Экзамен зачет учебный год 2023 / МЛОГОС КНИГА 5 (1–16.1 ГК) 2020 Основные положения ГП

имущества должника и (или) задержание самого лица), была предпринята в проекте Гражданского уложения Российской империи, однако так и не была доведена до конца.

Означает ли наличие в ГК РФ ст. 14, допускающей самозащиту по общему правилу, что сфера действия данного института расширилась, а незаконного самоуправства – сократилась? Может ли лицо отныне с 1995 г. в России самостоятельно защищать свои права в большем числе случаев, чем ранее? Как будет показано далее, наличие общего правила, допускающего самозащиту, не внесло кардинальных изменений в регулирование данного института.

2. Что понимается под самозащитой?

По вопросу о том, какие действия охватываются самозащитой, как в литературе, так и в судебной практике сложились две основные позиции. Общим для них является восприятие самозащиты как института, включающего в себя действия, осуществляемые непосредственно частным лицом без обращения к компетентным государственным органам. Различие же в том, что именно за действия составляют самозащиту. Согласно первому подходу, эти действия могут быть только фактическими (отобрал вещь, ударил нападающего, выстрелил в собаку). По второй концепции, в сферу самозащиты входят и юридические действия, осуществляемые непосредственно лицом (зачет, односторонний отказ от договора, приостановление исполнения).

Сторонники более широкого понимания самозащиты отмечают, что правила, содержащиеся в ст. 14 ГК РФ, успешно могут применяться и к односторонним действиям лица, влекущим юридические последствия. В частности, приостановление встречного исполнения при нарушении должником своих обязательств по правилам п. 2 ст. 328 ГК РФ при таком подходе относится к категории самозащиты. Но приостановление встречного исполнения в полном объеме может быть несоразмерным нарушению, если контрагент на 99% выполнил свои обязательства и объем неисполненного является крайне незначительным. Применение критерия соразмерности, отраженного в ст. 14 ГК РФ, помогает обосновать вывод о недопустимости такого несоразмерного

приостановления. Следует отметить, что данный подход широко поддержан в судебной практике на уровне судов первой, апелляционной и кассационной инстанций, которые, применяя к приостановлению исполнения правила о соразмерности, обосновывают это ссылкой на ст. 14 ГК РФ.

Впрочем, требуемый вывод может быть обоснован применительно к приостановлению исполнения и без апелляции к ст. 14 ГК РФ, так

1149

как в абзаце втором п. 2 ст. 328 ГК РФ требование пропорциональности также отражено.

Как представляется, соразмерность средств защиты – это правило, которое должно работать не только для самозащиты, но и для иных способов. Вполне возможно, что источником его является не ст. 14 ГК РФ, а принцип добросовестности, нашедший свое отражение

вст. 1 ГК РФ. Соответственно, даже если бы ГК РФ не содержал ст. 14, это не означало бы допустимость несоразмерных действий при защите нарушенных прав.

При этом большинство односторонних действий частных лиц, имеющих юридическое значение, детально урегулированы или на уровне ГК РФ, или на уровне постановлений ВС РФ.

Вчастности, в отношении приостановления исполнения ВС РФ указал, что, если суд установит, что неисполнение со стороны истца носило незначительный характер, суд вправе удовлетворить иск об исполнении ответчиком обязательства в натуре, определив объем подлежащего истцом исполнения (абзац второй п. 58 Постановления Пленума ВС РФ от 22 ноября 2016 г. № 54).

Всвязи с этим в настоящее время отсутствует какая-либо практическая необходимость в отнесении к самозащите предусмотренных

взаконе или договоре односторонних действий лица, влекущих юридические последствия и являющихся реакцией на нарушение своего права.

Сторонники более узкого понимания самозащиты выделяют юридические действия частного лица в ответ на нарушение своего права (отказ от нарушенного договора, приостановление встречного исполнения и т.п.) в отдельную группу, именуемую мерами оперативного воздействия. Отмечается также, что последние направлены на защиту обязательственных (относительных) прав, в то время как самозащита обеспечивает восстановление нарушенных абсолютных прав.

Отнесение к самозащите исключительно фактических действий представляется более правильным.

