Экзамен зачет учебный год 2023 / МЛОГОС КНИГА 5 (1–16.1 ГК) 2020 Основные положения ГП

(в) Наличие договорного ограничения

Всилу прямого указания в п. 1 ст. 308.3 ГК РФ стороны вправе

всвоем соглашении заблокировать возможность удовлетворения иска об исполнении обязательства в натуре. Это в полной мере соответствует принципу свободы договора и не нарушает баланс интересов сторон, если речь идет об исключении возможности понудить к исполнению неденежного обязательства, и при этом договор не исключает право расторжения договора и возврат предоставленного должнику встречного исполнения, а также взыскание убытков. Так, например, договор купли-продажи может исключить право покупателя требовать поставки оплаченного товара в натуре, если при этом у покупателя остается возможность расторгнуть договор и потребовать возврата уплаченной предоплаты и взыскания убытков.

Вто же время в целом ряде случаев условие договора об исключении права потребовать исполнения денежного обязательства будет абсолютно аномально и настолько несправедливо, что условие об исключении такой возможности должно признаваться недействительным в связи с явным злоупотреблением свободой договора (ст. 10 и 168 ГК РФ). Например, условие договора подряда или оказания услуг, согласно которому право подрядчика или исполнителя, выполнивших работы или оказавших услуги, потребовать взыскания долга исключается, не может быть признано судом, если из смысла договора не следует, что речь идет о даре. В отношениях же между коммерсантами дарение запрещено (ст. 575 ГК РФ), и поэтому подобное условие не может быть признано в любом случае. Впрочем, на практике такие абсурдные примеры не встречаются.

Здесь стоит только отметить, что договорные условия, ограничивающие доступные кредитору средства защиты на случай нарушения его права, согласно расширительно толкуемому положению п. 4 ст. 401 ГК РФ не имеют силы в ситуациях, когда нарушение договора носило умышленный характер. Сама эта норма касается условий об ограничении или освобождении от ответственности, но российская судебная практика уже распространила эту норму на попытки исключения ряда других средств защиты (например, в отношении условия договора

об исключении права на расторжение договора (см. п. 37 Постановления Пленума ВС РФ от 25 декабря 2018 г. № 49)). Будет ли это ограничение распространяться на исключение права потребовать исполнения неденежного обязательства в натуре (с оставлением кредитору возможностей требовать возмещения убытков, расторжения договора и возврата ранее им предоставленного)? Пока данный вопрос в судебной практике не прояснен и в целом может вызывать споры.

1019

(г) Невозможность исполнения

Препятствием к понуждению должника к исполнению обязательства в натуре является невозможность исполнения. Данное ограничение прямо предусмотрено для всех видов обязательств в п. 23 Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. № 7.

То же ограничение см. в п. 3 ст. III.–3:302 Модельных правил европейского частного права и ст. 7.2.2 Принципов УНИДРУА.

Это ограничение вытекает не столько из существа обязательства, сколько из здравого смысла и существа отношений. В случаях, когда наступление невозможности исполнения прекращает обязательство, удовлетворение такого иска блокируется в силу отсутствия у кредитора договорного притязания.

Здесь следует отметить несколько важных нюансов.

Во-первых, для того чтобы воспрепятствовать удовлетворению требования кредитора о понуждении к исполнению в натуре, должнику по общему правилу достаточно доказать лишь факт наступления невозможности исполнения вне зависимости от того, по каким причинам она произошла, т.е., грубо говоря, не желая передавать вещь кредитору, недобросовестный ответчик может уничтожить ее, и в иске о понуждении к исполнению будет отказано. Защита нарушенного права в таком случае будет возможна только в рамках денежной компенсации.

