобранную у него кредитором в рамках обязательственного отношения?

Если бы в России предусматривалась посессорная защита, в рамках которой ответчик был бы лишен возможности ссылаться на наличие у него права, то суд, вероятно, возвратил бы вещь продавцу. Возможно,

такое положение дел было бы крайне непродолжительным, поскольку покупатель мог бы заявить иск об исполнении обязательства в натуре, и в конечном счете вещь оказалась бы у него.

Второй вариант, при котором вещь также была бы возвращена продавцу, предполагает наличие в правопорядке правила о том, что лицо, прибегнувшее к самоуправству, лишается своего законного права. Такие примеры встречались в римском праве. Видимо, похожая

1176

идея закреплена в п. 4 ст. 167 ГК РФ, согласно которому суд вправе не применять последствия недействительности сделки, если их применение будет противоречить основам правопорядка или нравственности. Однако из российской практики видно, что суды не поддерживают такой подход. Если даже самоуправство имело место, то суды все равно оценивают, у кого должна была оказаться эта вещь по праву (по условиям договора). Убедившись, что истец не имеет прав на вещь (например, бывший арендатор, незаконно удерживавший владение) и (или) ответчик может противопоставить ему свое право, достаточное для признания его результативным возражением (покупатель, оплативший вещь), в удовлетворении иска о возврате имущества будет отказано. Следует также отметить, что ни ст. 19.1 КоАП РФ, ни ст. 330 УК РФ не предусматривают конфискацию в виде санкции, а принадлежность имущества в рамках уголовного дела все равно будет разрешаться по гражданско-правовым правилам.

Таким образом, самоуправство не рассматривается в качестве обстоятельства, которое могло бы пошатнуть право на судебную защиту, принадлежащее кредитору, допустившему самовольный захват вещи. Если догматически описать подход, поддерживаемый российской практикой, то получается, что ввиду изменившихся фактических обстоятельств (перехода владения вещью) право покупателя на иск об исполнении в натуре трансформируется в эффективное процессуальное возражение, не позволяющее лицу, утратившему владение, вернуть себе вещь. Отобрав вещь у собственника, покупатель лишает его тем самым возможности произвести отчуждение вещи и передать ее другому лицу, т.е. препятствует собственнику своими собственными действиями прекратить право покупателя требовать исполнения обязательства в натуре (ст. 398 ГК РФ). Однако не стоит забывать, что покупатель тем не менее несет крайне значительные неблагоприятные последствия от своих незаконных действий, поскольку возникает угроза привлечения его к уголовной / административной ответственности. Кроме того, большой вопрос, стал ли покупатель, отобрав вещь, собственником имущества. Ведь передача вещи, необходимая для перехода права собственности по ст. 223 ГК РФ, не произошла в данном случае.

Имел место захват вещи, т.е. по сути покупатель незаконно завладел объектом. С учетом того, что лицо не вправе произвольно поменять основание владения, при последующей перепродаже вещи у захватчика могут возникнуть серьезные затруднения ввиду непривлекательности такого актива для потенциальных приобретателей.

В России большое внимание уделяется также попыткам частных лиц самостоятельно побудить должников к исполнению просроченных

1177

денежных обязательств. В 2016 г. вступил в силу Федеральный закон от 3 июля 2016 г. № 230-ФЗ «О защите прав и законных интересов физических лиц при осуществлении деятельности по возврату просроченной задолженности и о внесении изменений в Федеральный закон «О микрофинансовой деятельности и микрофинансовых организациях»», предусматривающий порядок и границы допустимого взаимодействия с должником. При этом в практике нередки случаи, когда попытки побудить должников к погашению долга не ограничиваются самоуправством, а образуют более тяжкие составы преступлений вплоть до убийства (Апелляционное определение ВС РФ от 12 июля

2016 г. № 81-АПУ16-19).

Также следует отметить, что самоуправство будет как в случае, если лицо, не обращаясь в суд, попыталось само защитить свои права, так

ив случае, если оно выиграло судебное разбирательство, но дальше посчитало более эффективным предпринять действия, направленные на фактическое исполнение судебного решения самостоятельно, не прибегая к помощи пристава-исполнителя.

Несколько иначе регулируются случаи, когда лицо, воздействуя на чужое имущество, защищает вещи, принадлежащие ему на праве собственности или находящиеся в его законном владении.

Например, обанкротившийся подрядчик не забирает вещи с земельного участка заказчика или бывший арендатор съехал, не забрав свое движимое имущество – не разобрав торговый павильон или сборноразборное сооружение или не сняв рекламную конструкцию. Или, например, лицо передвинуло забор на земельный участок соседа.

Вподобных случаях собственнику земельного участка / помещения надлежит обратиться с негаторным иском или с иском об освобождении объекта недвижимости (при наличии договорных отношений с ответчиком). Однако это может занять довольно продолжительное время

ипрепятствует скорейшему использованию объекта. В данном случае также имеет значение вопрос о том, возможно ли переместить спорный объект без несоразмерного ущерба его назначению. Если этого сделать нельзя, то применяется ч. 3 ст. 35 Конституции РФ, согласно которой никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению

суда. Некоторую конкретизацию это положение находит в п. 3.1 ст. 222 ГК РФ, согласно которому решение о сносе самовольной постройки либо решение о сносе самовольной постройки или ее приведении в соответствие с установленными требованиями принимается судом либо в установленных законом случаях органом местного самоуправления поселения, городского округа (муниципального района при условии нахождения самовольной постройки на межселенной территории),

1178