Экзамен зачет учебный год 2023 / МЛОГОС КНИГА 5 (1–16.1 ГК) 2020 Основные положения ГП

окончания посягательства. Так, например, угон автомобиля юридически считается оконченным в момент начала движения транспортного средства. Но, например, если собственник видел момент угона и тут же начал преследовать преступника на второй машине, то отобрание автомобиля собственником в данном случае будет правомерным, даже если для этого ему, например, потребуется ударить преступника (при соблюдении пределов необходимой обороны).

Посягательство считается продолжающимся, если вор был застигнут на месте преступления и преследуется (до момента, пока он не укроет добычу, по крайней мере временно, в безопасности). Напротив, посягательство завершилось, если вор укрыл похищенное, а теперь ищет возможность скрыться самостоятельно. Если посягательство завершилось, места для самообороны уже нет. Например, если через несколько часов после кражи потерпевший встретит с похищенным пальто вора, который уже ранее укрыл его в надежном месте, отобрание этого пальто в рамках необходимой самообороны с применением силы не допускается.

Представляется, что из всех трех возможных вариантов окончания посягательства последний вариант (когда посягательство оказалось результативным) является самым сложным для квалификации. Осуществление нападения связано с достижением цели, для которой нападение предпринято. Учитывая, что одним из ключевых объектов, в отношении которых используется самозащита, являются вещи лица, этот вопрос можно перефразировать следующим образом: с какого момента посягательство, направленное на отобрание владения вещью, следует считать завершенным, а необходимую оборону недопустимой – когда уничтожена связь этого блага с имущественной сферой лица, подвергшегося нападению, или требуется еще некоторое время, необходимое нападающему, чтобы укрепить за собой власть, добиться возможности свободно распорядиться вещью? Представляется, что

иуголовный закон, и доктрина склоняются ко второму критерию. В частности, в доктрине выдвигается критерий, согласно которому необходимая оборона отличается от самоуправства тем, что при последнем предполагается, что правонарушитель в течение некоторого

времени спокойно обладал незаконно приобретенным благом (имел возможность распорядиться им по своему усмотрению). Однако здесь сразу следует оговориться, что для установления новых фактических отношений может оказаться достаточно нескольких минут, если правонарушитель успел создать условия, в рамках которых он осуществляет спокойное господство над вещью (например, вор забежал к себе домой

иукрыл вещь в надежном укромном месте).

1159

Наиболее сложным представляется решение этого вопроса применительно к владению недвижимостью (в частности, его можно понимать как книжное владение, и тогда фактические действия посягателей по проникновению на участок не будут являться лишением владения). Что делать, если собственник полагал, что он по-преж- нему имеет исключительный, беспрепятственный доступ на свой участок, в то время как там уже незаконно находились «непрошеные гости»? Как минимум один из многих вариантов решения данного вопроса может быть изложен следующим образом. Собственник земельного участка, вернувшийся к нему и увидевший на нем третьих лиц, незаконно проникших на него, не может прогнать их в рамках необходимой обороны (поскольку эти лица уже некоторое время спокойно владели объектом и не осуществляют в текущий момент посягательства в отношении собственника / его имущества, если, конечно, не считать такое посягательство длящимся). В то же время собственник, которому удалось войти на свой земельный участок, может действовать в рамках необходимой обороны, если оппоненты инициируют незаконное посягательство в отношении него самого. Ситуация может развернуться в несколько ином ключе, если к критерию фактического владения добавить еще и намерение владеть вещью. В таком случае владение продолжается до тех пор, пока лицо не узнает о состоявшемся захвате и в течение установленного срока не примет никаких мер для выдворения захватчика (другой вопрос, в чем именно могут заключаться эти меры – в обращении в полицию или в самостоятельном применении силового воздействия). Если собственник участка будет бездействовать, то владение утрачивается. Если руководствоваться этим правилом, то попытка выгнать забравшихся в дом лиц, проживших там некоторое время (о чем собственник ранее не знал), наверное, не будет квалифицироваться как действия в рамках необходимой обороны, но по крайней мере может рассматриваться в качестве законного способа защиты своего имущества фактическими действиями (данное правовое решение в части силового воздействия на «непрошеных гостей», видимо, не поддерживается в России и представлено в качестве альтернативного варианта

регулирования). По российскому праву проникновение собственника на свой земельный участок в такой ситуации будет законным, однако самостоятельное силовое воздействие на третьих лиц, скорее всего, будет расценено как самоуправство (если опять же названные лица первыми не предпримут агрессивных действий, а будут продолжать спокойно находиться на объекте). В этом случае рекомендуется обратиться в полицию и (или) в суд.