Во-вторых, суд может отказать в иске о понуждении к исполнению

внатуре, если исполнение обязательства повлечет нарушение прав третьих лиц. Природе судебной функции противоречит вынесение решения, которое будет нарушать права третьих лиц. В частности, если речь идет о понуждении к заключению договора, на который требуется согласие третьего лица в силу закона, суд должен отказать в иске, если такого согласия нет. Несмотря на то что в большинстве случаев сделка, заключенная по результатам вынесения решения, будет лишь оспорима (ст. 173.1 ГК РФ), суд не должен выносить такие решения, а кредитор вынужден ограничиться взысканием убытков. Иллюстрацией может являться иск арендатора об обязании собственника заключить договор аренды имущества, находящегося в ипотеке, в отсутствие согласия залогодержателя (Постановление Президиума ВАС РФ от 25 сентября

2012 г. № 6616/12).

В-третьих, если существует невозможность совершения входящих

впредмет обязательства действий самим должником, прежде чем отказать в иске, суд должен выяснить, не существует ли возможность возложения исполнения должником своего обязательства на третье лицо. Ведь согласно ст. 313 ГК РФ по общему правилу должник не обязан совершать такие действия лично и может возложить исполнение

1020

на третье лицо, если строго личное исполнение не следует из закона, договора или существа обязательства. Критерием наличия / отсутствия невозможности исполнения в данном случае будет содержание установленной в законе прямо согласованной или подразумеваемой программы обязательства должника. Поэтому должника следует освободить от исполнения обязательства в натуре в случае, если сам должник исполнить обязательства объективно не может, а возможность возложения исполнения обязательства на третье лицо противоречит зафиксированной в законе, условиях договора или вытекающей из существа обязательства и договора программе обязательственного правоотношения (ст. 313 ГК РФ).

При этом при оценке существа обязательства на предмет соотносимости с возложением исполнения на третье лицо следует учитывать подразумеваемую волю сторон. Если, например, из договора вытекает, что должник должен был исполнять обязательство по поставке техлома и отходов, которые образуются в результате его собственной производственной деятельности, очевидно, что стороны не имели в виду поставку покупателю лома и отходов, закупаемых должником у третьих лиц (пусть это прямо в договоре и не зафиксировано). Поэтому иск о понуждении к поставке таких лома и отходов в натуре должен отклоняться, если данный товар отсутствует у ответчика, так как налицо невозможность исполнения обязательства в натуре (Определение СКЭС ВС РФ от 4 июля 2019 г. № 305-ЭС18-22976).

Если же возможность возложения исполнения обязательства на третье лицо не была исключена из программы обязательственного правоотношения в силу закона, условий сделки или существа обязательства, сам факт того, что должник лично совершить необходимые действия не может, не должен препятствовать удовлетворению иска, когда сохраняется возможность поручить исполнение третьему лицу

(ст. 313 ГК РФ).

В то же время, если должник в такой ситуации предпринимал попытки привлечь третьи лица, однако по объективным причинам это оказалось невозможным, следует констатировать невозможность исполнения и отказывать в иске. Соответствующая позиция подтвер-

ждена, в частности, в Определении СКЭС ВС РФ от 24 октября 2017 г.

№308-ЭС17-8172).

Этот подход относится не только к договорным требованиям. Так,

в силу п. 17 Постановления Пленума ВС РФ от 30 ноября 2017 г. № 49 при решении вопроса об удовлетворении требования о возмещении вреда в натуре в соответствии с п. 2 ст. 78 Федерального закона «Об охране окружающей среды» суд определяет, является ли принятие мер,

1021

направленных на восстановление нарушенного состояния окружающей среды, объективно возможным. Применительно к п. 1 ст. 308.3 ГК РФ суду следует исходить из того, осуществимо ли устранение наступивших негативных изменений окружающей среды в результате проведения ответчиком восстановительных работ как его собственными силами (при наличии технической и иной возможности), так и путем привлечения третьих лиц.