Наиболее важным фактором, вероятно, является то, что выделение категории самозащиты призвано ограничить произвол част-

ного лица в отношении иных лиц. Применительно к юридическим односторонним действиям такое ограничение уже содержится в п. 2 ст. 154 и ст. 155 ГК РФ, исходя из которых, если односторонняя сделка совершена, когда законом, иным правовым актом или соглашением сторон ее совершение не предусмотрено или не соблюдены требования к ее совершению, то по общему правилу такая сделка не влечет юридических последствий, на которые она была направ-

1150

лена (п. 51 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25). Таким образом, все случаи, когда частное лицо вправе совершить одностороннее юридическое действие, порождающее неблагоприятные правовые последствия для других лиц, детально урегулированы

врамках специальных положений закона или условий договора. Односторонняя сделка не породит последствий, если ее совершение не дозволено законом, иным нормативным актом или договором. Более того, применительно к односторонним сделкам в России уже сложилось устойчивое регулирование, не требующее дополнять его еще и правилами о самозащите.

Всвою очередь выделение категории «самозащита» призвано задать определенные рамки дозволенного поведения для фактических действий частного лица, направленных на защиту его нарушенных прав. Как следствие, эта категория имеет свою специфическую цель, предполагающую включение в нее именно фактических действий, направленных на защиту нарушенного права.

Для прояснения нашего понимания природы самозащиты рассмотрим квалификацию удержания.

Удержание действительно отличается от случаев захвата имущества должника, квалифицируемых в некоторых правопорядках (например,

вГермании) как самопомощь, отсутствием элемента нападения. Однако является ли то обстоятельство, что удержание не предполагает активного захвата чужого имущества, достаточным для того, чтобы отказать в признании его самозащитой?

Ключевым фактором выступает оценка того, предполагает ли удержание фактические действия лица или, напротив, оно носит юридический характер. В момент удержания лицо не предпринимает захват вещей (поскольку у него уже было владение), единственное, что происходит, – это волеизъявление, направленное на удержание вещей и, как следствие, отказ выдать их собственнику в случае его обращения с просьбой о возврате. При этом указанное волеизъявление производит юридические последствия, а именно оно порождает у лица, удерживающего вещь, во-первых, самостоятельное основание владения (например, даже если договор хранения будет прекращен, удержание все

равно будет правомерным), а во-вторых, права залогодержателя (ст. 360 ГК РФ). Если волеизъявление на удержание понимать как юридическое действие (что представляется обоснованным), то в таком случае удержание могут причислить к самозащите только те, кто считает, что самозащита включает в себя и фактические, и юридические действия частного лица. Так как нам такое расширение понятия самозащиты за счет включения в рамки этого понятия юридических волеизъявлений

1151

кажется не вполне оправданным, удержание не признается разновидностью самозащиты права.

В дальнейшем в рамках настоящего комментария по изложенным выше причинам под самозащитой понимаются исключительно фактические действия частного лица. Поэтому удержание мы склонны не относить к категории самозащиты.

3. Условия допустимости самозащиты

Общие ограничения самозащиты предусматриваются непосредственно в ст. 14 ГК РФ и применяются по общему правилу ко всем фактическим действиям лица, направленным на восстановление нарушенного права.

Во-первых, самозащита должна быть соразмерной нарушению. При пресечении посягательства различные фактические действия могут привести к прекращению нападения, к которому стремится потерпевший. Однако закон требует от него при осуществлении выбора использовать лишь те средства, при которых желаемый результат будет достигнут без причинения посягателю несоразмерно большего урона. Например, не допускается стрелять в человека, предпринявшего попытку украсть яблоки в саду (однако его можно попытаться прогнать, догнать и отобрать яблоки); уничтожать чужое движимое имущество, размещенное третьим лицом на земельном участке собственника без согласия последнего (его можно передвинуть, сдать на хранение третьему лицу).

Во-вторых, действия по самозащите не должны выходить за пределы пресечения нарушения права. Это правило означает, что осуществляемые фактические действия должны быть направлены исключительно на воспрепятствование нарушению. Например, при необходимой обороне пешеход несколько раз ударил в дверь машины, чтобы обратить внимание водителя на то, что тот осуществляет наезд на другого пешехода. Эти действия будут признаны необходимой обороной. Однако если водитель остановился, то последующее причинение вреда автомобилю, а также избиение водителя не будут рассматриваться в качестве правомерных действий, осуществленных в рамках необходимой обороны. Также нельзя из мести причинять ущерб родственникам

или вещам нарушителя. Например, собственник вещи вправе догнать убегающего вора и отобрать вещь, но его действия по причинению вреда автомобилю вора, который убежал в другую от своей машины сторону и явно не собирался ею воспользоваться при побеге, не будут направлены на пресечение нарушения права.