1160

В ряде случаев состояние необходимой обороны может быть вызвано и общественно опасным посягательством, носящим длящийся или продолжаемый характер (например, незаконное лишение свободы). Право на необходимую оборону в этих случаях сохраняется до момента окончания такого посягательства.

Наконец, правопорядок также учитывает случаи, когда объективные признаки посягательства отпали, но это не было очевидно для потерпевшего. В подобном случае необходимой обороной будет также признана защита, последовавшая непосредственно за актом оконченного посягательства, если исходя из обстоятельств для обороняющегося лица не был ясен момент его окончания.

(ii) Действия, образующие необходимую оборону

При оценке действий потерпевшего в рамках необходимой обороны ключевое значение имеет намерение лица защищаться, а также воздержание от совершения действий, явно не соответствующих характеру

иопасности посягательства.

•Намерение защитить себя от противоправного посягательства. Как отмечает ВС РФ в Постановлении от 27 сентября 2012 г. № 19

(п. 15), действия по превышению пределов необходимой обороны следует отграничивать от преступлений, совершенных в состоянии аффекта, принимая во внимание, что для преступлений, совершенных в состоянии сильного душевного волнения, характерно причинение вреда потерпевшему не с целью защиты и, следовательно, не в состоянии необходимой обороны. Из приведенного разъяснения видно, что защитные меры предполагают наличие у потерпевшего намерения (воли) защищаться.

Если лицо, например, не знает, что оно или его имущество подверглись нападению, и причиняет другому лицу вред или если кто-то из простого желания подраться ударяет другого, они действуют вне рамок необходимой обороны.

При этом намерение защитить себя может и не являться единственным мотивом потерпевшего. Такие мотивы, как ненависть и злость, не исключают наличие намерения защитить себя до тех пор, пока действия лица можно объяснить необходимой обороной

(например, лицо давно хотело отомстить любовнику своей жены, но применило силу только в рамках необходимой обороны, когда оппонент первым предпринял попытку противоправного посягательства; в подобной ситуации мотив мести не будет иметь юридического значения и не воспрепятствует квалификации действий лица как осуществленных в рамках необходимой обороны – при соблюдении ее пределов).

1161

Намерение защитить себя требуется, поскольку потерпевший вправе распоряжаться своим имуществом каким угодно образом и может допустить или даже организовать посягательство на свое имущество. Если в этом случае он начинает обороняться и его реакция обусловлена исключительно насильственными мотивами, право на защиту будет ограничено из-за злоупотребления (например, собственник самостоятельно организовал посягательство на свой автомобиль в целях получения страховой выплаты и сам же начал атаковать лиц, действующих по его поручению).

Таким образом, применение силы частным лицом допускается только в качестве исключения и только потому, что отдельным лицам требуется немедленная фактическая защита. Если объективно такой мотив отсутствует, применение силы продолжает оставаться государственной монополией.

• Соразмерность действий.

Несмотря на недозволенное применение силы, посягатель остается носителем конституционных прав, и поэтому должен защищаться государством от несоразмерной реакции третьих лиц. Те, кто выводят себя из сферы права или ставят себя в опасное положение, не теряют автоматически свои основные конституционные права.

Всвязи с этим действия по обороне также должны быть необходимы

вцелях защиты от посягательства.

Как было отмечено выше, такая необходимость отсутствует, например, если нарушитель прекращает посягательство, узнав / получив указание о том, что его поведение является неправомерным, или если посягательство уже пресечено.

При оценке соразмерности используются несколько критериев:

–сопоставление защищаемых и затрагиваемых благ;

–соотношение сил посягающего и обороняющегося (число посягающих лиц, наличие оружия и иных предметов, использованных в качестве оружия, место и время посягательства, возраст и пол лиц и т.д.);

–наличие у потерпевшего субъективной возможности оценить сложившуюся ситуацию.

Приведенные критерии оцениваются в совокупности. Однако

применительно к конкретным ситуациям тот или иной из них может сыграть ключевую роль.

Опираясь на вышеприведенные принципы, ВС РФ в Постановлении от 27 сентября 2012 г. № 19 допускает лишение жизни и причинение тяжкого вреда здоровью посягателя в двух случаях (п. 2, 11):

1) если посягательство создавало реальную опасность для жизни обороняющегося или другого лица;

1162

2) если потерпевший вследствие неожиданности посягательства не мог объективно оценить степень и характер опасности нападения (например, посягательство, совершенное в ночное время с проникновением в жилище, когда обороняющееся лицо в состоянии испуга не смогло объективно оценить степень посягательства).