В таком же ключе следует оценивать наступление невозможности исполнения в ситуации, когда предметом обязательства должника является получение волеизъявления от третьего лица. Данные обязательства характеризуются тем, что должник обещает кредитору добиться от третьего лица совершения односторонней сделки (например, выдачи банковской гарантии) или заключения договора (в частности, при продаже индивидуально-определенной вещи, принадлежащей в момент заключения договора третьему лицу). В подобном случае в содержание обязательства должника включаются действия, направленные на достижение соглашения с третьим лицом

и(или) получения от последнего одностороннего волеизъявления. В такой ситуации сам по себе факт того, что понуждение должника к исполнению обязательства предполагает его взаимодействие с определенным третьим лицом, не может являться основанием для отказа в удовлетворении иска об исполнении в натуре (например, если должник даже не попытался наладить контакт с третьим лицом). Так, понуждая ответчика к исполнению обязательства по предоставлению банковской гарантии, СКЭС ВС РФ обратила внимание на отсутствие в материалах дела доказательств обращения ответчика в кредитные учреждения по вопросу выдачи банковской гарантии

иналичия объективных обстоятельств, препятствующих ее получению (Определение СКЭС ВС РФ от 30 января 2017 г. по делу № 305- ЭС16-14210). Другое дело, если ответчик предпринял разумные меры для достижения согласия с третьим лицом, однако последнее все равно отказывается от совершения волеизъявления. В подобной ситуации отказ третьего лица означает наступление невозможности исполнения в рамках обязательства должника. При этом вопрос

о том, следует ли должнику предпринимать какие-то сверхусилия для того, чтобы переубедить третье лицо, правильно было бы решать исходя из договоренностей должника с кредитором, однако по общему правилу следует презюмировать, что, если не предусмотрено иное, от должника ожидаются лишь разумные предложения в адрес третьего лица (предложение купить вещь по рыночной стоимости, а не в два или более раз дороже).

1022

В-четвертых, специального упоминания требуют временные препятствия, отличающиеся от подлинной невозможности исполнения только отсутствием у них признака постоянной непреодолимости. К ним относятся временные фактические (например, военные действия в регионе исполнения), а также юридические препятствия (например, введение эмбарго или экспортных ограничений), если последние изначально являются временными. Согласно п. 9 Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. № 7 подобные препятствия сами по себе не прекращают обязательства должника, но кредитор не лишен права отказаться от договора, если вследствие просрочки, возникшей в связи с наступлением подобных обстоятельств, кредитор утратил интерес в исполнении. Возникновение подобных препятствий ставит вопрос об их влиянии на возможность реализации кредитором требования об исполнении обязательства в натуре. Буквальное прочтение п. 23 Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. № 7 может натолкнуть на вывод о том, что при наличии таких препятствий на момент вынесения решения суда иск должен быть отклонен.

Но разумно ли это с учетом того, что препятствие в будущем может действительно отпасть? В российской практике единообразного подхода к решению данной проблемы не сложилось.

Так, согласно первой позиции, требование о реальном присуждении должно быть отклонено, если в момент вынесения решения существуют временные непреодолимые препятствия, не позволяющие должнику исполнить обязательство. Как правило, суды, отклоняя требования истца ввиду временной невозможности исполнения, не указывают, вправе ли данное лицо реализовать свои требования после отпадения препятствия. Как представляется, это возможно, так как отсутствие препятствия к моменту подачи нового иска обновляет фактическое основание иска, и уже нельзя говорить о том, что новый спор будет касаться того же предмета и основания. Здесь возникает та же ситуация, что и в случае с заявлением преждевременного иска до наступления срока исполнения. Если такой иск будет отклонен по причине ненаступления срока, то после его наступления новый иск вполне возможен, поскольку фактическое основание иска в части элемента созревания

требования обновлено.