Приведенный пример следует отличать от ситуации, когда кредитор захватывает имущество лица, не относящееся к правоотношению,

1152

из которого возник долг. В таком случае приоритетной является идея, что должник отвечает по своим обязательствам всем своим имуществом, а значит, действия по захвату вещи также будут направлены на самозащиту. Указанные действия рассматриваются в качестве самозащиты в некоторых правопорядках, например в Германии. В России же такое поведение не допускается, что отчетливо показано в п. 14 Информационного письма ВАС РФ от 11 января 2002 г. № 66, где проведено различие между подобным неправомерным поведением и законным удержанием имущества. Спорным является вопрос, можно ли в договоре предусмотреть право кредитора осуществить захват вещей должника при наступлении просрочки (например, в рамках арендных или подрядных отношений). На данный момент какиелибо разъяснения высшей инстанции по приведенной проблеме отсутствуют.

Возникает вопрос, должны ли учитываться иные факторы, помимо изложенных? Например, что если лицу значительно проще и экономнее воспользоваться одним из возможных способов самозащиты, который, однако, наносит больший вред посягателю, чем альтернативный, более мягкий, но более затратный для защищающегося лица способ (при этом оба они отвечают критерию соразмерности)? Представляется, что в таком случае все же отсутствуют основания для признания незаконным действия, причиняющего сравнительно больший, но допустимый вред посягателю.

4. Самозащита и судебная защита права: конкуренция

Признание ГК РФ самозащиты в качестве средства правовой защиты ставит вопрос о ее конкуренции со способами, предполагающими обращение в суд. Можно ли прибегнуть к самозащите, если законом предусмотрен специальный иск на этот случай? Можно ли потребовать судебной защиты, если перед тем потерпевший своими фактическими действиями уже пытался воспрепятствовать нарушению?

Если обратиться к общеизвестной классификации, разделяющей иски преобразовательные, иски о присуждении и о признании, то можно заметить, что самозащита даже теоретически конкурирует только

с исками о присуждении. Объясняется это тем, что самозащита являет собой действия фактического характера, которые никаким образом не могут повлиять на правовую сферу, которую призваны подтвердить иски о признании или изменить преобразовательные иски. Например, своими собственными фактическими действиями лицо не сможет признать оспоримую сделку недействительной или устранить неопределенность, признав право на земельный участок отсутствующим.

1153

Между тем даже в подавляющем большинстве случаев конкуренции между судебным способом защиты, направленным на присуждение должного, и самозащитой также не будет, поскольку фактические действия (равнозначные тому, что в итоге сделал бы пристав на основании судебного решения) будут квалифицированы как самоуправство (ст. 330 УК РФ и ст. 19.1 КоАП РФ).

Однако в ряде случаев лицо все же обладает альтернативой. Например, если оно обнаружило на своем земельном участке чужой трубоукладчик, собственник которого отказывается его вывезти (например, ссылаясь на отсутствие достаточных денежных средств ввиду банкротства), собственник участка, конечно, вправе заявить негаторный иск. Между тем он вправе воспользоваться и самозащитой и вывезти трубоукладчик на стоянку для хранения.

Согласно п. 10 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25 возможность самозащиты не исключает права такого лица воспользоваться иными способами защиты, предусмотренными ст. 12 ГК РФ, в том числе в судебном порядке. Пока нарушенное право не восстановлено, лицо вправе использовать как судебные, так и дозволенные внесудебные средства защиты. Например, в рамках необходимой обороны собственник отразил нападение разбойников, но один из них все же успел скрыться, забрав с собой некоторое имущество потерпевшего. В такой ситуации к убежавшему преступнику допустим виндикационный иск.

Наибольшие затруднения, вероятно, вызывает вопрос о возможности использования самозащиты, если потерпевшему уже было отказано в удовлетворении исковых требований не в связи с отсутствием права, а ввиду использования ответчиком эффективного возражения. Этот вопрос также переходит в еще более тяжелый – к каким последствиям приведет самоуправство в подобных случаях? Например, собственник вещи проиграл процесс о виндикации, поскольку ответчик сослался на исковую давность, а потом собственник просто забрал / отобрал эту вещь. Следует сразу отметить, что в определенных случаях такое отобрание вещи, возможно, и не будет квалифицироваться как самоуправство. Например, лицо увидело на улице принадлежащий

ему автомобиль, который ранее был украден, но еще не перепродан добросовестному приобретателю. Имея с собой ключи, собственник открывает дверь и уезжает на нем. Каких-либо оснований для квалификации подобных действий ни в качестве самоуправства, ни в качестве хищения, вероятно, нет. Да, конечно, собственник, видимо, лишает вора или какого-то иного неуправомоченного владельца его владения, однако образует ли это состав самоуправства по российскому праву?