Достаточно тяжелым является вопрос, может ли лицо, защищая свое имущество, лишить жизни посягателя, например, если это средство защиты осталось единственно возможным для воспрепятствования посягательству. Согласно п. 2 ст. 2 Европейской конвенции по правам человека лишение жизни допускается только тогда, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы, в частности, для защиты любого лица от противоправного насилия. Хотя лишение жизни в целях защиты имущественных благ оценивается как недопустимое, следует отметить, что термин «защита от насилия» предлагается понимать расширительно, чтобы он охватывал неустраняемое лишение жизненно важных благ (например, нарушитель изымает у жертвы жизненно важные медикаменты, или пытается поджечь дом, в котором жертва проживает, или крадет у слепого собаку-поводыря). В некоторых ситуациях даже кража денег и ценных вещей может в качестве исключения рассматриваться как насилие против личности, если их утрата будет иметь для собственника крайне существенное значение

иполностью подорвет его нормальное существование. Следует отметить, что в российской судебной практике допустимость лишения жизни в подобных случаях оценивается в зависимости от указанных выше критериев, заданных ВС РФ в Постановлении от 27 сентября

2012 г. № 19.

Помимо двух случаев, приведенных ВС РФ, в остальных ситуациях действия лица оцениваются с точки зрения соразмерности. При этом превышение пределов необходимой обороны не может быть установлено, если причиненный вред хотя и оказался большим, чем вред предотвращенный, но при причинении вреда не было допущено явного несоответствия мер защиты характеру и опасности посягательства.

Границы допустимой обороны должны быть предельно очерчены, когда или возможные убытки, или вина посягателя незначительны

ипричиненные посягателем убытки меньше любой разумной меры защиты. Так, лицо не может защищаться в рамках необходимой обороны, если посягательство в силу малозначительности не представляет общественной опасности. Например, владелец сада, передвигающийся в инвалидной коляске, не вправе применить огнестрельное оружие против детей, опустошивших его фруктовое дерево, даже если он стреляет только по ногам и никаким иным образом не мог воспре-

1163

пятствовать их действиям. Поскольку последствия огнестрельных ранений несопоставимы с возможными убытками владельца сада, видимо, аналогичное решение должно иметь место, если посягательство осуществляют совершеннолетние лица, если только у потерпевшего не могло возникнуть разумных опасений, что посягательство продолжится нападением на его дом и (или) личность.

Исключая подобные очевидные случаи несоразмерного применения силы, при посягательстве на имущество лица допускается возможность нанесения посягателю телесных повреждений (умышленного причинения вреда средней тяжести или легкого вреда здоровью либо нанесения побоев).

Действия должны представлять собой относительно мягкое средство отпора (п. 1.5 Обзора ВС РФ от 22 мая 2019 г.). Невооруженный вор, пойманный днем, из действий которого неочевидно, что он осуществлял какие-либо приготовления к насильственным действиям, не может быть избит или хладнокровно застрелен. Если огнестрельное оружие все же необходимо, существует определенная последовательность: угроза, предупредительный выстрел, выстрел в экстремальном случае (п. 1.1 Обзора ВС РФ от 22 мая 2019 г.). В то же время потерпевший не должен выбирать наименее опасное средство защиты, если неясно, подействует оно или нет.

С точки зрения возможных средств защиты, к которым вправе прибегать потерпевший, указывается на необходимость использования средств, не запрещенных законом. Так, ВС РФ в п. 17 Постановления от 27 сентября 2012 г. № 19 отметил, что правила о необходимой обороне распространяются на случаи применения не запрещенных законом автоматически срабатывающих или автономно действующих средств или приспособлений. Существенно лишь, чтобы при этом не был достигнут явно несоразмерный результат. Однако, если потерпевший отобрал у посягателя пистолет, который использовался последним незаконно, его применение при необходимости также возможно оценить

врамках необходимой обороны.