Обратный подход иногда встречается в практике нижестоящих судов, когда суды начинают исследовать вопрос об определенности срока существования временного препятствия. Согласно этому подходу, если очевидно, что препятствие точно будет устранено, но неизвестно, когда это произойдет, иск об исполнении в натуре при временной невозможности может быть удовлетворен. Данное обстоятельство связано

1023

с требованиями ст. 174 АПК РФ, предусматривающей, что решение, обязывающее ответчика совершить определенные действия, должно содержать информацию о сроке их совершения. Обстоятельство, которое гарантировано в будущем наступит, но неизвестно, когда это произойдет точно, является именно сроком с точки зрения ГК РФ (ст. 190 ГК РФ) и процессуального законодательства (ч. 2 ст. 113 АПК РФ, ч. 2 ст. 107 ГПК РФ).

В некоторых правопорядках, например в Германии, удовлетворение иска возможно и в том случае, если устранение препятствия зависит от обстоятельства, относительно которого неизвестно, наступит оно или нет (т.е. не срока, а условия). Согласно данной позиции, во время существования препятствия допускается возможность судебного рассмотрения иска, но решение выносится под условием (на случай отпадения препятствия). Если должник присуждается исполнить обязательство только при отпадении (точно описанных) препятствий, имеет место решение, подлежащее исполнению при соблюдении необходимого условия. Чтобы начать исполнительное производство, кредитор сначала должен доказать, что препятствия устранены. Такое процессуальное решение является своеобразным отражением материально-правового подхода о приостановлении исполнения. Кроме того, данная позиция приемлема с точки зрения процессуальной экономии, поскольку в случае вынесения подобного решения в дальнейшем кредитор должен будет доказать только факт отпадения препятствия. Не нужно будет с самого начала обосновывать наличие права требования.

Однако в России успешная реализация подобных требований затруднительна ввиду господствующей позиции о недопустимости постановки решения суда под условие.

Резюмируя сказанное, можно сделать вывод, что при возникновении временной невозможности исполнения следует оценить, возможно ли установить, что препятствие точно будет устранено (например, работы можно проводить только после восстановления судоходства на реке и освобождения ее ото льда, и суд присуждает к их выполнению к указанному таким образом сроку). Если в судебном порядке возмож-

но доказать, что данное препятствие рано или поздно неизбежно будет устранено, требование об исполнении обязательства в натуре может быть удовлетворено с указанием в решении срока для исполнения в виде указания на обстоятельство, которое неизбежно наступит.

Впрочем, для реализации этой опции необходимо будет ограничительно истолковать позицию ВС РФ о том, что невозможность исполнения препятствует удовлетворению иска об исполнении в натуре,

1024

и отнести ее только к ситуациям, когда невозможность носит бесповоротный характер (например, гибель индивидуально-определенной вещи) или когда невозможность может быть устранена в будущем, но гарантии этого нет. Это позволит вывести ситуацию, когда препятствие налицо, но точно в будущем отпадет. Как бы то ни было, какой-либо ясной практики по данному вопросу на уровне позиций высших судов пока нет, так что вопрос может вызывать дискуссии.

(д) Существенная затруднительность исполнения неденежного обя-

зательства

Существенные затруднения, преодоление которых связано с повышенными расходами и техническими сложностями для должника,

вряде случаев также могут явиться основанием для блокирования иска об исполнении в натуре. От невозможности исполнения данная ситуация отличается тем, что объективной невозможности исполнения нет. В ряде случаев, когда в силу изменившихся обстоятельств исполнение обязательства для должника стало настолько более обременительным, что это явно непропорционально интересу кредитора

вреальном исполнении, настаивать на последнем вместо требования об убытках было бы злоупотреблением правом. Иначе говоря, здесь имеют значение не столько затруднения на стороне должника, сколько сопоставление этих затруднений с интересом кредитора в реальном исполнении. Если указанные элементы находятся в явной диспропорции, суд может отказать в иске со ссылкой на ст. 10 ГК РФ.