1154

Что же будет в подобном случае? Сможет ли возвратить себе вещь ее бывший владелец?

Если речь идет о добросовестном лице, в отношении которого началось течение приобретательной давности, то согласно п. 2 ст. 234 ГК РФ требования давностного владельца о возврате вещи не могут быть заявлены против собственника. В отсутствие владельческой защиты похоже, что такое лицо вернуть себе вещь в судебном порядке не сможет. При этом, если бы посессорная защита имела место, давностный владелец забирал бы себе вещь, а возражение или встречный иск собственника отклонялись бы ввиду пропуска срока давности по виндикации. В нынешних реалиях давностный владелец может попытаться забрать вещь законным путем, только добившись возбуждения уголовного дела и постаравшись убедить государственные органы

вквалификации действий собственника как хищения имущества, а не

вкачестве самоуправства. Тот факт, что собственник, даже пропустивший сроки исковой давности по виндикации, сохраняет шансы вернуть вещь путем силового воздействия, обусловлен имеющимся разрывом между истечением давности по виндикации и приобретением права собственности по давности. Если бы временного лага не было, соответствующая проблема была бы немыслима (давностный владелец становился бы собственником в момент истечения срока давности по виндикации).

Убедившись, что давностный владелец в настоящее время, скорее всего, не сможет вернуть себе вещь, отобранную собственником, аналогичное решение можно применить и к незаконным владельцам (вору, грабителю и т.д.). При этом не имеет значения, оцениваем ли мы вора как незаконного владельца, не имеющего возможности поменять свой титул и лишенного каких-либо прав на вещь вне зависимости от времени владения ею (что представляется правильным), или, применяя п. 18 Постановления Пленумов ВАС РФ и ВС РФ от 29 апреля 2010 г. № 10/22, переквалифицируем его владение во владение по приобретательной давности.

5.Самозащита, предполагающая воздействие на чужое имущество

и (или) личность

ВС РФ разделяет все действия, осуществляемые в рамках самозащиты, в зависимости от того, предполагают ли они воздействие лица на свое имущество (или имущество, находящееся в законном владении этого лица) или на имущество правонарушителя. В последнем случае самозащита возможна в форме необходимой обороны или в состоянии крайней необходимости (п. 10 Постановления Пленума ВС РФ

1155

от 23 июня 2015 г. № 25). Как представляется, подход ВС РФ применим не только к чужому имуществу, но и к воздействию на чужую личность.

Для начала разберем случаи воздействия частного лица на чужое имущество и (или) чужую личность в рамках самозащиты.

Исходя из разъяснений, изложенных в Постановлении ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25, воздействие на чужое имущество и, видимо, на чужую личность допускается в пределах необходимой обороны или в состоянии крайней необходимости. В связи с этим целесообразно обратиться к более подробному описанию указанных институтов, а затем определить, допускаются ли еще какое-либо формы воздействия на имущество правонарушителя в рамках самозащиты.

5.1. Необходимая оборона

ГК РФ не содержит понятия необходимой обороны. Единственное правило, относящееся к данному институту, устанавливает, что вред, причиненный в состоянии необходимой обороны, не подлежит возмещению, если при этом не были превышены ее пределы (ст. 1066 ГК РФ).

Понятие необходимой обороны содержится в ст. 37 УК РФ. Исходя из судебной практики, видно, что суды активно пользуются данным понятием для разрешения гражданских споров. Кроме того, весьма подробно институт необходимой обороны урегулирован в Постановлении Пленума ВС РФ от 27 сентября 2012 г. № 19, а также в Обзоре практики применения судами положений гл. 8 УК РФ об обстоятельствах, исключающих преступность деяния, утвержденном Президиумом ВС РФ 22 мая 2019 г. При этом вопросы, относящиеся к необходимой обороне, можно разделить на три блока: условия для обороны, допустимые действия в рамках обороны, последствия выхода за пределы обороны.

(а) Условия для необходимой самообороны

Предпосылкой для необходимой самообороны является создающее угрозу посягательство, уже начавшееся или непосредственно ожидаемое.

(i) Посягательство

Посягательство – это действие. Необходимая оборона не может

применяться к ситуациям, когда имеет место чистое бездействие, например лицо не исполняет свое договорное обязательство или установленную законом обязанность.