Всудебной практике и в литературе встречается позиция, согласно которой применение огнестрельного оружия даже в рамках необходи-

мой самообороны все равно возлагает на лицо обязательство по возмещению вреда, поскольку в подобных случаях применяется специальная норма – ст. 1079 ГК РФ (об ответственности за вред, причиненный объектом повышенной опасности). Такой подход представляется неверным, во-первых, потому, что обсуждаться в рамках необходимой обороны должна противоправность, а не вина, что имеет место в судебных актах (если не отождествлять данные категории). Так, действия

1164

в рамках необходимой обороны правомерны (однако стоит признать, что правомерность поведения – далеко не бесспорный аргумент против ответственности за вред, причиненный объектом повышенной опасности). Во-вторых, и это главное, представляется, что ст. 1066 ГК РФ должна иметь более специальный характер и исключать обязанность возмещения вреда в любых случаях, когда пределы необходимой обороны не были превышены.

Представляется, что от потерпевшего по общему правилу можно ожидать только усредненной оценки ситуации, поскольку он должен принять решение по большей части спонтанно и под сильным напряжением. Фактор неожиданности, а также объективного волнения потерпевшего должны учитываться при применении теста на соразмерность, но не исключают в полной мере необходимость оценивать осуществляемые действия (п. 2.2 Обзора ВС РФ от 22 мая

2019 г.).

Действия по обороне также должны быть направлены на защиту от посягательства. Так, например, повреждение припаркованной машины вора, который убегает в другую сторону и явно не планирует ею воспользоваться при побеге, не приведет к воспрепятствованию краже. Для этого потребуется преследование вора или установление его личности при помощи номера машины.

ВС РФ в Постановлении от 27 сентября 2012 г. № 19 (п. 1) специально указывает, что необходимая оборона допускается вне зависимости от:

–профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения;

–того, причинен ли лицом вред при защите своих прав или прав других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства;

–возможности избежать общественно опасного посягательства или обратиться за помощью к другим лицами или органам власти.

Применение самообороны допускается не только для потерпевшего, но и для каждого третьего, который приходит на помощь потерпевшему. Эта ситуация имеет место, если защищаются не свои,

ачужие блага (например, если кто-либо ранит грабителя, напавшего

на прохожего). Объект защиты также может принадлежать юридическим лицам. В пользу государства необходимая оборона мыслима, например, при воспрепятствовании шпионской деятельности или нападению на правительственные здания. Напротив, административное правонарушение против публичного порядка, как, например, запрещенная экспозиция произведений, развращающих малолетних, не представляет собой посягательство против государства как

1165

субъекта права и обладателя защищаемых благ. С учетом того, что помощь потерпевшему имеет акцессорный характер, спорным является вопрос о том, допускается ли защита потерпевшего в рамках необходимой обороны вопреки воле потерпевшего. Определенные ориентиры в данном вопросе задает п. 2 ст. 983 ГК РФ, согласно которому действия с целью предотвратить опасность для жизни лица, оказавшегося в опасности, допускаются и против воли этого лица. Означает ли приведенная норма, что при наличии опасности для имущества действия третьего лица вопреки воле собственника не могут быть квалифицированы в качестве необходимой обороны? Такой вывод представляется слишком решительным как минимум с учетом того, что в ряде случаев посягательство на имущество может содержать потенциальную угрозу и для личности.

(б) Правовые последствия необходимой обороны

Действия, осуществленные в рамках необходимой обороны по отношению к агрессору, правомерны. Как следствие, у посягателя отсутствует требование о возмещении убытков, причиненных в результате необходимой обороны. Например, если водитель использовал свою машину как оружие против уличного разбойника, вооруженного огнестрельным оружием, ответственность за причинение вреда здоровью исключается, несмотря на то что вред, причиненный объектом повышенной опасности, наступает во всех случаях, кроме непреодолимой силы или умысла потерпевшего.

Причинение вреда в рамках необходимой обороны может, однако, быть правомерным только по отношению к посягателю и используемым им орудиям посягательства. Если при этом затрагиваются имущественные блага третьего лица, не связанные с посягательством, по отношению к ним действия потерпевшего уже не охватываются необходимой обороной. Составляют ли они правонарушение или, например, являются действиями, совершенными в рамках крайней необходимости, – отдельный вопрос. Например, жертва разбойников разбивает витрину магазина, чтобы сработала сигнализация, что может рассматриваться как правомерное поведение в рамках крайней необходимости.

(в) Правовые последствия превышения пределов необходимой обороны

Превышение пределов необходимой самообороны предполагает два возможных последствия.

Во-первых, у первоначального посягателя возникает право действовать в режиме необходимой обороны.

Во-вторых, у лица, вышедшего за пределы самообороны, возникает обязанность возместить убытки.

1166

При этом, как было отмечено выше, масштаб защиты, его необходимость и соразмерность всякий раз определяются не только по объективным фактическим обстоятельствам, но и по тому, имелась ли у потерпевшего объективная возможность правильно оценить обстановку.