Например, принуждение подрядной организации к выполнению работ в условиях стихийного бедствия в регионе, где такие работы планировалось проводить, не должно по общему правилу допускаться, даже если эти обстоятельства не позволяют говорить о невозможности исполнения, при условии что кредитор не может убедительно обосновать, что он имеет настолько принципиальный интерес в реальном исполнении, что его попытка настоять на понуждении должника к исполнению обязательства и не ждать прекращения подобных препятствий является пропорциональной реакцией и оправданна. В равной степени вряд ли может быть удовлетворен иск о принуждении к ремонту поставленного оборудования, если поставщик давно

перепрофилировал свою деятельность, а заказчик мог бы вместо труднообъяснимой попытки настоять на реальном исполнении спокойно поручить ремонт другой организации.

Классическим является пример, в рамках которого продавец уникального кольца уронил его в озеро, а затраты по найму водолазов и проведению подводных работ по поиску предмета купли-продажи оказались бы явно несоразмерны по сравнению со стоимостью са-

1025

мого кольца и интересом кредитора в его получении. В таком случае понуждение к исполнению в натуре было бы очевидно неразумным, а требование исполнить такое обязательство в натуре – злоупотреблением права.

Этот подход можно проиллюстрировать и на другом известном примере. Подрядчик, обязавшийся произвести работы по созданию бассейна глубиной 5 м, допустил ошибку, в результате чего глубина построенного бассейна составила 4,9 м. Удовлетворение требований заказчика о понуждении подрядчика к устранению недостатков привело бы к чрезмерным расходам, связанным со сносом уже возведенного бассейна и повторным строительством нового. Такой исход дела привел бы к существенному дисбалансу между затратами подрядчика и интересом заказчика, в результате чего удовлетворение иска об исполнении обязательства в натуре в этом случае было бы несправедливым, если заказчик не может убедительно обосновать, в чем принципиальность такого строгого соблюдения глубины бассейна и почему он не может удовлетвориться возмещением убытков или соразмерным снижением цены.

На это могут возразить, что ответчик мог бы предъявить встречный иск о расторжении договора по правилам ст. 451 ГК РФ в связи с существенным изменением обстоятельств. Но нередко условий для расторжения может не быть (например, обстоятельства изменились по причинам, зависящим от должника, или возникновение новых обстоятельств он должен был предвидеть), и поэтому оснований для расторжения договора и освобождения должника от ответственности может не быть, но требовать от него реального исполнения несправедливо с учетом соотношения затруднений, с которыми столкнется должник, с одной стороны, и объективным интересом кредитора в реальном исполнении – с другой, и поэтому кредитор должен ограничиться взысканием убытков. Более того, применительно к обязательствам, имеющим внедоговорные основания возникновения, ст. 451 ГК РФ вовсе неприменима.

Этот критерий отказа в иске об исполнении в натуре хорошо известен международным актам унификации частного права (ст. 7.2.2

Принципов УНИДРУА, п. 3 ст. III.–3:302 Модельных правил европейского частного права). Кроме того, в ряде стран критерий существенной затруднительности в ситуациях, в которых исполнение потребует от должника существенных затрат, находящихся в явном несоответствии с интересом кредитора в реальном исполнении, также признается основанием для отклонения иска об исполнении обязательства в натуре (абз. 2 § 275 ГГУ).

1026

Данный критерий следует применять и в российском праве. Кредитора это не оставляет без защиты, так как его право на взыскание убытков взамен реального исполнения под вопрос не ставится.

(е) Недопустимость принуждения к предоставлению дара

Всилу этических соображений суд должен отклонить иск о присуждении к исполнению обязательств одарить по консенсуальному договору дарения или передать имущество в безвозмездное пользование (ссуду). Права одаряемого или ссудополучателя при этом могут защищаться иском о возмещении убытков. Естественно, одаряемый (или ссудополучатель) вряд ли сможет найти должнику адекватную замену, но это не мешает суду отказать в иске о присуждении в натуре.

Вто же время судебная практика СКГД ВС РФ, видимо, склоняется

квозможности такой защиты прав одаряемого. Как минимум в ряде дел, связанных с дарением недвижимости, Коллегия допускала принудительную регистрацию перехода права собственности на предмет дарения в реестре при уклонении дарителя от подачи соответствующих заявлений в Росреестр (определения СКГД ВС РФ от 13 мая 2014 г.