Необходимой обороны также не будет, если лицо не осуществляло действия, но находилось в объекте повышенной опасности, который с большой долей вероятности должен был причинить вред, например, когда автомобилист неожиданно теряет сознание и транспортное

1156

средство движется без его контроля. В таком случае опасность исходит не от водителя, а от продолжающего работать автомобиля. В подобной ситуации имеет место крайняя необходимость.

Посягательство должно носить противоправный характер. За исключением специальных оснований, допускающих посягательство, каждое уже начавшееся или непосредственно предстоящее посягательство в отношении прав или благ рассматривается как противоправное. Противоправность в подобном случае определяется результатом, который достигается в результате посягательства.

Однако не может быть необходимой самообороны против правомерных действий должностных лиц, находящихся при исполнении своих служебных обязанностей.

Если потерпевший целенаправленно пытался достичь состояния необходимой обороны (намеренная провокация), право на оборону отсутствует, поскольку провокатор сам является посягателем (п. 1.2 Обзора ВС РФ от 22 мая 2019 г.). Сложнее ситуация, если умысла у потерпевшего не было, но имело место предшествующее упречное поведение. Вероятно, в последнем случае при осуществлении необходимой обороны требуются определенная сдержанность (в первую очередь защита, а не сопротивление) и попытки уклониться от конфликта.

Представляется, что необходимая оборона не допускается и против лица, действующего в состоянии крайней необходимости, в рамках которой осуществляется правомерное поведение.

Вдореволюционный период в рамках необходимой обороны по общему правилу могли отражаться только посягательства, направленные против личности, но не против имущественных прав (за рядом исключений, как правило, предполагающих воздействие и на личность потерпевшего). Данная проблема являлась в то время одной из наиболее обсуждаемых в рамках института необходимой обороны.

Внастоящее время возможна защита против посягательства как на личность вне зависимости от степени тяжести (начиная от побоев

ипричинения легкого вреда здоровью и заканчивая попыткой убийства), так и на имущество (повреждение, приведение в негодность,

уничтожение чужого имущества).

Для применения необходимой обороны не имеет значения, осуществляется ли посягательство умышленно или по неосторожности. В целом вопрос вины нарушителя, даже о том, имела ли место объективная небрежность, не должен рассматриваться. Это объясняется, в частности, тем, что от потерпевшего неразумно требовать оценки наличия вины посягавшего лица, учитывая, что часто в рамках самоо-

1157

бороны эффективной может оказаться только молниеносная реакция на действия правонарушителя. В связи с этим не требуется, чтобы посягавшее лицо могло быть привлечено к уголовной ответственности за свое посягательство. Так, необходимая оборона возможна в случае защиты от посягательства лица в состоянии невменяемости или лица, не достигшего возраста, с которого наступает уголовная ответственность.

Посягательство должно продолжаться в момент необходимой обороны, т.е. оно должно уже начаться или являться непосредственной угрозой, но не закончиться.

Непосредственная угроза имеет место, если посягающее лицо готово перейти к совершению соответствующего деяния. Например, угроза посягательства может явствовать из высказываний лица о намерении немедленно причинить обороняющемуся или другому лицу вред, из демонстрации оружия или предметов, используемых в качестве оружия.

Завершено посягательство, как представляется, может быть по трем различным причинам.

Во-первых, нарушитель может добровольно отказаться от продолжения посягательства (например, лицо по ошибке взяло чужую вещь и тут же ее оставило, услышав возражения собственника). Если посягатель выразил намерение прекратить нарушение, последующие активные действия потерпевшего не будут образовывать необходимую оборону.

Во-вторых, потерпевший успешно предотвратил и (или) пресек посягательство. Например, водитель продемонстрировал пистолет другому агрессивно настроенному водителю, пытавшемуся выломать переднюю дверь автомобиля, после чего тот сел в свою машину и уехал. Или грабители убежали после предупредительного выстрела в воздух, осуществленного хозяином дома.

В ряде случаев оценка завершения посягательства может вызывать некоторые затруднения. Например, посягательство может быть только приостановлено нарушителем с целью создания наиболее благоприятной обстановки (лицо безуспешно противоправно пыталось проникнуть в машину, на время приостановило посягательство, чтобы

достать из своей машины биту или пистолет).

Изъятие у посягателя оружия и переход его в руки потерпевшего также не могут автоматически объективно свидетельствовать о прекращении посягательства (п. 1.4 Обзора ВС РФ от 22 мая 2019 г.).

В-третьих, необходимая оборона не может осуществляться, если посягательство окончено, т.е. удалось. При этом для целей необходимой обороны учитывается не юридический, а фактический момент

1158