Если потерпевший или его помощник превысили границы обороны, считая, например, уже закончившееся посягательство еще продолжающимся, или применили чрезмерные средства защиты, не требуемые в такой ситуации, их действия рассматриваются как противоправные, так что и против них допускается необходимая оборона со стороны посягателя. Кроме того, причиненный вред в такой ситуации возмещается на общих основаниях. В подобном случае, конечно, учитывается, что, как правило, в произошедшем инциденте виновато не только и не столько лицо, вышедшее за пределы необходимой обороны, сколько первоначальный посягатель. В связи с этим ВС РФ указывает, что размер возмещения определяется судом в зависимости от степени вины как причинителя вреда, так и потерпевшего, действиями которого было вызвано причинение вреда (п. 12 Постановления Пленума ВС РФ от 26 января 2010 г. № 1).

Представляется, что предъявить иск о взыскании убытков в связи с превышением пределов необходимой обороны возможно не только к физическому лицу, но и к организации, например, если лицо действовало при исполнении своих должностных обязанностей (в частности, сторож охранял продуктовый магазин и, выстрелив, причинил тяжкий вред здоровью убегавшему вору (ст. 1068 ГК РФ)).

Противоправно также ведет себя лицо, которое защищается, ошибочно полагая, что условия для необходимой обороны имеют место (выстрел в якобы взломщика, оказавшегося полицейским, при наличии возможности идентифицировать сотрудника полиции по внешним признакам). Такая ошибочная защита сама по себе образует противоправное посягательство, против которой допускается оборона.

5.2. Крайняя необходимость

(а) Соотношение норм гражданского, уголовного и административного

законодательства

Воздействие на чужое имущество или чужую личность может иметь

место также в рамках крайней необходимости. ГК РФ предусматривает, что это состояние имеет место при наличии опасности, угрожающей самому причинителю вреда или другим лицам, если эта опасность при данных обстоятельствах не могла быть устранена иными средствами

(ст. 1067 ГК РФ).

Самостоятельные определения категории «крайняя необходимость» представлены также в КоАП РФ (ст. 2.7) и УК РФ (ст. 39).

1167

При сопоставлении норм ГК РФ, с одной стороны, и норм УК РФ и КоАП РФ – с другой, представляется, что редакция, содержащаяся в ГК РФ, имеет две особенности.

Во-первых, гражданское законодательство предусматривает, что крайняя необходимость имеет место лишь при наличии опасности, угрожающей лицу или другим лицам. Об имущественных интересах ГК РФ умалчивает, в то время как и УК РФ, и КоАП РФ допускают причинение вреда другому лицу в рамках крайней необходимости при опасности утраты и (или) повреждения имущества. Редакционные различия в данном случае не могут повлиять на существо института, и крайняя необходимость охватывает и случаи опасности для имущества (такой подход подтверждается практикой нижестоящих судов).

Во-вторых, ГК РФ содержит только два критерия, определяющих крайнюю необходимость: а) наличие опасности, б) которую нельзя было устранить иными средствами.

В то же время и УК РФ, и КоАП РФ вводят третий критерий: вред, причиненный в состоянии крайней необходимости, должен быть менее значителен, чем вред предотвращенный. Представляется, что отсутствие в ст. 1067 ГК РФ этого правила не означает его неприменимость к гражданским правоотношениям, поскольку действия в рамках крайней необходимости регулируются в том числе общей нормой – ст. 14 ГК РФ, содержащей аналогичное требование.

Принципиальное отличие крайней необходимости по ГК РФ от аналогичных институтов по УК РФ и КоАП РФ заключается в том, что установление того факта, что лицо действовало в рамках крайней необходимости, освобождает его от уголовной и (или) административной ответственности. Напротив, в силу ст. 1067 ГК РФ вред, причиненный в состоянии крайней необходимости, хотя и причинен правомерными действиями, но по общему правилу подлежит возмещению.

(б) Условия правомерности причинения вреда при крайней необходи-

мости

Действия лица, причиняющего вред, могут быть признаны совершенными в состоянии крайней необходимости и, как следствие, пра-

вомерными при соблюдении следующих условий:

–такие действия осуществлены в целях устранения опасности;

–опасность не могла быть устранена иными средствами;

–причиненный вред является менее значительным, чем вред предотвращенный (последнее условие прямо в ст. 1067 ГК РФ не указано, однако оно поддерживается в практике, доктрине и может быть выведено из ст. 14 ГК РФ).

1168