№ 5-КГ14-24 и от 11 октября 2016 г. № 78-КГ16-42).

(ж) Недопустимость принуждения к тесному сотрудничеству и дли-

тельному взаимодействию

Суд должен отклонить иск об исполнении в натуре, если вынесение решения будет вовлекать ответчика в длительное и тесное сотрудничество с истцом, которое требует в нормальных условиях доброй воли обеих сторон.

Такое ограничение может быть применено к договорам строительного подряда на строительство большого объекта недвижимости (например, атомной электростанции или небоскреба) на земле заказчика. Даже если заказчик с трудом может найти подрядчику замену, трудно назвать разумным решение, которое будет обязывать подрядную организацию в течение многих лет строить соответствующий объект и тесно взаимодействовать с заказчиком по данному вопросу.

То же касается и понуждения к сотрудничеству по договорам совместной деятельности и иным подобным договорам. Впрочем, здесь в судебной практике встречается некоторый разнобой. Так, согласно

абзацу пятому п. 7 Постановления Пленума ВАС РФ от 11 июля 2011 г. № 54 «[в] ситуации, когда вопреки условиям договора товарищ, обязанный внести вклад в общее дело в виде права аренды или посредством передачи земельного участка в общую собственность товарищей, уклоняется от совершения необходимых для этого действий, другие участники договора простого товарищества вправе в судебном порядке требовать исполнения указанного договора применительно к пункту 3

1027

статьи 551 ГК РФ». Но ранее в Постановлении Президиума ВАС РФ от 8 августа 2000 г. № 7274/99 Суд указывал по поводу вопроса о допустимости принуждения к внесению вклада в совместную деятельность следующее: «Поскольку подлежащий внесению денежный вклад по договору простого товарищества становится общей долевой собственностью товарищей, сторона по договору не вправе требовать взыскания в принудительном порядке с другой стороны в свою пользу суммы вклада, так как это противоречит природе договора данного вида».

Как представляется, такой иск должен как минимум по общему правилу отклоняться, поскольку иначе суд будет принуждать стороны к длительному тесному взаимодействию, без которого нормальная реализация такого партнерства и сотрудничества вряд ли возможна. Суд не может заставить стороны тесно сотрудничать. Если их партнерство, основанное на длительном и тесном взаимодействии, разрушилось и конфликт зашел настолько далеко, что оказался поводом к судебному разбирательству, не дело суда склеивать то, что было разбито, а надо просто взыскивать убытки. Иначе суд своим решением будет провоцировать новые раунды конфликтов.

(з) Недопустимость принуждения к реализации продолжительной

деятельности

Суд также должен по общему правилу отклонить иск об исполнении обязательства в натуре, если его исполнение требует значительного количества времени и приведет к тому, что пристав-исполнитель будет вынужден осуществлять длительный контроль за действиями должника.

Так, например, судебная практика справедливо считает невозможным принуждение продавца, обещавшего построить и передать недвижимость, к выполнению обязательства по ее строительству, допуская лишь иск об отобрании недвижимой вещи, которая уже находится во владении продавца (п. 5 Постановления Пленума ВАС РФ от 11 июля 2011 г. № 54). Иное решение применительно к договорам купли-продажи создаваемой в будущем недвижимости означало бы, что приставам-исполнителям придется контролировать длительный и зачастую многолетний процесс строительства недвижимости, притом

что пристав не является компетентным лицом в данной сфере деятельности. Подобное ограничение связано во многом с уважением свободы личности и невозможности принуждения кого-либо к труду, тем более продолжительному. Еще одним аргументом против удовлетворения такого иска является невозможность обеспечения надлежащего контроля за исполнением решения суда, что может привести к новым спорам уже на стадии исполнительного производства и подрывает авторитет

1028